В ночь с четверга на пятницу

Глава 4

С минуту мы молчали, затем Ленка спросила:

– Тебе не кажется странным, что у бомжа полароид? Да и карточки под него редкие и дорогие. А в наши дни их, наверно, вообще не достать.

– Я уже об этом думала. Может, украл где? – хотя я сама понимала, что мой вопрос прозвучал немного глупо. Навряд ли Яков умудрился раздобыть работающий фотоаппарат с комплектом карточек. – У тебя не создалось впечатления, что это блеф?

– В смысле?

– Ну, такое ощущение, что нас водят за нос с целью сбить с толку, направить по неверному следу?

Подружка вторично ахнула.

– Думаешь, бомж подставной?

– Не знаю, – пожала я плечами и сделала шаг к воротам. – Слушай, они ж закрыты!

– Так мы сами их за собой и заперли, выходя. Они автоматически запираются.

– Как внутрь-то попасть?

– А я код знаю! – похвастала она. – 248. Запомни, вдруг пригодится?

Мы вошли во владение. С этой историей исчезновения было явно что-то не так. В то же время, про любое исчезновение человека можно сказать «что-то не так», но то – любое, а это произошло прямо на глазах и не с кем-нибудь, а с моей бывшей подругой, да еще и сюда вплетается мистика. Я твердо решила, что не отступлюсь, пока не установлю истину. Этого требует долг: как ни крути, но это я со своим неугомонным, склонным к авантюрам характером втравила стеснительную девочку Иру в мероприятие под названием «Алло! Мы ищем таланты», убедив ее в том, что мы хорошо поем, а стало быть, именно я стала виновницей того, что ей пришлось уйти из школы. Дай бог, конечно, чтобы это было не так и чтобы у переезда оказались иные причины. Вот когда отыщу ее, тогда и спрошу.

Я снова подняла к глазам снимок, теперь уже более пристально вглядываясь в профиль девушки. Столько лет прошло… Она это или не она?

Мысленно пожав плечами, я убрала фотографию. С чего деревенская старуха взяла, что исчезновение замешано на сверхъестественном? Зачем бомжу ее фотографировать? Ничего не понимаю.

Лена, как оказалось, тоже была зачарована происходящим.

– Если она была в замке после того, как сделала покупки, то ее должен был кто-нибудь видеть! Почему они молчат об этом?

– Значит, есть причины… – У меня появилась идея. – Слушай, мы можем спросить у мажордома, кто был здесь в половине четвертого. Теперь, когда мы знаем точное время ее возвращения, будет проще отследить перемещения остальных.

– А что, это мысль!

Мы успели дойти до второго этажа, потому стали спускаться в поисках повара Нины – она же мажордом. Та обнаружилась в кухне.

– Что, не понравился завтрак? – едва увидев нас, испуганно запричитала повариха. – Так я и знала, так и знала…

Мы бросились отрицать:

– Нет-нет, все было очень вкусно. Мы насчет пропавшей горничной. Скажите, вы уверены, что она не возвращалась?

– Не вернулась, – печально вздохнула Нина. – Как ушла вчера днем, так ничего о ней не слышно.

– Мы пытаемся разыскать Ирину, – сказала я твердо. – И вы можете нам помочь. Вспомните, пожалуйста, точное время ее ухода.

– Ой, девушка, а вы в полиции работаете? – Только я хотела покачать головой, как она добавила, сразив вашу покорную слугу наповал: – А я сразу это поняла, можете не отвечать. У вас взгляд цепкий и уверенная осанка, будто ничего не боитесь и знаете, что вас не так-то просто обмануть. Так смотрят опера.

Я сперва изумилась необычному комплименту, но потом вынуждена была признать: я любопытна, обожаю копаться в чужих историях и в начальных классах мечтала стать милиционером или следователем, тогда как сверстницы спали и видели себя моделями. В чем-то Нина, безусловно, права.

– Не я, брат. Ждать, когда местные возьмутся за дело, – дохлый номер. А брат всегда говорит, что в таких случаях ценен каждый час. Если я узнаю что-то важное, я его подключу к расследованию, – ответила я полуправдой. У меня в самом деле имеется двоюродный брат, трудящийся в отделе дознаний городского УВД. Конечно, убийства и всяческие зверства – не его епархия, к тому же почти не общаемся, но все же…

Мой ответ пришелся ей по душе. Кивнув, она стала рассказывать:

– Дело было так. Ровно в три часа спустился Илья, сказал, что сейчас приедут гости и нужно накупить побольше продовольствия. Еще пожаловался, что в такую жару хочется холодненького пива, и велел купить ему две бутылки. Ириша полазила по шкафам и холодильнику, чтобы определить, какие продукты заканчиваются, собралась и вышла. Это все заняло не больше пяти минут.

Ага, значит Ира покинула здание примерно за полчаса до того, когда была сфотографирована возле ворот уже с полными сумками. Что ж, по времени все совпадает: до магазина идти меньше пятнадцати минут.

– А кто, кроме Ильи, был дома?

– Да все почти. Мы с Альбиной, персональные охранники Анатолий и Николай, Вячеслав Тихонович, Инна Михайловна.

– А Щавелев?

– Адвокат с утра уехал по каким-то делам и вернулся как раз перед вашим приездом, – она посмотрела на Лену, имея в виду приезд первой партии нашей компании. Вспомнив об этом жутком предательстве, я со всей злостью, которую только могла в себе обнаружить, воззрилась на иуду Ленку, но та и бровью не повела.

Так как следы горничной обрывались в 15:32, я задала следующий вопрос:

– Вспомните, пожалуйста, где вы находились вчера в половине четвертого дня. Не удивляйтесь. Поверьте, это очень важно.

В эту минуту на кухне нарисовался брошенный на время своей возлюбленной и беспросветно от этого страдающий Андрей. Не знаю, слышал ли он конец разговора, но мне бы этого отчаянно не хотелось. А ну как потребует объяснений, почему я устроила допрос его служащей и на каких основаниях.

– Ну и где, позвольте спросить, вы пребывали? – дурашливо поинтересовался Андрей у Лены. – И, главное, с кем?

– С накачанным мачо в стрип-клубе, – отшутилась она.

– Ага. – Он почесал затылок. – А с дряблым студентом в беседке – не хочешь?

– Это приглашение? – Серов кивнул.

Ленка виновато на меня посмотрела, я, вздохнув, кивнула, мол, разрешаю и зла не держу, и они отчалили в яблоневый сад, в беседку.

– Вернемся к нашим овцам? – улыбнулась я поварихе. – Где вы были в три тридцать? Да и все остальные.

– Мы с Альбиной были в прачке.

– Что это?

– Мы так именуем комнату, в которой стираем, высушиваем и гладим одежду. Это здесь же, на первом этаже. А все остальные были наверху.

– И охрана?

– Да, их вызвал к себе Вячеслав Тихонович.

– А разве не Илья их начальник? – удивилась я, памятуя о вырезках из газет, где говорилось об охранном предприятии старшего из сыновей.

Нина покачала головой:

– Нет, Вячеслав Тихонович пожелал иметь в телохранителях двух братьев-каскадеров, в прошлом побывавших в военных точках. Среди ребят Ильи таких выдающихся личностей нет.

– Скажите, а вы ничего не слышали подозрительного в тот момент?

– Ничем не могу помочь, – пожала плечами женщина. – К сожалению, из прачки ровным счетом ничего не слышно. Там работает шумная вентиляция, она включается автоматически, стоит лишь зажечь свет. Этот звук ужасно раздражает, поэтому мы давно уже принесли туда магнитолу и гладим под громкую музыку.

Я из интереса попросила проводить меня в эту комнату. Да, в постоянном вентилировании помещение явно нуждалось: кругом сырость, на стенах с облупившейся краской кое-где даже плесень. Окон нет, дверь мощная, плотно закрывающаяся. Вдоль стены две стиральные машинки, тут и там протянуты веревки для сушки вещей, две гладильные доски в сложенном виде приставлены к стене. В углу тумба с магнитолой и высокий шкаф с дверцами, наверняка служащий для хранения всяких порошков, чистящих средств, ополаскивателей, поломоечных тряпок и так далее. В целом комната выглядела нуждающейся в ремонте, на что я и указала Нине, добавив:

– Здесь долго находиться вредно для здоровья.

– А Илье наплевать на наши мучения и на наше здоровье. Он говорит, что замок – это не пятизвездочный отель, и все в нем должно быть соответствующим средневековой обстановке.

– А как же Вячеслав Тихонович? – по дороге обратно на кухню продолжала я возмущаться. – Вы говорили ему?

– Он старается не спорить с сыном, а официально замок числится за Ильей Вячеславовичем. Впрочем, он и так его безраздельный владелец. Вячеслав Тихонович предпочитает жить в своей немалой квартире, он здесь, пока жена на Мальдивах. А этот зациклился на своем знатном происхождении, трясется над имением, как курица над яйцом, любит пускать пыль в глаза, – разоткровенничалась мажордом. – Говорят, что дед его такой же был.

– Странно как-то, что замок отошел внуку в наследство, а не сыну.

– Они с дедом были очень близки. Потому он составил завещание на Илью.

Я ожидала, что будет продолжение, раз уж Нина пустилась во все тяжкие и начала сплетничать, но его не последовало: женщина осеклась и прикусила язык. Хотя что интересного она могла поведать? Про особую близость между Ильей и умершим «чертягой» Тихоном я уже благополучно знала.

– И сколько времени вы пробыли в прачечной? – вернулась я к допросу, усаживаясь за стол.

Нина села неподалеку.

– Сразу, как Ира ушла, и не выходили оттуда до начала пятого. Один раз Аля вышла попить воды и все.

– Понятно. Скажите, вы были близко знакомы с Ириной?

Нина вздрогнула при слове «были». Она верила в то, что если с Ирой и не все в порядке, то она все равно жива. Не знаю почему, но с данного момента я стала уже в этом сомневаться.

– Да нет, в общем-то. С Алей они состоят в более близких отношениях. Сами понимаете, один возраст, одна работа – найдется, о чем поболтать.

Я кивнула, соглашаясь с логичностью ее размышлений.

– А где она сейчас?

– В комнатах убирается. Позвать?

– Да, если ее не затруднит уделить мне пятнадцать минут.

Альбину не затруднило, и через минуту она предстала передо мной в строгой черно-белой униформе и переднике, рыжеватые волосы были собраны в тугой пучок. Этакая Джейн Эйр современного разлива.

– Брат Екатерины Михайловны поможет разыскать Иру, – пояснила мой интерес Але повариха и оставила нас наедине. Я слегка покраснела из-за своей лжи, но отступать было поздно.

– Вы обратились к брату? Зачем?

Меня передернуло от ее «выканья»: Аля была старше меня года на два от силы.

– Давай перейдем на «ты», – смущенно молвила я.

– Нельзя, Илья Вячеславович не разрешает.

– А он и не узнает.

Альбина подумала и кивнула.

– Это Ира? – решилась-таки я предъявить загадочную фотографию.

– Да. – Она повертела фотку в руках. – А откуда это у тебя?

– Один псих всучил, – усмехнулась я. – Расскажи, ты знала о личной жизни Ирины?

– Зачем это тебе? Послушай, ты зря теряешь время, с Иркой ничего не случилось. И брату своему скажи.

– Вот как? – неподдельно удивилась я. – Почему ты так уверена?

Пауза.

– Интуиция, если хочешь.

Я нахмурилась.

– Странно слышать это от человека, который еще за завтраком, то есть, – я посмотрела на циферблат, – всего четыре часа назад, бился в истерике по поводу пропавшей подруги. Подозрительная метаморфоза, не правда ли? Похоже, ты что-то знаешь, но решительно не хочешь об этом говорить.

Альбина упорно молчала. Что-то не давало ей афишировать свои знания, однако чувствовалось, что если чуть-чуть надавить на нее, то Аля расколется, как лесной орех под ударом молотка.

– Послушай, Альбина, у нас с тобой есть два выхода: первый – ты рассказываешь мне все, что знаешь, и заметь, для тебя этот выход самый безболезненный; второй – ты продолжаешь молчать, тогда я стучу о своих подозрениях хозяевам, кои имеют немалочисленную охрану, а братки, входящие в эту охрану, языки развязывать и не таким, как ты, умеют, уж поверь мне. Давай пофантазируем на тему, какими приспособлениями будут сверлить в тебе дырки и резать на кусочки.

В глазах горничной без труда читался неописуемый ужас, видно, воображение нарисовало ей много способов собственного расчленения.

– Ты что, с ума сошла? – в итоге закричала она. – Зачем братки-то? Я и так все скажу, просто Ира мне не велела. Был у нее парень, месяц назад разругались. Через две недели ей письмо пришло от Костика, парня ее. Предлагал помириться, написал, что приедет в Медведково, вроде как у него здесь друг живет, и будет каждый день приходить к воротам и просить прощения. Ну Ирка и ждала его.

– Ясно. Ну и что: приехал он?

– К тому я и веду. Вчера мы с тетей Ниной ушли в прачечную. Там духота такая, дышать нечем, и в горле пересохло. Короче, я вышла воды попить. Захожу в кухню – а там Ирина.

– Как? – удивилась я. До этого я была склонна мыслить, что в замке Иры не было (с ней могло случиться что-то на территории, и до порога она просто не дошла). Или была, но никто ее не видел.

– Да, я видела Иру уже после того, как она вернулась из магазина. На столе стояли набитые сумки, а в руке она держала какую-то записку и читала. Оторвавшись, увидела меня и улыбнулась. «Что это?» – поинтересовалась я. «Почтальон принес», – ответила Ира. На столе лежал конверт, подписанный, но без марок. «Я сейчас уйду, а ты никому не говори, что я возвращалась. Хорошо?» Я кивнула, глотнула минералки и вернулась в прачку.

– Ты видела, как Ирина выходила на улицу?

Аля отрицательно покачала головой.

– Честно говоря, я думала, она имеет в виду, что уйдет ненадолго и вскоре вернется. Но когда она не вернулась даже к ужину, я всерьез забеспокоилась. К утру, как ты верно заметила, у меня началась форменная истерика, я была уверена, что с Ирой что-то случилось: ну зачем делать тайну из своего ухода, если ты ушла на целый день и твое отсутствие все равно обнаружат? Другое дело, если она собиралась уладить какие-то срочные проблемы, но была уверена, что вернется, когда ее еще не успеют хватиться.

– Резонно, – одобрила я ход ее мыслей. – Твои опасения, по всему, вполне обоснованны. Что же заставило тебя передумать?

– После завтрака я понесла на помойку мусор. Здесь невдалеке имеется глубокая яма, которую по прошествии многих лет превратили в свалку. Власти смекнули и установили там баки, а специальная машина приезжает и забирает содержимое. Туда-то мы и выносим мусор. Вот, спускаясь с горки, я оступилась, шлепнулась на мешок, и из него высыпалась часть мусора. Тут-то конверт этот и попался мне на глаза.

– И что там было? – срывающимся голосом полюбопытствовала я. Разгадка исчезновения одноклассницы была все ближе, уже ощущался ее запах (да нет, это просто жареной картошкой пахнет – кухня все-таки), осталось лишь узнать, что было в этой записке, ведь, скорее всего, зная ее содержание, можно вычислить, куда отправилась Ирина. А в том, что Аля прочитала письмо, я не сомневалась. – Неси мне скорее это послание!

– В том-то и дело, что я оставила его на свалке. Это же улика, а Ира просила никому не рассказывать.

– Что?! – Я почувствовала, как резко подскочило давление, хотя перебоев с ним дотоле не наблюдалось. Старею… – Ты хотя бы прочитала?! Помнишь хоть приблизительно?!

– Да не кричи ты. Текст был коротенький, я его даже выучила: «Я приехал. Жду тебя в 15:30 в замке Варламовых. Твой Костя». Теперь понимаешь, почему я перестала беспокоиться? Они встретились там, помирились и уехали. Так что не волнуйся, с ней полный порядок.

Если Альбине так приятнее думать, пускай остается оптимисткой, но мне такой расклад пришелся не по душе: зачем назначать свидание в замке, который обычные люди обходят за версту? Не проще ли было поймать ее на улице, возле того же магазина?

Пришлось констатировать один прискорбный факт – Ирина ушла в замок нечистой силы и не вернулась. «Кто в Варламовых замок попадает – не возвращается», – некстати вспомнила я Софью Галактионовну. Может, бабка не так уж и не права со своими духами?

– Что ты выведала? – спросила меня шепотом за обедом Ленка, поменявшись местами с Андреем и прокомментировав ему свой поступок как ревность, однако главной движимой силой ее шага было, конечно, любопытство.

Я вкратце передала остаток разговора с мажордомом и содержательную беседу с горничной.

– Пойдешь со мной на помойку? – воодушевленно предложила я.

– Зачем?!

– Как это зачем? За уликами! Одно дело верить Альбине на слово, что записка была, и совсем другое – иметь ее на руках.

– Боже, мы даже с одной уликой разобраться не можем. С фотографией, – пояснила Гаврилова, но я и сама сообразила, что за улику она имеет в виду.

Тут я подумала о Яше. Безусловно, это был самый загадочный персонаж среди всех.

– Кстати, его следует найди и выпытать, откуда у того, кто просит на хлеб, недешевый фотоаппарат.

С тем, что выяснить это до зарезу необходимо, Лена согласилась, а вот принимать во всем этом рьяное участие отказалась, сославшись на то, что им с Андрюшей, видите ли, и так наедине побыть некогда, а для этого они, в общем-то, сюда и приехали, а тут я со своим дурацким расследованием.

Но слово «дурацким» я обиделась, решив больше с Ленкой не разговаривать, потому на местную свалку отчалила в гордом одиночестве. Нашла ее абсолютно без труда: она была расположена, как и Медведково, сразу за пригорком, только нужно было завернуть немного влево по протоптанной многолетним хождением тропинке.

Копание в чужом, да что там в чужом, вообще в мусоре – занятие не из приятных, посему я неимоверно обрадовалась, когда примерно двадцатый конверт из перелопаченных мною оказался тем самым. Мелким шрифтом на нем было отпечатано: «Ирине Григорьевой, горничной Серовых». Я достала сложенный вчетверо листок и развернула его. Так и есть, Аля действительно выучила послание наизусть. Достав из сумочки фотографию, я сложила улики воедино и принялась их с упоением изучать. За этим занятием меня и застал непонятно откуда взявшийся Женька.

– Что собираешь на помойке? – весело поинтересовался он, да с такой обыденной интонацией, будто я постоянно ошивалась на свалках, что-то там собирала, и вообще, в том, что меня можно застать в подобном месте, не было ничего странного.

– А ты? – попыталась я перенять его интонацию.

– За тобой слежу, как бы не сперла чего ценного. Потом отвечай за тебя, – вполне серьезно ответил Логинов, чем вызвал у меня приступ бешенства. Можно подумать, если бы я и впрямь что-то украла, он встал бы на мою защиту! Да и вообще, помойка на то и существует, чтобы избавляться от ненужного хлама, так что каждый имеет законное право брать себе оттуда все, что пожелает.

Я уже открыла рот, дабы оповестить Логинова об отсутствии у него здравого смысла, но не успела, так как взгляд его упал на предметы в моей руке.

– Что это? – Я хотела его послать подальше, но не успела и опомниться, как конверт со снимком из моих рук уже перекочевал к нему, в связи с этим на меня посыпались многочисленные вопросы, и, чтобы отвязался, пришлось все рассказать. – Отлично, но я не понял главного: на кой тебе сдалось разыгрывать из себя следователя? Одного раза было мало?

Действительно в прошлый раз наша с Юлькой игра в сыщиков едва не закончилась трагически.

Я разозлилась:

– Тебе-то что? Отдавай улики и проваливай. Ты мешаешь мне думать.

– Не отдам, пока не расскажешь. Уверен, что ты опять влезла во что-то серьезное. – «Как будто тебя это волнует», – с горечью подумала я. Однако взгляд блондина был серьезным, а хватка цепкой, я сразу просекла: реально не отдаст. Пришлось открыть свой истинный мотив. Брови взметнулись вверх, превратив теперь серьезно-строгий взор в изумленно-недоверчивый. – Ты хочешь найти горничную, потому что пела с ней песню? Я правильно понял?