Скучная жизнь и веселые сны Нади Белых
Вера Платонова
Надя Белых живет в режиме "работа-дом-сон", увязнув в серых буднях, как муха в киселе. Единственное, что вносит в ее жизнь разнообразие – яркие и осознанные сны, в которых она ищет ключи к своему счастью.
Вера Платонова
Скучная жизнь и веселые сны Нади Белых
Пролог
Мне часто снится наш дом в деревне на пригорке и дорога, ведущая вниз, с горы, к небольшой реке. Иногда я плыву по этой реке на лодке, бывает, перехожу на другую ее сторону по шаткому мосту, иногда купаюсь. Однажды мне снилось, что в прозрачной воде я видела огромное количество мертвецов. Они смотрели на меня пустыми глазами снизу вверх и почему-то не всплывали. Мне показалось это не столько страшным, сколько странным. Но всегда во сне я вижу тот момент, как спускаюсь по этой дорожке с горы вниз, к реке.
Обычно эти сны ничего не значат, они пустые, я всегда объясняю их тем, что мой мозг уже отдохнул и ставит привычный пейзаж в виде готового фона, а затем уже разбавляет его сюжетными деталями: повседневными ли, жуткими или интересными.
Примерно в каждом третьем моем сне фигурирует двухэтажная школа, в которой я училась, когда мы переехали в маленький городок. Я не различаю лиц учеников, или учителей, в центре моего внимания она: лестница, ведущая с первого этажа на второй. Каждый раз мне нужно спуститься по ней, или, наоборот подняться, но всегда под моими ногами не оказывается ступеней: лестница зияет пустотами, и нужно шагать с большой осторожностью, чтобы не провалиться. В то же время, окружающие меня ученики, со смехом и криками пробегают мимо, не замечая, что вот-вот рухнут в пропасть.
А бывает так, что лестница целая, но ноги мои наливаются такой свинцовой тяжестью, будто к каждой из них привязано по дореволюционному чугунному утюгу. Почему-то мне в голову приходит именно эта аналогия. И в итоге я снова не могу ее одолеть.
Иногда эти сны разбавляются иными лейтмотивами. Вот я опоздала и ищу кабинет, в котором занимается мой класс, заглядываю в каждую дверь, но попадаю все время не туда. Или вот еще. Темный февральский вечер, я выхожу из школы домой, а вокруг ни души. И я шагаю по скрипучему снегу, чувствую спиной, что за мной кто-то идет. Маньяк, хулиганы? Бывает по-разному. Но ощущение угрозы и мои торопливые шаги в сторону дома всегда одинаковы.
За долгие годы повторяющихся сюжетов, я к ним привыкла, я знаю их и могу, не отрываясь от сна, погрозить им пальцем и сказать: «Ага, я вас раскусила! Вы всего лишь сны, сейчас произойдет вот это или вот то. И мне ни капельки не страшно. Я вас не боюсь». И они теряются, сдуваются и, вроде как уже не видя смысла продолжаться, сменяются нейтральными сюжетами или просто ничем. Но наутро все равно аукаются неведомой тревогой и мрачным настроением.
Но самое дрянное случается, когда я ложусь спать днем. Тело ли у меня такое, склонное к затеканию, или особенности нервной системы, но, если уж легла днем спать – жди сонный паралич. Такой сбой в программе, когда твой мозг во время быстрой фазы сна проснулся, а тело нет. Я как-то читала, что его еще называют «ведьмин паралич».
Лежишь один, не можешь шевелиться, а рядом кто-то ходит, шагами меряет квартиру. Или ключ в замочной скважине поворачивается громко. И я головой понимаю, что не жду никого, а шаги рядом совсем реальные. Иногда еще этот кто-то наклоняется и дышит в самое ухо. Бывает, незваный гость проходит и встает или садится напротив моей кровати. Несколько раз я так разговаривала с умершими родственниками, они проходили ко мне в комнату, вставали рядом с кроватью и разговаривали на совершенно будничные темы, никак не реагируя на мое недоумение: мол, а как вы тут, как отпустили-то вас на побывку?
Бывало, что ко мне проскакивали какие-то оскалившиеся твари, похожие на мелких шакалов, пару раз я видела старых и жутких ведьм. Наверняка, это вновь игра подсознания: про «ведьмин паралич» оно, коварное, точно читало вместе со мной. Главное в этом деле, как можно скорее смекнуть, что ты во сне, и уговорить себя проснуться, знатоки говорят, что нужно исхитриться и закрыть глаза. То есть дела такие: ты спишь, понял, что тебя накрыл сонный паралич, будь любезен – закрой глаза. Звучит как несусветная чушь, но как ни странно, работает.
Собственно, благодаря таким не самым приятным особенностям я и отучилась от пагубной привычки дневного сна, даже на больничном или в отпуске, всегда стараюсь соблюдать режим, чтобы не клонило к подушке в течение дня.
Глава 1. Обухом по голове
Когда-нибудь я научусь принимать февраль как нечто неизбежное. Когда-нибудь, но точно не в этом году. Подъем по будильнику полседьмого в темноту и прохладу: нашарить ногой тапки, не наступить при этом на кота, не заплакать от желания упасть навзничь в теплую постель – это первые три задачи на сегодня. Выполнила, считай молодец.
Когда-нибудь я приду к успеху и куплю себе кофемашину с капучинатором. Так и вижу себя на первой полосе новостных лент: «Женщина, которая состоялась как личность!». И я там счастливо улыбаюсь, держа кружку ароматного свежесваренного кофе со сливочной пенкой и корицей.
Когда-нибудь я равномерно распределю время и не просижу первые двадцать минут своего утра, пялясь в бестолковые новости в соцсетях, чтобы потом во вторые двадцать – чуть менее судорожно пить кофе, краситься, одеваться, гладить юбку, причесываться, искать ключи от квартиры, которые всегда лежат в кармане не той куртки.
Когда-нибудь я научусь испытывать удовольствие от каждого момента своей жизни, а не жить в ожидании того, как разбогатею, встречу идеального человека, который сделает меня счастливой или того лучше «волшебника в голубом вертолете». Человеку-то небось нужно тоже в ответ дарить свою любовь и делать какие-то встречные шаги, совершать поступки.
То ли дело волшебник! Он приземлится на крыше дома, постучит в мою квартиру и скажет: «Эх, Надька, хорошая ты девчонка, таких нету более, да только счастье в глазах твоих не светится. И чтоб исправить эту вселенскую несправедливость, я дарю тебе много-много счастья. На, держи. Ты ничего мне не должна за это». И с этими словами он забежит в свой магический вертолет и улетит причинять счастье какому-то другому хорошему человеку.
А пока что я смотрю в зеркало и говорю себе: «Эх, Надька, хорошая ты девчонка, таких нету более. Только опаздываешь постоянно и всякую чушь сочиняешь, лишь бы на работу из дома вовремя не выходить».
«Уиу-уиу-уиу». Февраль меня тоже не любит. Знает, что я его терпеть не могу, поэтому сегодня приготовил подлянку и зашел с козырей: ударил ночным тридцатиградусным морозом. «Уиу-уиу-уиу» – сказала моя маленькая старая машинка укоризненно и добавила: «Что ж ты, Надька, на прогрев меня накануне не поставила? А еще хорошим человеком себя считаешь после этого. Чай, не в Москве живешь, в Сибири, глупая, ты курица. Иди теперь на автобус».
Три минуты зайти домой, чтобы утеплиться: сменить юбку и колготки на дуэт из некрасивых брюк и подштанников. Плюс минут пять добежать до остановки, плюс от двух минут до бесконечности простоять в ожидании забитого «пазика» с уникальной возможностью ехать минут двадцать в открытых дверях с развевающимся на морозе шерстяным шарфиком. Добавим к этому еще пять минут на бег от остановки до здания Краевого управления статистики, и получим в итоге жирное и бессовестное опоздание.
На работу я зашла, когда минутная стрелка уже перевалила за половину девятого.
– Доброе утро! – я подошла к охраннику расписаться в журнале. – Наш пришел?
– Викторыч? – охранник почесал подбородок. – Нет, не было еще.
– Странно. – Я на всякий случай проверила фамилию начальника в столбце с расписавшимися и заполнила: Белых Н.А. Время: 7.59. Подпись. В колонке до меня уже тянулось с десяток фамилий, указавших 7.59.
Охранник заулыбался:
– Ох, бессовестные, а. И как не стыдно.
– Очень стыдно, – приложила я руку к груди. – Очень. Но таковы обстоятельства.
В кабинете уже шустро стучала клавиатурой наша новенькая специалистка Машуня, а за соседним столом пристально смотрела в монитор, спустив на нос очки, немолодая, но весьма уважаемая в кругах статистики Тамара Егоровна. Периодически она говорила сама себе «ага» и торжественно кликала мышкой. Проходя к шкафу с верхней одеждой, я, естественно, заглянула в оба монитора: у одной бурлит активная переписка в мессенджере – с компьютера же удобнее, у второй – неизменная косынка. Значит, начальника точно не было.
Поздоровавшись со всеми, я торопливо включила компьютер, уселась на свой стул и стала усиленно греть щеки руками, чтобы они приобрели нормальный цвет, который и положен человеку, уже сорок минут находящемуся на рабочем месте. От подштанников можно было позже избавиться в туалете.
Но ни в ближайший час, ни в следующие два, Александра Викторовича на работе не возникло. Мы восприняли это как знак свыше, говоривший нам прямо: «Девочки, отдохните. Всех цифр не пересчитаешь». Поэтому дважды попили чай, Машуня зачитала по очереди всем гороскоп сначала на день, затем на год, затем мы изучали характеристики своих личностей по восточному и даже зороастрийскому учению.
Оказалось, что я по какому-то из гороскопов Медведь, по другому Липа, а по третьему вообще Химера. Тамара Егоровна была Вереском по гороскопу цветов, что привело ее в большой восторг, а Машуня расстроилась, что она как Кентавр не может существовать в одном энергетическом поле со своим молодым человеком, которого определила как Медузу Горгону.
– Я так и знала, – говорила она, разворачивая конфетку. – Он и есть эта медуза. Никакой конкретики, второй год живем уже: то люблю, то женюсь, то не готов, то он там в себе разбирается. Одно слово – медуза беспозвонковая.
– Беспозвоночная, – поправила ее Тамара Егоровна. – Слушайте, ну пора уже заявки оформлять на транспорт, если мы как в прошлый раз за него распишемся, эти опять разорутся, – она кивнула в стену, отделявшую наш кабинет от приемной.
Тут же в дверь заглянула делопроизводитель Лена:
– А где ваша заявка на машину? Никуда на неделе документы не повезете? А ваш где? – кивнула она на пустующее кресло начальника отдела. – А это что за конфетка? «Бешеная пчелка»? Я такие не люблю, спасибо. – Она поморщилась, когда Маша протянула ей конфетку.
Мы дружно пожали плечами.
– Сами не знаем, Лен, – объяснила я. – У нас заявка есть, давай я за него подпишу. А потом заменим, когда появится.
– Звоните, согласуйте при мне, – недовольно заворчала Лена. – А то потом опять до разборок дойдет, я не готова опять перед руководителем стоять объясняться, почему вам нельзя машину выделить срочно, «прямвотсейчас».
– Да погоди ты, – устало урезонила ее Тамара, – угомонись. Сейчас Надежда позвонит.
Я набрала начальника, выслушала звуковой сигнал и голос робота в трубке.
– Абонент – не абонент.
– Хоть бы не помер, – пискнула Машуня со своего места, не отрываясь от интересных дел в телефоне.
– Да ну тебя! Что такое несешь, – дружно замахали мы все на девчонку.
– Ай, ладно, подписывайте скорее. Мне уже нести папку директору.
Мы подсуетились, выкатили заявку, и я замечательно похоже расписалась за Викторыча.
– Талант! – Лена забрала листок и ушла собирать свою документально-заявочную дань с других отделов.
