Империя ускоряется. Книга 4
Ресторанчиков тут и вправду очень много было, но итальянский с гордым названием «Пикколо Италия» был один, не ошибешься. Джека видно не было, так что мы с Аней прогулялись туда-сюда по Уилшир-бульвару, вдыхая аромат цветущих орхидей (?) Да, наверно орхидей – сложно их перепутать с чем-то другим. А тут и Джек пожаловал, а рядом с ним был бородатый и лохматый в огромных очках и ермолке самый он – великий и ужасный Стенли Яковлевич Кубрик, он был хмур, как туча, и с него градом катил пот, и даже невооруженным глазом видно было, как ему всё вокруг надоело до чертиков…
Великий и ужасный Стенли
– Вот дерьмо! – это первое, что мы от него услышали, – у нас в Англии такого вонючего дерьма не бывает.
Мне-то оно было по барабану, я не раз и не три имел дела с людьми, у которых были, скажем так, несколько бОльшие способности к чему-либо по сравнению с окружающими (или если по-простому, то с гениями), и все они как один были с тяжелым характером… с невыносимым иногда, чтобы находиться в их обществе, надо было иметь железные нервы и безразмерное терпение (и оно у меня имелось), но вот Анечке такое приветствие явно в диковинку показалось и она уставила на него непонимающий взор.
– Стенли, – вступил тут в разговор Джек, – это те самые русские, с которыми я в Китае снимался, и у них есть к тебе дело.
– Да, ты говорил, «Миссия невыполнима» – и название дерьмовое, и кино тоже не лучше… сценарий тупые дебилы писали, а снимали конченные ублюдки… дерьмовое дерьмо короче говоря… ну пошли поговорим, раз у вас дело какое-то есть…
– Серж, – приподнял я фуражку, – Серж Сорокалет, а это моя жена Энни, – и она сделала книксен, немного покраснев. – Мы поклонники вашего таланта, маэстро, «Космическая одиссея» это что-то запредельно великое, лучше наверно в ближайшие 200 лет не снимут.
Кубрик пропустил мои комплименты мимо ушей, развернулся и вошел в «Пикколу Италию», мы за ним поплелись.
– Мэтр не в духе? – тихо спросил я у Николсона.
– Не бери в голову, Серж, он всегда такой, и даже еще грубее, выкладывай прямо, что там у тебя к нему есть, это и будет лучшей тактикой.
Сели за столик, что-то заказали, я на это не отвлекался, сказал, чтоб то же самое принесли, что и Джеку, и мы продолжили беседу.
– Мистер Кубрик, – сказал я задушевно, – есть гениальный роман наших соотечественников братьев Стругацких…
– Они евреи? – перебил он меня без церемоний.
– Да, на 100%, – ответил я и продолжил, – это фантастика про аномальную зону, которая осталась на земле после посещения её инопланетными пришельцами, и зона эта оказалась полна странных и непонятных предметов и явлений, одни полезные для людей, например вечные батарейки или браслеты здоровья, но большинство очень опасные, как так называемый «ведьмин студень» или «комариные плеши». Зону естественно окружили забором из колючки и поставили посты военных, но туда все равно прорываются горячие местные парни, называемые в народе «сталкерами», они всеми правдами и неправдами лезут в эту зону и тащат оттуда всё, на что есть спрос на черном рынке. Герой романа как раз и есть такой сталкер по имени Редрик. Но самый главный секрет и главная цель для сталкеров в зоне, это таинственный и неуловимый Золотой шар, который по легенде исполняет любые желания того, кто до него добрался. Редрик добирается… и вот по этой книге мы хотим снять кино, но никого, сравнимого по величине таланта с вами, у нас в СССР к сожалению нет, поэтому обращаемся к вам, скромно надеясь на понимание.
Кубрик побарабанил пальцами по столу, потом отпил пиво из бокала (я сделал то же самое), потом высказался:
– Сценарий есть?
Я вытащил из сумки две папочки и положил одну перед ним, вторую отдал Джеку.
– Конечно, вот он.
– Кто писал?
– Сами Стругацкие и писали, а перевел я.
– Ты еврей?
Дались ему эти евреи, с досадой подумал я.
– На одну четверть, бабушка со стороны матери была родом из Бердичева, – на самом деле не было конечно у меня никакой такой бабушки, но почему бы не сделать человеку приятное, раз уж его так на евреях заклинило.
– Там много декораций придется строить наверно…
– У меня есть полномочия заверить вас, мистер Кубрик, что в СССР вам будут предоставлены все условия и доступны любые места для съемок… ну почти любые – например закрытый атомный город Арзамас-16, ядерный полигон в Семипалатинске и полигон Кура на Камчатке, куда приземляются боеголовки советских баллистических ракет, в списке разрешенных есть…
– Семипалатинск это любопытно, – процедил сквозь зубы Кубрик, допивая своё пиво, – а вот интересно, служат ли там евреи?
– Заодно и выясните, – смело пообещал ему я.
– Энни твоя кстати не так уж и плохо отыграла в этой… «Миссии», для её возраста (сколько ей лет? 18 недавно исполнилось), можно даже сказать, что удовлетворительно…
– Короче говоря так поступим, – решительно отрубил он наконец, – я эту твою писульку забираю и полистаю на ночь глядя. Если она не слишком дерьмовая, мы продолжим наши переговоры. Связь через Джека, пока.
И он поднялся и с неожиданной быстротой для его комплекции скрылся за дверью ресторанчика. Я вопросительно посмотрел на Джека:
– По-моему мы ему не понравились…
– Не бери в голову, Серж, всё прошло отлично, обычно он даже и вполовину не так любезен с народом, как сегодня с вами.
– Ты так считаешь? Ну ладно, подождем-увидим…
– Травку будешь? – деловито спросил Джек, вытаскивая черный пакет из нагрудного кармана.
Травку я конечно не стал – не хватало еще потом с товарищами секретарями объясняться на этот счет, Джек на меня немного надулся за это, а мы посидели еще чуток за пастой с пивом и укатили обратно в свой Хилтон… Пэрис на тот момент еще не родилась, так что пиар этой гостиничной сети был вполовину меньше, чем через 25 к примеру лет. Домой на метро решили добираться, дешевле, да и на простых американцев посмотрим вблизи, чо…
Ближайшая станция оказалась тут совсем недалеко – Фармдейл на голубой ветке, а нам надо было на желтую ветку и станцию Маравилью, всего одна пересадка. За два бакса купил 2 двухчасовых билетика и без малейших проблем мы с Анечкой докатили почти до гостиницы, ну минут десять прогуляться, это ж совсем недалеко. Да, Желтая, она же Золотая ветка оказалась наземным транспортом, типа легкого метро в Бутово в 21 веке… ну или метротрама в Волгограде. А американцы… ну нормальные такие американцы оказались, только больше половины либо мексиканцами были, либо афро, как сейчас модно говорить, американцами. Не толкались, не шумели, не приставали, читали себе свои газетки и глянцевые покет-буки. Поезда только все были граффитями исписаны, что было несколько непривычно для советского человека.
По приезду доложился Сизову, Игоревич там тоже у него в номере сидел и всё внимательнейшим образом выслушал, потом Сизов буркнул что-то типа «хорошо», а Игоревич взял меня за рукав и увел на балкон.
– В следующий раз мне предварительно скажи, если такие мероприятия возникнут – Трофимыч конечно хороший человек, но…
– Да понял я, понял, – быстро ответил я, – в следующий раз прямо к тебе и зайду, а к Трофимычу не обязательно.
– Молодец, быстро соображаешь… как там Николсон-то? Познакомил бы…
– Да не вопрос, завтра на премьере и познакомлю. Только как у тебя с английским? Он ведь ни на русском, ни на польском, ни даже на украинском не умеет…
– Не волнуйся, разберемся.
И я ушел обратно в номер, где до вечера инструктировал Анюту, как лучше себя вести на завтрашних мероприятиях.
– Не бойся показаться дурочкой, мужики любят, когда они умнее женщин, а зато бойся оказаться малопривлекательной, вот это точно не простят. Ты в принципе и так достаточно сексуально выглядишь, а уж в этой военной форме вдвойне, но кое-какие хитрости не помешают.
– Это какие например? – спросила она.
– Ну еще и этому я тебя учить буду, сама поди знаешь… не знаешь?… хм, ну слушай тогда – походка должна быть как у модели на подиуме, в одну строчку… и плавно, без подпрыгиваний, как кошка ходит, видела? ну примерно так… еще что?… смейся почаще, можно невпопад, но часто… когда садишься, делай это тоже очень плавно, и ногу на ногу почаще закидывай… взгляд исподлобья, голова наклонена чуть вниз, это многим нравится… пара-тройка шуток совсем не помешает, какие шутки и в каких местах, это я тебе подскажу… когда сидишь, не лишне принимать завлекательные позы… какие? ну смотри…
Продемонстрировал несколько штук завлекательных поз.
– Приветственную речь я говорить буду, об этом не парься, на твою долю достанутся хорошо выглядеть на снимках и ввернуть пару удачных фраз, которые долго не забудут… на фуршете много не пей, делай вид только, мало ли что они там нам намешают… ничего кажется не забыл…
– Уяснила, спасибо тебе, родной, – поцеловала она меня в щеку, – слушай, а я тут по дороге наверх видела план отеля, так там был нарисован бассейн, может сходим?
– Гениально, Холмс – переодевайся в купальник и пошли искать бассейн, а потом в ресторане местном поужинаем… нас поди бесплатно должны накормить, как дорогих гостей.
Пока кружится спиннер
Бассейн на крыше оказался – большой, красивый, плавно изогнутый в кривой зигзаг. И народу там почти что не было, в дальнем конце плескалась какая-то жирная бабища. Тут даже и вышка для ныряния предусмотрена была, не особенно высокая, три метра, может три с хвостиком. Я сразу на неё залез и вошел ласточкой в воду, кривовато конечно, с брызгами, но на первый раз сойдет. Анюта тем временем плыла брассом к другому краю бассейна, красиво плыла, я и не знал до сих пор, что она так умеет.
Я следом припустил, но не догнал конечно, способностей к плаванию у меня никогда не было. И пока мы так вперегонки плавали туда-сюда, бабища с другого края куда-то сама собой испарилась, зато на её месте образовались двое поджарых мускулистых мужика. Один из них напряженно в меня всматривался, я подплыл поближе и тоже присмотрелся… ба, да это ж Бобби, нет не Фишер… черт, фамилию забыл… юрисконсульт из Айдеал Той корпорейшн, которой я кубик Рубика в прошлом году сплавил… ну бывают же в жизни совпадения…
– Хай, Бобби, – сказал я ему, присев на бортик бассейна, – узнаёшь меня?
– Серж…Серж… Сорокалет, вспомнил! – обрадованно сообщил он, – мы с тобой в Москве переговоры вели. Ты тут какими судьбами-то оказался?
Рассказал ему о судьбах, потом перевел разговор на него – как жизнь, как бизнес, какие творческие планы?
– Игрушка эта твоя хорошо стартовала, по миллиону в месяц продавали, но похоже выдохлась за год, еще полгодика и наверно сворачиваться придется, – грустно сказал он, – а жаль, идея очень нестандартная была… а это кто? – спросил он о подплывшей к нам Анюте.
– Это супруга моя, Энни, – вежливо ответил я и добавил для Ани, – поплавай немного, а мы с коллегой пару вопросиков перетрем.
И Аня послушно уплыла в дальний конец бассейна, под сень склонившихся пальм.
– С тобой вроде другие девочки на той встрече были… – то ли спросил, то ли утвердительно сказал Боб, – я одну еще на ужин звал…
– Жизнь идет, Бобби, обстоятельства меняются, всякое бывает, – туманно ответил я.
– Слушай, бро, а может ты еще чего-нибудь из игрушек для нас придумаешь? Для Айдеал Той в смысле? У тебя хорошо получается…
Тут уже я напрягся, вспоминая, чего было популярно в мире за последние 30 лет… и вытащил из памяти спиннер, да, дорогие друзья, именно эта крутящаяся хрень и была самой любимой развлекухой для половины земного шара все десятые года.
– Ты наверно будешь смеяться, Боб, но есть у меня еще одна идея, не в виде образца, но сделать его я берусь за день… ну при наличии нужных материалов, инструментов и мастерской.
– В двух словах объяснил бы, что там у тебя на выходе будет? – попросил Бобби.
– Да нет вопросов, слушай, – и я не двух конечно, но полусотне слов объяснил ему, что там у меня получится.
Боб достаточно недоверчиво выслушал всё это, потом сказал:
– Мастерскую со всей сопутствующей хренью я тебе в два счета организую, хотя бы даже и в Лос-Анджелесе, когда сможешь заняться?
– Так, – поразмыслил я вслух, – завтра у нас премьера фильма…
– Какого фильма? – удивился тот.
– А, так ты стало быть ничего не знаешь – я тут между делом кино снял, с Джеком Николсоном между прочим, ну и вот жена моя тоже поучаствовала, завтра в 12 премьера значит этого дела, в Дороти Павильоне, приходи кстати, скучно не будет…
– Да ты что? – изумился он, – много же у тебя талантов оказывается. А что, возьму и приду. Дороти… это где Оскары что ли вручают?
– Оно самое.
– Круто, – резюмировал он разговор, – без дураков круто. И Николсон будет?
– А как же, и еще Джеки Чан, ты его наверно не знаешь, восходящая звезда гонконгского кино, мастер боевых единоборств. И Стенли Кубрик тоже обещал быть…
– Ну значит тем более приду, – Боб встал и собрался уходить, – ну у меня дела, я пошел, после премьеры договоримся насчет мастерской.
Но напоследок добавил:
– Жена у тебя красивая, да, завидую страшно.
– Самому нравится, – весело ответил я и ушел в воду переворотом вниз.
Ужин у нас и в самом деле был бесплатный, в ресторане на первом этаже, пошли туда все вместе – мы с Аней, Сизов, Евстигнеев, Игоревич и двое ответственных секретарей. Один из них, который Кирюша, откуда-то узнал про мои похождения и беседу с Кубриком и всю дорогу до ресторана шипел и обещал мне небесные кары за недисциплинированное поведение и несанкционированные контакт хрен знает с кем. Я вежливо ему сообщил, что поведение моё было вполне приличным, а контакты с актером, исполнившим одну из главных ролей в фильме, ради которого мы собственно сюда и приехали, были санкционированы старшими товарищами. Но Кирюшу это никак не успокоило.
Об ужине и рассказывать-то нечего, накормили вкусно и быстро, потом вернулись в свои номера, причем Игоревич при расставании объявил, что общее собрание после завтрака, он последние инструкции из ЦК зачитает, и при этом многозначительно поглядел на Кирюшу. Тот был весьма озадачен этим сообщением, видимо у него свои инструкции были, и сейчас он быстро соображал, как увязать свои инструкции с цековскими… так и не сообразил, наверно на завтра решил всё это оставить, ну и ладушки.
Только мы с Анютой вошли в номер, как затрезвонил телефон на столике (жуткое ретро с деревянным корпусом). Я тут же взял трубку и подражая Николсону рявкнул в неё:
– Кого там еще черти принесли?
Трубка некоторое время озадаченно помолчала, потом вежливым голосом портье сообщила, что к мистеру Сорокалету пришел гость, ээээ… Алек Видофф. Нашел ведь, надо же! Ну сказал, чтоб пропустили, я его типа с утра жду – не дождусь никак. Некоторое время размышлял, стоит ставить в известность начальство или нет, и в итоге махнул рукой, они там полчаса решать этот вопрос будут, а потом скажут нет – была-не была, кривая куда-нибудь, да вывезет… ну если это конечно не замкнутая кривая, такая никуда не вывезет, но будем надеяться на лучшее.
Анечке сказал, что сейчас Видов придет, она заохала и бросилась в ванную подводить глаза и губы… еще подумал, что о роли Видова в моих отношениях с предыдущей Аней она ничего не знает, так что лучше этот вопрос не поднимать совсем, ну или очень осторожно, а то мало ли что… ну вот он и в дверь стучит.
– Заходи, не заперто, – крикнул я.
Зашел… всё такой же красавчик, как и на родине, но со следами, так сказать, общей помятости и усталости – так люди выглядят после третьей смены на кирпичном заводе, насмотрелся в свое время.
– Привет, Олежа, водку будешь? – с места в карьер начал я, свинчивая крышечку со Столичной, прихватил я её, как знал, что понадобится. В этот момент и Аня подтянулась из ванной, со свежепокрашенными глазами и губами, смотря во все глаза на кинозвезду, пусть и бывшую.
– Это кстати Анюта, моя жена и твой яростный поклонник.
– Водку буду, – сказал Олег, отвечая по порядку задаваемых вопросов, – очень приятно, Олег, – это он Анечке, – как там дела в России? Как здесь оказались? И что там с Анютой Сотниковой, если не секрет?
– Слушай, а пойдем наверх к бассейну, там спокойнее будет, – сказал я, прихватил бутылку и мы поднялись на крышу – ну их, эти возможные микрофоны, а там у бассейна есть и стулья, и столики. А теперь уже мне пришла пора отвечать по порядку, но сначала тост:
– За твоё здоровье, Олег, много здоровья никогда не бывает, правильно? А теперь по пунктам – в России перестройка, если ты не знаешь, а еще ускорение и гласность, что-то сдвинулось с мертвой точки и то ладно, есть слабая надежда, что дальше будет только лучше. Сюда мы приехали на премьеру кино, я там главреж, а Аня в главной роли, а еще Джек Николсон и Джеки Чан, завтра в Дороти Павильоне будет… кстати приходи, проведу.
– Вот это да… – озадаченно отвечал Олег, – я что-то слышал краем уха про совместное кино, как уж его… «Миссия невыполнима» что ли, но с тобой никак это дело не связывал. Реально режиссером отработал?
– Ну да, а что такого-то? Лучше никого не нашлось, вот пришлось в свои руки это дело брать. Да, и что ты там еще спрашивал-то? Про Сотникову – у неё тоже всё неплохо, заканчивает ВГИК, помаленьку снимается, состоит в дружеских отношения (пока) с Никитой Михалковым, помнишь наверно такого?
– Ну еще бы не помнить…
– Давай еще по одной, – и я разлил Столичную, Ане плеснул на самое донышко, – за кинематограф… что-то мы все про нас и про нас, ты про себя расскажи наконец хоть что-нибудь…
Видов махом выцедил стакан, заел конфеткой (тут на столике целая коробка их лежала) и начал исповедоваться:
– Ну ты наверно и сам уже всё про меня понял – таксистом подрабатываю, мои актерские способности тут нах никому не нужны оказались. На еду и оплату жилья денег хватает, но впритык, в кино уже сходить только раз в месяц получается.
– Мда, печально всё это, печально, – медленно сказал я, разливая по третьей рюмке, – а в СССР за твоими услугами режиссеры в очередь стояли, по 3-4 фильма в год имел… чего ж тебе не хватало-то?
– Свободы захотелось, Сережа, свободы – думал вырвусь на Запад, у меня всё будет, и роли, и деньги, и слава, а оказалось немного по-другому… и с Анютой твоей…
– Давай про неё не будем, – быстро прервал его я, покосившись на Анечку, – давай про тебя. Короче предлагаю тебе на выбор два варианта развития событий – А, это возвращение на историческую родину, могу поспособствовать, связи у меня есть, начнешь всё с чистого листа, роли у тоже будут, отвечаю…
– Так-так, – ответил Олег, разливая очередную порцию Столичной, – а Б тогда что?
– Б, дорогой Олежа, это если ты остаёшься здесь, мы помогаем тебе с профессией (вот прямо завтра могу и начать, на премьере будет Николсон и Стенли Кубрик, закину им удочку), но взамен ты, дорогой, обязуешься не совершать ничего антисоветского и оказывать нам некоторые услуги…
– Ты значит из КГБ, как я и думал, – задумчиво отвечал Олег, – и что это за услуги будут?
– Да при чём тут КГБ, забудь про него, я прямиком из ЦК партии, если тебя это успокоит, – нагло соврал я, – а услуги будут простые и понятные, ничего шпионского, никаких ядов и пистолетов, надо будет просто поддерживать хорошие отношения с бывшей родиной и иногда говорить про неё добрые слова… агентом влияния тебе предлагается стать, если коротко.
– Согласен на оба варианта, – твердо сказал Видов, допивая остатки водки. – Но второй предпочтительнее.
Лос-Анджелес город контрастов
На этом мы собственно с Олежей и попрощались – слова все сказаны, Столичная допита, конфетки съедены, что там еще делать-то было, в этом бассейне?
Ночью проснулся от отсутствия Ани рядом, посмотрел по сторонам, она оказывается на балконе сидела, закутавшись в одеяло. Вышел к ней:
– Всё хорошо, родная?
– Да, всё окей, я просто посижу здесь, на город посмотрю, очень интересно.
Сел рядом, предложил чаю, она отказалась, ну и ладно…
А утром нас, как и обещал, проинструктировал Игоревич – был он в красивом костюме в полосочку и галстуке в тон костюму, я ему сказал на ухо, что выглядит он прекрасно. Говорил не по бумажке, видимо всё запомнил и так.
– Значится так, дорогие коллеги, – начал он, прокашлявшись, – сегодня самый ответственный день всей нашей поездки и оттого, как мы его проведем, будет зависеть очень многое. Для начала небольшая справочка о месте, куда мы сейчас поедем: Дороти Чендлер Павильон расположен почти в центре города на Норс-Хоуп-стрит, по соседству с Чайна-тауном и городским парком. Вместимость три с половиной тысячи мест. Вообще-то это площадка для местного оперного театра, но по особенным случаям здесь проходят и другие мероприятия, как наша например премьера. В этом году такой чести удостоились такие кинофильмы, как «Супермен», «Полуночный экспресс» и «Охотник на оленей». Кроме того в этом центре традиционно проходит церемония награждения знаменитыми премиями Оскар, это обычно в феврале-марте бывает. Так что место непростое, город непростой, центр кинопромышленности США, и люди на премьере тоже ожидаются непростые. По моей информации… – и он вытащил таки из кармана бумажку, – будут, ну кроме снимавшихся у нас Джека Николсона и Джеки Чана конечно… знаменитые кинорежиссеры Стенли Кубрик и Стивен Спилберг, а также актеры Роберт де Ниро, Джон Траволта и Джейн Фонда, а еще… – он вторично пошелестел бумажкой, – президент страны Джимми Картер с супругой Розалиндой, но это пока неточно.
Поднялся небольшой шум в зале. Кирюша задал вопрос с места:
– Так там тогда всё оцеплено будет? Президент это не шутка… надо заранее выезжать, чтобы не опоздать.
– Очень правильное замечание, выедем пораньше. Я еще не закончил… общие вопросы – держаться вежливо, приветливо, на возможные провокации не реагировать… на пресс-конференции будут задавать очень неудобные вопросы, отвечать по возможности сдержанно, не выходить из себя, руками не размахивать… что отвечать? а то, что думаете, то и отвечайте, у нас в стране гласность… на фуршете много не пить, делайте вид, а на самом деле по маленькому глотку делайте, во избежание… уезжать будем все вместе, как и приехали, не расползаться… конкретно тебе, Сергей, и тебе, Аня – помните, что вас, как звезд, будут часто и помногу фотографировать, старайтесь держаться органично и не делать ничего такого, за что вам потом будет стыдно, когда в печати фотографии появятся… вроде ничего не забыл. Кирилл Трофимыч, хочешь что-нибудь добавить?
Ну еще бы он не хотел, его с утра распирало от хотения, Кирюша встал, одернул пиджачок и потом битых четверть часа парил нам мозги бдительностью и моральным обликом советского гражданина, я это мимо ушей пропустил. А далее мы позавтракали континентальным таким легким завтраком и выдвинулись в фойе ждать автотранспорт. Его довольно скоро подогнали – это был, граждане, белый-белый Кадиллак-лимузин длиной в десять метров, честное слово, у нас такого никто еще не видел живьем (в фильмах разве что), так что народ как открыл рты, так с открытыми ртами в Кадиллак и загрузился. Кирюша первым обследовал салон и обнаружил мини-бар с десятком разноцветных бутылок.
– Чтоб ни грамма до премьеры, – грозно сказал он, – после неё можно немного.
И мы покатили по сверкающим после ночного дождя дорогам города ангелов прямиком к своей надвигающейся из тумана славе… а может и к позору, это уж одно из двух…
– Что это у тебя? – спросил Игоревич про мою сумку. – Не пустят ведь с ней в зал.
– Образцы моей работы, – скромно сказал я и показал, что там в ней, моноколесо там было и мини-гироскутер, самый маленький из тех, что в нашем НПО делают. – Разбавлю скучные разговоры, если вдруг начнутся, небольшими цирковыми номерами… помог бы кстати, если не пропускать будут.
Игоревич внимательно рассмотрел содержимое сумки, сняв даже очки для верности, потом кивнул:
– Хорошо, попробуем… но если что, то…
– Отвечать за всё буду я, – быстро закончил я за него надоевшую уже мантру, – мне не привыкать.
А мы тем временем проехали прокатили сквозь какое-то Эль-Монте с красивым Акватик-центром и въехали на территорию района Роузмид.
– О, универмаг какой-то! – заметил молчавший всю дорогу до этого Евстигнеев, – вывеска завлекательная, надо бы посетить будет.
– Это Таргет, – осторожно заметил я, – не Уолл-Март конечно, но всё равно фирма уважаемая, зайдем обязательно.
А чуть попозже, после Университета и модернового собора кубических форм (смотри, толкнул я локтем Аню, собор святой Анны, не хухры-мухры) нарисовался и Чайна-таун.
– А чего это тут всё по-китайски? – спросил Сизов.
– Так китайцев в Калифорнии несколько миллионов живет, вот они в каждом крупном городе и соорудили себе такие кварталы… сюда лучше поодиночке и вечером не соваться, криминальное место, – выдал я неожиданно для себя такую длинную фразу.