Можете смеяться надо мной сколько влезет, но я действительно начал чувствовать некую особенность и силу. Ко мне вернулся жизненный азарт, только приправленный мудростью и знанием. Если так можно выразиться, то личной философией, что ли, которая сложилась из фрагментов объёмного пласта информации. Моя жизнь набирала обороты, и грядущим летом я собирался поступать в художественное заведение. А пока лето было ещё за горами, то приходилось каждое утро протирать глаза и топать на работу в надежде отделаться минимальными усилиями.
Моей начальнице за сорок, но даже в таком возрасте мужики её хотят, я-то уж точно. Эта девчонка точно следит за собой. У неё упругая подкаченная попка, талия, короче, всё при ней. Сегодня мы опять удачно пересекаемся у ворот, перекидываемся типа парой фраз. Затем она идёт к себе в офис, а я поднимаюсь по крутой наружке в нашу с парнями помойку.
Пока скучно, вот что вспомнил! На днях одна складная работница брала меня и С. на мини-склад ненужного барахла. На вид это sraniy вагон без колёс, что стоит в трёхстах метрах от офиса. Там мы типа крайне редко должны заниматься пересчётом пыльных единиц. По факту – никто этим govnom не собирается пользоваться, зато для бухгалтерии было жизненно важно знать: не spizdil ли кто какой ржавый винтик? В общем, скука.
Когда мы дошли до забытой группы деревянных коробок, то оказалось, что в них лежит куча смесителей. Мы открывали каждую коробку и пересчитывали их, складируя смесители в новые большие мешки (для экономии места). На это у меня и С. ушло почти полтора часа. Женщина со склада поставила последний плюсик, сказав, что теперь к этим смесителям не вернутся ещё лет пять. Ahuennaya информация, спасибо!
Вытаптываемся из вагона. С. закрывает склад, и мы медленно волочимся на обед. Я закуриваю, С. стреляет сигарету. Вдруг от него прилетает вопрос: «Тебе бабки нужны?». Конечно, мне нужны бабки, толстый ты mudila! Скажи лучше, кому они не нужны? Если уж жирным ubludkam, которые возглавляют список миллиардеров – бабки нужны, то… ай, blyat`, ладно. Просто отвечаю положительно. Перед дурачком ещё раскошеливаться на ядовитость…
С. начинает пояснять мне, что это олдовые смесители. В них что-то там zaebatoe такое есть, очень прилично стоит. А ещё, у него есть кореш, который может такое spizjennoe добро купить. Так как С. нищий huilan, да ещё и алкаш, то ясное дело он ищет любой способ заработать.
Дурачок говорит, что хочет без палева загнать это der’mo. Он предлагает мне стать соучастником, ведь в свои две трясущиеся руки будет тяжело провернуть дельце. Что мне оставалось ответить? Жадно подписываюсь на уголовное дело. К тому же, красть ключи будет С.. На этой счастливой ноте мы доходим до базы, где И. и дядя С. разгружают машину с металлическими прутьями. Ребята предлагают нам помочь, и я уже дергаюсь в их сторону, но С. Хватает за плечо героя, отвечая, что пусть они идут nahui, мы своё отработали. Покорно слушаюсь, учитывая, что после такого дубака типа хочется посидеть в тепле.
С. ставит чайник. Начинает звонить своему корешу. На слове «смеситель» и «вывести» болван специально снижает громкость голоса, хотя никто не услышит его и так, даже если он говорил бы на повышенных тонах. Спустя две минуты бубнежа, С. вешает трубку и сообщает мне: «операция намечена на послезавтра». Киваю. Отвечаю что-то типа «принял – понял». Мы довольно улыбаемся в предвкушении скорого обогащения.
Через время поднимается дядя Т.. К нему подскакивает С., уламывая сгонять до ближайшей табачки, купить сигарет и пару фуриков. Дядя Т. немного ломается, пытаясь отмазаться тем, что он устал, так как был в отделении онкологии и в одиночку двигал шкафы главврачу. Но по итогу, всё равно соглашается, ведь в списке покупок есть слово «фурик», а для таких опустившихся uebkov этого вполне достаточно, чтобы свернуть целые горы.
Дядя Т. покорно ретируется в магазин, а на сцену врывается обиженная парочка. Остаток рабочего дня три беса накатывают свой дикий спирт, И. просто спит, ну а я читаю великих, мать их, гениев.
Наступает день грабежа. Я нервничаю, всё-таки светит уголовка, если спалят, но желание нажиться стоит куда выше страха. Операция должна произойти в обеденный час. Время, когда нас не смеют беспокоить.
С утра пришлось потаскать приехавшие мешки с цементом. Я хоть и перестал ходить в качалку, но не перестал быть мощным. Таскаю мешки в одно рыло. С. делает так же, не уступая. А вот дядя Т. с И. тягают цемент вдвоём. Один слишком старый и немощный, второй просто слабак. Ей богу, они всё время вместе. Еще немного, и я начну приписывать им романтические отношения. После разминки ничего не предвещается, поэтому мы усаживаемся играть в карты.
Настаёт час обеда. С. мотает головой в сторону выхода. Самый старый чертяга интересуется, куда мы это вдруг собрались, на что был послан nahui. Вы не подумайте, подобная грязь говорится по-дружески, по взаимному согласию. Я и С. оказываемся посланными в ответ.
Спускаемся. С. говорит ждать его у ворот, а сам двигает на склад, где сидят женщины-кладовщики. Успеваю сделать не больше десяти тяжек, как толстяк возвращается, шурша в кармане ключом от склада. Полдела сделано. Осталось самое нервяковое.
Подходим к вагону. Красный пикап уже на месте. Водитель выходит и здоровается. С. быстро открывает двери склада. Не сбавляя темпа, начинаем перекидывать мешки со смесителями. Ах, моё первое воровство! Всё как во сне. Через раз озираюсь по сторонам, высматривая какого-нибудь начальника или служащего, который мог заинтересоваться в происходящем, по итогу накрыв лавочку, но ничего такого не происходит.
Да, дорогие присяжные, накал страстей в подобных сценах бывает только в кино. А вот в жизни вполне и более гнусные вещи проходят очень гладко и хорошо. Мы спокойно перекидываем все смесители. Уже в машине водитель ещё раз их пересчитывает, затем отсчитывая достаточно много купюр из кожаного кошелька.
Нас никто не видел, всё прошло идеально. С. вытаскивает несколько купюр и всучивает мне. Доля составила три с половинной тонны. Я видел, толстому ублюдку заплатили гораздо больше, но спорить нет смысла, всё-таки основной риск на нём. Если что, то я со спокойной душой сдам его. И дело тут даже не в том, что я крыса (хотя кто знает, человеческая подлость неисповедима), а в том, что это действительно его идея. Ему тюрьма к лицу, а я слишком молод. По итогу bolvan нажирается от счастья. А большего таким и не надо.
Март. Ещё прилично так холодно. Местами лежит снег, но солнце обещает в скором времени исправить оплошность. У меня отличное настроение. Через два месяца я должен уволиться, посвятив весь июнь финальной подготовке перед вступительными экзаменами.
На работе меня не было две недели. Ваш слуга мирно провёл свой законный отпуск на воле, играя в компьютерные игры, занимаясь ebley в oсhko, чтением и рисованием.
Сегодня у меня первый рабочий день. Радостный и отдохнувший захожу в каморку с получасовым опозданием. Ребята вяло здороваются со мной (всегда тяжело видеть счастливого и отдохнувшего товарища), мой взгляд не находит дядю Т.. Тут С. сообщает, что оказывается, у этого морщинистого мудака обнаружили туберкулез в какой-то запущенной стадии. Причём он им болел относительно давно, просто забивал hui. Теперь он на знаменитой горе в диспансере. Ещё С. сообщает, что я вовремя вышел, так как сегодня мы все идём сдавать флюорографию. Нужно выяснить, не зацепил ли своей заразой этот мудила кого-то ещё.
Zaebis`. Я почему-то не удивлён. По телу проходят мурашки. Не то, чтобы я такой славный очкун, просто подобные болезни вызывают во мне отвращение. Туберкулез – это что-то грязное, мерзкое. Такое же отвратительное, как и тараканы или комары.
Работы, как и почти всегда, нет. Каждый сидит и занимается своими делам. Дядя С. куда-то пропадает, возвращаясь с двумя победными фуриками. Он говорит С. «чтобы никакая зараза нас не взяла». Разливает der’mo, бадяжа водой из-под крана. Собственно, звучит это иронично, учитывая тот факт, что с точки зрения здорового общества – именно эти два персонажа представляются в формате зараз и болезней. А вот вам ещё ирония в квадрате – спирт в таких количествах мудачков и убивает. Ухмыляюсь своему замечанию (хотя в глубине понимаю, что дурачок здесь я, который не особо далеко ушел от огрызков), но ничего не говорю.
Дядя С. снова уходит. Нам уже скоро выдвигаться, а старый пропал. Выходим на улицу. Начальница стоит внизу, болтает. Ждём bolvana. Мало кто заметит, но дядя С. прилично так пьяненький. Привыкшая к подобному секси-начальница начинает отчитывать его и угрожать увольнением. Затем мы все pizduem в главный корпус «книжку» – его так называют по причине разветвления конструкции в разные стороны под острым углом, из-за чего создаётся впечатление, словно это большая раскрытая книга.
В кабинет нас запускают сразу. Пока сидим на стульях, начинаю понимать, что тут воняет живым govnom. Серьезно. Сначала мне кажется, будто я вступил в der’mo на улице. Проверив подошву, понимаю, несёт не от меня. Начинаю мотать головой, выискивая виновника. С., как и И. – тоже почуяли неладное. Наравне со мной головы крутятся, принюхиваются типа. Единственный, кто абсолютно ничего не замечает и не чувствует – дядя С.. Он сидит со своим огромным крысиным носом, не чуя очевидного pizdeca. Начинаем обсуждать феномен kakashki, который витает в кабинете рентгенолога. Женщина-врач подозрительно смотрит на нас, изучая на предмет аварии нашу обувь. У всех всё чисто. Подключаем в дискуссию и её.
Дядя С. начинает раздеваться со словами: «Ну раз вы такие бездельники, то я первый на плаху. Мне вон туда вставать спиной?» – спрашивает старый mudak, расстегивая лямки своего комбинезона. Вонь усиливается, и когда он поворачивается к нам спиной мы видим огромную, размазанную кучу kala на синей ткани и спине. Готов поклясться, меня чуть ли не вырвало, но благо приступ смеха оказался сильнее. Все начинаем дико орать с такого поворота. Боже, какой позор, дядя С.! Ты напился, обосрав в туалете себе комбинезон.
Считаю это лучшей поучительной историей для тех, кто сидит и гадит в позе орла, особенно если на нём неудобный комбинезон. Остерегайтесь коварной kakashki.
После пережитого, С. начал пересказывать историю каждому работнику, который встречался на его пути. Вскоре произошел масонский заговор, и весь медгородок начинал улыбаться, завидев на горизонте дядю С.. Я потом как-то слышал, что ему дали банальную кличку «Старый засранец» и вроде она прижилась. Со снимками всё оказалось хорошо, мы были здоровы, каждый по своим возможностям.
Май наступил очень скоро. Я поставил последнюю подпись на увольнительном листке и был снова открыт для будущего.
***
Чем ближе становился день экзаменов, тем больше я подсаживался на измену. Такая черта, да. Каждый вечер, когда выходил покурить в подъезд или на улицу, я начинал создавать симуляцию грядущего; разговаривать даже с воображаемыми людьми – уже огромный стресс, как же всё будет с живыми? Мама дорогая…
Ситуация обострилась за несколько дней до начала экзаменов. Родители вынуждены были уехать за три тысячи километров к моей тёте, которая сильно заболела и нуждалась в поддержке. К огромному горю, вряд ли бедняжка выкарабкается. Такие заболевания не лечатся, а учитывая то, что она ещё и запустила себя… В общем, признаюсь честно, я очень сильно переживаю за подобное der’mo. Ну, не в плане, что моя тётя такая, а в плане всех этих болезней и прочего, связанного с близкими. Не знаю почему, но мне стыдно показывать свои эмоции, поэтому держусь молчаливым грубым особняком. Главная проблема заключается в том, что меня оставили следить за домом одного (кормить рыжего засранца), и плюсом нужно сдавать экзамены.
Дополнительный ужас был сформирован из-за большой суммы денег, которую мне оставили, чтобы я жил тут припеваючи. Господа присяжные, дорогие мои, вы догадываетесь, что означает оставить mudaka с кучей зелени в свободной квартире на несколько дней? Поверьте моему драгоценному опыту – ничего хорошего из такого сочетания не выходит.
В первый же день ко мне пришла Л.. Мы ужрались в хлам и ebalis` полночи. Чёрт дёрнул меня за язык сказать, чтобы она пожила у меня, пока родителей не будет. И какой-бы нервозной и серьёзной не была ситуация со вступительными, она никогда не перевесит желания придаваться тупому и порочному наслаждению (кто придумал гедонизм?).
Вечером, накануне ответственного дня, твёрдо решаю разрисоваться. Типа потратить целый день на рисунок, чтобы не оплошать. Л. меня поддерживает, обещая не отвлекать. Поэтому эта suchka зовёт своих ЛУЧШИХ ПОДРУГ! Blyat`, ты серьезно?! Ты решила мне не мешать, позвав своих девочек?! Что говоришь, дорогая? Ах, вы будете готовить, сидеть на кухне и не мешать мне? Хорошо, да, спасибо nahui огромное, PIZDA ты, и даже не дырявая!
Ладно, я погорячился. Но слова свои обратно не возьму, учитывая, что они так и остались просто кричащими мыслями; моим внутренним ядом, который медленно разъедает организм.
Решительно успокаиваюсь думая, что действительно удастся запереться в комнате. Буду спокойно рисовать, плюсом соберусь с мыслями. Так оно и получается. Правда, знаете, когда ты один в комнате сидишь в полном одиночестве перед мольбертом, да ещё у тебя завтра самый нервозный день… Когда ты сидишь и собираешься с мыслями, а за стеной раздаётся весёлый смех, а ещё этот запах еды… Да и вообще, эти suchki вроде притащили много бутылок вина. Становится как-то злобно, что ли. Чувствую себя тем самым ребёнком, которого поставили в угол за мелкую шалость. И вот всё стою в холодном углу, а жизнь вокруг идёт своим чередом, а я как бы стороне. Казалось бы, куда хуже?
В девятом часу раздаётся звонок в домофон. Это притащился Р., ему скучно. Ubludok смеет захватить с собой пива и Мартышку. Чтобы вы понимали, Мартышка – наш общий знакомый. Похож на сраную обезьяну, очень высокую такую, дистрофичную. Хотя по мне он больше смахивает на забавное чучело. Ну да не важно. Эти уроды знали, что у меня важный день, знали! И всё равно pripizdyachilis`. Ну как их ещё назвать?
Окончательно сдаюсь под натиском соблазна. Просто начинаю попивать пивко и болтать. Даю себе типа расслабиться. После третьей кружки уже успокаиваю себя тем, что перед нервяком – подобное время препровождения, наоборот, полезно. Завтра с утра обязательно приду на экзамен спокойным и отдохнувшим. Такой эффект ещё достигается мастурбацией перед сном.
Пиво вскоре заканчивается. Мчим в ближайший бич-магаз за добавкой. Тем более, что подобным частным шарашкам совсем pohui на законы о запрете продажи алкоголя после десяти. В довесок открываю свой мини-бар, угощая всех первоклассной водкой. Голова совсем теряется. Скажу прямо – я безвозвратно теряю само время.
Под всеобщим гомоном отвожу Л. в ванную комнату, где она по-быстрому помогает мне расслабиться ещё больше. Пока она sosala причмокивая, взгляд мой зацепился за собственное отражение в зеркале. В нём я увидел лицо глупого недочеловека. Частичка трезвости внутри как бы взбунтовалась, напоминая об обязанностях и стремлениях. Неужели всё так порушится? Ну уж нет!
Умываю лицо холодной водой, а когда возвращаюсь в комнату – прошу всех s`ebatsa nahui из моего дома. Подруги Л. не против, они и так собирались. Мартышка немного возмущается, но я успешно выталкиваю его за железную дверь. Осталась Л., которую я решая не выгонять, дабы не быть совсем уж зверем и Р., который не хочет уходить.
Как бы я не старался его выпроводить – pidaras не поддаётся, превратив трагическую клоунаду в игру. Podonok умудрztncz меня смилостивить, сообщая о забытых дома ключах. Продолжаем пить.
Теперь уже волнуется Л.. Она говорит, что скоро вставать, а я всё ещё даже не просох. Бывает такое состояние, когда отчёты на самого себя посылаются куда подальше…
Просыпаюсь от руки Л.. Она трясёт меня и орёт, что нужно бежать. Посмотрев на часы, понимаю, что экзамен начнётся через сорок минут, а учитывая, что сорок минут чистого времени мне понадобится только на дорогу… В придачу ещё и в голове полная каша, а во рту вкус рвоты…. ПОЛНЫЙ PIZDEC!
Пинаю Р.. Ору, чтобы он проваливал. Возможно, именно сейчас он чувствует себя немного виновато, предлагая проводить на остановку.
Как бы мы сейчас не старались, но на сборы уходит около пятнадцати минут. Я безбожно опаздываю и, хотя внешне выгляжу спокойным – внутри меня царит паника и неподдельное отчаяние. Добегаем до остановки, теперь остаётся только ждать. Как назло, ни одной подходящей газели или автобуса. Проходит более семи минут. Катастрофа.
Паркуемся на лавке, облокачиваясь друг на друга. В ожидании нужного номера засыпаем на добрый час.
Проснувшись, понимаю, всё кончено. Во мне уже нет паники. Подъехал нужный троллейбус. Без какой-либо спешки добираюсь до учреждения, где должна была начаться моя новая жизнь. Но приезжаю я только для того, чтобы забрать ранее поданные документы.
Что я чувствую? Сказать: «Пустоту» – ничего не сказать. Сплошной осадок. Такой глубокий и густой, что перестал, что осталось только погрузиться в собственноручный скафандр аутизма и впасть в глубокую эмоциональную кому.
Родителям пришлось соврать сказав, что мне не хватило баллов для поступления. Мама снова меня приободрила. Л. вдруг стала мне безразлична. Тётя моя умерла. А с началом сентября я вернулся на прежнюю работу. Побежденный и сломленный ещё на целый год унылой каторги и самобичевания.
