– Может, он байкальский, – предположил Сыч. – Оттуда шел. Там рыба, птица, ну и вообще курорт.
– Сказки, – отмахнулся Сыч, – нет там давно уже ничего. Вода отравлена радиацией и рыба тоже.
– Ты ведь не знаешь, – возмутился Сом, – а говоришь. А может, там рай.
– Угу, там, где нас нет, – трава зеленее. Так вроде раньше говорили. Но это давно было и неправда. Сейчас же там, где нас нет, больше никого и нет. Только волки размером с медведей. Ладно, потащили.
Городище стояло у реки. Двести два жителя почти не занимались земледелием, охотой или рыбной ловлей. Еду, одежду и редкий ремесленный инвентарь им регулярно доставляли из центральных городищ. Конечно, был здесь и свой врач, и плотник, но в основном жители занимались обеспечением безопасности восточных границ. У каждой семьи был свой ответственный участок и оружие – священное, потому что единственное в своем роде. По меркам Гардарики восточное городище было наиболее оснащенным в военном плане. Имелся автомат, три пистолета и два дробовика. У семьи, главой которой был Сыч, ответственным орудием уже третье поколение являлся АК-47, полученный прадедом от земского начальника. Оружие не использовалось для охоты, только для выполнения священного долга. На памяти Сыча применялось лишь трижды: когда Подземные решили атаковать Гардарику с юга, когда потребовалось быстро реагировать на стихийное бегство зверей от пожара тайги и когда сбивали бесхозный военный дрон, низко пролетавший над центральными городищами. И даже тогда было потрачено всего семнадцать патронов – непозволительная роскошь для ограниченного арсенала. Из центральных городищ регулярно уходили сталкеры на поиски припасов, но эти вылазки редко заканчивались чем-то хорошим. Подзаряжаемый дохлой солнечной батареей радиометр не позволял оставлять у себя редкие находки. Довольствовались малым, тем более что настоящих угроз с каждым годом становилось все меньше, а Гардарика становилась все сильнее.
Оттащив пленного к Старцу, Сыч и Сом пошли по домам. Сыч – к жене и сыновьям, Сом – его племянник – к матери.
В деревянной избе пахло жареным луком и картошкой. Сойка суетилась у печки, убрав темные волосы в простой хвост. Сыч зашел тихо, боясь разбудить младшего сына, старший еще, должно быть, не вернулся из школы, что неудивительно, учитывая расстояние до единственного на четыре городища образовательного дома. Мужчина тихо прислонил автомат к стене и замер, наблюдая за супругой. С годами она становилась все красивее. Ему нравилось, как она по-детски морщит лоб и прикусывает нижнюю губу, сосредоточиваясь на каком-нибудь деле. Сыч любил ее голос, ее запах, ее походку и все ее выражения лица. Он любил есть что она готовит, слушать что она говорит и даже просто молчать, находясь рядом.
Сойка вздрогнула, словно почувствовала взгляд на себе, и резко повернулась.
– Опять ты так… – почти шепотом возмутилась она, всегда смущаясь, когда заставала супруга за таким вот наблюдениями.
– Не хотел шуметь, – шепотом проговорил Сыч, глазами показывая на люльку, покачивающуюся в темном углу.
– Пора уже просыпаться, – все еще шепотом заметила Сойка и обняла мужа. Затем отстранилась и серьезно посмотрела в глаза. – Стрелял?
– Чужака привели, – ответил Сыч.
– Подземный?
– Не знаю, – пожал плечами супруг. – Старцу оттащили, он разберется.
– Еще не хватало, – вздохнула Сойка. – Что-то Соболя долго нет.
– Наш старший мне рассказывал о какой-то новой книге.
