Низы не хотят

Ну и вот значит в самый разгар работ, Носов как раз регулировал зажигание, которое никак не хотело зажигаться, в открытые ворота вошла Зина Коноплянникова.

– Ба, какие люди, – сказал чумазый Иван, выныривая из недр моторного отсека, – а я уж грешным делом думал, вы про меня позабыли. Какими судьбами здесь?

– У меня к вам деловой разговор, – с ходу включилась Зина.

– Вот так прямо с корабля… в смысле с поезда и на бал? – ответил Иван, – может для начала отдохнете да чайку попьете?

– Пойдемте, Иван Александрович, чайку попьем, а отдыхать некогда.

Носов сделал некоторые распоряжения строгим голосом, мол не расслабляйтесь тут без меня, график сборки остается в силе, а я мол подойду через часик, потом помыл, как смог, руки и лицо в бочке с водой, потом предложил даме руку и повел ее к своему выходному автомобилю.

– Присаживайтесь, Зиночка (может на ты вернемся? Окей), поедем в ресторацию на Рождественской, у меня там дежурный столик всегда заказан.

Зиночка сделала вид, что не удивилась, но получилось это у нее довольно плохо – личные автомобили все же в те времена были такой же диковинкой, как в 21 веке… ну например свой вертолет. Заводилась машина только с помощью кривого стартера, его Носов и вытащил из багажника, потом всунул в отверстие под бампером и покрутил с усилием… слава богу завелась без проблем, а то ведь разное бывало.

– Как там столица поживает, что нового? Константин Сергеич что-нибудь еще поставил?

– Про Станиславского ничего не знаю, а жизнь тревожная, слухи один другого мрачнее ходят, – отвечала Зина, пока они переваливались по ямам, считающимся в России дорогами. Когда добрались до вокзала, стало полегче, булыжная мастерская пошла.

– Как добрались, проблем не было? – продолжил допытываться Иван.

– Все хорошо, только уж очень долго поезд идет, на каждом полустанке стояли.

– Замуж за меня не надумали выходить? – между делом справился Носов, когда они переезжали через Оку по временному ледовому мосту.

– Думаю, – коротко ответила Зина, – не надо меня торопить, дело-то серьезное.

– Окей, думайте, – согласился он, – дело безусловно серьезное. А мы тем временем приехали.

На Рождественской улице, одной из двух парадных в городе, был шикарный ресторан Пермякова, в Блиновском пассаже, известный тем, что отсюда провожали в ссылку писателя Максима Горького (во времена же были – из ресторанов в ссылки провожали, а не из КПЗ и не с Лубянки, как через 15-20 лет), в него Носов и привел Зиночку. Расторопный официант с набриолиненной челкой быстро принял заказ и так же быстро принес холодные закуски и красное вино.

– Массандра, – сказал Носов, разглядывая этикетку, – у вас нет возражений против крымского вина.

Возражений у Зины не было.

– Однако давай все-таки к делу, Ванечка, – сказала она, пригубив бокал, – меня собственно ЦК партии послал, дело очень срочное. Значит во-первых, ты кооптирован в состав ЦК, пока кандидатом, приняли абсолютным большинством голосов.

– Весьма польщен, – ответил Носов, тоже отпивая глоток, – а во-вторых что?

– Во-вторых, Ваня, надо съездить в Европу и разменять крупные деньги, взятые на последнем эксе.

– Ну или поменять на какую-то европейскую валюту… или положить на какой-нибудь счет в каком-нибудь банке, – закончила свою мысль Зина.

– Так-так-так, – забарабанил пальцами по столу Носов, – я так понимаю, что внутри страны эту операцию уже попытались сделать, но неудачно? Много народу спалилось?

– Двое, – ответила Зина, – и десять тысяч рублей потеряли.

– Ну рубли это не беда, еще тысяч триста наверно осталось, а вот что народ впустую потратили, это совсем плохо… а я ведь все это Кудрявцеву озвучил прямо в тот день, а он значит мимо ушей пропустил… ну да ладно, время назад не вернешь, а у меня такой вопрос еще есть – почему я-то, других не нашлось? И потом, а если я сбегу с этими деньгами?

– Не сбежишь, Ваня, я с тобой еду, присматривать за этим буду. Потому что это последняя проверка будет, пройдешь, значит действительным членом ЦК станешь.

Иван продолжил барабанить по столу, не забывая впрочем прихлебывать из бокала.

– Тэээк… у тебя поди и билеты уже куплены…

– Конечно, – хладнокровно отвечала Зина, – завтра в Москву на утреннем экспрессе, послезавтра с Брестского вокзала в Берлин на литерном.

– По своим документам поедем?

– Нет, вот новые паспорта, – и она достала из ридикюля пакет, – это мой, это твой.

Носов открыл свой паспорт, потом ее.

– Очень интересно, я значит теперь Иван, а ты Зинаида Нарышкина. Родственники?

– Да, муж и жена.

– К тем самым Нарышкиным мы отношение имеем?

– Это к боярам что ли? Не знаю, по ходу дела прояснится.

А тем временем официант принес горячие блюда – царскую уху из стерляди. Иван провел руками по лицу, как бы снимая липкую паутину времени, потом моргнул пару раз и весело ответил:

– Ну чо, Зинуля, ударим значит по Европам, да? В Венскую оперу сходим, в Парижский Мулен-руж, в Лондонский Глобус… в Баден-Баден завернем по дороге, знаешь кстати новый анекдот про него?

Зина удивленно посмотрела на Ивана и сказала, что не знает, расскажи конечно.

– Ну господи… подъезжает новый русский к нему на электричке, а тут проводник и объявляет, что следующая остановка Баден-Баден. Зачем два раза-то повторять? – спрашивает новый русский, – я что, тупой?

Зина все это внимательно выслушала, сдвинув брови.

– Смешно… а что такое электричка?

– Поезд на электрической тяге, в Европе уже есть такие.

– А почему он новый русский?

– Видишь ли, Зиночка, скороразбогатевших, но оставшихся с девственно чистыми мозгами русских сейчас в продвинутых кругах принято называть «новыми»…

– А «старые» тогда кто?

– Потомственная аристократия, промышленники со стажем, ну еще наверно разночинная интеллигенция.

– Понятно. Ну так какой же у нас будет план?

Носов доел свою уху, вытер рот салфеткой, долил в бокалы винца и ответил наконец;

– План предельно простой – ты едешь ко мне на квартиру и устраиваешься там, у меня кстати ванна с душем есть и даже горячую воду можно сделать. А я заканчиваю свой заказ, кровь с носу, но мне сегодня надо сдать два изделия одному местному товарищу. Завтра же с утра мы оба едем в Москву. Деньги-то, которые менять надо, при тебе?

– Ну что ты, Ваня, зачем их светить лишний раз, они в Москве в надежном месте, когда уезжать будем с Брестского вокзала, нам их подвезут.

– Хорошо… что мы там в Европах будем делать, по каким банкам ездить и что с разменянными деньгами делать, это по дороге придумается, путь у нас неблизкий будет, это не самолетом 2-3 часа.

– Каким самолетом? – удивленно спросила Зина.

– Ну таким… с крыльями, по воздуху который летает (Носов показал руками крылья и изобразил работу мотора) – братья Райт в Америке недавно придумали. Реально не слышала? Ладно, расскажу по дороге, а сейчас труба зовет, если я Бугрову через… через 4 часа не выкачу два готовых экземпляра, он меня живьем съест без соли и не подавится, он такой.

Когда поздним вечером Носов вошел в свою квартиру, громыхая замком, Зиночка встречала его в белом передничке, а позади нее виднелся стол, уставленный закусками и бутылками. Носов не долго думая, схватил ее в объятья и впился в губы длительным поцелуем.

– Экий ты быстрый, Ванечка, – игриво сказала Зина, оторвавшись наконец от него.

– Ну сама посуди, Зинуля, двадцатый же век на дворе, тут поневоле убыстришься, а не то сожрут… без соли.

– Как там кстати твой заказчик-то, остался доволен?

– Бугров-то? Да он никогда довольным не бывает, но жрать не стал… пока по крайней мере, и деньги полностью уплатил, так что теперь мы можем спокойно ехать по своим делам, мастерскую я на помощника оставил, справится.

– Да что же ты какой нетерпеливый-то? – риторически спросила Зина, убирая руки Носова от своей груди, – ты бы хоть помылся сначала, а то весь в этом… в масле машинном.

– Окей, Зинаида Михална, – быстро ответил он, – спину мне потрете?

––

На следующее утро в восемь часов утра они уже стояли на перроне железнодорожного вокзала, ожидая посадки в скорый московский поезд. Ага, скорый, невесело ухмыльнулся про себя Носов, всего 18 часов идет, это тебе не Сапсан и даже не Ласточка. Билеты у них были во второй класс – не общий вагон конечно, но и до первого класса с мягкими диванами и буфетом в каждом вагоне далековато. Ладно, доедем как-нибудь.

Загрузились в свой вагон желтого цвета (первый класс при этом был синий, а третий зеленый, каковая цветовая гамма постоянно ставила в тупик Ивана). Дорогу до Москвы описывать вряд ли стоит, ничего там не произошло. Единственное, что основательно напрягало Носова во всех этих железнодорожных перемещениях, так это холод зимой – отапливался весь вагон от печки, стоявшей в центре, поэтому в тех купе, что были рядом, было еще туда-сюда, но в крайних (а именно сюда купила билеты Зина) намерзал лед по краям. Знакомый с этой деталью российских железных дорог, Иван предусмотрительно захватил с собой бутылку Шустовки, полуштоф объемом примерно 0,6 литра, ей и согревались. Зиночка поначалу начала от нее нос воротить, мол я такого не пью, но через час езды сдалась и сама попросила стопочку. Ну и раз в полчаса вставали и разминались приседаниями и ходьбой туда-сюда по коридору вагона, доехали короче почти здоровыми и без очевидных обморожений.

Переночевали на конспиративной квартире где-то в районе Таганки, которая представляла собой страшную дыру с облупившимися стенами и рассохшимся полом, но горячей любви это не помешало. Зина была довольно неопытна в этих вопросах, а если уж говорить начистоту, то совсем дремуча, обучение ее доставило Ивану (да и Зине тоже) немало приятных минут.

– Откуда ты все эти приемы знаешь, – допытывалась потом до него Зина, – по бабам небось часто ходил?

– Ну что ты, Зинуля, – отвечал Иван, – какие бабы, все почерпнул исключительно из книжек. Есть такая индийская энциклопедия, Кама-сутра называется, вот оттуда и взял.

– Что за энциклопедия, дашь почитать?

– А то как же, переворачивайся на живот, прямо сейчас еще пару страниц зачитаю…

Наутро пришла пора двигаться на Запад. Добрались на Брестский вокзал на извозчике…

– Да, я ж тебе не сказала, – вдруг вспомнила Зина, – ты же в розыск объявлен.

– Да ну? – усомнился Носов.

– Посмотри на ту стену, – показала она пальцем вправо под дебаркадер вокзала.

Подошли к стене, на ней был стенд «Опасные государственные преступники», а на нем несколько рисованных портретов, под двумя из которых была одинаковая надпись «Подозреваются в ограблении экипажа Госбанка и убийстве четырех конвоиров 9 февраля сего года». Портреты были страшно неумелые, с фальшивыми бородами и клоунскими извозчичьими шапками, опознать ни его, ни Савинкова по этим филькиным грамотам было невозможно.

– Наговариваете вы на меня, Зинаида Михална, тут же каких-то бородатых кучеров ловят, а я отродясь бороды не носил. И рожа у меня совсем не такая перекошенная, как на этом портрете, ведь правильно?

– Да, рожа у тебя, Ванечка, и правда более прямая… но ходить теперь все же нужно с некоторой опаской. Шпиков кругом предостаточно.

– Тут гораздо более опасны внутренние, так сказать, враги, чем банальные шпики, – спокойно ответил ей Носов, – ну тайные осведомители охранки в нашей с тобой организации например…

– Ты о них что-то знаешь? Так не молчи, давай выкладывай.

Носов внутренне усмехнулся – знаю ли о сексотах, конечно знаю, недавно одного пристрелил, но вслух сказал конечно совсем другое:

– Ты знаешь, в Америке сейчас такой приборчик разрабатывают… ну когда я там жил, разрабатывали, сейчас наверно уже действует… так он может определять, правду говорит человек или врет… ну с какой-то вероятностью конечно, но с очень большой.

– И как же он это делает?

– На кожу испытуемого вешаются датчики, несколько штук для надежности, они регистрируют разные параметры, электропроводность там, влажность, непроизвольные движения, вот когда их все вместе соединить, то по совокупности и можно определить степень правдивости человека при ответе на разные вопросы. Детектор лжи он кажется называется.

– И к чему ты клонишь?

– Ну я как-никак инженер и такую штуку смогу воспроизвести, а уж кого и о чем спрашивать, это наверно ЦК будет решение принимать…

– Интересно, – задумчиво сказала Зина, – надо будет поставить вопрос, когда вернемся…

– Если вернемся… – поправил ее Носов, – мало ли что.

– Да, наверно ты прав, если… о, а этот парнишка нам кажется деньги несет, – сказала она, показывая вглубь дебаркадера.

И оказалась совершенно права, по виду явный студентик в очочках и длиннополой шинели прошел мимо нас и на ходу передал Носову из рук в руки потертый саквояж, довольно увесистый. Носов отвернулся к стенке, быстро заглянул внутрь и опять захлопнул его.

– Все окей, деньги на месте. Пересчитывать уж не будем, поверим на слово… а сколько кстати там должно быть?

– 312 тысяч, – отозвалась Зиночка, – 220 тысяч пятисотками, остальные по сто. Пойдемте, уже и посадку объявили.

На этот раз партия расщедрилась на первый класс, синенький, купе было отдельное на двоих и в нем даже было не холодно. Ватерклозет кстати входил набор услуг, правда один на два купе – когда его кто-нибудь занимал, он закрывал обе двери, а выходя соответственно открывал их, освобождая дорогу.

– Душа не хватает, а так был бы олл инклюзив, – со вздохом сказал Иван.

– Что-что было бы? – непонимающе спросила Зина.

– Все включено значит, – пояснил он, – стандартная услуга на южных курортах… ну в Америке конечно. Однако куда же мы едем, я что-то не очень понял – поясните уже, Зинаида Михална.

– А едем мы, Ванечка, в город Вену, столицу Австро-Венгерской империи, если ты вдруг забыл. Через Минск, Варшаву и Краков. Двое суток в пути. В Вене нам заказан номер в гостинице Палас Отель Кобург, говорят, она самая лучшая у них.

– А ресторан здесь есть? – сразу же поинтересовался Носов, – а то у нас еды маловато… да и с напитками тоже как-то не очень густо.

– Успокойся, есть тут ресторан и, как люди говорят, довольно неплохой. Вот тронемся, тогда и сходим.

Прозвенел третий звонок, поезд медленно тронулся и выполз из-под дебаркадера Брестского вокзала, застучал на стыках и стрелках, постепенно набирая ход. Почти не болтает, надо же, подумал Носов. А тут и проводник пожаловал, в этом времени пока что эта профессия не оккупирована толстыми сварливыми тетками. Проводник был в фирменном железнодорожном кителе, штанах с шикарными лампасами и в щегольской высокой шапке с эмблемой императорских железных дорог. Он был сама любезность, ну еще бы, класс-то первый. Мельком просмотрел билеты, потом пригласил на завтрак в ресторан, начнется мол через полчасика, это входит мол в стоимость ваших билетов, но напитки, если пожелаете, за отдельную плату.

– А обед? – сразу спросил Носов.

– Обед в Витебске будет, в центральном зале вокзала, но это тоже за свои деньги, рассчитаетесь на месте.

– Окей, – повеселел Иван, – вы нас порадовали, любезный, вот вам полтинник на счастье.

Проводник, довольный так, что дальше некуда, расплылся в улыбке и исчез за дверью (которая отнюдь не сдвигалась в сторону, как мы все к этому привыкли, а просто открывалась в коридор – очень неудобно кстати, в открытом состоянии она полностью перегораживала коридор).

––

Завтрак начался в строго обозначенное в расписании время – Иван с Зиной сели за столик, где были аж три свободных места, занятое же принадлежало важному господинув возрасте где-то между 40 и 50 в цивильном и довольно качественном костюме.

– Добрый день, господа, – вступил с ними в диалог Иван, – я Иван Александрович Носов, это моя супруга Зинаида Михална, можно просто Иван и Зина, едем в свадебное путешествие в Вену.

– Очень приятно, – ответил господин, – присаживайтесь пожалуйста. Меня зовут Алексей Александрович Лопухин, чиновник, еду по личным делам в Варшаву.

– Лопухин…Лопухин, – пробормотал Иван, – не тот ли самый вы Лопухин, уж извините за любопытство?

– Тот самый, тот самый, – быстро ответил он, помешивая чай в стакане, – был до недавнего времени, а со вчерашнего дня уже нет.

(Лопухин А.А. – директор департамента полиции в 1902-1905 годах, человек либеральных взглядов, на своем посту решительно выступал против т.н. «полицейской провокации» и секретных осведомителей в рядах опппозиции. Снят с должности после убийства Каляевым великого князя Сергея Александровича. Потом некоторое время был губернатором Эстляндии. В 1908 году выдал руководству эсеров информацию о провокаторстве Азефа, за что был осужден по обвинению в госизмене. После революции эмигрировал во Францию.)

– Искренне сочувствую, – сказал Носов, наливая красное вино в бокалы.

– Не возражаете, Алексей Александрович? – спросил он у Лопухина, тот не возражал и пододвинул ему свой бокал.

– За процветающую Россию, – с чувством сказал Носов. – Какая однако же увлекательная у вас была профессия – сплошные тайны и детективы, как у писателя Конан-Дойля наверно, правда Зиночка?

Зина не очень-то поняла, куда он клонит, но на всякий случай кивнула.

– Точно, вы вылитый Шерлок Холмс, только трубки не хватает. Я все романы господина Конан-Дойля прочитала не по одному разу.

– Спасибо, – ответил польщенный Лопухин, – только зря вы так думаете, что служба в полиции это сплошная романтика, на 90% это грязь, кровь, нудные процедуры и работа с отбросами общества.

– Ну вот, – смеясь отвечал Носов, – что же вы так обламываете розовые иллюзии у барышень? Однако чем же вы теперь намерены заняться, если не секрет?

– Не секрет, через месяц-другой заступлю на пост губернатора одной из наших провинций, а пока я в нахожусь в краткосрочном отпуске.

– А вот скажите, драгоценный Алексей Саныч, – Носов выпил уже третий бокал подряд, поэтому наверно решил сыграть ва-банк, – каким вы видите дальнейшее развитие событие в нашей многострадальной отчизне? Ну хотя на горизонте года?

– Интересный оборот «на горизонте» – надо будет запомнить, – задумчиво ответил Лопухин, крутя в руках рюмку. – Извольте, извольте, на горизонте, так на горизонте… войну японцам мы проиграем, причем с треском, далее начнутся народные волнения, поджоги усадеб, забастовки, еще далее наш государь-император пойдет на некие уступки и смягчения… ну например парламент учредит по примеру английского… но это успокоит народ слабо и волнения продолжатся вплоть до общегосударственных стачек. И наконец, когда горизонт этот будет совсем близко, премьер-министром будет назначен решительный человек без комплексов, который и решит все проблемы силовыми, так сказать, методами.

– Очень любопытно… а насчет оппозиции что скажете? Я имею ввиду социалистов-революционеров и социал-демократов, это ведь сейчас две главные оппозиционные силы, верно?

– Легко, – быстро ответил Лопухин, наверно потому что бокал у него в руках был уже четвертым по счету, – с оппозицией можно и нужно работать… с конструктивной конечно. Неконструктивную, которая бросает бомбы, палит из револьверов и грабит банки, следует конечно ликвидировать.

– Каким образом?

– Ну их же методами например – раз они в нас стреляют, у нас должно быть полное право на ответные соразмерные действия. Перестанут стрелять, начнем договариваться, но не ранее…

– Очень любопытно, – сказал Иван, бросив многозначительный взгляд на Зину, – а вот если попытаться сравнить эти две главные оппозиционные силы, то чья программа вам, так сказать, ближе? За кого бы вы, короче, проголосовали на выборах, если бы случилось чудо и их вдруг ввели в России?

Лопухин немного подумал, почесал правый глаз, потом ответил:

– Странные вы вопросы задаете, молодой человек, чисто гипотетические – разве у нас в России такие чудеса случаются?

– Вы наверно будете смеяться, Алексей Александрович, но лично я считаю, что конкретно это чудо случится еще до конца этого года.

– Ну хорошо, на гипотетический вопрос я дам такой же гипотетический ответ – за эсдеков я голосовать не буду никогда, за эсеров наверное, но при двух условиях – если они разберутся со своими террористами и если не появится какая-нибудь более правая партия с внятной политической позицией.

– А позвольте тогда уже последний вопросик – почему за эсдеков нет, а за эсеров может быть? В чем между ними разница… ну лично для вас?

– Хм… ну извольте, слушайте, раз напросились –мне не нравится упор эсдеков на пролетариев, где Россия и где эти пролетарии, это раз, еще мне не нравится их опора на Карла Маркса, только что в угол его не ставят и не молятся на него, а его учение мягко говоря схоластично и так же далеко от существующих российских реалий, как и аргентинские пампасы. Это два.

Лопухин немного подумал, допил свой бокал и продолжил.

– И три еще было у меня в голове, сейчас может быть вспомню… да, еще их внутриполитическая возня меня немного напрягает, большевики какие-то, меньшевики, центристы, не успели организовать свою партию, а уже пошли делиться почкованием. Неправильно все это. Но впрочем что-то я вас заговорил, позвольте откланяться, – и он пошел слегка пошатывающейся походкой по проходу между столиками.

Иван посидел некоторое время молча, потом сказал Зине:

– Умный человек, вот такого бы к нам в ЦК…

Зина после некоторой паузы ответила:

– Может и срастется через некоторое время.

Начало марта 1905 года, Вена

Московский поезд прибывал на Зюйдбанхофф – вообще-то по уму ему надо было бы на Северный вокзал, Нордбанхоф, но почему-то именно российские поезда все загнали именно сюда, на Юг.

– У тебя как с немецким-то? – поинтересовался Носов, – а то ведь я все больше на английском да на английском.