Академия небытия. Умирать, так с музыкой
– Тут кто-то был, – безапелляционно заявила Мия. – Сандал, шалфей, какая-то еще трава…
– А ты еще и в запахах разбираешься? – Морис с удивлением посмотрел на Мию.
– Я ж вторую специализацию выбрала, друидизм называется, – она нетерпеливо махнула рукой. – Ну что?
– Кабинет ректора в нашем распоряжении. Любезная Людочка страдает аллергией на цитрусы, а конфетки с юдзу ее не смутили. Отправил ее к доктору, но вот незадача, после приема микстуры нападает жуткая сонливость.
Рэнди вздрогнул и подумал, что не хотел бы встать на пути у такого коварного умника.
– Чего стоим? Пошли! – Морис потащил друзей в кабинет. – Свет не включать!
– А что мы ищем? – Мия с любопытством рассматривала массивные песочные часы выше нее ростом. У Миллхауса Дрея были странные представления о дизайне интерьера.
– Информацию! – изрек Морис и вытащил ящик из письменного стола. Оттуда выпала тоненькая папочка зеленого цвета. Глаз зацепился за знакомую фамилию. Кудряшова. Кракен довольно фыркнул и потянул добычу щупальцем к себе, но ее уже припечатало к полу красным кедом.
– Откуда это к нам таких дерзких занесло? А?
Миллхаус собственной персоной появился из совершенной тьмы, сгустившейся вдоль полукруглых стен. Морис втянул щупальце, пока его под шумок не оттоптали. Ректор щелкнул пальцами, и вспыхнул свет, а надежда на лучшее, наоборот, окончательно погасла. Только что с таким трудом раздобытый компромат был изъят и спрятан обратно в ящик, и Рэнди, провожая папочку глазами, отчетливо понял, что живыми они из этого кабинета не выйдут.
– Мия! – вдруг рыкнул он, швыряя паучиху в кракена. Только бы она догадалась сплести сетку и вывалиться в панорамное окно, закрытое одними чарами вместо стекла. Морис застыл в недоумении, но подругу все-таки словил.
Рэнди, отрастив когти, самоотверженно кинулся на ректора. Мгновение он еще думал, что победит, Дрей в своем человеческом обличье был щуплым и не казался особенной угрозой.
Но как же он ошибался! Едва Рэнди приблизился, как тяжеленный хвост прибил его к полу. Дракон выдохнул облако черного дыма и наступил на гуля лапой.
– Кто-нибудь хочет еще погеройствовать?
Мия обвисла на Морисе, старательно не подавая признаков жизни. Морис в свою очередь оценил шансы: даже если он обретет силу берсерка, его атака закончится там же, где и у Рэнди.
Мордой в пол.
Покачав головой, Морис сгрузил Мию в кресло.
– Умный мальчик. А теперь поговорим… – Миллхаус полностью перекинулся в дракона и лапой подтянул к себе Мориса. – Где же ваша подружка?
Морис невозмутимо показал щупальцем в сторону кресла, за что был хорошенько встряхнут.
– Не стоит дразнить меня, – пригрозил Миллхаус. В морде он не сильно изменился, но теперь почему-то казался совершенно обезумевшим. Но быть и казаться – совершенно разные вещи, а Морис пока не верил, что ректор сошел с ума и правда решил их сожрать. Вряд ли избавится от них раньше, чем узнает, где Рита. Одно ясно – лучше бы им найти ее раньше.
– Сами не знаем. С ней что-то случилось? – попытался он прикинуться шлангом, но не прокатило. Дракон отшвырнул Мориса в сторону и выпустил в оконный проем столб огня вперемешку с дымом. Мия свернулась клубочком и была бледнее моли, дрожа всем телом. Гуль где-то под массивной лапой глухо стонал.
– Один за всех, все за одного? В мушкетеров захотелось поиграть? В рыцарей? – Миллхаус продолжал бушевать и швырять мебель. Но вдруг резко успокоился, истаял дымкой и предстал в своем мальчишеском облике, только глаза горели янтарным золотом.
– Ну что ж, посмотрим, кто из вас первым не выдержит. – В руках у ректора появились ограничители. Мия даже не пикнула, когда удавка застегнулась у нее на шее, оглушенные парни тоже вряд ли поняли, что произошло.
– Забрать! – скомандовал Миллхаус.
Из неприметной двери за столом появились конвоиры.
Мию попытались отцепить от кресла, но она впилась в подлокотники с отчаянием кота. В итоге конвоиры вынесли её вместе с ним, попутно подхватив парней.
Морис приходил в себя долго и мучительно, голова раскалывалась, все вокруг плыло и искажалось.
– На мне что, дракон топтался? – прохрипел он.
– О, наша морская принцесса ожила, – глухо хохотнул Рэнди и закашлялся. – Это на мне потоптались, а тебя просто в сторону смахнули.
– Хорош зубы скалить, я так напугалась, что у меня все лапы скрутило. Я до сих пор не могу выпустить это треклятое кресло! – пробубнила Мия.
Морис ощупал голову, вытер лоб легендарным кружевным платочком и наконец осмотрелся.
– Да, гостиница явно не пятизвездочная, – резюмировал он. Перед ним расплывалась серая каменная стена, а от узкого лаза вместо окна несло плесенью. – Допрыгались, короче. Мы опять в карцере.
Глава 2
– Палка большой, стукать больно! – с глухим отчаянием предупредил инспектор Флорентин, уже не зная, как передать всю степень своего негодования. Прошло несколько дней с проклятого бала, будь он неладен, поспать не удалось – затаскали по совещаниям, поэтому Флорентин пребывал в последней стадии раздражения. Четверо подчиненных стояли напротив, опустив головы, потому что если сейчас встретиться взглядом с начальником, то можно умереть от разрыва сердца.
– Вы что-то сказали? – все-таки отреагировал самый молодой из группы. Остальные мысленно вздохнули: «Ой, дурааак!»
– Да я на вашем языке пытаюсь говорить! На умственно отсталом! Два портала неизвестной конфигурации в самом сердце ЗОБ. Ну как вас еще назвать-то? Дегенераты!
Молодой зло посмотрел на разгневанное начальство, но стерпел. Как бы ни возмущался инспектор, совсем уж недалеких в зобовцы не брали, так что учились они быстро.
Но закрепить результат стоило.
– Ты что-то хотел сказать? – нахмурился Флорентин.
И тут бы промолчать, но новенький (инспектор не припоминал такого, наверное, недавно перевели) ни с того ни с сего осмелел.
– Но вы тоже там были! И в конкурсе тоже участвовали! – выпалил он, а остальные трое мысленно похоронили товарища. Естественно, они считали, что парень прав, но правда на службе обычно бьет больно и очень редко увеличивает размер жалования.
– Я там находился по служебной необходимости и конкурс был прикрытием! – поспешно ответил Флорентин и не сразу сообразил, что опустился до объяснений перед подчиненными. И разозлился еще сильнее. – Короче, не уводи в сторону. Ладно, первый вы пропустили, но второй открыли прямо за нашими спинами, неужели никто ничего не заметил?
– У нас есть показания официантов, – помялся один из более опытных сотрудников, – но там ересь какая-то. Разрешите доложить?
– А похоже, что я вас собрал тут, чтобы запрещать?
– Ну… – зобовец тянул, роясь в блокноте, – говорят, что на них напали, утащили под стол, лишили чести и достоинства и одежды…
– Именно в таком порядке? – не удержался Флорентин.
– …а потом еще и подносы стащили, – дочитал на автомате зобовец. – А?
– Материальную ценность представляют? Хотя бы серебряные? – вяло спросил Флорентин, прикладываясь к ледяному кофе: бодрости он не приносил, но от его мерзкого вкуса желание спать отбивало напрочь.
– Нет, китайская подделка, – пожал тот плечами.
– А честь и достоинство? Следы сняли? Побои? – в голове у инспектора творился настоящий хаос, мысли путались, цепляясь друг за друга и лопаясь, как мыльные пузыри. Он понимал, что несет какую-то чушь и упускает одну-единственную здравую мысль, затерявшуюся в этой бессвязной каше. И он или поймает ее, или уволится.
– Да тоже ерунда, сняли с них форменные кители, потом… Что с вами?
Флорентин бросил бумажный стакан с кофе в урну и улыбнулся так, что по спине помощника пробежали ледяные мурашки.
– Вот оно! Главный выход был блокирован, оставался только задний, а там кухня. Кто же обратит внимание на официантов с посудой? Вот зачем нужны подносы! Кто раздевал? Как выглядел? Сколько их было?
– Трое. Двое парней и девушка, а насчет внешности сейчас в отчете посмотрю…
– Не надо, – Флорентин махнул рукой. Он уже понял, кто эти загадочные осквернители официантской чести и воры фартуков и подносов. – Пора наведаться на Темный факультет. Заодно навещу старого дружочка, кажется, у меня есть идея, откуда тут взялся второй портал.
Так вот что не давало ему покоя – «китайская подделка». Флорентин знал одного предприимчивого китайца, который за энное количество денежных знаков достанет все, что угодно. А чего не достанет, то соберет из мусора в подвале под магазином. И ведь не оштрафуешь – его сам Миллхаус Дрей крышует.
Флорентин не стал тянуть и после скорого перекуса – пончик был приторным внутри, а снаружи облит не иначе как туалетным мылом кислотно-розового цвета – спустился в трансгрессионный зал ЗОБа и переместился на Темный факультет Академии Небытия.
С этим незабвенным учебным заведением инспектор был знаком даже ближе, чем хотелось бы. Тут училась его первая любовь… И двенадцатая, вроде бы, тоже. Или двадцать вторая? В общем, на Темном факультете никогда не было недостатка в очаровательных студентках, а если у них имелись, скажем, дополнительные руки или пушистый хвост, так это иногда шло даже на пользу личной жизни.
Так, предаваясь непрошеным воспоминаниям, Флорентин безошибочно двигался в нужную сторону. Темный факультет, как всегда, не впечатлял красивыми пейзажами – одни и те же сумерки, пылюка и безнадежно одинокий комок листьев, который ветер гонял туда-сюда по пустырю вдоль дороги.
– Кар! – поздоровался старший из ворон-наблюдателей. Они тут вечно сбивались в стаи, но мало кто из студентов догадывался, что черные зловещие птицы не только создавали атмосферу (тут инспектор не удержался от скептического смешка), но и шпионили и при необходимости докладывали в ректорат. А главный у них был ворон-оборотень вальравн по имени Петер, но знакомые называли его просто Петя.
– Карр! – напомнил Петя о старом должке. Как-то они с Флорентином играли в карты на бочонок пива.
– Я на службе, – развел руками Флорентин. – Давай позже, как разберусь со всей этой вашей катавасией?
– Кар… – нехотя согласился вальравн и, взмахнув крыльями, сверкнул алым глазом на других ворон из стаи. Теперь никто не донесет Миллхаусу о визите зобовца раньше, чем тот почувствует сам.
– С меня два бочонка, Петь, – показал большой палец Флорентин и пошел дальше.
Магазинчик Ли Вэя сверкал фонариками прямо по курсу и завлекал клиентов яркими красками. Но стоило инспектору подойти поближе, как отключили электричество. Все погасло, даже лампочки на столбах вдоль дороги, двери захлопнулись, а табличка сама собой перевернулась словом «закрыто» вверх.
– Серьезно? – инспектор огляделся по сторонам с растерянным видом. – Настолько бесстыже?
– От бесстыжего слышим, – сообщил бессменный уборщик Сорамару, вылезший из-под крыльца, и с хлопком испарился.
– Я буду жаловаться! – прокричал вслед Флорентин. – Если найду, кому…
Ответом на его пассаж был только тихий смешок и пара шишек, пущенных прицельно с ближайшей сосны. Вот так тут всегда – никакого порядка.
Двери магазинчика, естественно, натиску инспектора не поддались, поэтому он вздохнул и направился к ректорской башне. Похоже, разговора с Дреем не избежать, так лучше побеседовать приватно, чем посылать приглашение в офис ЗОБ. Да и намного безопаснее для последнего. В очередной раз подумав о прибавке к жалованью, которую давно пора было вытребовать, Флорентин проделал обратный путь и снова замер в нерешительности.
Половина стены у ректорской башни отсутствовала, вокруг все усеяно обломками мебели. Внутри виднелся золотой дракон, то и дело выпускающий струи дыма.
– Миллхаус?
– Инспектор? Да пошел ты в ад, инспектор, не до тебя сейчас…
– Вы тут что, все с ума посходили? – Флорентин только собрался наверх, чтобы с риском для жизни опросить ректора, как сработал карманный передатчик. Взглянув на экран, инспектор забыл и о драконе, и о китайце, и о порталах. Появилась новая цель! И куда приятнее!
– Зайду попозже, когда с ремонтом разберетесь! – крикнул он и помахал рукой.
Второй переход в один день не добавил приятных ощущений. От недосыпа и истощения кружилась голова, подташнивало, но дело того стоило. Как вовремя распространилось видео переполоха на Светлом факультете. Бдительные граждане, увидев в этом оплоте доброты и воздушности адских тварей, задались вопросом, а откуда вообще такое богатство? И чего это святая троица, стоящая у руля факультета сотни лет, сверкала панталонами, пытаясь справиться с одной-единственной студенткой? Судя по комментариям, Бламс грозило дело о жестоком обращении с темными тварями и студентами, нарушении собственного же устава факультета и попирании всевозможных загробных договоренностей. Поднялся такой гвалт, что половина учащихся отказалась выходить на занятия.
Короче, дело межмирового масштаба.
Вызванные им помощники уже торчали возле дверей в ректорат. По крайней мере, здесь все стены были на месте.
– Здравствуйте, а я к вам с проверкой! – звучно хлопнув дверями, Флорентин вошел в приемную, перепугав тощенькую серую секретаршу. То ли дело кошечка Людочка у Миллхауса.
– А госпожа ре-е-ктор сегодня не принима-а-ает, – проблеяло это создание в прямом смысле слова, потому как вид имело частично овечий.
– Ну она на месте? – инспектор кивнул в сторону кабинета.
– Нет, – испуганно продолжила секретарша, то и дело поглядывая на дверь.
– Еще лучше, никто не будет мешать проводить обыск! – Он кивнул помощникам. – Начинаем!
Копия бумажки с постановлением спланировала на стол секретарши, а самой комиссии в приемной уже не было.
Впрочем, белая драконица, разодетая в шелка как перед показом мод, сидела в кресле и готовилась защищать свою кладку яиц, если так можно сказать о студентах.
– Вы не имеете права! – твердо заявила Арлетта Бламс.
– И право имею, и полномочия… – инспектор многозначительно помолчал, думая добавить еще кое-что, но посчитал фразу слишком пошлой для такого интеллигентного общества.
Арлетта была спокойна до безобразия, во время безобразия и после. Даром, что ли, у нее тридцать студиозов шредерной машинкой работали? Все документы уничтожены, сожжены и развеяны ветром и вентилятором. А показания студентки Темного факультета? Ложь и промоакция. Как и видео – хороший монтажер и из драконицы белочку сделает. Век технологий!
Тем более этот дуралей Миллхаус открыл портал и забрал всю эту раскаменившуюся нечисть к себе, так что даже следов жизнедеятельности не осталось. Пришлось выплатить внеочередную премию работникам метеобашни, и «Музей неестественных существ» превратился в зимний сад с превосходными ледяными скульптурами.
Правда, со скульптором она потом поговорит, когда закончится эта нелепая проверка. Одна из статуй подозрительно похожа на нее в момент душевного смятения, ну не может представительная ректорша скакать по колоннам, сверкая исподним.
– Ну раз у вас права, то милости просим, – очаровательно улыбаясь, Бламс отступила к книжным полкам, давая инспектору доступ к своему письменному столу и сейфу. Пустому, разумеется.
– Люблю умных людей, – добавил Флорентин, наблюдая за ректором. Безмятежное спокойствие раздражало, он знал, что эта древняя ящерка что-то скрывала, явно гнусное и дурно пахнущее, он такое носом чуял, никаких штатных оборотней не надо. Так где же Бламс прячет свое грязное бельишко?
Но пока действует презумпция невиновности, не пойман – не вор. А у нее было время подготовиться, Флорентин уверен, что если и существовала какая-то документация, все уже давно уничтожено. Ему остается лишь водить носом, надеясь на безалаберность исполнителей. Невозможно все контролировать, в этом он убедился еще в юности, только-только поступив на работу в ЗОБ. Сколько ни проверяй подчиненных, все равно где-нибудь накосячат. Лучше сразу закладывать этот процент нежданчиков в схемы работы и просто вовремя корректировать.
Помощники приступили к рутинному обыску, а Флорентину не сиделось на месте. Смотреть на самодовольное лицо Бламс надоело еще на десятой минуте, а искали основательно, так что на один кабинет могло уйти много времени.
– Столовую не переносили? – вежливо поинтересовался Флорентин у хозяйки кабинета.
– Нет, все осталось по-прежнему. Можно попросить вас захватить мне кофе? – Арлетта была в своем репертуаре, смотря на Флорентина и поигрывая второй пуговичкой на льдисто-голубой блузке. В этой ее чопорной недоступности было нечто волнующее, да и у инспектора случался период, когда ему до одури нравились строгие дамочки…
Флорентин невольно сглотнул, но такие фокусы на него больше не действовали. Многолетняя практика – это вам не хухры-мухры. Он улыбнулся своей самой неотразимой улыбкой:
– За кофе сходит секретарь, не путайте меня с вашей болонкой. Ой, овечкой.
– Хам, – констатировала Арлетта и оставила в покое блузку.
– Зато красивый, – Флорентин едва удержался, чтобы не показать возмущенной драконице язык.
Насколько он помнил, кормили на Светлом факультете отвратительно, зато кофе варили неплохой. Если прямо сейчас не бахнуть чашечку, то он уснет прямо в кадке с фикусом посреди коридора. На пути в столовую его настигло чувство опасности, интуиция сделала стойку, и Флорентин полностью доверился ей. И она привела его к неприметной двери для персонала.
Девушка в безвкусной длиннополой форме студентки Светлого факультета отчаянно шмыгала носом и мешала длинной ложкой варево в большой кастрюле. В помещении стояли жар и вонь подгорающего крахмала.
– И чего?
От этого вопроса инспектор вздрогнул.
– Чего я добилась? Вместо того чтобы вернуться назад, я торчу на этой чертовой кухне и варю миллионную кастрюлю овсяного киселя? Да меня от одного запаха мутит!
Флорентин задумчиво почесал затылок. Либо у девушки проблемы с головой, либо она разговаривает с кем-то невидимым.
– Дура я и Ритку зря подставила!
– А с этого момента поподробней… – зобовец подумал, что такие совпадения невозможны, но вдруг девушка говорит именно о Кудряшовой?
– Ааа! – заорала «кухарка» и швырнула в него деревянную ложку. Флорентин поймал бы ее, но та вся была в скользком горячем киселе. Пальцы проскользнули, и ложка звучно припечатала его по лбу.
– Да блин, – пока он вытирал рукавами пиджака лицо, интересующий его объект скрылся с места преступления. Как найти девицу в толпе точно таких же? Может, по ауре отследить? Но едва он активировал артефакт, камень выплюнул тьму, окутав все помещение.
– Кхе, кхе, – закашлялся инспектор и поклялся, что больше не будет экономить на оборудовании и заказывать его у сородичей Ли Вэя. Но свою роль артефакт сыграл, теперь зобовец не сомневался – на Светлом факультете скрывается темная душа. Как она еще не слетела с катушек? Хотя это вопрос времени, нужно быстро найти девушку и вернуть в подходящую ей атмосферу.
Два часа Флорентин потратил на обходы женских общежитий, еще час – на мужские. Вдруг ему показалось? И кисель варил плечистый парниша, прикидываясь хрупкой девушкой. Флорентин не стал бы осуждать – в такой обстановке у кого угодно крыша потечет.
Собирался обойти еще и преподавательские апартаменты, но махнул рукой, ноги не держали, хотелось просто сесть и выпить чего-нибудь ледяного и газированного.
Скамейка нашлась сразу. Согнав с нее взглядом стайку девчат, Флорентин опустился на сиденье и блаженно вздохнул. С другого конца скамейки также вздохнули, но только горестно. Инспектор аж подскочил от неожиданности, едва не прикусив язык – а это, между прочим, его основной рабочий инструмент, – и воззрился на девицу с половником. Точнее, уже без половника.
Его пропажа сидела рядом, сосредоточенно разглядывая мыски форменных туфель. Видно было, что у нее в голове происходит какая-то нешуточная борьба, потому что девушка нет-нет да стискивала кулачки, хмурилась, а потом снова скатывалась на хныканье.
Но у бывалого сердцееда уже был иммунитет к женским слезам.
– Почему вы плачете? – спросил он и изящным жестом передал платок, припасенный всегда именно для подобных случаев.
– Есть повод – прошмыгала та. – А вам-то какое дело?
– У меня есть подозрения, что у нас одна общая знакомая. Маргарита Кудряшова, верно?
– Подслушивали? – ужаснулась девица.
– Могу и подглядывать, служба, знаете ли, позволяет, – мило улыбнулся Флорентин. – Но вернемся к Кудряшовой. И к вам. Как вас, кстати, величать?
– Света… Света Терёхина.
– Когда вы в последний раз видели Кудряшову?
– Последний раз? Перед оживлением музея, – ответила Света и прикусила язык: – Ой, проболталась!
Инспектор фыркнул: вот он, ваш маленький недочет, госпожа Бламс. Теперь драконицу можно брать под белы чешуйки и сопровождать в подвальчик для приватного разговора. Но начнут они, конечно же, с темной души. Виданное ли дело, держать у себя на факультете бомбу с часовым механизмом.
– Это уже не секрет, дорогуша, – ответил Флорентин, изрядно довольный собой.
– А что с Ритой? И почему ей интересуется какая-то служба?
– Ничего серьезного, просто хотим поговорить, – Флорентин попробовал снизить градус накала, но вышло все наоборот. Света вдруг перестала заламывать пальцы и мигом вся ощетинилась.
– Мда? Поговорить? – прошипела Света. – Много вас таких разговорчивых. А ну пошел отсюда, говорливый! Пошел, пошел, пока я тебе шевелюру не испортила! Все беды мои от мужиков!
Атмосфера сгустилась, вокруг девушки начали закручиваться темные эманации, сплетаясь из воздуха в зловещие узоры. Кажется, бедняжка и сама не подозревала, что находится не на своем месте, и теперь подавляемая внешне негативная энергия собиралась совсем даже не безобидными завихрениями.
– А вот и таймер включился, – пробормотал инспектор, резко дернувшись вперед в надежде обхватить Светку и вовремя навесить на нее успокаивающий артефакт.
– А подавись-ка! – проскрежетала девушка, сделала мостик, ловко ускользнув от объятий, а потом вывернула шею и быстро-быстро поползла от Флорентина. – Догони теперь, козел!
– Святые панталоны, – обреченно выдохнул инспектор и поморщился. Вторая стадия одержимости темной души началась слишком рано. Сейчас-то она только по стенам будет ползать и студентов распугивать, а потом как рванет! Стресс имеет обыкновение накапливаться, а тут сплошной напряг и рюшечки. Неудивительно, что беднягу так перекрутило. Госпожа ректор Бламс не иначе как из ума выжила, надеясь припрятать темную душу на своем факультете, какие бы далеко идущие планы она ни лелеяла.
К тому же, подумал Флорентин с недоумением, за время службы он чего только не видел, но вот такого мерзкого нижнего белья – ни разу!
Света продолжала убегать на всех четырех конечностях, издавая при этом жуткие звуки. Все, кто видел эту картину, либо замирали на месте, либо с воплями уносились прочь.
– Подготовка никакущая, – хмыкнул Флорентин. На Темном факультете припадочную бы уже пару раз приложили – и не только преподаватели, студенты в первую очередь. А тут орут и убегают. Неинтересно.
В два счета догнав беглянку, инспектор набросил на нее цепочку успокаивающего артефакта, а после, закинув на плечо, активировал портал. Отчет о происшествии составил автоматически, в случае чего, прикроется бумажкой и все.
– Третий переход за день! Я вам ишак, что ли? Забирайте свое добро!
Портал выбросил его на одном из тренировочных полигонов, изрытом котлованами, – наверняка потрудились студенты стихии Земли. Флегматичный уборщик разравнивал песок метлой, а из плеера, торчащего из кармана синего рабочего халата, доносились заунывные переливы флейты.
– Хоть наушники бы надел, – проворчал Флорентин и тут же угодил носком туфли в ямку. Светка даже под артефактом заерзала на плече и попыталась укусить похитителя. Характер такой, что поделать.
Уборщик неодобрительно покосился на инспектора.
– И зачем ты ее принес? У нас что, своего мусора мало?
– За надом, – огрызнулся Флорентин. Оглядевшись наскоро, обнаружил, что ректорская башня все еще продолжала дымить. – Куда можно ее временно сгрудить? Перестройка организма уже началась, но лучше ее пока не выпускать, случались, так сказать, эксцессы.
– В карцер, – отмахнулся Сорамару.
– Соглашусь.
Уборщик потерял к нему интерес, прибавил громкости и вернулся к работе, от которой, мягко говоря, все равно не было толку, и сметаемый им песок просто исчезал на дне ям. Так он будет мести еще неделю.
Инспектор пошагал в сторону тюрьмы. Это место ему было хорошо знакомо. Не очень уютно, промозгло, но Свете Терёхиной сейчас именно такое и требовалось. Это как лечение желудочной болезни – холод, голод и покой. Посидит денечек в одиночке, мозги на место и встанут.
Над головой со зловещим карканьем пронесся Петя, но в этот раз сделал вид, что не заметил посетителя. Два бочонка пива еще были весомым аргументом.