Сожженные земли. Закон дитто
Я вздрогнул и положил руку на свой деревянный меч.
Густаво изогнул бровь и ухмыльнулся:
– Какая воинственность. Значит, прилюдно. Эй, Сайфер!
Я повернулся, услышав тяжелые шаги. Тот детина шел прямо к нам. Наставник бросил взгляд на меня, затем поверх и, как будто что-то поняв, кивнул.
Нянюшки взволнованно закудахтали, но Густаво оборвал их причитания резким:
– Император приказал. С этого момента вы свободны – сопровождать принца не требуется. И потакать его шалостям – тоже.
Его голос был грубоватым и властным, как бывает у людей, которые привыкли приказывать. Нянюшки поклонились и поспешили убраться из тренировочного зала. А я так хотел показать им, что смогу справиться, смогу сделать, как…
Сайфер остановился возле нас, и я угрюмо посмотрел на него снизу вверх. Он был не выше Густаво, но намного мощнее. Если Густаво был жилистым и поджарым, то Сайфер был крепким, с короткой стрижкой и небольшими запавшими карими глазами. Его брови почти сходились на переносице. Был он одет в тренировочную серую рубаху и черные форменные штаны. В левой руке сжимал уже другой меч, взамен обмазанного соком вестелиса, а ладонь обмотал бинтами – в зале всегда лежали необходимые снадобья, чтобы солдаты и стражники не шастали через весь дворец до лекарской.
– Рад служить, начальник, – басом сказал Сайфер. – Это, я там тренироваться должен. Чем… могу?..
– Сайфер, принц Винсент желает извиниться.
– Не желает, – буркнул я, не отрывая руки от меча.
Сайфер при слове «принц» широко открыл глаза, посмотрел на меня, на Густаво и снова на меня.
– Так это…
– Принц Винсент желает извиниться, – тихо сказал Густаво. – Снимите плащ, принц.
– Нет! – крикнул я. – Принц Винсент не будет ни перед кем извиняться!
– Первое правило, запомните его так же, как молитву Эарту, – никогда не вредить товарищам по оружию.
– Но он оскорбил мою честь!
– Драконий хрен я клал на честь, которую защищают уловками и мелким пакостничеством, – спокойно бросил Густаво. – Он оскорбил вашу честь? Значит, берете меч и идете ее защищать, не таясь и не показывая спину обидчику. Вы принц и должны являть собой пример не труса и вора, но человека, ищущего справедливости честным путем.
Сайфер насупился и внимательно посмотрел на свою руку. А затем медленно сказал:
– Вообще-то… ну… ладонь жжет. И как бы…
– Сайфер, ваша честь оскорблена?
– Да, начальник.
– Вы желаете вызвать обидчика на честный поединок?
– Но ведь принца…
– Вы видите здесь принца?
Густаво вышел вперед и встал рядом с Сайфером, театрально раскинув руки и оглядевшись по сторонам. А затем резким движением скинул с моей головы капюшон. Все вокруг ахнули, увидев мои рога.
Какое унижение.
– Я вижу только маленького лгуна и пакостника. Да, пакостника. А пакостнику следует пару раз надавать по заднице, чтобы в следующий раз тот задумался над тем, к каким последствиям приводят его поступки.
Меня как молнией поразило. Такие же слова сказала мне матушка Шэлли перед тем, как исчезнуть навсегда.
И только позавчера я случайно узнал, куда исчезла матушка Шэлли.
Почему они раз за разом повторяли эти слова?
Я затравленно попятился, но Густаво схватил меня за шиворот и потащил в сторону тренировочного круга, от которого врассыпную брызнули новобранцы.
Швырнув меня в круг, он бросил мне под ноги тренировочный меч. Сайфер встал напротив, в пяти шагах, и принял стойку. Я неловко поднял меч, схватив его обеими руками. Он тянул меня вниз, грудь вздымалась от подступившей паники, но, быстро уняв дрожь, я упрямо посмотрел на Густаво. Тот сложил руки на груди и, насмешливо подняв брови, смотрел на мои жалкие потуги.
Ну уж нет. Я не дам над собой смеяться.
Стук мечей и звуки спарринга прекратились – все взгляды были обращены на нас.
…Четыре раза у меня выбивали меч из руки сразу после команды Густаво и валили на пол. Сайфер как будто все больше распалялся и в последний раз даже пнул меня, после чего я с позором упал на пол.
На пятый раз Густаво сказал: «Хватит» – и избиение прекратилось.
Никто не ринулся защищать принца. Всем было… плевать?
Я пораженно уставился на уже спаррингующихся солдат. Даже новобранцы разошлись по углам и под окрики тренера методично повторяли одни и те же удары.
– А теперь извиняйтесь.
Я покосился на невозмутимого Густаво и тихо-тихо сказал:
– Прошу… прощения.
– Что-что? – громко спросил Густаво.
– Прошу прощения, Сайфер, что измазал твой меч! – рявкнул я.
По залу прошлось тихое хихиканье, а я почувствовал, как лицо заливает краска. Клятый драконами начальник охраны!
Сайфер поклонился Густаво и, проходя мимо меня, сплюнул на пол.
– Хиляк.
Я показал ему вслед язык. Большего унижения, очевидно, принц сегодня не испытает. Кряхтя, поднялся с пола и хотел было пойти к выходу, но меня остановил голос Густаво:
– А вы куда, Ваше Высочество?
Я замер и бросил со всей язвительностью, с которой мог:
– Разве я не извинился?
– Конечно-конечно. Но мечи кто будет чистить?
– Слуги?.. – неуверенно пробормотал я.
– Не угадали, – ухмыльнулся Густаво.
Я мысленно застонал.
До покоев я добрался почти к ужину. Настроение совсем испортилось. Густаво заставил меня отполировать до блеска все мечи и аккуратно разложить их по местам. Он наказал мне с рассветом прийти в зал. На мое недовольное: «А что будет, если не приду?», он спокойно бросил: «Я приду в зал и буду считать до трех».
И мне как-то расхотелось узнавать, что будет после цифры три.
А нужно еще переодеться и приготовиться к встрече с отцом – сегодня как раз один из тех дней, когда мы ужинаем вместе. Непривычно, конечно, что меня не сопровождают служанки. Они пять лет следовали за мной по пятам, никак не препятствуя моим шалостям, но и не отставая ни на шаг.
Дверь в покои была приоткрыта. Меня кольнуло нехорошее предчувствие. Я рывком распахнул дверь и сдержал испуганный вдох.
На моей кровати сидела мать. Императрица, свет Таррвании, мягко улыбалась, держа в руках резной ларец. Ее как всегда безупречное белое платье струящимися складками ниспадало на пол, прикрывая туфли. А возле нее стояла женщина в легком кожаном доспехе. Ее голова была полностью обрита, кожу сплошь покрывали татуировки. Даже лицо. На поясе у нее болтался колчан со стрелами, а на плече висела торба с луком.
– Винсент, дорогой, ты пропустил мое прибытие. Почему? – ласково донеслось до меня.
Я вздрогнул. Пять лет я не видел эту женщину, и вот… Ужас начал против воли подниматься внутри, сжимая сердце и желудок холодными кольцами.
Вот она здесь. Неужели Эарт не слышит молитвы истинного верующего?
– Познакомься с Сейей, дорогой. Она претендент на должность твоей личной охраны и, надеюсь, Астраэль удовлетворит мою просьбу.
Встав, императрица прошествовала мимо меня. Сейя бесшумно прошагала за ней. Я быстро зашел внутрь и закрыл двери. А затем в изнеможении сполз по стене вниз.
Мышцы болели, душа была в смятении.
Я с тоской посмотрел на свет лампы, дрожащий от сквозняка. Огонек неровно покачивался, грозясь и вовсе погаснуть, если не накрыть его стеклом. Я чувствовал себя таким же огоньком: слабым, дрожащим, неровным.
Не имеющим никаких сил и почти под колпаком.
В дверь постучали – слуги принесли сменную одежду. Я поднялся, нацепил улыбку и пригласил войти.
Глава 5
…а «некроманты и драконы» оказались даже более занимательной игрой, чем я думал. И требующей особого стратегического мышления.
Из походных записей Эжена де Мораладье918 год правления Астраэля Фуркаго.
Сожженные земли. Маяк.
Второй месяц сезона дождей
Рейн– Три-десять-шесть.
– Двенадцать-пять-семь.
Блисс недовольно покосился на Наставника, но убрал руку, а тот радостно заулюлюкал и сгреб все фигуры себе.
– Подставляй.
Блисс покорно наклонился, и Наставник, сосредоточившись, три раза щелкнул его по лбу. Это была уже десятая победа в «некроматов и драконов». Лоб Блисса сильно покраснел.
– Наставник, может, мы решим вопрос как-то иначе? – Блисс подбросил яблоко, которое извлек из широких карманов штанов, и тут же ловко метнул кинжал.
Стук, свист – кинжал пригвоздил яблоко к деревянной подпорке слева от меня.
Я поднял бровь.
Блисс ухмыльнулся и отсалютовал другим кинжалом. Кажется, кто-то слегка раздражен. Дружок, ты же сам согласился на наш план…
– Победа или ничего, – флегматично отозвался Наставник. Живые полы его белоснежной одежды заплелись вокруг рук, подчеркивая их худобу. – Ответы требуют вопросов, а вопросы требуют страда… ой, стараний.
И захихикал, кутаясь в одежды.
Блисс поджал губы.
Первоначальное восхищение фокусами прошло, и упрямый «старик» настаивал на победе – если мы хотим получить ответы на вопросы.
Точнее, на один ничтожный, скромный, маленький вопросик.
– Так вы признаете поражение?
Мы с Блиссом замерли. Наставник зевнул. Киса юркнул на лестницу – вниз. Хвост скрылся за поворотом.
Молния мелькнула совсем рядом с маяком, ярко осветив наши с Блиссом лица – угрюмые, усталые – и лицо Наставника – длинная кошачья улыбка растянулась на лице.
Клятый драконами старик!
Блисс играл каждый день по несколько партий, но обойти мастера не мог. Со мной Наставник отказывался играть – уж в моем детстве наигрался. Однажды его смог победить только Костераль и дважды – Астраэль. «Некроманты и драконы» были первой игрой, которой обучали наследников престола. Я не был наследником, но Костераль как наследник провинции и Астраэль как наследник империи охотно делились со мной знаниями.
Пока между нами не произошел разлад.
Я сложил пальцы домиком и задумчиво перебирал их: большой палец стучал о большой палец, затем указательный об указательный, и так до конца и обратно.
Наставник вновь зевнул и помахал ногой, которую выпустил из-под светлого лепестка. Потом другой. Его взгляд переместился к чаше с огнем, затем рассеянно скользнул по окну. Мы с Блиссом переглянулись. Он незаметно указал на кинжал и шею старика. Я отрицательно покачал головой.
Затем Блисс потер переносицу и посмотрел на рукав, где были запрятаны крапленые кости. Я вперил гневный взгляд в Блисса, надеясь, что старик не заметил его жеста. Моряк вздохнул, почесал затылок, поправил рукав и покорно поднял руки.
Огонек старика загорелся фиолетовым.
– Ну? Поражение, детишки?
– Еще одну партию, – угрюмо отозвался Блисс и бросил кости.
Огонек Наставника задрожал и обратился зеленым. Белое одеяние расплелось и словно надулось пузырем.
Я посмотрел на доску и в ужасе уставился на Блисса: эта гребаная рыбеха!
Вроде бы такие же двенадцатигранные кубики, как обычно, но один из них завалился на бок, явив восьмерку.
И создал идеальную комбинацию для успешного хода.
– Так… Наставник… – начал я аккуратно, потихоньку доставая меч из ножен и медленно приближаясь к игрокам. Блисс замер, словно перед взглядом змеероса.
– Мош-ш-шенник! – прошипел Наставник, раздуваясь еще больше. Его огонь затрепетал черным цветом, и, разинув пасть, существо одним укусом проглотило Блисса.
Целиком.
Ветер завыл еще громче в оглушительной тишине. Наставник икнул – его непомерно раздувшийся живот сотрясали удары. На лице застыла блаженная улыбка. Огонек затрепетал голубым.
Я подскочил к старику и, подняв с пола, принялся трясти:
– А ну, выплюнь, быстро!
– Он мошенник, – обиженно протянул Наставник, болтаясь в моих руках.
– Он член моей команды!
– Херовую ты команду собрал, Рейн!
– Ты не ешь рыбу! – прошипел я. – Гребаный придаток, быстро выплюнь!
Наставник заворчал.
– Жду-жду их, а они даже не думают спускаться!
В бледном голубом свете показалось такое же бледное лицо Джен. Ее нежно-розовые волосы выглядели почти фиолетовыми. Белая рубашка и отороченный бархатом жакет, да черные штаны с высокими сапогами – одета она была просто, но со вкусом. И на ее прелестном лице застыла недовольная гримаска.
Следом за Джен почти по-змеиному вполз Киса и, считав мое настроение, зашипел, поднял острый воротник вокруг шеи.
«Молодец», – мысленно погладил я его и дал команду успокоиться. Киса молча сел и склонил голову набок.
Успокоиться и в случае чего – приготовиться.
Наставник, находясь спиной ко входу в зал, на сто восемьдесят градусов повернул голову и вперился в Джен сияющими желтыми глазами. Джен фыркнула, бросила взгляд на доску, затем на меня и недовольно произнесла:
– А где Блисс?
Живот Наставника вздрогнул несколько раз. Огонек задрожал и…
Я успел отскочить – Наставник разинул рот и изрыгнул из себя Блисса. Ошарашенного, в слизи и с кинжалами в дрожащих руках.
Но живого и почти не пострадавшего.
– О, – сказала Джен, складывая руки на груди. Я кивнул ей. Блисс замотал головой, резко осел на пол и отполз в угол. Мне пришлось броситься к нему и начать спешно срывать одежду.
Хлопнув его по плечу, я зло прошептал:
– Снимай. Пока слизь не стала жечь.
Он слабо улыбнулся:
– Нет, ну такая история выйдет.
– Идиот, – простонал я и призвал тонкую струю воды, омывшую тело Блисса, когда одежда была полностью снята.
– Сыграем?
Я обернулся – Наставник расплылся в довольной улыбке и приглашающим жестом указал Джен на пустующее место.
Синий огонь на голове Наставника закачался. Старпом села перед доской, скрестив ноги, оглядела фигуры на доске, удовлетворенно хмыкнула и бросила кости.
– Малышка-малышка, а ты ничего! Уж получше своего братца, – восторженно воскликнул Наставник и бросил кости в ответ. Джен нахмурилась, глядя на доску. Ее распущенные волосы, словно живые, приподнялись и завились в аккуратную косу. Она бросила кости и посмотрела на меня – сосредоточенные голубые глаза скользнули по моей щеке, словно погладив, и она вернулась к игре.
«Я смогу, капитан. Верь мне», – вот что говорил этот взгляд.
Я верю, Джен, я всегда верю. И буду верить.
Возня внизу отвлекла меня от Джен. Портупея Блисса валялась у моих ног, а он все слабо тянулся, силился достать кинжалы и очистить от слизи. Я шикнул на него, сел рядом и принялся сам проверять каждый. Зеленая слизь капала на пол, пока я, призвав воду, счищал ошметки, затем поднимал их потоком ветра и отправлял прямиком в чашу. Огонь с шипением вспыхивал и пожирал слизь, отправляя по цепи фиолетовые и синие всполохи. Киса, мурча, устроился возле обнаженного моряка и даже позволил положить на себя руку. Правда, дракон иногда плотоядно облизывался и бросал такие же плотоядные взгляды на Блисса.
Драконы, как весьма проницательные существа, чуят истинную природу любой твари. И их не обмануть никакой личиной.
Закончив с кинжалами, я потянулся мыслью к моим братьям и сестрам, призывая их поближе к маяку.
Наставник захохотал. Джен цокнула. Кости клацнули по доске.
Ночь началась.
Мы с оправившимся от потрясения Блиссом молча смотрели за тем, как стремительно меняются и исчезают с поля фигуры. Темный сумрак сменился сумраком посветлее – занимался рассвет.
Кости метались все быстрее.
Джен уже не хмыкала, лишь сосредоточенно смотрела на поле и кусала губы. Наставник похихикивал, но я видел, что его взгляд стал острым и хищным.
Ему нравилась игра.
Наконец две фигурки на доске застыли друг напротив друга. Джен хлопнула себя по бокам и откинулась в изнеможении на пол.
Наставник же захлопал в ладоши, а мы с Блиссом выдохнули.
– Драконовы зубы, потрясающе! – воскликнул старик.
А «потрясающе» заключалось в том, что Джен смогла добиться ничьей. Не выиграть, нет – просто ничья. Они играли без перерыва до утра.
– Не победа, – шепнула Джен и бросила на меня осторожный взгляд.
Я нахмурился и предостерегающе кивнул.
– Это не победа, – вторил ей Наставник. И потом захихикал: – Что будешь делать, рыбка?
Джен вскочила на ноги и зашипела. Ее волосы змеями поднялись над головой. Яростная и злая. Она так смотрела на Наставника, так… нежно!
Да как он мог хихикать с таким видом? Как он посмел, как…
Блисс схватил меня за плечо и дернул. Я вздрогнул, повернулся к моряку, и он скривился, будто его тошнит. От его руки по телу разлился холод, принесший отрезвляющую оплеуху сознанию, и я усилием воли призвал развеивающий чары поток воздуха.
Хоть бы предупреждала, красавица, прежде чем переходить в «нападение».
Меж тем Джен низким грудным голосом, полным невыразимого очарования (я опять вздрогнул), обратилась к Наставнику, протягивая руки:
– Разве ты не хочешь подарить мне победу, любимый?
– Неа, – лениво отозвался тот. Джен сердито заморгала. – Прелестница, я был мнения повыше о тебе. А вы с братом оба… мошенники?
Его огонек опасно закачался. Я прислушался.
Два вопроса.
– Тсч.
Волосы Джен упали на плечи. Она поправила воротник рубашки и, нахмурившись, сказала:
– Вы не дитто и не из морского народа.
– Нет, – быстро, очень быстро выпалил Наставник. Его глаза ярко сверкнули.
Смутное подозрение заскреблось на душе тысячами кошек. Только не говорите, что…
Джен задумчиво уставилась на пламя. Потом бросила взгляд на старика. На его волосы. Прищурилась.
Но я опередил ее:
– Это нечестно.
– Она сама выбрала формулировку, – радостно сказал Наставник. – И сама решила меня обольстить!
Я чуть не застонал от накатившего раздражения. Эти древние ворчливые твари! Отвлек, значит, внимание и как ребенка развел моего умнейшего старпома.
И я даже ничего не мог сделать – право вопроса не у меня.
– Ког… – понимание, отразившееся на лице Джен, буквально заставило ее замедлиться, – …да. Точно. Так ты мудрец и хитрец?!
Наставник опять захихикал и почти с головой закутался в лепестки растения. Огонь уменьшился вдвое.
Мы с Блиссом одновременно вздохнули. Он – с бульканьем и последовавшим кашлем. Я – с нараставшим раздражением.
По полу заклубился серый туман, а в воздухе затрещали искры.
– Ну-ка, шуруйте из маяка. Мне спать пора. И не шалите тут, пока я сплю.
Судорожно вздохнув и нацепив улыбку, я процедил, поклонившись:
– Конечно, Наставник.
Лепестки закрылись над ним, опутав его тело коконом.
– Больше месяца впустую, – пробормотал я, вставая и разворачиваясь к окну.
Блисс поднялся вслед за мной и успокаивающе сжал плечо:
– Зато какая история получится, а?
– Да-да, – мрачно сказал я. – Можешь не утруждать себя одеванием. Нам пора.
Блисс широко улыбнулся и провел рукой по волосам, приглаживая их назад. Затем поднял портупею с кинжалами и закрепил на обнаженной груди.
Джен начала медленно расстегивать пуговицы на рубашке.
Одно можно было сказать точно – Наставник не желал отвечать на вопросы. Ну и драконье пламя с ним.
Пока что.
Воспоминания из детства раздражающе шептали, скользили рядом, а я не мог ухватиться за них. Ведь я больше не помнил ее лица.
Однако дольше мы оставаться здесь не могли. Позвав Джен и Блисса, я вышел с ними через боковую дверь. Киса радостно скользнул за нами – как все черные драконы, он любил воду.
Ветер сразу же бросил в лицо колючий дождь, я мгновенно промок. Широкая площадка была огорожена только каменными перилами серого цвета, как и все сооружение, возносящееся пикой в небо.
Серый маяк, серое небо, глубокое и опасное темное море – то, что видели обычные люди и слабые существа.
Я подошел к краю и посмотрел вниз – там, далеко, волны жадно лизали маяк, стоящий на самом краю отвесного берега. Шквальный ветер ревел и выл, волны накатывали одна за другой.
Я снял сапоги и поставил их возле перил.
Закрыл глаза и вдохнул воздух, наполненный силой. Сила клубилась вокруг меня, пронзала и будоражила источник дитто. Он бурлил и рвался наружу, почти неподконтрольный мне. Я чувствовал, как молнии расщепляют небо, а затем, грохоча, песнь мира разносится на многие шаги вокруг; как пузырьки воздуха кружатся, подхваченные потоком неудержимого и прекрасного моря. Как мириады созданий радуются, чтут и восхваляют начало сезона дождей.
Там, внизу, в глубине.
Сезон дождей – вечное подношение Владыке вод.
Охваченный силой, я закричал.
Нити, протянутые между мной и моими братьями и сестрами, зазвенели, запели, даря и возвращая силу.
Ответный рев нескольких десятков голосов раздался совсем близко. Я видел их, не видя, чуял, не ощущая. Сердце забилось в бешеном ритме, по спине мелкими мурашками пробежал холодок, тонкими иглами впилось предвкушение.
Вдох и выдох. Вдох и выдох. Вдох и…
Трепет.
Тело, душа и источник дитто – едины и непреложны.
Открыв глаза, я едва успел заметить, как мелькнуло розовое пятно, стремительно вспорхнувшее слева от меня, гибким обнаженным телом скользнуло вниз – несколько мгновений, и Джен гладко вошла в воду, а затем огромная волна накрыла ее.
Справа раздался крик – Блисс разбежался и так же грациозно спрыгнул. Волны жадно приняли его. А за ним последовал и я.
Ветер устремился мне в лицо, я вновь закричал, приветствуя жизнь.
Приветствуя силу, дарованную мне магией Таррвании.
Тень, быстро оторвавшаяся от воды, приблизилась, сверкая и переливаясь тысячей чешуек в свете молний. Его огромные крылья разрезали сам ветер, не способный противостоять дракону.
Мой старший дракон Дэрил взревел, подставляя спину, а я ловко приземлился на его длинную шею и схватился за шипы поднятого воротника. Мощными рывками крыльев Дэрил поднял нас на высоту, замер, а затем, прижав крылья, спикировал вниз.
Я плотнее обхватил бедрами шею дракона, отпустил руки, откидывая тело назад, и расхохотался, овеваемый бешеными потоками воздуха.
– Да!
Восторг от высоты захлестнул меня – безумство скорости, свобода и пьянящее счастье. Только с моими братьями и сестрами я чувствовал себя…
Живым.
Я пригнулся и вжался в дракона, щекой чувствуя гладкую чешую, и… мы стрелой вошли в штормящее море, Дэрил сильными гребками стал опускаться глубже и глубже, извивая гибкое тело. Рядом плыл Киса, радостно нарезая вокруг Дэрила круги. Под нами скользнула тень, сверху закружились пузыри, и гибкий хвост заставил меня пригнуться, а Дэрила заворчать. Прекрасные и грациозные существа серыми и черными тенями проплывали рядом.
«Я здесь. Я с вами».
Они отвечали мне силой, наполненной любовью и уважением. Их протяжные крики разносились на много драконьих хвостов, предупреждая и отгоняя незваных тварей.
«Вожак. Наш вожак силен, и мы будем кусать, терзать и убивать любого, кто посмеет угрожать ему».
Я улыбнулся, и пузырьки воздуха вспорхнули вверх.
А где же?..
Звонкий хохот раздался возле уха, и Джен щелкнула меня по лбу, проплывая мимо. Ее голубые глаза ярко светились в темной синеве моря, а волосы словно водоросли ласкали обнаженное тело, обвиваясь вокруг упругой груди.
И хвост. Ее рыбий хвост сверкал мириадами зеленых чешуек. Блисс, приплывший следом, снес ее мощным ударом серебристого хвоста. Портупея с кинжалами плотно облегала его тело, на позвоночнике и локтях проступили тонкие плавники. Брат и сестра закружились в причудливом танце, скользя между драконами.
Меренайты – морской народ.
Мы спускались все ниже и ниже, подальше от бушующего шторма, к тишине и спокойствию глубоких вод. Мимо проплыла стайка синих рыб, нисколько не боящихся драконов. Один из моих лениво клацнул зубами возле косяка, и они быстро ретировались. Вода становилась холоднее и темнее, пока вдалеке, на самом дне, среди поросших серыми водорослями и оранжевым кораллом холмов, не замаячил город, накрытый прозрачной полусферой.
Россыпь зеленых огней протянулась вокруг этой полусферы, слабо освещая то, что было внутри: низенькие дома песочного цвета с овальными, куполообразными крышами. Несколько человек, увидев нас и драконов, рванули к зданию повыше.
Я приказал Дэрилу остановиться, замереть в ожидании. Его огромное тело плавно закачалось в воде, а мощные взмахи лап поддерживали горизонтальное положение. Водоросли затрепетали под нами. Два дракона заняли позицию сверху, два других – по бокам, малыши остались возле трех самок. Остальные рассредоточились позади нас, кружа, мелькая, защищая.
Ожидание не продлилось долго.
Песок перед нами взорвался, и длинное тело, сплошь покрытое чешуей, подняло голову, раскрыло зубастую пасть и тысячами глаз взглянуло на нас. От тела отделилась верткая рыбешка, которая, приблизившись, оказалась еще одним меренайтом – светловолосой особью, обнаженной по грудь. Она закружилась вокруг нас, а затем, широко открыв рот, запела песнь, которую никто из ходящих по земле никогда не смог бы спеть. Эти звуки, подобные игре органных и духовых, самому высокому сопрано, самому сложному контральто, переливались всеми оттенками в воде, сгущаясь, уплотняясь, проникая внутрь меня. Я словно мог протянуть руку и дотронуться до песни.