Точка

– Ого, а я и забыл. Чувствую, тяжело так дышится. Пятьсот девятнадцать, ты видал?

Икар пробубнил что-то в ответ, мол, сколько раз здесь были, и ничего. У самого причала Иван неожиданно погрустнел, плечи его словно сложились, он будто вспомнил что-то, увидев развернувшийся перед ними город. И тогда он сказал, но как-то неуверенно, словно не декларировал очередную мудрость, добытую чьим-то чужим опытом, а уговаривал сам себя, утешал или оправдывался:

– Жизнь – это не те дни, которые мы прожили, а те, которые запомнились.1

Без всякого сомнения, этот день запомнился Икару: этот ненужный рассказ о работе; укоряющий образ отца в памяти; мерзкое гхукание за ширмой; тишина – эта маленькая, но приятная победка; странные сожаления брата, его молчаливое порицание, и, конечно, загадочное оружие, блеснувшее у него под рубашкой, так легко успокоившее мулатов.

Вспоминая это, Икар задумался над тем, не была ли просьба брата чем-то большим, чем просьба? Не было ли в ней какого-нибудь двойного дна, о котором тот не сообщил из опасений спугнуть помощника?

Икар снова поёрзал в кресле. Успокаивало то, что это было не в первый раз, когда брат просил ему помочь, передать что-нибудь кому-нибудь где-нибудь. При этом обычно Икар понятия не имел, что и кому надо было передать. Это было неинтересно, город везде одинаковый. Везде, где ему разрешено было находиться. Даже та область, куда он ездил работать, отличалась несущественно.

Тем не менее, у Ивана имелось оружие, и это было странно. Зачем?

Серый город рябило от дронов. Серое небо с оранжевыми перьями, подсвеченными невидимым закатом. Икар закрыл глаза. Если брат сказал «безопасно», значит так и есть.

Дрон добрался до нужного дома, вошел в вертикальный канал и устремился вниз. Перед глазами Икара задергались цифры, лохматые мподские кривые черточки, похожие на слетевшихся мух. От лёгкой невесомости зачесалось в груди.

Квартира Ивана размещалась на сто пятьдесят третьем эшелоне и располагалась в доме несравнимо более шикарном, чем у Икара. Все в ней было просторней, и даже стены казались не такими круглыми. Брат держал их пустыми. Но самое крутое, чему Икар завидовал особенно – это вызывающе, бескомпромиссно ровный пол. Высокие потолки позволяли сделать в комнатах настил, который не только избавлял полы от неровностей, но и позволял использовать образовавшиеся под ним пустоты в качестве дополнительных хранилищ. Кроме этого, у Ивана была огромная устойчивая кровать, фантастически мягкий красный диван и широкие, крепкие столы. Один на кухне тёмный, второй светлый в кабинете.

Как раз под одним их этих столов, блестящим от расположенного рядом окна, и размещался предмет, который по просьбе Ивана необходимо было переправить получателю. Причем сделав это непременно лично. Икар остановился рядом – полиморфная коробка. Как все прочие такие коробки, она приобретала характер того места, в котором находилась. Под строгим кабинетным столом брата она выглядела небольшим и бесхитростным кубиком черного цвета.

Примечания