Между нами

В свои 33 года я стал самым молодым тренером в истории сборной. В глубине души я все еще оставался игроком. А возраст позволял мне иногда надевать бутсы и участвовать в небольших тренировочных играх или пробивать штрафные вместе с полузащитником Франком Созе. Иногда я сильно злился, когда один из моих игроков пропускал легкий пас. На поле у нас не будет шанса переиграть… Тем не менее я делал все, чтобы поддерживать команду в хорошем настроении, чтобы во время тренировок футболисты получали удовольствие от игры ― и без меня им было достаточно критики со стороны. Я уже говорил, что для меня футбол подобен празднику. Я был уверен, что без удовольствия мы далеко не уйдем. В качестве дополнительного развлечения я устраивал с ними бешеные карточные игры.

С другой стороны, когда дело касается разбора тактики, я становлюсь очень придирчив. Меня вдохновляет Джованни Траппатони, мой тренер времен игры за «Ювентус». Он не произносит длинных пафосных речей, а дает короткие и точные инструкции. Их нужно было исполнять неукоснительно, играть по ним, как по нотам. В свой первый матч, в котором я демонстрировал тренерские умения, я решил прибегнуть к стратегии наступления с тремя нападающими, чтобы держать югославские таланты подальше от нашей штрафной. Дерзость, которая, несомненно, заставила бы моего прославленного итальянского старейшину поперхнуться. Но я по-прежнему придерживаюсь своих убеждений, ведь для меня суть футбола заключается в забивании голов. Нам удалось вплотную подобраться к победе! Четверть часа до конца, под проливным дождем ― мы ведем 2 гола против 1. Но грозная команда из Югославии во главе с такими гениями, как Сафет Сушич и Драган Стойкович, менее чем за шесть минут до конца игры развеяла наши иллюзии, забив второй и третий голы соответственно, как раз после того, как мы начали отступать. Мой надежный защитник Базиль Боли покидает стадион «Партизан» в Белграде с опущенной головой. Я немедленно кричу ему:

– Подними голову, Баз, вы провели хорошую игру!

Футбол ― это всего лишь игра, нужно учиться с достоинством принимать поражение. Да, я всегда стремлюсь к победе. Ненавижу проигрыши даже в карточных играх. Но, играя в футбол, нужно принять тот факт, что всегда побеждать невозможно, даже если команда старается изо всех сил. Несмотря на то, что журналисты имеют привычку создавать вокруг поражений шумиху, силу которой можно сравнить с разрушительным землетрясением. В такой неблагоприятной обстановке нужно уметь держать лицо. Да и вообще при любых обстоятельствах. Именно в эти моменты и можно увидеть, как спортсмен способен влиять на ситуацию. История футбола знает много красивых поражений, гораздо красивее, чем победы, как, например, поражение сборной Франции в матче против Германии в Севилье в 1982 году. Я все время повторяю: «Нет ни одного фильма, ни одной пьесы, способных передать противоречивые чувства от нашего проигрыша в Севилье». То поражение было истинным произведением искусства.

После матча с Югославией во время пресс-конференции некоторые журналисты набросились на меня с упреками за мое решение сместить акцент на защиту, как это делают итальянцы[13]. Я сделал вид, что не придал этим замечаниям ровно никакого значения.

Будучи простым игроком, я всегда был чересчур угрюм и строг с журналистами, но, став тренером, изменил тактику общения с ними и стал демонстрировать доброжелательное отношение. Ведь я считал себя голосом не только сборной, но и в некотором роде всей Франции. Более того, я стал подталкивать своих игроков к общению с прессой. После этого многообещающего первого матча я смог почувствовать всю тяжесть моей новой ноши. Мою команду, несмотря на все ее заслуги, по-прежнему лихорадит в решающие моменты. Моей задачей было восстановить их уверенность в себе ― то единственное, чего им так не хватало, чтобы победить.

Перелом случился несколько месяцев спустя, 14 августа 1989 года, во время товарищеского матча со сборной Швеции в Мальмё. На тренировке я заметил, что мои игроки не настроены на победу, ходили с опущенными головами и явно напуганы. Я почувствовал, что должен с ними откровенно поговорить. За 48 часов до встречи я вызвал всю команду к себе. Просто смотрел на них в упор несколько минут. Тишина стояла такая, что было слышно жужжание мухи. И тут я резко прервал молчание:

– Черт побери, ребята, хватит нагнетать обстановку! Даже если мы продуем Швеции, у нас еще будет шанс взять реванш. Так что отпустите ситуацию. Играйте в свое удовольствие. Играйте! Просто играйте!

И тут я почувствовал, как парни вздохнули с облегчением, точно гора с плеч свалилась. Они наконец перестали бояться напортачить.

В этом матче я также собирался сделать упор на Кантона`, который как раз только вернулся в строй после дисквалификации за публичное оскорбление моего предшественника, Анри Мишеля. Эрик повзрослел. Он заслужил второй шанс. И я очень люблю его как футболиста. За его горделивую осанку, отточенную технику, эстетическую составляющую игры. Он вылитый художник на поле. В моем представлении он похож на Жана-Пьера Папена тех времен, когда тот еще тренировался недалеко от Старого порта Марселя, и только готовился стать легендарным Жаном 2П.

Во время матча со Швецией произошло чудо. В результате этого довольно расхлябанного матча мы выиграли со счетом 4:2 с двумя дублями от… Кантона и Папена. Я держу свои козыри в атаке. На моих глазах происходит рождение легендарного тандема. И вишенка на торте: постепенно начинают раскрываться молодые многообещающие игроки, о которых мы узнаем позже, ― Дидье Дешам и Лоран Блан. Тот самый Дидье, которого я часто критиковал за робкие боковые передачи! В том матче я увидел, как он начинает проявлять инициативу, методично устраняя соперников. А роль тренера как раз и состоит в том, чтобы по максимуму использовать лучшие качества всех игроков. Я чувствовал, как после стольких лет уныния и поражений сборная Франции снова начинает верить в свои силы. На лицах игроков снова засияли улыбки.

Игроки должны любить проводить время вместе. Им жизненно необходимо получать яркие впечатления, то, что они запомнят на всю жизнь, о чем могли бы потом рассказать своим внукам. И вот в середине зимы 1990 года я везу восемнадцать «синих» в Кувейт на стажировку, с 16 по 26 января. В этой поездке я понял смысл выражения «гомерический хохот». Тогда же мы еще сильнее сблизились с Луи Николленом, которого мне сейчас так не хватает[14]. Лулу присутствовал там в качестве представителя Лиги при сборной. Я, как всегда, хотел убить одним выстрелом двух зайцев. Я использовал стажировку не только в спортивных целях, но и как удобную возможность укрепить межличностные связи. После победы над Кувейтом шейх Фахд пригласил нас на ужин в пустыне. В программе вечера также была поездка на верблюде. Мой Лулу, вес которого тогда перевалил за сотню, отважился забраться на одного из верблюдов. Бедное животное от сильного физического напряжения высовывает язык, собирает все силы на последний жим со своей живой гантелей, выпрямляет задние лапы и… тут же валится на песок. Взрыв смеха! Но на этом сюрпризы не закончились. Шейх хочет продемонстрировать нам своего нового охотничьего сокола, которого купил более чем за 100 000 франков. Первый полет проходит гладко, птица возвращается и послушно садится на кожаную перчатку подмастерья сокольника. Но во время второго полета, ах! Сокол взмывает в небо и начинает все сильнее удаляться от нас, так что в конце концов исчезает из поля зрения. Кажется, он улетел… навсегда. Шейх в отчаянии, а мы еле сдерживаем смех. Но и сами мы часто попадали в неловкие ситуации. Так, например, Эрик Кантона в тот же вечер захотел пострелять по банкам, выставленным в дюнах. Он схватил автомат, а мы наигранно упали на землю и умоляли его остановиться. Я ничего не имею против стрельбы Эрика! Но предпочитаю, чтобы он «стрелял» в ворота, и желательно мячом! К слову, через два дня он забил дважды, в матче против сборной ГДР[15]

Примечания