– Удивительно: они так близко стоят, но не бросаются друг на друга. Ох и терпение, воля же у них…
– Поэтому их называют алабай. Они же как профессиональные борцы… Сейчас начнут… Вот увидите, сейчас начнут… – усиливает напряжение господин Халназар.
И началось. Словно кто-то приказал псам или чей-то вздох услышали, когда между ними оставался метр или полтора, они вдруг сильно упёрлись задними лапами, а передние лапы подняли высоко вверх. Однако один замешкался на мгновение с броском, и другой шустро схватил его за горло. Он стал мотать головой из стороны в сторону и рвать схваченное горло.
– Прикончит сейчас… Удушит, – с этими словами я оглянулся на соседей. Не хотелось быть свидетелем подобной жестокости.
– Не удушит, – улыбаясь, наслаждался моей тревогой господин Халназар. – Это только начало. Главная борьба впереди.
– Они ведь живые твари, – жалею я. А глаза всё равно на поле битвы. Чтобы придать сил тому псу, что внизу, хочется крикнуть: «А ну вставай, не сдавайся!»
– Ты не волнуйся за собак, – успокаивает меня благородный туркмен Халназар. – Лишь бы не было суждено видеть драки людей…
– Оно-то так, люди не могут жить без войн, – соглашаюсь я. – Никак не успокоятся.
Вдруг прижатый пёс, внезапно собрав силы, очутился наверху. Широко разинув пасть, схватил за глотку своего соперника, которого я уже счёл победителем…
– Юлбарс наверху, наш Юлбарс, – закричали, захлопали мальчуганы, собравшиеся в сторонке. Кулаки подняли вверх…
– Это сыновья нашего друга Какоу, – пояснил господин Халназар. – Спешат ребятки, рано ещё торжествовать.
Сорокин, сидевший с другой стороны, время от времени тычет мне в плечо.
– Я тоже думаю – этот победит. Он быстрый, плотный.
– Рано ещё судить, – заявляю я, будто что-то понимая. Я слышу каждое слово нашего хозяина, а Валентин Васильевич сидит с другой стороны.
– Этот пёс показался мне уверенным в своей победе. Я за него болею. А ты?
В такие моменты неуместно ответить «мне всё равно». Увлечённому человеку нехорошо показывать своё безразличие.
– Тогда я буду болеть за другого. Несправедливо же, если мы оба будем болеть за одну и ту же собаку…
Валентин Васильевич согласно улыбнулся. Но его радость оказалась недолгой.
– Ай-ай-ай, – выдавил он и с горечью потёр ладонь о ладонь, – не вышло по-моему.
И сыновья Какоу с визгом выразили своё недовольство. Их отец стал беспокойно теребить рукой узорчатый ковёр.
На вершине бархана шла беспощадная схватка. Алабай, оказавшийся внизу, ловко подпрыгнул и насел сверху.
Встрепенулся другой туркмен, который сидел, угощаясь виноградом.
– Не упускай, Акгуш. Крепко держи, – стал он подбадривать пса. – Ак-гу-уш…
«Акгуш… значит лебедь. Как красиво кличут собаку», – подумал я.
И на этот раз нижний пёс вывернулся. Борьба продолжалась. Она становилась всё яростней и жёстче. Кто победит, кто будет побеждён – на воде вилами писано, не угадаешь.
– Акгуш! Акгу-гууш… – кричали одни.
– Юлбарс… Юлбарс… – эти голоса стали громче.
Какая собака наверху, какая внизу – казалось, даже сами хозяева не понимали. Порой нельзя было разобрать, где чья голова, чей хвост или лапа. Псы переплелись, словно витой аркан.
– Вот это да, – ещё раз подтвердил свой восторг Сорокин. – Не думал, что будет такое зрелище.
– Собаки не дерутся, они лишь борются, только борются, – повторил я.
– Валентин Васильевич болеет за Юлбарса. А вы чьей победы желаете? – поинтересовался господин Халназар.
– Я за Акгуша. И имя красивое, и сам. Только я пока никак не могу отличить одного от другого.
– Это только поначалу так. Часто за рубежом все люди кажутся на одно лицо.
Это верно подмечено. Когда попадаешь в Африку, в первые дни чернокожие люди кажутся одинаковыми. Затем глаз привыкает, и ты начинаешь различать, что один не повторяет другого, видишь своеобразие каждого.
НАСТУПИЛА тишина. Даже дыхания не слышно. Глаза – на поле боя. Наступает решающая минута… Даже спокойно сидевший господин Халназар поднялся на колени, чтобы лучше видеть происходящее. Его чёрные, цвета черёмухи, глаза сверкают, губы приоткрыты.
Оба алабая жмутся к земле, борются из последних сил. У одного голова внизу. А второй схватил его за глотку и жмёт к земле.
– Он задушит его, – вновь обеспокоенно зашептал я.
Господин Халназар расслышал мои слова, но погрозил пальцем, мол, подождём.
– Разведите собак, Акгуш победил, победил же, – крикнул кто-то.
– Не спеши. Юлбарс ещё не сдался, – возразил насупившийся Какоу. Хоть настроение у него мрачное, надежда ещё жива.
– Чего они ждут? Юлбарс ведь побеждён, – с сожалением был вынужден признать и Сорокин.
– Нет, ещё нет, – пригрозил и ему пальцем господин Халназар.
В этот самый момент нижний алабай заскулил.
Оказывается, ждали только этого момента. Все зашевелились, вздохнули полной грудью. Одни хлопали, другие сокрушались. Сыновья Какоу вытирали слёзы. Шмыгая носами, они скрылись в сторонке.
А победитель, оторвавшись от горла противника, выпрямился. Стряхнул с себя песок и грязь. Выпятил грудь. Высоко поднял голову.
– Собаки сами определяют победителя. Конец борьбы тоже сами уточняют. Побеждённый скулит, таким образом, он признаёт своё поражение. Без этого нельзя останавливать борьбу, – объяснил господин Халназар, спокойно вздохнул и вернулся на своё место. Потом добавил: – В борьбе они сами хозяева. В отличие от людей они не умеют обманывать.
НАКОНЕЦ поднял голову Юлбарс. Нужно понять, каково побеждённому. Чтобы встать, когда упал, чтобы уйти с поля побеждённым, ой-ёй-ёй какая нужна сила воли.
Юлбарс тоже выпрямился. Выровняв стан, он тоже стряхнул с себя песок и грязь. И только потом взглянул на соперника. Его голова опущена. Кажется, что глаза стали уже, уши обвисли. Он тихонько заскулил и отвернулся. В ответ Акгуш тряхнул головой.
Одновременно появились двое парней. Каждый подошёл к своему псу и надел поводок. Хозяин Юлбарса, выражая свою досаду, концом кожаного поводка, зажатым в кулаке, замахнулся на проигравшего. Казалось, тот даже не заметил жеста хозяина. Или же сделал вид, что не заметил…
Удивительным было поведение Акгуша, который узрел это движение. Он встал на задние лапы и бросился на парня. От неожиданности его хозяин упал, и пёс потащил его. Однако тот крепко держал поводок. Только это и спасло хозяина Юлбарса. А не то разорвал бы в клочья… Царапая землю, Акгуш лаял на обидчика.
