То, что быстро загорается, быстро перегорает.
– Какая красоточка. Чего это Магнар нам тебя не показал? – пришедший вэнк нехорошо скалится.
Тоже похоть. Тоже желтые глаза.
Но его похоть меня как помоями обливает. Вызывает не страх, а брезгливое отвращение.
К горлу подкатывает дурнота.
Вэнк протягивает руку и треплет меня за щеку. Мерзко, я еле терплю его пальцы.
– Тери, ты знаешь, я люблю, когда две девушки облизывают меня одновременно. Обучи ее.
Он продолжает отвратительно скалиться.
В желтых глазах клубится дымка, как будто вэнк не здесь, а где-то, где уже меня берет.
Облизывать этого мерзавца?! Хорошо, что меня еще не кормили.
Меня всю лихорадит от одного его присутствия.
– Дайте мне вашу веревку, я сам тэнхи обмеряю, – громко рявкает.
– Но, господин, – портной неуверенно пытается протестовать.
Мерзкий вэнк рвет измерительную ленту из рук Тери и накидывает ее мне на талию. Хорошо, хоть не на шею, как удавку.
Меня начинает еще сильнее мутить. Будто каждым своим касанием вэнк меня в липкую грязь окунает.
Дальше – как вспышка молнии.
Кто-то врывается в покои и смачно, до мясного звука, бьет мерзавца в лицо.
Хозяин клана.
Магнар?
Это его имя мерзавец имел в виду? Или кого-то еще?
Он бьет родственника из-за меня? Это обычное дело?
Вэнки же делятся женщинами друг с другом.
Или это его одержимость? Пока сам меня не взял, другим тоже не даст?
Сердце гулко стучит о ребра, я вся дрожу.
– Манри. Моя. Невеста.
Мое имя его бархатным низким голосом звучит странно. Он впервые называет меня по имени. И сразу так четко и жестко, показывая, что я принадлежу только ему.
Кому он это говорит? Родственнику? Себе? Мне? Всем?
Я не хочу ему принадлежать. Все мое существо против.
Я еле стою на ногах от волнения. Меня попеременно кидает то в дикий жар, то в сильную дрожь.
Но умом понимаю: чтобы выжить, нужно соглашаться. Как я называю вэнка «господином», абсолютно не считая его им.
Лучшие удары – самые коварные и тихие. Когда жертва ничего не ждет.
Я буду выбирать момент.
Вэнк быстро разбирается с родственником и со снятием мерок.
Все уходят, и мы остаемся с ним наедине.
Я снова вижу его пугающий жадный взгляд, от которого сбивается дыхание, а по телу прокатывается волна колючих мурашек.
Такой, будто вэнк всю меня съесть хочет и ни крошки не оставить.
Я чувствую, как от одного этого взгляда у меня поднимается температура. Щеки щиплет от жара.
Нужно сесть с вэнком совсем близко. На расстоянии дыхания.
Это, как к опасному жуткому хищнику подойти и усесться рядом.
И то к хищнику проще.
Воздух будто застревает у меня в легких.
Я подхожу на ватных ногах, непослушными руками двигаю стул и сажусь на него. Подальше теперь от огромного вэнка не окажешься. Но можно сидеть прямо, никак его не касаясь.
А он снова принюхивается. Точно, как одержимый зверь.
И шепчет.
А со мной от его шепота творится странное. Я, наверное, схожу с ума, потому что чувствую непрошеное пульсирующее тепло внизу живота. Сжимаю ноги, но яркое ощущение лишь становится острее.
Как будто дикая, выбивающая воздух из легких одержимость этого вэнка заражает и меня.
Мы говорим шепотом, чтобы не услышали колдуны. Буду иметь в виду, что они тут подслушивают.
Вэнк рассказывает, что сносную жизнь у них имеют только официальные жены. Сносную относительно всего прочего кошмара.
Значит, я обязана выйти замуж. Сердце пропускает удар.
У тэнхи этот брак все равно считаться реальным не будет. И на девственность тэнхи наплевать. У нас играют роль только чувства.
