Сеть

– Полина, тебе плохо? – Услышала она последнюю фразу ученого, перед тем как потерять сознание.

В себя она пришла в кровати в незнакомом помещении. От всей комнаты ее закрывала белая ширма, как в больнице. Подвигала руками и ногами, пошевелила головой. Все в порядке, никаких неприятных ощущений, наподобие тех, которые были, когда ее усыпили снотворным. Полина напрягла слух. В комнате был еще человек и он сопел во сне. Слева от кровати находилось окно. Полина села, чтобы рассмотреть вид из него. Кровать предательски скрипнула. Сопение затихло, и раздался шум отодвигающегося стула. Часть ширмы ушла в сторону, и в проеме появился Ионас.

– Пришла в себя?

– Пришла.

– Вытяни руки вперед! – Приказал громила.

Полину рассмешил его страх перед ней.

– Идет коза рогатая за малыми ребятами! – Полина сделала козу пальцами и направила ее в сторону громилы.

В глазах Ионаса появился страх и растерянность.

– Сидеть! Я сказал! Руки вперед!

Полина подчинилась. Ни к чему было пугать охрану, иначе она может усилить бдительность. Самозатягивающийся наручник вжикнул натяжителем. Ионас резко поднял Полину, компенсируя свой недавний страх грубой силой, и потянул в коридор. Полина успела разглядеть вид из окна. Коридор был выше балкона, на котором жила. За окнами раскинулась большая поляна, состоящая из клумб и дорожек, а за ней далекая синяя полоска моря.

Ионас завел девушку в лифт и уже там накинул ей на голову непрозрачный колпак. Лифт пошел вниз. Он скоро остановился, еще пару поворотов, открывающаяся дверь и знакомый запах зала с оборудованием. Ионас снял колпак и наручники. Перед Полиной стоял профессор Блохин. В его испуганных глазах отражалось тревога и страх.

– Как ты? Как себя чувствуешь, Полина? – Профессор потрогал лоб и оттянул девушке конъюнктивы.

– Что со мной произошло? Я ничего не помню. Все расплылось перед глазами, а потом я очнулась на кровати, в месте, похожем на больницу?

– Что-то пошло не так. С тобой случился эпилептический припадок. Тебе едва успели ввести лекарство.

– Я могла умереть? – Полину прошиб пот.

– Если бы мы опоздали на минуту, то неминуемо.

– Сейчас, мы дадим тебе времени восстановиться. – Блохин одел девушке медицинский браслет. – Иди на балкон, тебе нужно побыть на свежем воздухе.

Профессор показал телохранителям, что их работа закончилась. Пара здоровяков немедленно удалилась. Блохин взял Полину за руку и помог ей выйти на балкон. Полина чувствовала себя отлично, но не стала мешать профессору быть заботливым.

– Какой я был слепец! – Запричитал Блохин. – Я не заметил, что перепутал элементы кода. Хорошо, что ты осталась жива, иначе я не простил бы себе такой глупости. Какой слепец…

Полина немного изучила натуру и стала понимать, что профессор некоторые слова произносит специально, чтобы заострить на них внимание. «Слепец» – было произнесено намеренно.

– Отдыхай. Филиппос дал время на отладку, поэтому еще пару деньков я не буду тебя трогать. Он испугался, что сможет потерять тебя. Пока твои знания не сохранили на жесткий диск, ты для него самая дорогая ценность. Ну, отдыхай. – Профессор развернулся к дверям. – Какой слепец!

Блохин ушел. Полине не терпелось понять, в каком виде профессор оставил ей послание. Скорее всего, это было написано его азбукой для слепых, но как понять, на чем он его оставил. Полина заставила аналитическую программу поискать намеки. Если у самого профессора была установлена аналогичная программа, то и ее должна была работать по тому же алгоритму. Полина прогулялась по балкону. Взяла из вазы персик и встав у перил, стала искать взглядом в творческом беспорядке скрытые послания.

На первый взгляд – хаос. Возможно, штаны профессора, которые он не донес до стиральной машины, указывали направления разгадки. Нет, они лежали так и раньше, и ждали, когда Полина сама отправит их в стирку. Табурет, письменные принадлежности, небрежно разбросанные по столу, ваза с фруктами. Где-то в сознании щелкнуло, что письменные принадлежности могут содержать полезную информацию. Полина подошла к столу и рассмотрела, как лежат ручки, карандаши, ластики, циркули и линейки. Профессор считал, что в работе на бумаге скрыта половина важной работы. Подготовительную часть он всегда проектировал на ней. Из всей кучи беспорядка выделялся остро заточенный карандаш. Полина приняла его за вектор и посмотрела, куда указывал его кончик.

Направлен он был на письменный стол. Полина встала из-за стола, взяла новый персик и подошла к письменному столу. На нем лежали несколько папок с бумагами, первые наброски ученого. На одной из папок лежали наручные часы профессора. Часы были старинными, стрелочными, с механическим заводом. Часы не работали. Стрелки замерли на 6:45. Полина заметила на папках числа, подписанные в правом верхнем углу. Была папка и с цифрой «6». Для порядка Полина перетрогала все папки, но взяла в руки шестую.

Полина расположилась в кресле и будто из праздного любопытства принялась перелистывать страницы. Со стороны казалось, что девушка просто рассматривает каракули профессора. На самом деле она отсчитывала страницы. Наконец, сорок пятая. Полина воспроизвела в уме гипсового Гомера и подкрутила чувствительность указательного пальца. Ветерок и вибрации мира задрожали под его чувствительной подушечкой. Полина прикоснулась пальцем к странице. Она была вся в маленьких выпуклых точках. Нормальное зрение их совершенно не улавливало.

Полина поставила палец в левый верхний угол и повела им по странице. «Полина, никакого эпилептического припадка у тебя не было. Я создал его имитацию, потревожив некоторую часть головного мозга. Нам нужно выиграть немного времени, для твоего побега. Я создаю на объемном принтере модель планирующего костюма. Чтобы меня не поймали, я создаю мелкие детали, якобы для аппарата передающего информацию из мозга на компьютер. Когда костюм будет готов, ты сможешь выпрыгнуть с балкона и достичь места, где есть Сеть. Это рискованно, на первый взгляд, но это возможно. Я уверен, что Филиппос не остановится, и пошлет за тобой погоню, или иными способами попытается вернуть. Втайне, использовав некоторые технологии Филлипоса, преуспевшего больше меня в соединении человека с компьютером, и улучшив их, я создал передатчик, способный маскировать человека, делая его невидимым для Сети. Я настроил его на тебя. Перед побегом, ты его получишь».

Полина провела пальцем до конца страницы. Чувствительная кожа спотыкалась о следы карандаша, но текста больше не было. Сердцебиение участилось. Полина убрала папку в сторону. Прыгать со скалы, даже в специальном костюме, чудовищно страшно. Сама по себе мысль о побеге грела душу и не давала расклеиться, но вот прыжок со скалы в воду Полиной не рассматривался. Она надеялась, что Блохин устроит что-то вроде тихого исчезновения на лодке. Видимо, такой вариант был неосуществим.

Полина решила с этой минуты начать морально готовиться к тому варианту побега, который предложил профессор. Для этого она подошла к перилам и попыталась спокойно принять высоту, с которой ей предстояло прыгнуть. Внизу, метрах в двухстах под балконом, громко крича, переливалось облако чаек. От чаек до воды было еще метров двести, а может быть и больше. И поговорить на эту тему с профессором не получится. Обсуждать план побега вслух, значит заранее отказаться от него. А с другой стороны, выхода всего два: побег, или сидеть с вскрытой черепушкой подключенным к Сети, обслуживая нужды Филиппоса. Полина была за побег, с любой вероятностью риска.

Профессор два дня ходил в полном молчании, задумчивее, чем обычно. Хмурая тень не сходила с его лица. И спросить было нельзя, связано ли его состояние с планами побега. Полина все же решила зайти издалека.

– Владимир Константинович, вы не приболели?

– С чего ты взяла Полина? Местный климат очень благоприятствует хорошему самочувствию. У меня прекрасное состояние, и душевное и физическое. Мыслями весь в работе, оттого тебе могло показаться, что я нездоров. Хотя от зеленого чая для повышения тонуса не откажусь. Завари мне, пожалуйста.

Полина бросилась исполнять просьбу профессора. На полке у них стояли банки с кофе, сахаром, солью и жестяная коробка с зеленым чаем. Полина подняла крышку и мельком заметила, что на ее внутренней поверхности приклеен маленький кусочек бумажного листка. На нем была надпись: «8:23». Полина сразу поняла, что это значит. Незаметно для камер, прикрывшись от их всевидящего глаза спиной, Полина сорвала бумажку, скрутила ее в маленький шарик и сунула в карман. Заварила чай и подала профессору.

– Спасибо, очень вовремя. – Сказал профессор про чай, но Полине показалось, что он имел ввиду еще что-то.

Папка под номером восемь была самой свежей. Как только профессор ушел, Полина, под видом протирания пыли, добралась до этой папки. Отсчитала страницу двадцать три и приступила к «слепому» чтению.

«Костюм для прыжка готов. Я занесу его вечером, под видом оборудования. На упаковке будет вся инструкция по применению костюма и дистанционного передатчика, а так же рекомендации на первое время. Крепись, ждать осталось недолго». Полина провела пальцем еще раз по тексту. Как же было страшно, хоть отказывайся и принимай судьбу. Как только малохольные мысли полезли в голову, Полина вспомнила про родителей. Их убитые горем лица сразу придали решительности. Чтобы не испытывать себя на крепость, Полина решила больше не подходить к перилам, и не ужасаться лишний раз бездне за ними. Она точно знала, что в эту ночь спать ей не придется.

Чтобы следящие камеры не заметили, как Полине не спится, ей приходилось тратить всю силу воли, на то, чтобы не ворочаться. Беспокойство так и подмывало менять положения. Из-под одеяла Полина одним глазом подсматривала за профессором. Кажется, он спал. Ну, да, это не ему прыгать с утра в полукилометровую бездну. Еще ее взгляд непременно останавливался на коробке, в которой лежал костюм. Профессор нанес на него текст, написанный его азбукой для новой способности Полины. Текст запомнился до буквы: «У тебя будет несколько минут до того, как охрана поймет наши намерения, поэтому запомни все, что прочтешь. Костюм фиксируется на запястьях и щиколотках. Из себя он представляет аэродинамическое крыло, позволяющее тебе планировать. Для этого надо вытянуть руки в стороны и развести ноги. По моим расчетам, при удачном толчке, ты пролетишь около пяти километров. Перед контактом с поверхностью воды дерни кольцо, которое у тебя будет на левом запястье, это прикроет тебя перегрузочным экраном от сильного удара. Перед ударом, сложи руки вдоль туловища и сведи ноги. Используй задержку дыхания. Костюм поможет тебе и в воде, позволяя плыть с большой скоростью. Поднимайся на поверхность только чтобы набрать воздуха. Тебе нужно будет проплыть еще пять километров, это потребует многих сил, так что, будь готова к большим нагрузкам. Дальше этого расстояния Филиппос не сунется. Теперь о передатчике. Филиппос попробует тебя снова выкрасть, или по крайней мере сделать так, чтобы о тебе никто не знал. Поэтому тебе придется стать невидимкой. Мой передатчик позволяет сканировать ай-ди камер, сенсоров и прочих устройств, запросы которых анонимны для Сети. Ты сможешь посредством мысленных команд подключаться к подобным устройствам и пользоваться Сетью анонимно. Это позволит тебе выключать приборы, фиксирующие твои передвижения, а так же пользоваться ими. Смотреть глазами камеры или управлять автомобилем самостоятельно. Сеть не заподозрит подмены. Передатчик зашит на твою ДНК. В чужих руках он будет просто бесполезной штукой. Вроде, всё. Береги себя. Не пытайся искать контакты со мной. Как доберешься домой, оповести службы о том, что видела. Удачи!».

Засинела полоса на горизонте. С моря потянуло свежестью. Полину начало колотить, то ли от холода, то ли от страха. В ближайшие час все решится. К такому жизнь ее не готовила. Полина собиралась прошагать по ней легко, согласно разработанного Сетью плана. Из нюансов были отношения с потенциальным мужем и потомством, все остальное было понятным и давно выбранным. Профессор неожиданно зашевелился и сел на своем гамаке. Он посмотрел на Полину и заметил ее мерцающий взгляд из-под щелки между одеялом и простыней. Блохин встал, прошелся до кухонного уголка и поставил чайник.

– Зябко становится на улице спать. – Произнес он, оправдывая ранний подъем перед камерами. – Одеяла надо просить шерстяные. Только в этих краях не слышали про такие.

Профессор гремел посудой, что-то бубнил под нос. Ему тоже было тревожно и он разряжался подобным образом. Полине тоже хотелось встать, но под одеялом было уютнее, и она даже уснула под монотонный «бубнеж» профессора. Она этого не заметила, и почувствовала только, как ее тронули за плечо. Полина даже напугалась того, что незаметно уснула.

– Пойдем, немного горячего чаю с сахаром тебе не повредит.

Небо уже зажглось желтым горизонтом. Воздух потеплел, и на балконе стоял приятный запах свежих гренок. Как только Полина вспомнила, что ей предстоит, зубы сразу принялись отбивать чечетку. Она села за стол и обхватила себя за плечи.

– Свежжжо! – Произнесла она сквозь стук зубов.

– Осень. – Объяснил Блохин.

Полина заметила, что когда профессор наливал чай, его руки мелко тряслись. Он тоже волновался, и может быть, не меньше Полины. У нее есть шанс сбежать, а профессор вынужден остаться. Об этом он с Полиной не разговаривал, но и с начальными понятиями по психологии было понятно, что у профессора здесь есть дела, которые он хочет закончить. Полина только догадывалась, что Блохин знает Филиппоса давно и именно благодаря профессору тот смог создать маленький свободный мир с большими возможностями и амбициями. Профессор оставался, чтобы исправить свои ошибки. Он понимал, что рискует жизнью, оттого и тряслись его руки.

Горячий чай унял «трясучку». Гренки не лезли. Ранний завтрак наверняка напряг тех, кто следил за ними. Они могли проанализировать и получить большую вероятность того, что на балконе что-то затевается.

– Так, Полина, буду говорить открытым текстом. Времени у нас минут пять, одевайся.

Вперед Полины профессор схватил коробку, открыл ее и вынул костюм. Сердце Полины зашлось от неожиданности. Кровь застучала в ушах. Блохин взял левую руку девушки и закрепил на запястье широкий ремешок, потом на правой, на груди, вокруг поясницы, потом на ногах. Полина подчинялась, не имея сил что-то спросить. Профессор закончил и осмотрел девушку.

– Руки в стороны! – Потребовал он.

Полина развела и почувствовала, как ткань, внутри которой находился плоский металлический скелет, превратилась в упругое крыло.

– Назад!

Полина, поборов сопротивление упругого скелета, сложила руки вдоль туловища. Ткань повисла за спиной.

– Ноги в стороны!

Полина развела, и ткань между ног превратилась в жесткое крыло.

– Вместе!

Костюм работал.

– Запомни, с этим костюмом в воздухе ты птица, а в воде русалка. И не теряй голову от страха, не забывай про кольцо на левой руке. Дерни перед тем, как упасть в воду, иначе потеряешь сознание от удара. Поняла?

– Поняла. – Больше всего Полине хотелось, чтобы профессор сказал, что у него есть запасной вариант, уплыть ночью на лодке, например.

– Давай, охрана уже в коридоре! – Тут Полина поняла, что профессор обладал теми же способностями, что и она.

С нормальным слухом ничего не было слышно, то стоило прибавить его, как стал слышен топот ног. Счет пошел на секунды. Профессор придвинул стол к перилам и помог Полине на него забраться. Внизу была бездна. Она хотела забрать Полину себе, навечно. Голова закружилась и пропала сила в ногах.

– Какого черта, Громова! Прыгай, или я исправлю твою четверку на двойку, и вылетишь из универа к чертям собачьим! Ну!

Страх отбил у Полины волю к чему бы то ни было. Подчиниться, так подчиниться. Полина встала на твердую поверхность парапета, и не глядя вниз, оттолкнулась изо всех сил, что остались в ее слабых ногах. Мир понесся навстречу Полине. Страх вызвал обратную ассоциацию, перед глазами сверкнула молния, и падение в бездну превратилось в медленное скольжение. Полина увидела свои руки, застрявшие на полпути и не расправившие крыло. Она немедленно сделала, как надо. Полину дернуло потоками воздуха под расправившимся крылом. Затем Полина развела ноги и получила еще один толчок и чувство руля. Страх растворился в незабываемом чувстве самостоятельного полета. Мир тут же обрел прежнюю скорость и свист ветра под крылом. Искрящаяся в утренних лучах солнца, морская поверхность стремительно летела перед взором девушки. Встречный ветер выбивал слезы из глаз.