Стенд

Глава 1. На чужом поле

Стенд

Верхне-средний уровень

Вброс

"Женщина не может быть изнасилована против ее воли".

Конец цитаты.

Статья 117 параграф два пункт один внутреннего трудового кодекса "Амазонкс-Инкорпорейтед" на этот счет весьма недвусмысленна. Просто и ясно. Гуманно, главное…

Правда, там еще подпункты имеются, три штуки. По типу "не-спит-не-пьян-не-под-наркозом", общим заголовком объединенные: "Если она не…"

Ну-ка, ну-ка…

«а) – …принудительно обездвижена при помощи веревок, кандалов, наручников и (или) иных технических и (или) механических средств (список прилагается);

б) – …находится под воздействием принудительно введенных химических одурманивающих тире лекарственных, алкогольных, наркотических веществ и (или) иных психотропных препаратов, а также аналогичных им очевидных и признанных кодексом Хамбллера иных средств подавления и принуждения нефармакологического характера…»

Интересно, что они в этом подпункте в виду имели? Кодекс Хамбллера упоминает лишь допотопный глушак, тогда еще ничего другого-то и в проекте не намечалось…

И, наконец, гораздо менее приятное:

«в) – …находится не в состоянии адекватно реагировать на окружающую действительность в результате внешнего физического воздействия исключительно грубой формы»

Читай – без сознания.

«Во всех же остальных случаях, не предусмотренных пунктами а, б, в статьи 117 ВКАИ, а также девятой поправкой 4/б-прим потеря девственности в лучшем случае расценивается как грубейшее нарушение служебных обязанностей и вопиющая халатность, в худшем же – как предумышленная порча имущества корпорации – или даже диверсия.

Авансовая служащая, предумышленно потерявшая профессиональную пригодность до полной отработки авансового контракта, признается виновной и несет ответственность в полном объеме пункта 1 статьи 117 ВКАИ, а именно: может быть подвергнута штрафу в размере от трех до пятнадцати реальных лет в возмещение нанесенного ею материального ущерба с учетом последней индексации неустоек, и (или) отстранению от работ на срок от трех до двенадцати реальных месяцев с полным или частичным возмещением понесенных при этом корпорацией убытков, и (или) окончательному расторжению контракта по вине исполнителя по медицинским показаниям с несением уголовной ответственности в полном объеме…»

Конец цитаты.

Гуманно, главное. М-да… Называется – подняла настроение.

Никакими техническими средствами или психотропикой здесь не будет пахнуть еще лет триста. Если, конечно, Лига так и не раскачается на вердикт о культурной помощи ущербным запредельникам, исключенным Оракулом из великого круга перерождений. Хотя… К вопросу о запахе.

Тут можно было бы и поспорить, особенно – если адвокат толковый попадется. Б-прим как раз мог бы и сработать, поскольку наверняка ведь никто не проверял с подобной точки зрения естественные феромоны местных геймеров – ха! Это какими же придурками нужно быть, чтобы самим же себя так обозвать? Игроки, мать вашу! Нет, не зря Оракул счел их недостойными колеса Сансары. Пусть они и похожи на людей, но по сути – бесконечно чужие, лишенные даже той частички души, что присуща растениям. Внешность обманчива.

А вот пахнут они довольно сильно, хотя и не сказать, чтобы неприятно. Странный такой запах, непривычный, сладковато-смолистый. Наверное, на него можно будет сослаться, если вдруг… Ага.

Только в том-то и дело, что никакого «вдруг» тут не будет.

А ведь жопой чувствовала, что не выйдет ничего хорошего из этой самоволки. И никакой особой необходимости не было! Аккуратно проведенная мимо накладных цистерна мятки так же аккуратно приныкана в уютненькой пещерке, замаскирована на славу и вообще в полной безопасности. Коллегами те пещеры осмотрены и признаны неперспективными к разработке и использованию – слишком хрупкий свод и запутанная система коридоров. Местные же дикари вообще по земле не ходят, верхолазы они, так что в мрачную подскальную нору тем более не сунутся. Визуальные ориентиры закреплены, координаты помечены, чего еще надо? Нет же, захотелось идиоткам еще и маячок навесить, словно забыла, что лучшее – первейший враг хорошего. Вот и вляпались по уши.

А могли бы, кстати, и предположить, что среди любых игроков имеются свои нарушители правил.

Засаду эти сволочи разместили по всем правилам – не у первых деревьев на склоне, к которым Стась присматривалась с особым подозрением, уж больно те удобную группу образовывали, словно специально кто верхнюю дорогу вымостил. Три огромных башнеобразных ствола плотненько так, не более двух-трех десятков метров друг от друга, кроны сплелись до полной непроглядности, четко скошены в сторону основной чащи, переплетаясь ветками и словно бы образуя мост. Впечатление усиливал одиноко стоящий древесный исполин, метрах в ста ниже по склону, уже почти на ровном. Этакая подпорка. Что характерно – в сторону скалы ни единой веточки. Хотя оно и понятно – чего там искать? Да и лавины, наверное, камнепады там всякие. Стась не геолог, но смутно подозревала, что раз есть горы – должны быть и лавины. Но речь не о том.

Короче, слишком удобный мостик Стась сразу подозрительным показался. И потому всю эту странную рощицу-западню они с Джесс обошли по широкой дуге, хотя для этого и пришлось тянуть лишнюю страховку, склон в том месте оказался крутоват.

Подвесной город местных находился в стороне, туда они тоже соваться не собирались. И даже не из-за самих геймеров, страсть как охочих до чужой крови – с теми сейчас вроде как перемирие, до конца сбора урожая. Но рядом с городом начиналась дорога к основному хранилищу, и там была опасность наткнуться на патруль. Потому и добирались до гор они с Джесс не напрямую, путая след, и табл оставили у самого озера.

Вот там-то их и поймали.

Почти у самого озера.

Примитивной липкой сетью, даже без датчиков движения и трековых усилителей – любое возмущение энергопотоков сенсоры Стась почувствовали бы заранее, заставив как минимум насторожиться, но в том-то и дело, что никакой энергией эта примитивная ловушка запитана не была. Потому и сработала.

Стась смотрела поверх голов ближайших геймеров – ей это было нетрудно. Похоже, здесь собрались лишь подростки, а рост и взрослого стендовского аборигена редко превышал пять, ну от силы – пять с половиной футов. Женщины у них, правда, крупнее. И агрессивнее.

Впрочем, женщин здесь не было. Местных, во всяком случае…

А вот, кстати – это хорошо или плохо, что не наблюдается в пестрой компашке гнусных похитителей ни одной ничуть не менее гнусной похитительницы? Где-нибудь в цивилизованном месте подобное обстоятельство стоило бы счесть если не пугающим, то уж хотя бы настораживающим. Компания молодых и явно чем-то уже подогревшихся самцов, не сдерживаемая даже номинальным присутствием тех, перед кем им хотелось бы выглядеть попривлекательней да поприличней… Если не ужас-ужас-ужас, то уж хотя бы на однократный ужас можно точно рассчитывать.

Но в том-то и дело, что до цивилизованной местности отсюда – две недели на форсаже. Это если считать оплотом цивилизации Землю Ирис, тоже дыру ту еще, рассадник пиратства и прочей контрабандной мерзости. Давно бы почистить, да только кому это надо – система Тарсова, дикая глушь на самой границе вроде бы освоенного пространства. Сюда и не летал бы вообще никто, если бы не Стенд с его уникальной экосистемой и нигде более не добываемой мяткой.

Красиво, однако, танцуют гады. Не хочешь, а залюбуешься скольжением и пируэтами вертких гибких тел цвета полированного ореха. Воздушный балет просто, а не дикарские пляски. Насколько все-таки изящнее и элегантнее выглядит дискотека, если танцующие перемещаются не только в горизонтальной плоскости. И голоса красивые – до звона, до дрожи, даже мурашки по спине.

Впрочем, может быть – просто связали слишком туго. Руки немеют. Это плохо. Но если зациклиться – пальцам будет только хуже.

Отвлечься.

Что там у нас в сухом остатке по 117-Б-прим? Да, кстати! Точно. Был же прецедент. Так называемое "Дело О"Харры". Наличие реальной возможности физической расправы вплоть до прекращения жизнедеятельности над самой потерпевшей непосредственно или ее близкими. Подпадает ли Джесс под категорию близких? Лучше будем считать, что подпадает. Это как-то оптимистичнее.

Если, конечно, отвлечься от того радостного факта, что уж что-что, а изнасилование нам тут не грозит точно. Потому что по своей сексуальной агрессивности среднестатистический геймер может быть сравним разве что с вареной морковкой. Уточнение – хорошо протертой вареной морковкой. Да и то, морковка, пожалуй, еще и фору ему даст.

Интересно, что там, за поворотом колеса Сансары?

Вполне возможно, скоро удастся проверить. Будет забавно, если Оракул соврал и никаких перерождений не существует. Шансы проверить это на собственном опыте в самое ближайшее время у Стась довольно приличные, фифти-фифти. Ну, может, поменьше чуть, если отталкиваться от уже имеющейся не слишком веселой статистики – четверо из одиннадцати. Остальные выжили.

Если очень повезет – то потом даже вылечить смогут. Эм же вылечили. И никаких последствий, постоянно проверяли почти год, пока точно не убедились. И лучше не думать про остальных, которые так и не… Эм вылечили, это главное, остальное не важно.

А поют красиво, ничего не скажешь. Хорошо так поют. Сильно. Можно даже сказать – душевно. И акустика хорошая, хотя и странно – от чего тут отражаться звукам? Сквозь тонкие ветви самой верхушки крон просвечивает желтоватое небо, и лучше не думать о том, сколько километров отсюда до поверхности. Верхолазы, мать их за ногу, так с деревьев и не спустились! Но танцуют красиво, этакая воздушная гимнастика по вертикали, аэропилон. Жаль, видно плохо.

Рядом монотонно поскуливает Джесс. Джесс – девочка послушная, бояться всегда умела на пять с плюсом. Впрочем – может, и не от испуга она, пока волокли по этим гнусным джунглям, перебрасывая с ветки на ветку – излупцевали прилично, да еще сучья, да самая первая стычка… Бедная Джесс!

Стась не было страшно. Совсем.

Не умела она бояться, патология такая, уж извините. А абстрагироваться от боли тсены детей своих учат с пеленок.

Уйти в медитацию наглухо, правда, мешало природное любопытство, и потому приходилось тренировать память и отвлекать внимание цитатами из ВКАИ, заодно предпринимая очередную безнадежную попытку запугать себя статьями со 117 по 126 – наиболее важными для авансисток.

– Слышь, Джесс, по крайней мере сто семнадцатая нам тут не грозит, – сказала Стась и даже сама удивилась, как отстраненно и незнакомо прозвучал голос.

– Что? – Джесс подвывать перестала. Было отчетливо слышно, как щелкнули ее зубы.

Сработало.

Теперь она будет думать. И, насколько Стась ее знает, думать она будет долго. Пожалуй, достаточно долго для того, чтобы постепенно успокоиться, потому что думать она будет привычными мыслями о привычной же опасности. А страх, став привычным, наполовину перестает быть страхом. Домашним он становится. Ручным. Привычным…

Интересно, скоро ли эти певцы-танцоры (которых, кстати, стало намного больше!), почувствуют жажду? Об этом мы тоже не будем думать…

А здесь красиво. И листья шумят.

Сойти с ума – не страшно. Ты-то ведь так и не поймешь, что сошел с ума. А смерть от потери крови – тоже не самая худшая из смертей. Словно уснул. Говорят, даже приятно. Гораздо приятнее, чем, например, удушение. И чище. Не говоря уж об отравлении или там поджаривании на медленном огне. На Генуе аборигены предпочитали именно поджаривание, хорошо, что мы не на Генуе.

Эстеты они, однако, эти геймеры! Хотя мать их все равно надо бы за ногу. Юркие, длиннорукие эстеты с кисточками на острых ушах и варварской тягой к ярким цветам… И еще – эти глаза, огромные, круглые глаза обитателей ночи. Может быть, они произошли от какой-то разновидности местных лемуров. Ну, такой исключительно крупной и очень сильной разновидности. А ведь на вид и не скажешь. Худенькие такие. Хрупкие.

Интересно – среди лемуров бывают вампиры?

Стась потрогала языком бесчувственную десну. Спасибо навыкам блокировки, а то выла бы она сейчас не хуже Джесс. Если бы вообще в сознании была.

То, что слева выбит нижний клык – это, в общем-то, не так уж и страшно, хотя и приятным не назовешь. А вот то, что левый предклыковый резец и первый коренной недовыбиты, и острые обломанные края их царапают бесчувственные губы – гораздо хуже. Эти зубы были живыми. И, значит, нервы торчат наружу в полной боевой готовности. И блокировать вечно их нельзя, это любой ребенок знает – отомрут.

Впрочем, четыре из одиннадцати шансов за то, что у дантиста мучиться не придется. В смысле – вообще не придется уже. Никогда.

Черный юмор…

Красиво танцуют, шельмы.

Слитные движения изящных фигур, мелькание тонких рук, яркие краски взлетающих крыльями плащей, мерцание огромных глаз, стремительные перелеты от ветки к ветке, словно закон гравитации писан не для них. Синее пламя костров – зачем им костры? Они же в темноте видят, как летучие мыши! Вернее, нет, как совы, свет их ослепляет, так зачем же им эти долбанные костры?! Для создания интима, что ли? Ну, словно пригашенная иллюминация на наших вечеринках… Красиво.

И – не страшно.

Ну вот нисколечко! Скучно только.

Скорей бы уж.

Как говаривала небезызвестная Зоя Монроз – “Чем скорее, тем лучше”. Может быть, тогда, в самый последний момент, получится все-таки понять, что же это такое – настоящий страх…

Не получилось.

Забавно, но Стась даже обрадовалась, когда увидела наконец-то перед собою их главаря, демонстрирующего в нехорошей улыбочке великолепные никем не выбитые зубы – все шестнадцать, полный набор. Хотя и испытала нечто близкое к досаде – поскольку именно в эту морду метила она пяткой. И так надеялась, что хотя бы удастся сравнять счет.

Старый театральный прием – короля играет свита. Этот мелкий типчик ничем не отличался от остальных. Такой же худосочный и длиннорукий. Вот разве что искривленной спиной – то ли горб, то ли просто с ветки мама уронила неудачно. А в остальном – точно такой же, как все, и одет ничуть не богаче. Не ярче даже, если уж исходить из их дикарских предпочтений. Ни тебе браслетов золотых до локтя, ни бриллиантовой серьги в носу.

Но сразу чувствовалось, что остальные именно свита, а он – Главарь. И свита "играла" его со всем старанием хорошо оплаченной массовки: выла так, что куда там Джесс с ее доморощенным поскуливанием:

– Всади ей, Керс! Не подкачай! Досуха! – и много чего еще, являвшегося каким-то непереводимым местным сленгом. (Похоже, стендовский вариант мата – разумные, они везде одинаковы, как бы не выглядели и где бы ни проживали, первым делом на любом языке именно мат придумывают. Может быть, древний эсперанто потому и оказался мертворожденным, что мата как такового не предусматривал)

И – мерзкий гогот.

Стась опять заскучала. Происходящее все больше напоминало провинциальный театр, причем не из лучших. Ну не могла она, хоть тресни, воспринять этих остролицых ребятишек всерьез.

Самое большее, на что тянули они – на хулиганье малолетнее. Мелкая шпана, изображающая из себя донельзя крутых, жутко деловых и прожженных до усеру… Стась прикрыла глаза и зевнула.

Просто зевнула. Практически и не демонстративно даже. Ну, если честно – может быть чуть-чуть. Самую-самую малость. Не любила она все эти до ужаса пафосные и жутко торжественные провинциальные постановки.

И, похоже, угадала, нанеся этим своим зевком местным горе-трагикам какое-то немыслимое оскорбление. Во всяком случае швырни она им под ноги шоковую гранату – и то не произвела бы большего впечатления.

Смех и вопли смолкли, как отрезанные. Главарь потемнел лицом (натурально потемнел! Почти до черноты!) и зашипел как-то странно, на вдохе. А свита теперь смотрела на него – настороженно, с интересом и опаской, словно сигнала ждала. Но сигнала не было – главарь молчал, разглядывая Стась исподлобья. И больше не улыбался…

Черт.

Нет, ну вот же… Предупреждал же кубик – сегодня день повышенного риска. Авантюры не проканают. Можно подумать, что этот паскудный маяк был так уж необходим. Можно подумать – без него бы потом не нашли. Перестраховаться захотелось идиоткам. А теперь еще и от зевка типа удержаться не смогла. Трижды дура.

– А они, пожалуй, в моем вкусе. – Сказано было даже как-то задумчиво. Только вот голос все портил – неприятный такой. Голос привыкшего командовать. Слишком низкий для геймера. Слишком похожий на человеческий. И от этого – неприятный вдвойне.

Тут же радостно откликнулись, завопили, задребезжали фальцетики и визгливые тенорки:

– Правильно! Так их! Наша победа – чистая победа! Пусть знают наших! – И снова, сквозь гогот: – Вытяни их, Керс! Досуха!..

Главарь передернул ушами. Показалось – неприязненно. Хотя кто его разберет. Керсом, стало быть, тебя зовут. Что ж, будем знакомы.

– Я сыт. А этих просто трахну.

Опаньки.

Вот это да! Дофантазировалась…

Что-что, а уж это-то нам тут не грозит… Фригиднее автоклава и безопаснее тертой морковки… Чьи это слова? Твои это слова. Доутверждалась.

Наверное, вот тут и надо было бы испугаться. Самое время. Задергаться. Ужаснуться. По-настоящему. Запаниковать даже…

Стась стало смешно. Она улыбнулась, уже практически не скрываясь. Даже хихикнула, кажется.

– Сначала – вот эту! – Керс мотнул головой в сторону Джесс. Но смотрел он по-прежнему на Стась. Спокойно так смотрел. Уверенно. И даже, кажется, с совсем уж необъяснимым веселым интересом. Можно сказать, обрадовано, чуть ли не польщенно.

Забавно, но на остальных его слова произвели не меньшее впечатление, чем стасин зевок. Вытянувшиеся лица и шокированное молчание. Кто бы мог подумать, что их так легко шокировать! Тоже мне – скандал в благородном семействе.

Керсу, похоже, произведенное впечатление весьма понравилось. Гаденькая его улыбочка вновь появилась на своем месте.

– Сразу обеих? – Кто-то неуверенно хихикнул, явно пытаясь свести все к шутке, пусть даже и неприличной, но просто шутке, – Лопнешь ведь, Керс!..

Возникший было робкий смех сразу же оборвался, стоило Керсу обернуться. Но он еще помолчал, разглядывая окружающих тяжелым взглядом. И лишь потом сказал – очень тихо сказал, но услышали все:

– Для глухих повторяю – Я. Их. Просто. Трахну. Кому не ясно?..

Ответом было неодобрительное молчание. Потом кто-то сказал с отвращением:

– Я знал, конечно, что ты злостный штрафник… Но не до такой же степени!..

Керс вздернул плечи и зашипел. Откуда-то сверху опрокинулся говоривший, повисел вниз головой и спрыгнул, ловко крутанувшись вдоль диагональной ветки – Стась видела его смутно, боковым зрением, так как головы, привязанной к развилке ветвей за волосы, было не повернуть. Второй выскочил удачно, прямо напротив Стась, словно специально позировал – качнулся вправо-влево на толстой лиане, картинно так провернулся вокруг нее, оставив за ней во время этого проворота ту тряпку, которой они так любят прикрывать спины. Кувыркнулся вниз уже голышом. Они переместились куда-то вбок и ниже, там Стась уже не могла их видеть.Что-то новенькое. Похоже, выяснять отношения они предпочитают в чем мать родила, забавно, ксенологи кипятком уписаются, раньше никто ничего подобного…

Все вокруг сразу зашумели, затрясли кулаками, но в суете этой было больше растерянности, чем возмущения или азарта. Да и на Стась поглядывать стали с опасливым уважением. Сложные у них, однако, отношения, в этой банде. А на первый взгляд и не скажешь. Еще один просчет ксенологов – те утверждали, что полностью разобрались в местной иерархии и никаких неожиданностей быть не может.

Ну да. Вот они, в полном объеме. Повезло же…

За все три года присутствия амазонок на Стенде не было ни одной подобной проблемы! Ни одной!

Дождались.

Нет, не то чтобы проблем вообще не было – лазарет вечно переполнен обескровленными психопатками, чуть ли не каждый месяц кто-нибудь попадается с передозом мятки, и хорошо еще, если вовремя попадается и откачать успевают. Климат опять же, постоянные простуды вкупе с тепловыми ударами и обморожениями, но к этому всему уже как-то притерпелись.

А вот таких проблем – не было.

Ксенологи, сволочи, мамой клялись, что именно таких проблем тут и возникнуть-то не может. В корне! И вовсе не из-за каких-то там слишком уж высоких моральных качеств этих самых геймеров, шутить изволите? Это у кого там высокие моральные качества? У дикарей, по деревьям прыгающих чуть ли не голышом и жрущих в сыром виде всякую пакость?! Впрочем, даже если бы и высокие… чем высокоморальней и ближе к пуританству общество – тем больше в нем потенциальных маньяков, и тем страшнее такие маньяки. Эту теорему по соционике доказать просят на втором курсе в качестве лабораторной, да и то не всегда. Слишком уж простая она.

Тут дело в другом. В отсутствии получаемого удовольствия.

Нет для них в сексе кайфа. Просто работа, необходимая, но вовсе приятности не доставляющая. Так-то вот. Как они еще не вымерли, бедные, при таком-то раскладе.

А если кайфа нет – зачем напрягаться?.. Все равно как в лишний наряд по уборке санузлов напрашиваться. Какой нормальный станет, и не важно при этом, человек он или геймер? Никакой не станет. Нормальный, в смысле.

Нормальный… Ага. Именно что – нормальный. А ей, похоже, повезло нарваться на извращенца-трудоголика!

Правда, если от семантического анализа отталкиваться, за изнасилованием остается еще функция подчинения-унижения поверженного врага и его ближайших родственников… Забавно. Так естественно и по-человечески – превратить удовольствие в инструмент принуждения. По-человечески. Ага.

Только вот трудоголик этот – не человек. И даже близко не. Геймер он. А для геймеров функцией подчинения-унижения другое является, стоит хотя бы разок на зубки их посмотреть, у них же даже и ругань вся – именно на этом, и такое понятное любому человеку «поиметь» после перевода на местный и обратно будет звучать как «надкусить». А, значит, мы возвращаемся все к тем же четырем шансам из одиннадцати…

Вернулся главарь быстро – не прошло и двух-трех минут. Скользнул мимо сквозь привычно расступившихся. Голый, уродливый, теперь он вовсе не походил на человека – скорее, на огромного паука, он и передвигался-то по-паучьи.

И был он один.

С тонких губ на острый подбородок текла кровь, и Стась слегка замутило, когда она поняла, что кровь эта – не его.

Взвизгнула Джесс. Кто-то спросил испуганно:

– Но ты хотя бы их …? Для страховки?

Одного из произнесенных слов Стась не поняла – очевидно, тоже какой-то местечковый сленг, не вошедший в основную лингво-базу. Ответом был хриплый смех. А потом Джесс заорала уже всерьез.

И орала долго…

Глава 2. По чужим правилам

Стась провела быструю ревизию своих повреждений, но не нашла ничего утешительного: на ведущие к потере сознания они не тянули, а для принуждения при помощи грубой физической силы и реальной угрозы жизни были нетипичны. Самое скверное – что он сильный и уверенный. Такой не станет бить по голове поверженного и беспомощного врага. Просто так – не станет.

Придется спровоцировать.

Той тринадцатилетней идиотке, что сопротивлялась на Базовой четыре часа подряд за ради сохранности своей профессиональной пригодности, было все-таки легче. Она знала, что ее ищут. И свято верила в спасателей – молодая, наивная, что с нее взять? Стась же дежурила раза три в спас-отряде, сподобилась, потому и иллюзий никаких насчет их оперативности не питала. Да и не знает никто, что они в самоволку рванули, специально ведь подгадали в окно между дежурствами, а потому и искать начнут не раньше, чем дня через два. А два дня – это вам не четыре часа, этого никому не выдержать.

Единственная надежда, что раньше не выдержат нервы у Керса, и он все-таки применит указанную в сносках грубую физическую силу. Как там в учебнике было насчет пассивного сопротивления? Вот-вот… Так и сделаем. В точности по учебнику.

А орать – это оставим Джесс.

Стась приглушила тактильную чувствительность, пройдясь по рецепторам. Сопротивляться мы не будем – пусть работает, трудоголик несчастный…

Честитский пояс он, правда, сломал за пару минут – и это хваленый синопласт, который не берет иридиевая сталь и алмазная ножовка! Хорошо же корпорация защищает свое имущество, нечего сказать! Но это – пояс, так, железка.

А вот с физиологией ему придется потрудиться, медики АИ не зря свои зарплаты получают – об амазонках среди мужских наемников на эту тему немало страшных историй ходит. И далеко не все эти истории – просто страшилки для новичков. Этот Керс по своей малообразованности на собственной шкуре скоро испытает все удовольствия, заранее жаль мальчика.