– Она меня отшила. Представляешь?!
– Нет. Кофе будешь?
– Кофе? – Эрик посмотрел на бутылку в своей руке, прочитал этикетку и кивнул. – Буду, неси.
– Угу, сейчас, – усмехнулась Алиса. – Вначале доставь своё пьяное тело на кухню.
– Пьяное? Да я трезв как стёклышко!
– Я так и поняла. Идём.
Нехотя поднявшись, Эрик проследовал за ней. Уселся на кухонном диванчике и, обняв бутылку, произнёс:
– Знаешь, Алиса, ты такая хорошая! Такая хорошая! Этот дурак тебя не стоит.
– Какой дурак? – спросила Алиса, потянувшись к пакету с молотым кофе.
– Да тот, по которому ты страдаешь.
Пакет шлёпнулся на пол.
– Что за дичь ты несёшь? – подняв кофе, Алиса сняла с крючка турку.
– А вот и не дичь, я вижу. Я всё-всё вижу. Думаешь, я слепой? Да ты после той поездки сама не своя. Как будто подменили. А это значит что?
– Что? – спросила Алиса, достав ложку.
– А то! Влюбилась ты, вот что! А ещё кричала: «Глупости, он просто начальник». А я тебе сразу говорил, что этот твой Ромео… как его там по отцу, не помню… поймал тебя в капкан.
– Не Ромео, а Роман Евгеньевич. И я его не люблю! Да ты вообще его видел? Он старый, толстый и женатый! У него трое детей!
Эрик расхохотался.
– Не старый, а выдержанный, как вино. Опытный, знает толк в жизни. И не толстый, а весомый. А жена к нему не приклеена. Видный мужчина, как ни посмотри.
– Вот и забирай его себе, а мне он не нужен.
– Ну тогда почему тебе так грустно? – спросил Эрик совершенно трезвым голосом. – У меня сердце разрывается, когда я на тебя смотрю.
Зная, что произойдёт дальше, Алиса вздохнула и, отставив турку, отправилась в гостиную, за пледом. Когда она вернулась, Эрик уже дрых на диванчике, подложив под голову руку. Накрыв его пледом, Алиса перелила кофе в свою кружку и отправилась на балкон. Пробуждения приятеля в ближайшее время можно было не ждать.
Эрик был другом Дэна ещё со времён универа. Шустрый немецкий парнишка приехал в Москву учиться, да тут и остался – вначале нелегально, потом уже на законных основаниях, при помощи кого-то из многочисленных друзей. Обзаводился связями он с удивительной лёгкостью, искренне любил людей, и даже со всеми своими бывшими умудрялся сохранять прекрасные отношения. Дэн был куда более сложным, но они всё равно дружили. Потом Дэн ушёл. А Эрик остался, молча подставив плечо и себя самого в качестве жилетки. И даже не попытался затащить в постель, ни разу за весь прошедший год. Исчезал, появлялся, снова исчезал, но всегда был рядом.
Встречать на вокзале его никто не просил. Стоило всего лишь обмолвиться про командировку – и он запомнил, а потом возник, когда наступило время – вначале удивил неожиданным звонком, затем рассердил чрезмерной заботой, а потом и вовсе спас, увезя с этого чертового вокзала домой.
Привёз – и снова исчез.
Дома то, что произошло в поезде, накрыло так, что захотелось лечь и умереть. Сдохнуть от всепожирающей пустоты, что поселилась в сердце. Но тут вернулся Эрик, с тортом и шампанским, заявив, что приезд надо отпраздновать. Растормошил, напоил и заплетающимся языком, мешая русские и немецкие слова, а местами срываясь на безграмотный итальянский, размахивая руками, принялся рассказывать о том, как в детстве катался с гор на лыжах. Получалось глупо, смешно, и умирать под этот рассказ совершенно расхотелось.
Напились они с Эриком в тот вечер знатно. Уже потом, когда закончилось не только шампанское, но и коньяк, оставшийся после Дэна, совершенно трезвым голосом, глядя в глаза, Эрик сказал: «Знаешь, Алиса, я так давно тебя люблю, ты даже не представляешь». После чего рухнул и отрубился, наутро ни о чём не вспомнив. Или сделал вид, что не помнит – Алиса до сих пор не знала, что тут правда.
Зато увидела, к чему это привело – за три прошедшие недели Эрик уже в пятый раз появлялся с бутылкой, страдая от любовных неудач, чего прежде никогда не случалось.
Понимая, что с этим цирком пора кончать, Алиса допила оставшийся кофе одним глотком и отправилась мыть кружку. Поговорить с Эриком решила, когда тот проспится.
Вернулась в гостиную, наткнулась взглядом на до сих пор не разобранную дорожную сумку и, вздохнув, поставила её на диван. Открыла, заглянула внутрь и поморщилась, первым делом увидев книгу, которая успела осточертеть ещё в поезде. Этого писателя она никогда не любила. Купила давно, потому что Дэн расхвалил, но проникнуться так и не получилось, ни тогда, не теперь. Скорее наоборот, чем больше читала, тем больше хотелось перестать. Вот только в дороге под рукой больше ничего не было, пришлось давиться.
Достав книгу, она направилась к книжному шкафу, вздрогнула, увидев скользнувшую по стене тень, и книга, выскользнув из пальцев, шлёпнулась на пол. Деревья за окном и расшалившиеся нервы частенько в последнее время преподносили такие сюрпризы. «Кошку что ли завести?» – подумала она. У Дэна была аллергия на кошек, но Дэна больше нет, и теперь вроде ничто не мешает…
Она подняла книгу, подхватила выскользнувший листок-закладку и с удивлением обнаружила, что сквозь бумагу просвечивает какая-то надпись. Развернула – и сердце понеслось вскачь.
Какая ирония, подумала она, видя, как по странице, вырванной из записной книжки Дэна, тянется длинный ряд цифр, под которыми кривым торопливым почерком выведено «Позвони пожалуйста! Егор».
Глава 4
Надежда на безопасника не оправдалась – Егор забежал к нему перед самым отъездом, но тот отмахнулся: «Позже». Да и не удивительно – на тот момент прошло всего-то два дня, наверняка нашлись дела поважнее.
На то, что Алиса позвонит, надежды не было вообще, но всё равно каждый раз, когда оживал телефон, вспыхивала мысль – «а вдруг она?» Идея оставить свой номер в книге с самого начала выглядела глупой, но отдать его лично в руки было ещё глупей – эту бумажку Алиса там бы, на вокзале, и выкинула. Со злости или из принципа, без разницы.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
