БЕСсильный чемпион. Том 3
– С радостью! – восторженно кричит.
По-прежнему, пернатая как пластилин – гни аппетитное тело куда хочешь. Всё разрешено.
– Я подумаю. – Да ни за что! – Ты вообще размышляла, почему на меня не действуют твои «семь грехов», в частности похоть?
– Конечно, сотни раз.
– И?
– Не знаю, – честно признается. – Даже то, что ты демоник, не должно спасать тебя от влияния парамиты. Тем более от такой незапятнанной, как у меня.
Хмыкаю – самооценка у пернатой, конечно, зашкаливает. Считает себя воплощением добродетели. Интересно, что это нисколько не мешает ей соблазнять школьника.
– У меня есть псионический фрактал как у Генерала Яка.
– Но все Генералы живы.
– Потому и сказал – как. – Рано ей козыри скидывать.
– Ну возможно… – с сомнением протягивает Сербина.
– Ладно, расскажи мне сказку на ночь про инферно. Зачем они дурят католикам мозги? Зачем заливают им про священные войны и Спасение?
– Чтобы выпустить в мир Орду и истребить человечество.
– Злыдни злыденские, – киваю. – Но люди-то им чем не угодили?
Сербина замолкает, словно собираясь с мыслями.
– Инферно служат Хаосу…
– Так они тоже демоны? Твари из Нижних миров?
– Нет. Они намного большее, чем воплощение осевшей психической энергии, которое и является демонами.
Вот так закрутила! Я чешу висок. Пернатая явно пытается меня запутать, отвечая как нудный ботан.
Резко открывается дверь, вбегает Алла. Не стесняясь, княжна хватает меня за руки.
– Бес, тут такое! – тяжело дышит, явно бежала.
Легко поглаживаю ее по черным волосам и целую в щеку, вдохнув сладкий цветочный запах.
– Отдышись, Ал.
– Что там за женский голос? – раздается из телефона.
– Пока, Сербина, дела зовут, – обрубаю звонок. Теперь мой взгляд обращен к княжне. – Что случилось?
– Вика, – выдыхает Алла. – Только не злись на нее, пожалуйста. Ей тяжело далось то, что теперь тебя надо делить с другими. Она же строптивая, сам знаешь.
– Знаю, – пытаюсь улыбнуться по-доброму, но, наверно, мне не дано – Алла только вздрагивает, и я прекращаю попытки. – Бить ее не буду. Сильно.
Доболтался – напугал красавицу. Княжна бледнеет. Подхватывая ее за затылок, прижимаюсь губами. Наше дыхание замирает, мы наслаждаемся друг другом.
– Ну так что она натворила? – сдавливаю Аллу до сладкой истомы.
– Поединок. Вика вызвала Кали, – сдается в моих объятиях княжна. – Сегодня ночью в клубе Военных игр.
Хорошая «сыворотка правды» из меня вышла.
– Вот же глупая, – не сдерживаюсь я.
– Артём, у Вики что-то серьезное дома случилось, – гладит меня по руке Алла. – Она не говорит, но я чувствую. Ты не злись.
– Да не злюсь, а проблему Вики выясним и решим, – отстраняю княжну от себя. – Вы же мои, я не могу вас подвести.
– Настоящий мужчина, – с восхищением смотрит Алла на меня. Антрацитовые глаза отражают свет луны. – Верю. Вот таким был бы Женя.
– Аксюк? Зачем ему таким быть? – не понимаю я.
– Девушку быстрее бы себе нашел.
– Хм, – ответ мне кажется не до конца полным. – Ну, пойдем.
Взяв Аллу за руку, веду ее из кабинета. Запираю дверь и провожаю свою девушку до общежития. На крыльце гладим волосы друг друга, губы сливаются в еще одном поцелуе. Минуту точно плаваем в невыразимом ощущении.
На улице включили фонари. В их дымном сером свете бледнеют пустые лужайки. Срезав по газону, я дохожу до клуба и, пока жду Вику, звоню Кали.
– Да, Бес?
– У тебя не будет сегодня поединка с Викой.
– Да, Бес, – удрученно соглашается.
– Пока.
– Пока…и целую, – скороговоркой выговаривает, затем бросает трубку.
Пи-пи-пи.
Наконец дожидаюсь виновницу своего ожидания.
– Бес? – округляет глаза Вика и сама себе кивает. – Простолюдинка сдала.
Я молча поднимаюсь на крыльцо. Вика в нерешительности топчется внизу.
– Ты идешь? – бросаю, не оборачиваясь.
– Зачем? – наверняка, глазами удивленно хлопает.
– Ты хотела поединка – ты его получишь.
Спустя тридцать секунд за спиной раздаются покорные шаги. В зале я врубаю свет и вхожу в октагон. Следом и барышня. Встаем друг против друга. С нахмуренным лицом Вика смотрит на меня.
– Так как мы без судьи деремся, то я скажу правила, не против? – в ответ молчание. – Бой длится до потери сознания либо пока один участник не сдастся. Правила понятны, Журавлева?
Кровь бросается Вике в лицо, глаза стекленеют из-за страха.
– Я не тебя вызывала, а простолюдинку!
Пожимаю плечами.
– Как парень
простолюдинки,
я принимаю вызов за нее.
– Так значит! – вдруг плачет она. – А я тебе, выходит, никто?! Ты и мой парень тоже! Так что дерись сам с собой! Насмерть! Вскрой себе грудь и вырви свое каменное сердце!
– Вика… – подхожу к девушке. Неужели так быстро сломалась?
Она бьет меня ладонями в грудь, я не отвечаю.
– Что же ты?! – ревет в истерике. – Хотел драться – дерись!
Ловлю ее ладони. Она тщетно вырывается.
– Знаешь, на что я пошла ради тебя?! – продолжается поток откровений. – Мой опекун, мой дедушка – он уже стар и болен. Врачи отправляют его жить на Кавказ, источники должны вылечить. Сейчас ему нужна моя помощь как никогда, а я отказала. Сказала – остаюсь. Из-за тебя, бессердечный!
Пытается залепить мне пощечину, но рука крепко зажата. Замолкает, сверкая мокрыми глазами. Вдруг отпускаю ее.
– Бей, если хочешь. Мой доспех снят, – она не двигается, хлюпает носом. – Знаешь, есть вещи, ради которых я бы оставил тебя, Аллу, Кали и Свету. Оставил бы, даже не задумываясь.
Демоны, чертовы демоны. Если бы мне требовалось уйти, чтобы спасти мир, я бы ушел. Да, я плохой парень для своих девушек, но демоник Перун по-другому не может. Наверно, Женя Аксюк ни за что не покинул бы Аллу, хоть солнце упади. Но от него и толку как от декоративной собачки.
– Не говори так, – шепчет моя девушка. – Алла считает тебя скалой, незыблемым!
– Вика, я – скала, которая может уйти в любой момент, – признаюсь. – Я никогда не брошу вас в беде и одних. Но не обещаю, что всегда буду рядом с тобой. Так что знай – если ты принесешь во имя нас столь тяжелую жертву, то оплатить тем же я вряд ли смогу.
– Заткнись! Заткнись! – вскрикивает и бросается ко мне. Прижимается к груди. Плач, словно удары, сотрясает ее крепкое тело.
Пейзаж первой любви вдруг потускнел, и принять это тяжело. Но Вика сильная, девушка стерпит убийственное открытие: "Ничто не вечно".
Не знаю, сколько так стоим под аккомпанемент тихих рыданий.
– Мы расстаемся? – наконец спрашивает она, глотая слезы.
– Ты любишь своего дедушку? Хочешь быть рядом с ним?
– Да…– всхлипывает и утыкается носиком мне в шею.
Провожу рукой по красным волосам.
– Тогда…ни за что. Ты просто побудешь рядом с дедушкой, сколько нужно, – и вернешься ко мне.
Вика жарко целует меня в шею.
– Спасибо, тогда мне надо собирать вещи…
Но она никуда не идет. И не уйдет… сегодня. Ее губы настойчивее прижимаются. Я вдыхаю манящий аромат и, сжав девушку в объятиях, опускаю на настил. Со стоном Вика вдавливается в меня всем телом. Набрасываюсь на нее с новой силой. Упиваюсь, смакую знакомый любимый вкус, зарываюсь в красные волосы руками.
Эта арена видела сотни спаррингов и тренировочных боев, но настолько страстное сражение – вряд ли.
Глава 3 – Мой Вавилон, и я его строю
Через три дня провожаем Вику. На парковке ожидает машина, водитель только что отнес последний чемодан. Вместе со мной пришла попрощаться, конечно, и Алла, а также Кали со Светой, хотя я их не заставлял. Может, умнеют.
– Слушай, Оля, – начинает Вика. – Прости меня за тот вызов на поединок и вообще за наезды. Мне Бес мозги вправил. Ревнивая дура я просто.
– Ага, я давно поняла, – кивает Кали, и в ответ на вспыхнувший огонь в глазах красноволосой усмехается. – Сама ведь точно такая же дура.
Девушки радостно улыбаются друг дружке. Ну наконец-то мир. Напряжение только спадает, как Белоснежка язвит.
– Дура дуру видит издалека, да?
Но на нее злиться всем уже в лом.
– А ты сама чего пришла, Света? – спрашивает Алла.
– Как чего? – Смутившись, та слегка краснеет. – Девушку своего парня проводить, вот что!
– Эх, иди сюда, колючая, – неожиданно ласково произносит Вика.
Ее сильные руки притягивают княжну за плечи. Белоснежка стоит как деревянная, пока Вика нежно прижимается к ее полной груди.
– Ну ты вообще… – выдыхает румяная княжна, когда красноволосая отстраняются.
Следующей порция нежности достаётся Кали. С Аллой, понятно, прощание самое долгое и тяжелое. Девушки зарываются носами друг другу в волосы, за ушки. Громко и жадно выдыхают. На глазах у княжны блестят слезы.
– Ну хватит, Рёвы Рёвны, – усмехаюсь я. – Всего-то на три месяца расстаетесь.
– На три?! Как на три?! – тут же округляет желтые глаза Белоснежка. Полные губы нервно кривятся. – Не надо на три! – на удивленные взгляды княжна поправляется. – То есть Журавлевой же надо лечить родственника! Старого! Тяжелобольного! Это дольше трех месяцев! – с надеждой выкрикивает она.
Снисходительная усмешка Вики заставляет Белоснежку испуганно вздрогнуть, потеряв всякую надежду. Очень злую надежду, которую разбить – святое дело.
– А Бес уже подсуетился и вылечил деду.
– Как это вылечил? – впадает Света в осадок.
– Вот так, – Вика раскрывает руки. – Не хочешь еще раз обняться, «сестра»? Порадоваться вместе со мной?
– Ннет, – пищит морально разбитая княжна и прячется за мою спину.
Не удержавшись, Алла быстро показывает Белоснежке кончик розового языка. И украдкой смотрит черными очами на меня – не заметил ли, а если заметил – не серчаю ли. Я забиваю на выходку – поделом Белоснежке. Сам давно уже ремня ей в мыслях обещаю, да всё некогда.
Вообще, «вылечил деду» громко сказано. Но вмешался, конечно. Смотрю на осевшее лицо Белоснежки. Счастье Вики сильно ее подкосило-то. Мда, повезло мне с девушкой – ледышка вместо сердца.
Ну вот как, как можно заводить ребенка с Софией? Кого из Бородовых ни возьми – не русская душа, а сухарь. Я уже поговорил с Александром насчет невинных жертв, совершенных им во время покушения в пригороде. Он даже не понял меня. Пришлось угрожать князю. Кричать, орать, пару морд сбежавшимся охранникам разбить. Тогда лишь дошло. Выплатил компенсации пострадавшим, обещал беречь мирное население. Только толку от его бабок и обещаний – людей к жизни ведь не вернешь. Да и не построишь нормальное сотрудничество на говне и палках с угрозами. Буду искать других партнеров, а не чертовых мясников.
Переглядываюсь с Белоснежкой. Княжна сжимается и сглатывает, но взгляд не смеет отвести.
– Неужели ты думала, что я брошу свою девушку в беде? – хмыкаю. – Что позволю ей затеряться в глуши, в горах? Что дам осесть в тысячах километрах от меня?
Молчит, ну еще бы. Перевожу взгляд на небеса. Такое ощущение, что не только Белоснежка – а очень многие – сам мир! – так смел подумать. Ну-ну, поговорите мне еще, смельчаки трепливые. И до вас ход дойдет.
Наутро после жаркой ночи с Викой в клубе я отправился в поместье Журавлевых. Взял водителя с машиной у Бородовых – теперь всегда пользуюсь их ресурсами, с них не убудет. О встрече с Будимиром Велиславовичем, опекуном Вики, договорился заранее.
В старинной усадьбе симпатичная служанка, виляя выпуклыми ягодицами как дирижаблем, провела меня в широкий кабинет. Внутри ждал хозяин.
– Спасибо, Авдотья, – прокряхтел худой старичок, утопая в кожаном кресле.
Служаночка с заботливой улыбкой глянула на господина, отвернувшись, махнула мне своим дородным крупом и была таковой. Прикольная кобылка в чепчике. Взбодрила мне кровоток. Так бы и предложил ей сахарок.
– Добрый день, Ваше благородие, – с поклоном я поприветствовал старичка.
Его тонкие колени накрывал шерстяной плед в клетку. В углу стояло инвалидное кресло. Интересно, кто его пересаживал из каталки. Не служанка ли?
– Будьте как дома, – кивнул Будимир, указав на стул напротив.
Я любезно плюхнулся, куда сказано, и включил «глаза Жамбы».
Старичок приходился Вике опекуном. Она его любила и называла дедушкой, хоть прямым родственником не являлся.
Будимир разглядывал в окне изрядно заросший парк, переходящий в лесной массив.
– Сегодня удивительно солнечная погода…
– Как вы знаете, я являюсь молодым человеком Виктории, – сходу прервал светскую прелюдию. – Так как ранее вы не проявили возражения по поводу наших с ней отношений, считаю, что вы с ними полностью согласились, а значит, мое участие в дальнейшей судьбе Виктории не подлежит опровержению.
О, как завернул! Старичок захлопал глазами.
– Вы пришли насчет ее переезда, сударь?
– Именно. Отпустить ее готов только при двух условиях. Первое – Вика уедет не больше чем на три месяца. Уверен, что в Пятигорске нет такого же престижного заведения, как лицей Бородова. Для ее будущего лучше отучиться здесь. Легче будет поступить в хороший вуз.
– Понимаю, – согласился с доводом Будимир. – Но Вика намерена быть рядом со мной до самого выздоровления, – слабая улыбка тронула его морщинистые губы. – Через три месяца я же вряд ли выздоровею.
– А с вашим здоровьем как раз связано мое второе условие, – моя очередь улыбаться. –Сначала позвольте провести вам сеанс энергомассажа. А потом уже примете решение по поводу первого условия.
– Ох, молодой сударь, – помотал головой старичок – точнее попытался, сил не хватило. – Не знаю, на что вы рассчитываете. На мне уже столько целебных методик использовали бестолку. Динамическую медитацию в том числе. Осталось только пожить на минеральных водах в надежде на спокойный уход.
– А что с вами случилось?
Я видел, что энергетический каркас Будимира нарушился. «Колодцы» работали на пределе, из-за этого похерелось физическое тело. Словно дед живот сорвал. Но что могло быть причиной такого самосжигания?
Старичок не прочь был пообщаться. Оказалось, что Будимир приверженец стиля Морены, Богини смерти. Стиль этот не боевой и направлен на излечение болезней скота и людей. Заболевания сварожичи называют марами, слугами Морены. Сердобольной дедушка последние три десятка лет помогал жрецам Морены изгонять мар из страждущих. Обращались в храм в основном те, кому не способны помочь обычные врачи. Больные волчанкой и раком, диабетики, астамтики, ВИЧ-инфицированные. Жива лечит всё, но взамен и забирает силу помогающего. Будимир практически поселился в храме Зимы-Смерти. Никому не отказывал и в итоге надорвался.
– Всего одна попытка, – настаивал я. – Моя динамическая медитация отличается от общепринятых. Вы же ничего не теряете?
– Хорошо, – сдался старичок. У него уже глаза слипались – перенапрягся, рассказывая о своем горе.
Причина неудачи других методик ясна. Будимира лечили всё той же живой, из-за которой он и погорел. Хотели обильным потоком энергии восстановить «колодцы». Это равносильно, как вместо того, чтобы перегрузить висящий компьютер, пытаться навключать еще полсотни программ. Центральный процесс сдыхает, давайте еще добавим ему команд? Нет, клин клином здесь не средство. Старичку всего-навсего требовалась перезагрузка. А ему чуть нафиг не взорвали всю энергосетку!
Мои мини-«толчки» как раз дали нужный эффект. Произошла перезагрузка «колодцев», восстановленные потоки живы между ними соорудили новый энергокаркас. Сетка больше не сбоила и натужно не мерцала .
Старичку больше не хотелось спать. Лицо его вытянулось, в глазах загорелся живой блеск. Вцепившись в подлокотники, Будимир даже попытался встать – и ему почти удалось. Но я настойчиво опустил его обратно в кресло.
– Минеральные воды вам все же не помешают, – мягко сказал. – Энергокаркас мы восстановили, а телу еще надо его догнать. Слишком долго оно чахло без нормальных меридиан. Поэтому на три месяца отпускаю с вами Вику. Этого времени с лихвой хватит на полное заживление.
– Но как тебе удалось? Как? Как?! – не мог прийти в себя старичок, вдруг опустив взгляд.
Я ухмыльнулся.
– Похоже, вы уже на Кавказе, Ваше Благородие.
Под клетчатым пледом вздымался настоящий Эльбрус.
– Десять лет такого не было! – обрадовался Будимир Велиславович как ребенок. – Думал, уже всё, женщину во век не трону!
– Побочный эффект моего лечения – рост либидо, – пояснил я на всякий случай. – Ну, похоже, мне пора. До свидания.
Только, откланявшись, вышел за дверь, как услышал зычный зов старичка:
– Авдотья! Живо ко мне!
– Бегу-бегу, барин… – прогарцевала мимо меня шикарная служанка.
С улыбкой проследил, как ее сочная задница скрывается в глубине кабинета. Похоже, Авдотье-таки перепадет сахарка. Заодно и дедушка Вики немного наверстает потерянные десять лет.
Вот приходит и моя очередь прощаться.
– Спасибо-спасибо! – осыпает меня поцелуями Вика на парковке.
А я, пользуясь случаем, поглаживаю ее крепкие высокие груди. Лишь пыхтение Белоснежки сбивает настроение. Кали, умница моя, нормально воспринимает. Алла же и сама не прочь помять зачетные буфера подруги. Ну ничего, через три месяца порезвимся втроем или вчетвером. Или даже впятером – если Белоснежка каким-то чудом превратится в нормальную. Каким-то чудесным ремнем, хе.
Когда Вику увозят, мы расходимся по классам. Без моей красноволосой красотки даже учиться не в радость. Хотя тут лукавлю – когда оно мне вообще нравилось? Но хоть вид покоренных холмов Журавлевых скрашивал серую повседневность.
На перемене блуждаю по коридорам. Найти бы тихий уголок – заняться астральным телом.
– Бес, – какой-то смуглый парень протягивает мне руку. – Дагер, вот и увиделись лично.
Пожимаю его скользкую ладонь.
– Ты обо мне, похоже, слышал – я о тебе ни краем уха.
Паренек ухмыляется.
– Неудивительно – твое сияние всех затмило. – Ну и подхалим же. – Но покаяться всё же надо. Я тот, кто придумал ставки на срок, когда ты вылетишь из лицея.
– Ясно, – со скучающим видом хочу пройти мимо. Но типок загораживает проход.
– Есть дело, Бес. Прибыльное дело.
– Выкладывай, – отвечаю я. – Только быстро. Мне не нравится, когда меня пытаются загнать в угол.
Поняв намек, Дагер освобождает путь. Но я пока не ухожу – заинтриговал, чертило.
– Книжный рынок. Тираж пятьсот экземпляров – поначалу небольшой, чтобы загнуть цену. Затем раз в квартал еще по две тысячи.
– А будут брать? – заинтересовываюсь.
– Как горячие пирожки, – усмехается дворянин. – Рекламный бюджет целиком за мной. От тебя требуется выступить на паре ток-шоу, да интервью в десяток газетенок дать. Выхлоп пополам.
Делаю морду кирпичом.
– Ладно, смотрю, ты прожженный, – всплескивает паря руками. – Шестьдесят процентов твои.
– Шестьдесят пять, – брякаю я.
Со сверкающими глазами Дагер согласно машет рукой. Видно, даже так он в прибытке. Еще бы неплохо знать о чем речь. Не мою автобиографию же он собрался издавать. Скорее уж книжку с иллюстрациями моих техник.
– Красиво излагаешь, но есть одно «но». Медитации – родовая тайна Бесоновых. Продавать их не собираюсь.
Слухами земля полнится. Моя команда первокурсников круче многих Воинов, сам я якобы развился до Кмета. Все это видят и офигевают. Хромовы уже пробовали заграбастать славу. Теперь ко мне в гости пришел и соблазн капитализма. Деньги.
Дагер понимающе кивает.
– Но ты же можешь выделить с десяток, которых не жалко? – верно подмечает.
Мне их все не жалко в принципе, но таким ресурсом раскидываться не стоит. Зато общеукрепляющие медитации помогут детворе в трущобах развиться до Учеников.
– Хорошо, а зачем мне ты?
– У моего рода полно связей в рекламном, книжном, информационном бизнесе, – пожимает плечами Дагер. – Меня с детства натаскивают торговые дела вести. Честно, мы больше буржуазия, чем дворяне. Только с принципами. Хоть мой отец это и не признает никогда. Тебе вообще ничего не нужно будет делать, лишь выступать лицом товара.
Все правильно. Здесь требуется прожженный воротила, а не такой прямолинейный чайник, как я. Причем воротила свежий. Бородовым доверять свои дела не хочу, и так слишком завишу от князя. Встречаюсь с его дочерью, учусь в его лицее, езжу на его автомобиле. А Александр любит подцеплять крюком за причинное место. Пора диверсифицировать риски. Почему бы и не этот Дагер, раз он сам прискакал на запах барышей.
– Бесплатные издания в городские библиотеки, – подумав, вставляю я. – Таково мое условие.
– Это колоссальные убытки, – морщится парень. – Так тираж скупил бы определенный круг лиц, и другим бы пришлось ждать следующий. Но если они смогут пойти в библиотеку, то и ждать не будут.
– Тогда в библиотеки отдавай со второго тиража, – решаю вопрос.
– Давай с пятого! А лучше с шестого! – горячо торгуется Дагер.
За процент дохода так не дрался. Вот, оказывается, где настоящие деньги – в эксклюзивности товара. Хоть заново читай учебник по экономике.
– А розничная цена какая?
– Двести тысяч.
У меня глаза на лоб лезут.
– Двести косарей?! Рублей?
– Ну не долларов же, – презрительно кривит губы. – Второй тираж дороже – на полтос. А если накарябаешь еще техник – будем на аукционах спускать, начиная с миллиона. Штучный товар выйдет. Репутация у тебя уже появится, команда маркетологов создаст громкое имя.
Но мои медитации не помогут населению, если книжка стоить будет килограммовый слиток золота. Бабки, конечно, это очень круто, но демонов замочат только контролеры живы.
Дагер по-своему воспринимает мое замешательство:
– Да и сдалась тебе эта благотворительность…
– Сколько по времени займет шесть тиражей?
– Два года.
– Слишком долго, с третьего тиража книги пойдут в библиотеки.
– Уговорил, – огонек в его глазах мне совсем не нравится, поэтому добавляю:
– И чтобы третий тираж вышел в течение года.
Огонек сразу гаснет – ага, гаденыш тянуть издание хотел.
– Ладно, – уже без всякого запала соглашается. – Сегодня пришлешь медитации на почту? Схемы, рисунки, там пояснения.
Прихватываю его крепко за плечо и притягиваю к себе. Время прояснить важный момент – никакого дурева.
– А сначала не хочешь подписать издательский договор? – тихо-тихо шепчу.
– Т-точно, – выдыхает побледневший коммерсант.
– Вот еще что. Случайно, не слышал, кто прибил Хромовых?
– Слышал, – сглатывает он.
– А понял, к чему я это вспомнил?
– Да.
– ТАК. ИДИ. ГОТОВЬ. ДОГОВОР.
Только моргнуть успеваю, а Дагера уже нет рядом. Несется на всех парах к лестнице.
– Дагер, ты куда? – удивленно кричит ему вслед длинноногая шатенка. – А литература?
Тот, не оборачиваясь, сигает через перила. У парня сегодня явно будет день сплошных прогулов.
Сам после уроков еду – да, снова на машине Бородовых, прямо альфонсом себя чувствую – в поместье Настьевых. Наконец отец Аллы соизволил встретиться.
Вилла у Настьевых классическая, белокаменная, тонущая в террасных садах. Журчат фонтанчики, под брызгами блестят вымощенные булыжником дорожки. Внутри меня ждет разочарование – симпатичных служанок не видать. Только бегающие туда-сюда старушки.
Одна из них проводит меня в кабинет на втором этаже. Одновременно другая бабуля приносит огромный серебряный поднос с маленьким чайничком и одной кружкой. Явно намек на лестное отношение ко мне, ведь князь Стефан Настьев знал, что я приду.
На диване молча сидит грузный человек, его хмурый взгляд исподлобья щекочет мне пазухи носа.
Пока бабуля ставит поднос на столик у дивана, я коротко кланяюсь.
– Добрый день, Ваша Светлость.
– Добрый? – переспрашивает князь. – Не для тебя, молодой сударь. Ведь сейчас ты будешь отвечать передо мной, по какому праву посчитал себя вправе встречаться с княжеской дочерью.
Ох, блин, а надеялся, проще выйдет. Сразу с наездов разговор начался.
Мой взгляд падает на высокое окно. Яркие белые блики пляшут по стеклу.
– А сегодня все-таки удивительно солнечная погода…
Глава 4 – Сосиска в тесте
Отец Аллы берет в руки единственную чашку. Чай Стефан пьет так, словно больше всего на свете ненавидит этот напиток.
– Прошу без разговоров о погоде, молодой сударь. Мы сэкономим время, если ты ответишь на мой вопрос.
Пожимаю плечами.
– Сначала разрешите сесть. Или мне дальше смотреть на вас сверху вниз?
Князь улыбается, но без симпатии. Дождавшись его кивка, я разваливаюсь в кресло напротив. Мне совсем не нравится тон светлейшего, но пока с трудом сдерживаюсь. С огромным трудом.
– Мои отношения с вашей дочерью не были тайными, – монотонно разъясняю. – Целый месяц вы могли вызвать меня на ковер обсудить вопрос, но не торопились.
– Помнится, вовсе не я пропустил самую первую встречу, – язвит.
– Извините, мою сестру похитил сын светлейшего князя Александра Бородова. Но Бородов-младший нынче мертв и больше не помешает нам.