Одеяло свалилось на пол, и девушка встала. Ноги жутко болели, на правой ляжке отпечатался узор плитки в виде лилии. Рука сама потянулась к тумбочке, на которой лежал окурок сигареты, приготовленной из отборного хлака[1 - Хлак – универсальное название растительного наркотика.]. Огонёк зажёгся и погас, желтоватый дым потянулся к потолку и, казалось, расплывался по его белой поверхности.
Во рту появился чёткий привкус алкоголя, чего-то дешёвого, что можно найти на нижних этажах Уроговых сводов, там, где среди древесных стен, металлических решёток и грязи обитает дворцовая прислуга. Девушка с трудом вспомнила, как добиралась в спальню; кажется, ей кто-то помогал. Лорд Гвинсел? Она быстро запустила руку между ног и облегчённо вздохнула. Глупостей натворить она не успела.
В дверь постучали сначала тихо, потом всё решительнее.
– Входите! – крикнула девушка и поспешила укрыться простынёй.
Дверь бесшумно отворилась, и появился ОН – лорд Гвинсел был таким же потрёпанным, как и она сама. Трудно было представить, чем они занимались всю ночь.
– Чего пришёл? – огонёк загорелся и погас, глубокий вдох заставил девушку раскашляться, поспешно она потянулась к бокалу с водой и выронила простыню.
«Что он там не видел?» – памятуя о лорде, подумала она.
– Давайте я помогу Вам добраться до бассейна.
Гвинсел бесцеремонно подошёл к девушке и помог ей подняться. Удивительно, как она вообще смогла идти. Ноги гудели так, словно она прошла от Ортирига до Акры и обратно. Бассейн в соседней комнате встретил её тёплой водой. Прислуга, как всегда, работала исправно, благо не заглядывала в спальню. Порой там такое творилось…
– Какая прелесть, – погружаясь в воду, прошептала девушка. – Так чего пришёл?
Гвинсел поправил ворот рубашки, задумчиво потёр широкие усы и коснулся бороды. Он так делал каждый раз, как о чём-то задумывался. Девушка уже привыкла к подобным повадкам, и они бесили с каждым днём всё больше.
«Пора менять игрушку».
– Прибыл принц Южного Королевства. Кажется, его зовут Каригом, в честь него сегодня состоится пир.
– Он прибыл уже неделю назад. Удивительно, что ты узнал об этом лишь сейчас. Хотя… Вероятно, отец скрывал появление принца до тех пор, пока тот не оправится.
– Оправится? – удивился Гвинсел.
– Не суй нос не в свои дела. Лучше помоги мне, бери мочалку и три мне спину! Не хочу, чтобы служанки застали меня в таком виде.
– А мне, значит, можно?
– Нельзя! Но ты-то уже здесь. Что толку прятаться. Мой меня, а я пока что попытаюсь распутать волосы. Невозможный бардак у меня на голове!
Спустя полчаса девушка уже надела пышное прогулочное платье цвета запёкшейся крови. Трудно было избавиться от признаков рода, и цвет был одним из них, как и королевский герб, вышитый золотыми нитями на широком шёлковом шарфе, что она обернула вокруг шеи. Огнедышащий дракон и всадник с копьём – таков был символ дома Радемоса. Говорят, его придумал лично человеческий Жнец, человек, чьё имя предпочитали не вспоминать.
В коридоре было многолюдно. Народ суетился: прислуга потакала знатным господам, дети играли в прятки, одинокие дворяне тоскливо осматривали происходящее вокруг. Стоило появиться девушке, друг за другом все стали кланяться. Королевская особа как-никак. Лорд Гвинсел наверняка ощущал себя неловко рядом с этой пышной красавицей. Сама она молила свергнутых богов унять головную боль. Ноги едва слушались, движения были неуклюжими и резкими.
– Бальтиса, – заметила девушка свою сестру, со смехом выскочившую из-за поворота.
За руку она держала принца лиственных городов, и казалось, уже давно привыкла к нему. Уже больше двух месяцев их нельзя было застать порознь. Оставалось гадать, чья свадьба состоится скорее: младшей сестрёнки или короля.
Радемос вот-вот должен был объявить о союзе с Лабоой из королевства Кор. Тогда знатный отец сумеет назвать себя королём-императором, что звучит значительно лучше, чем просто «король».
– Как ты себя чувствуешь, сестрёнка? – с толикой презрения спросила девушка.
– Замечательно, Гларалла, – не заметив дурного тона, крикнула Бальтиса и скрылась в толпе.
Её потенциальный жених на миг задержался, поклонился и бросился вслед за невестой. Звонкий смех донёсся из другого конца коридора.
«Ненавижу. Ненавижу обоих», – сегодня злость была как никогда яркой.
– Идём, Гвинсел, я не хочу пропустить начало пира в честь нашего гостя.
Длинная лестница Уроговых сводов встретила их сухим ветром. Пыль полнила залы и бросалась в лицо. Девушка громко чихнула и поняла, что её вот-вот стошнит. Она бы пристроилась к ближайшей кадке с цветами, но суровый взгляд мужчины в белом остановил её от обличительного действа. Некромант, как обычно, был устрашающ, его глаза черны, словно провалы. Казалось, если долго смотреть в них, можно потерять свою суть. Девушка отвела взгляд и подавила тошноту.
– Ужасно выглядишь, – Магот бесцеремонно приблизился и тыльной стороной ладони повернул её лицо, заставляя посмотреть себе в глаза. – Сегодня ты должна быть прекрасна. Встречу с Каригом готовили долгие месяцы, не смей всё сорвать. Твой отец будет недоволен.
– Хорошо…
– Возвращайся в покои и приведи себя в порядок. Такое чувство, что тебя били всю ночь, а после волоком протащили по ступеням дворца. Потасканная девчушка нам ни к чему. Каригу нужна принцесса, в самом романтическом значении этого слова.
– Я поняла.
– Отлично, – некромант отвёл руку и двинулся дальше.
На секунду его взгляд тронул Гвинсела, и тот невольно вздрогнул.
– Некоторые препятствия, – шепнул Магот под нос и исчез в толпе.
Если, конечно, этот человек мог быть незаметным.
II
Приготовления начались задолго до рассвета. В южном зале, который был выбран с откровенной тягой к символизму, слуги собрали длинный стол на пять сотен персон. Огромное панорамное окно, тянущееся от самого пола и до заострённого потолка, завесили бежевыми шёлковыми занавесками. В нишах мраморных стен расположили монолитные бронзовые подсвечники, каждый весом со взрослого мужчину. Свечи соответствовали своей основе и способны были освещать крупную площадь до самого утра.
Стол покрыли ажурной скатертью, для сидения использовали редкие стулья из красного дуба, а фарфор из лиственных городов с бакларской росписью дополнил общую картину роскоши как нельзя лучше.
Во главу стола поставили большое кресло, опять же, из красного дуба, по правую и левую руку от которого уместились седалища пониже, для сторонников короля. Обычно там располагались некромант Магот и какой-то знатный лорд, но на текущий момент второе место закрывал гобелен с королевским гербом. Быть может, он служил знаком того, что королевский ловчий – правая рука короля – отсутствовал, а может, Радемос попросту не желал никого близко к себе подпускать.
Когда Гларалла появилась в окружении служанок, на неё сразу устремились взгляды нескольких сотен дворян. Лорд Гвинсел вновь ощутимо перенервничал, чувствуя себя неловко рядом с особой королевских кровей. Такие взгляды могли смутить кого угодно, что уж говорить про игрушку принцессы. Все знали, что Гвинсел потакал всем прихотям старшей королевской дочки, но не получал ничего взамен. Ещё никому не удалось обуздать дикий нрав принцессы, и с каждым годом казалось, что так всё и останется.
– Приветствуйте Глараллу, дочь короля Радемоса, – уже отвлечённые взгляды вернулись к принцессе.
«Ещё бы меня здесь кто-то не знал», – выискивая среди присутствующих кого-нибудь незнакомого, подумала она.
Дворяне разбились на типичные кучки потакателей и вредителей.
«Чревоугодцы и лжецы», – так она их называла.
Барон Болгер расположился ближе к середине длинного стола; его густые чёрные усы блестели в пламени свечей, казалось, он мажет их жиром каждый день, а если присмотреться к его кожаной куртке, то можно было увидеть те самые жирные пятна. Даже на пир он умудрялся являться в охотничьей одежде. Говорили, что он предпочитает спать с медведихой в берлоге больше, чем с собственной женой. Он был низкорослый и трусливый, с виду его обувь имела солидный каблук.
Граф Нар, такой же низкий, но толстый, словно бочонок с кислым вином. Гларалла могла бы поклясться, что его пупок выпирал через сальный камзол прямо как краник. Повернуть вентиль, и все кишки, да что там, вся суть Нара выплеснется наружу.
Сильвион Гельзерг, представитель лиственных городов. Один из людей, прибывших в составе свиты принца Альдо. Говорят, он поглядывал в сторону Бальтисы с явным вожделением и наверняка попробует забраться к ней в постель сразу после женитьбы своего принца и младшей королевской дочки.
«Надо бы мне забраться в его постель и подкоротить пыл», – хоть Гларалла и недолюбливала свою сестру, но не переносила любых выпадов в её сторону.
