С этим парнишкой, Милтоном Фингером, бывшим продавцом обуви, а ныне писателем, который тоже сменил своё имя и стал Биллом, они делали истории и продавали их разным издательствам. Самым перспективным из них было National, делавшее ставку, как и многие, на копии героев газетных стрипов. Непыльная работенка – срисовать, списать, получить денежку. Небольшую, но все лучше, чем стоять в очередях за супом. С издателями общался Кейн. Он буквально фонтанировал идеями, которые Фингер приводил в порядок. Билл был перфекционистом и стеснялся своих творений – подумаешь, списали из очередного палп-журнала, велика затея! Кейна же это не смущало. Своеобразный вор-джентльмен, Боб брал идеи у лучших. Даже подпись свою позаимствовал у Милтона Каниффа, автора стрипового суперхита «Terry and the Pirates» («Терри и Пираты»).
В отличие от многих других авторов, которые оказались в мире комиксов волею жестокой судьбы, оторвавшей их от мира «высокого искусства», Кейн пришел сюда по велению сердца. Он был неплохо образован, имел опыт работы на анимационной студии Флейшера и огромное честолюбие. Да и папины часы следовало отработать.
– Боб, твой «Клип Карсон» – отличный комикс, – сказал Вин, протягивая Кейну прошлогодний номер «Action Comics». – Но я ищу новых «таинственных людей». Вроде этого Супермена, которого купил у двух парней, Джерри и Джо. Идея свежая, на ней можно заработать денег. Твои комиксы, повторюсь, отличные, но это же вчерашний день.
– А сколько зарабатывают парни, которые делают Супермена? – поинтересовался Боб, разглядывая обложку, на которой летающий супергерой в обтягивающем трико и с развевающимся за спиной плащом держал за ногу бандита на головокружительной высоте.
– Восемьсот долларов в неделю, – доверительно сообщил Вин.
Кейна будто ударило током. Восемьсот долларов! В неделю! И всего-то за летающего героя в трико. Восемьсот! Таким же парням, как Боб с Биллом! ВОСЕМЬСОТ ЧЁРТОВЫХ ДОЛЛАРОВ! Это была настолько серьезная сумма для Депрессии, что честолюбие Боба сразу шепнуло ему: «Чем эти парни лучше тебя?» Такой шанс нельзя упускать ни в коем случае.
– Вин, ты говорил, что тебе нужны новые «таинственные люди»? – важно спросил Боб.
– Да, – Вин сделал вид, что не понял, какое впечатление на Кейна произвела озвученная сумма. – У нас есть журнал «Detective Comics», ему нужна новая звезда.
– Я сделаю это! – Боб поднялся из-за стола. – Я сделаю это за выходные!
Тщеславие молодого художника, казалось, выписало чек, который его креативность не была готова оплатить. В пятницу и субботу Кейн посещал синагогу, и именно между двумя сеансами приобщения к святыням он лихорадочно думал. Как придумать нового Супермена? Срисовать старого, сделать несколько изменений и вуаля! Супермен – брюнет? Герой Кейна будет блондином. Супермен ходит в синем трико? Отлично, заменим на красное!
Дома Боб обложился целой кучей стрипов Алекса Реймонда. Один раз ему удалось удачно ободрать гения – «Клип Карсон» Кейна и Фингера был на самом деле «Джимом из джунглей» Реймонда. Теперь пришла очередь Флэша Гордона. Кейн аккуратно срисовал Флэша из январского стрипа Реймонда, добавил ему штаны и пояс, раскрасил, нарисовал маску а-ля Фантом, а за спиной изобразил крылья (максимальный креатив!). Своего героя Боб назвал «ЧЕЛОВЕКОМ-ПТИЦЕЙ».
Среди ночи он прибежал домой к Фингеру. Тот, зевая, посмотрел на рисунок и спросил:
– Как называется журнал?
– «Detective Comics».
– Для него ЧЕЛОВЕК-ПТИЦА не подходит. Ты вообще детективы читаешь? Про «Тень»? Вот что здорово. А это так, скукота. У меня вот есть один журнальчик, почитай, и мы…
Фингер был сто тысяч раз прав. Новые герои требовали нового подхода. Они должны были существовать здесь и сейчас. И быть «таинственными». Кто такой Тень? Черт его знает. Не то его зовут Ламонт Крэнстон, не то Кент Аллард. Вроде бы герой, а выглядит и ведет себя как натуральный злодей. Только разве что он «за нас». Он может становиться натуральной тенью, мистическим силуэтом, порождением сверхъестественного.
Кейн пролистал журнальчик и ткнул пальцем в страницу:
– Летучая мышь! Как насчет «Человек-Летучая Мышь»? И крылья как раз подходят!
Билл взял с полки словарь Уэбстера:
– Смотри, давай вместо маски добавим капюшон с ушами! И пускай у него не будет зрачков, как у Фантома! А крылья заменим на плащ!
О подлинном «авторстве» Фингера, о котором будут говорить позже (мол, Боб только и придумал что раскрашенного Флэша Гордона), говорить не приходится. Они оба воровали. Изящно, со вкусом, но воровали.
Подобная работа была не в новинку: Кейн помчался домой, быстро набросал скетч, взяв за основу своего ЧЕЛОВЕКА-ПТИЦУ и обложку декабрьского «Action Comics».
Утром понедельника сияющий Боб (проконсультированный отцом-юристом насчет контракта) уже показывал Человека-Летучую Мышь Салливану.
– Отлично, – сказал Вин. – В майском номере мы напечатаем твой комикс.
– Только за мной останутся права на него. На все упоминания, экранизации…
– Хорошо, – подписал контракт Салливан.
Наверняка посмеиваясь про себя. Он был хорошим редактором, даже очень. Но даже он не мог предвидеть, сколько лет просуществует этот крылато-ушастый «таинственный человек» со скетча Кейна, этот цветок, возросший на дешевых страничках.
У Сигеля и Шустера ушло примерно пять лет на создание Супермена. История из первого номера Action Comics содержит львиную долю того, что можно назвать «каноном», – тут и происхождение, и тайна личности, и любовный интерес…
Бэтмен же был целиком «таинственным». Его история не начиналась, как полагается, с ориджина. И в этом была своя прелесть.
Примерно в то же время на ньюсстендах появился палп-журнал «Black Book Detective», в котором действовал уже второй по счету в американском палпе герой по прозвищу Черная Летучая Мышь. И нет сомнений, что Кейн с Фингером читали похождения бывшего окружного прокурора, в лицо которому бандит плеснул кислотой.
Бэтмен же, о котором вор-джентльмен и его писатель-призрак быстренько сочинили историю по мотивам все того же журнальчика о «Тени», стал новой сенсацией в мире комиксов.
Он фигура парадоксальная, а его успех объяснить чудовищно сложно. Если появившийся раньше Супермен был действительно шагом вперед как для комиксов, так и для приключенческого жанра в целом, то Бэтмен – это солидный такой шаг назад. Подумаешь, богач, ставший борцом за справедливость! Сколько подобных историй уже вышло на пахнущих опилками страничках палпа, сколько их было просмотрено в пыльных кинозальчиках. Что же делало его привлекательным для читателя и что привлекает до сих пор? Его странность. Во все десятилетия своего существования истории о Бэтмене выделялись своей запредельностью. Авторы беззастенчиво брали любые привлекательные вещи из прочего масскульта и беззастенчиво внедряли их в мир Темного Рыцаря, всякий раз порождая любопытнейший винегрет.
Бэтмен, конечно, великий детектив, но его авторы всегда были великими фокусниками, готовыми вытащить новых и новых кроликов из своих бездонных цилиндров к вящей радости публики. Летучая мышь с груди героя – это самый натуральный символ постмодерна. Бэтмен совмещает и агностицизм в своих детективных делах, и прагматизм миллионера Уэйна, эклектизм своей пещеры, и анархо-демократизм в отношении любых организаций, вплоть до «семьи». И это так, навскидку, не залезая в дебри его «версий» и… перверсий.
Чуть позже выяснилось, что у Фингера, очень хорошего сценариста, есть две проблемы. Первая – с алкоголем, вторая – с дедлайнами. И после нескольких историй Кейн обзавелся еще одним автором-призраком, по имени Гарднер Фокс.
20 мая 1922 года в Бруклине состоялось судьбоносное событие. На свой день рождения мальчик по имени Гарднер Фокс получил книги Эдгара Райса Берроуза про Джона Картера. Цикл был почти ровесником мальчика.
11 августа 1911 года Эдгар Райс Берроуз, типичный деятельный американец своего времени и не менее типичный неудачник, закончил рукопись, которую намеревался пристроить в какой-нибудь журнальчик, чтобы получить денег. В 1912 году журнал «All-Story Magazine», уплатив Берроузу, скрывшемуся под псевдонимом «Normal Bean» («нормальный, мол, парень», но корректору было угодно исправить «l» на «m», сделав из «нормального» – «Нормана») 400 долларов, опубликовал его вещь «Под лунами Марса». Но слава, причем колоссальная, пришла к Эдгару Берроузу только в 1914 году, когда прогремели первые три его романа о Тарзане.
Издатели готовы были печатать что угодно, подписанное именем «отца приемыша обезьяны», и в 1917 году пришел черед «марсианского» цикла». Гарднер Фокс не оставил обширных воспоминаний об этих книгах, но, скорее всего, они были схожи с впечатлениями Карла Сагана: «Вместе с Джоном Картером, джентльменом и искателем приключений из Вирджинии, я путешествовал на «Барсум», как называли Марс его обитатели. Я следовал за караваном тотов, восьминогих вьючных животных. Я искал руки прекрасной Деи Торис, принцессы Гелиума. Я дружил с Тарсом Таркасом, зеленым воином четырехметрового роста. Я блуждал среди увенчанных шпилями городов и куполов насосных станций Барсума, по цветущим склонам возвышенностей Непентес и Нилосирт. Мыслимо ли – на самом деле, а не в фантазиях – попасть с Джоном Картером в марсианское королевство Гелиум? Можем ли мы одним прекрасным летним вечером по дороге, озаренной светом двух стремительных лун Барсума, отправиться в рискованную научную экспедицию? (…) а не сможем ли мы сами однажды полететь на Марс? Джону Картеру только и потребовалось, что выйти в чистое поле, воздеть руки и проникнуться страстным желанием. Помню, что в детстве я потратил многие часы, околачиваясь в поле, решительно протягивая руки и обращаясь к тому, что я считал Марсом, с просьбой доставить меня туда. Ничего не получалось. Должен был найтись иной путь».
Карл Саган (родившийся куда позже) в поисках этого «иного пути» стал астрофизиком. Гарднер стал писателем. Но не сразу. Он выучился на юриста, успел немножко попрактиковать, но Великая депрессия указала молодому человеку на его истинное призвание. Поиски работы привели его в офис издательства, известного нам как DC на заре Золотого Века комиксов.
Люди, работавшие над тогдашними журнальными комиксами, чувствовали себя Золушками, которых однажды фея-крестная заберет на чудесный бал (ну, то есть они забацают такой классный комикс, который однажды купит газетный синдикат, и они станут респектабельными творцами газетных стрипов, а не несчастными дяденьками, которые вкалывают, как проклятые, в очередной студии). Издатель первого журнала с действительно оригинальным материалом, майор Уиллер-Николсон, основоположник DC, надеялся, что все так и будет.
Бэтмену в этом плане повезет, в середине 40-х у него будет свой газетный стрип, рисовать его будет сам Кейн, который позже сам признается, что делать газетный комикс было не так интересно, поскольку лучшие его находки (и парней, пахавших на него) по-настоящему работали именно в журнальном формате. Но это будет уже потом, когда Бэтмен будет в авангарде тогдашней супергероики, благодаря гениальной находке в лице осиротевшего Дика Грейсона и множества удачных дизайнерских находок.
Но мы вернемся к периоду становления героя. Первая история в «Detective Comics #27» представила героя: миллионер Брюс Уэйн, переодеваясь в костюм, напоминающий помесь летучей мыши и опереточного дьявола, сражается с преступностью. По большому счету – ничего нового, в палпе таких ребят навалом. Супермен выгодно отличался от костюмированных мстителей других медиа (т. е. бульварной литературы, радио и газетных стрипов) демонстрацией фантастических способностей. История из «Detective Comics #28» была тоже скорее вымученной, нежели вдохновляющей, хотя экшен в ней был уже интереснее. Но на Бэтмена была сделана ставка, потому что у Супермена получилось стать популярным, не появляясь на обложках, за счет новаторских историй. Разумеется, в издательстве ждали, что и истории про Человека-Летучую Мышь обеспечат им отличные продажи.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
