Но в том, что коварство тэнхи безгранично, я сейчас убедился еще раз.
Умом, конечно, убедился.
А все равно потянулся к вкусной лживой тэнхи, забыв обо всем.
Забыл о том, что Эдмар и другие тут за всем наблюдают. Напишу ему, чтобы прекратил.
Забыл о непонятных за дверью, знающих шифр клана.
Только и думал, как посадить тэнхи на стол и взять на нем, широко раздвинув ее ноги. Тэнховские одежки для этого идеальны.
Потому и оторвался от ее нежного рта, несущего гибель.
Весь день сегодня один стояк и никакой разрядки. Сплошные обломы.
За дверью оказываются повар и проверяющий.
А меня охватывает ревность: если тэнхи уже придумала план, как меня окрутить, мало ли, что она сделает с проверяющим.
Да и с каждым из них по очереди может.
Никаких ей проверяющих.
Это очень необычная тэнхи, и я сам ее сторожить буду.
Всяко бы не спал, подглядывал бы за этой комнатой. А так проще.
И не скажешь, что такое мне не по статусу, раз я тэнхи перед всеми невестой объявил.
Ближайшее время будет тяжелым.
И не потому, что кто-то захочет здесь меня убить: дом торгов явно охраняется хуже, чем мой собственный дворец.
Просто мне придется постоянно видеть тэнхи во всей ее красе и не иметь возможности ее взять.
Я-то Эдмару напишу, и он притворится, что свои штуки отключил. А на деле не отключит.
И нагло нарушать условия торгов, предоставляя уже не девственницу, тоже нельзя.
Проверка еды проходит спокойно: никто никакую дрянь тэнхи не подмешал.
Буду ждать Рудара, чтобы отдать ему распоряжения насчет клана.
А пока покормлю свою тэнхи.
Она дерзко решила поиграть в особое ко мне отношение? Ну тогда пусть терпит и мое.
Минус того, что я сам девку охраняю и невестой назвал: для других ее цена возрастет до небес. Ставки будут горяченными.
Вырвать из рук другого то, что ему дорого, у нас в крови.
Это все вина проклятия, или вэнки всегда такими были, не знаю.
Никто уже не помнит, отчего оно было наложено.
Мы даже не знаем, как его снять.
И тэнхи не знают, сколько мы их ни спрашивали.
Такая вот тесная вынужденная связь народов, в которой страдают оба.
Хотя моя тэнхи, может, и не страдает. Ага.
Сейчас как славно с ней заживем – ну прям ожившие легенды древних времен. Когда у нас еще были свои женщины. По одной на каждого.
Тогда вэнки еще пели много любовных песен.
Главы кланов тоже стараются жить, как встарь – своя личная жена у каждого.
Только песен мы уже не поем. Некому их петь.
Моя тэнхи смотрит на еду голодными глазами.
Враг должен ненавидеть и кусаться. Когда враг трется и ластится, это опасно расслабляет.
– У нас традиции, – говорю шепотом, склонившись к тэнхи. – Если до свадьбы жених и невеста едят вместе, жених невесту кормит.
Красивое лицо тэнхи вытягивается.
А что, она думала, я ее в покое оставлю?
Нет. Во всяком случае, пока не доведу ее до обычной и понятной ненависти ко мне и к вэнкам в целом. Предсказуемость безопасна.
Я двигаю стул и сажусь рядом.
Рудар придет, скажу ему передать, чтобы на кухне нам двойные порции готовили. А то и тройные. Девкам они мало подают.
Придется Рудара погонять, но он-то свою выгоду знает.
Если я умру до совершеннолетия своего будущего сына, клан возглавит Рудар. У вэнков не приняты никакие наместники. Правят и умирают в борьбе за власть только взрослые мужчины.
Мне понадобится мое оружие, сменная одежда и еще всякие мелочи.
Ничего серьезного – не могу же я клановые дела разбирать под «ласковыми» взглядами Эдмара и прочей братии.
Точно он свои штуки не отключит. Я бы не отключил: такое представление, как я сейчас устраиваю, если и случается, то нечасто.
– Как твое имя, господин? – снова шепот и убийственный взгляд. Вроде тэнхи смотрит снизу вверх и должна покорной выглядеть, но ничего подобного.
