Любовь: нет, но хотелось бы

Лариса прихватила юную 25-летнюю подругу Риту, с которой они вместе снимали квартиру в столице. Девушки тоже не упали в грязь лицом и пришли вовремя. Первым, что заставило себя отметить в облике мужчин, стала крупная комплекция. Не вес, а именно строение тела. Рост, стать, объем черепа. Видно было, что люди питаются хорошо с рождения и не изводят себя низкокалорийным кефиром.

Все представились друг другу. Разговор начался на родном для иностранных гостей языке. Языке Гете и Меркель. Но, по причине незнания оного Ритой, группа тотчас перешла на английский. Язык Шарлотты Бронте и Марка Твена. Таким образом присутствующие светски продемонстрировали космополитизм и лингвистические навыки.

Подошел официант.

Дамы чопорно заказали фреши и салаты. Служащий общепита с видом немого ожидания чуда повернулся к мужчинам и навострился запоминать длинный перечень блюд, отобранных изысканными европейцами. Судил по внешности и телосложению. Кроме того, он тоже, несомненно, желал козырнуть языковыми навыками и произнести отточенную в тяжелом труде до совершенства фразу:

– Лет ми репит. Ю оде суп виз шримпс энд оранж джус. Сенк ю.

Но случилось неожиданное. Немцы, которые в отсутствии девушек бойко попивали минеральную воду, выразили единогласное и твердое желание продолжить сие банальное действо. Ребята не хотели филе северного оленя, им чужда и неприятна была черная треска, они не знали, что где-то существует мир, в котором люди пьют вина и коньяки. Строгое воспитание, военные фильмы.

Мужчины повторно заверили закручинившегося и смущенного официанта, что будут вполне счастливы провести этот прекрасный пятничный вечер в сумасшедшей, богатой и холодной, как душа камня, русской столице с уже початой бутылкой минеральной воды. Но без газа. Газа тоже не надо.

По счастливой случайности в ресторане проходила акция. За написание нескольких теплых слов спутнику на клочке бумаги выдавался несколько разбавленный и сомнительный коктейль с подозрением на наличие алкоголя.

Мечты сбываются! Не только в Газпроме.

Ребята писали комплименты девушкам, себе и, немного осмелев, официанту. Они приобрели по 3 напитка на человека. Затем использовали и дамскую долю. Смесь была вкусна настолько же, насколько и дорога, но этот скромный факт никого уже не смущал.

Разговор за столом развивался. Кое-как Ларисе удалось тезисно поведать о работе в офисе. Ее спутник представился директором магазина в маленьком городе, на родине знаменитого немецкого писателя. Есть даже роман этого автора, в котором замолвлено словечко о местном сумасшедшем доме. Немцы восхитились такой точностью познаний. Они встретили неожиданный проблеск разума в мире дикарей.

Параллельно Матиас, выступающий в качестве «друга», полушепотом настойчиво приглашал Риту на свидание в туманном «завтра». Она же его откровенно боялась и апеллировала к необходимости беспросветно работать все выходные. Очень убедительно. В ответ мужчина зачем-то подарил диск с записями собственной игры на флейте. За столом сидели культурные люди.

Матиас периодически выстреливал, как из рогатки (крупной и качественной немецкой рогатки), вопросами о том, где мужья девушек и почему дамы не встречаются хотя бы с русскими «женихами». Также он зловеще смеялся над тем, что немецкие мужчины, в отличие от аборигенов, «пьют и не работают».

Ха. Ха. Юмор – страшная сила.

Также вечер оказался разбавлен неожиданными и крайне тревожными репликами кавалеров, раздающимися после подхода к столу официанта. Они могли бы быть переведены следующим образом: «А сейчас, сейчас ты что заказала?».

Ресурс терпения девиц оказался исчерпан несколько раньше, чем закончились посиделки. Дамы кокетливо встали и удалились в туалет, а оттуда как-то само собой перекочевали на улицу. Хотелось спать. Обратно идти желания не наблюдалось. Но выяснилось, что Рита забыла диск Матиаса, музыканта и филантропа. Пришлось вернуться.

Красавиц не ждали, но были им искренне рады. Опять говорили на английском. Языке Оксфорда и Голливуда. Черчилля и Чемберлена.

Обратный путь все вместе веселым студенческим кагалом проделывали на метро. На улице шел дождь. Генрих торжественно сфотографировался с дамами на выходе (видимо, это был элемент фотоотчета), а затем заботливо попросил спрятать аппарат в женскую сумку, чтобы этот агрегат, ровесник Ларисы, не промок. В его возрасте насморк смертелен. Как и следовало ожидать, там камеру и забыли.

Не успели девушки дома стащить мокрые чоботы, как пришло смс от новоприобретенного поклонника, где он всячески выражал восхищение персоной Ларисы, в связи с чем просил быть аккуратнее с фотоаппаратом.

На следующий день Генрих очень хотел встретиться.

«Приезжай в 10 вечера в лобби отеля „Хилтон!“», – смс-сообщения столь же отчаянные, сколь и сумасшедшие, разрывали несчастный айфон.

Лара даже не стала комментировать и отвечать. Ела тортик, смотрела «Вики. Кристина. Барселона».

Удивительно, но ровно в 10 часов вечера телефон запиликал. Это был ее немецкоязычный поклонник. Хотел знать, ждут ли его в лобби.

«Сижу тут вот, волосы в репейном масле, халатец – ни дать ни взять все готово для свидания», – философски оценила романтическую диспозицию девушка.

Пришлось писать пафосное сообщение о том, что неприлично и подло звать даму ночью в отель, отец Ларисы в шоке от такой ситуации. И даже подумывает запретить дочери общение с иностранным неадекватом.

«Я не в отель! Я в лобби отеля звал. Чтобы потом куда-нибудь поехать. В Европе так делают ВСЕ».

За пренебрежение к русским обычаям Лариса решила не возвращать фотоаппарат. Дух отца ее поддержал. Генрих благополучно улетел.

Но, как ни странно, это был не конец истории.

Их трогательные «отношения» перешли в разряд переписки. Генрих писал много. В том числе и о фотоаппарате. Явно скучал по другу из 80-х. Просил выслать с помощью DHL. Также предлагал девушке приехать погостить в демократическую Германию (и завезти, разумеется, фотоаппарат).