Надежды и радости

– Серьезно? – сухо спросила Роксана.

– Совершенно серьезно.

– Что ж, возможно. Но я лично не помню, чтобы была очень уж романтичной в свое время.

– Это, наверное, из-за высокого роста.

– Что?!

– А вы знаете, что большинство женщин в Индии маленького роста? Примерно такого же, как я? И мне это нравится. Потому что их жизнь полна романтики.

Слегка наклонив набок голову, Юнити взяла с кресла подушку в ситцевой наволочке, взбила ее и небрежно бросила назад.

Роксана вновь нахмурилась:

– Это почему же?

– Их охраняют и защищают любящие мужчины. Они носят потрясающей красоты одежды, скрывающие их от всех, кроме мужей. И когда муж умирает, то умирают вместе с ним. – Юнити сдвинула брови и добавила: – Правда, это наименее романтичная часть. Я считаю правильным, что мы положили конец этому обычаю.

– Вы имеете в виду самосожжение? Не вижу абсолютно ничего романтичного в том, что жена приносит себя в жертву на погребальном костре своего мужа. Вы удивляете меня, мисс Юнити Стентон! Слава Богу, что теперь это запрещено!

Роксана почувствовала, как по спине у нее поползли мурашки. Она смотрела на Юнити и никак не могла поверить, что перед ней та самая девочка, которую она когда-то знала, правда, недолго, маленьким ребенком.

В углу зашевелился слуга-индиец, как бы напоминая о своем присутствии. Роксана сразу же понизила голос:

– Кроме того, вы ведь должны понимать, что далеко не все индийские женщины живут в неге и роскоши. Здесь, как и в любой другой стране, многие из них влачат жалкое существование и изнывают под тяжестью непосильного труда. Мне известно, что частенько мужья здесь обращаются с женщинами хуже, чем с собаками.

– Откуда вы это знаете, мисс Шеффилд? – вызывающим тоном спросила Юнити.

– Я много читала, – ответила Роксана. – Потому и знаю.

– Вот оно что! – со смехом воскликнула Юнити. – Неужели вы верите всему, что пишут в книгах, журналах или газетах?

Но Роксана пропустила эту реплику мимо ушей.

– А как же ваши собственные слуги, Юнити? – спросила она. – Ведь среди них тоже есть женщины, не так ли? Вы когда-нибудь интересовались тем, как они живут за стенами этого дома?

Выражение лица рыжеволосой девы сразу изменилось. Было похоже, что вопрос Роксаны застал ее врасплох.

– Вы очень серьезная женщина, мисс Шеффилд! – тихо сказала она.

– Да, – согласилась Роксана, – иногда я бываю очень серьезной. Уж извините! Видимо, этот разговор вас расстроил? Но поверьте, я не хотела его начинать, а тем более – спорить с вами!

Юнити опустила голову и некоторое время смотрела в пол. Потом сказала:

– Не переживайте. Наш разговор показывает, что мы должны стать друзьями.

– Почему вы так думаете?

– Потому что мы не болтали обо всякой ерунде, чтобы только поддерживать беседу, а сразу заговорили об очень важном. Это замечательно! Знаете, во время нашего разговора я все время думала о своем росте. Ведь маленькая женщина всегда вызывает у мужчины желание ее защитить, поскольку кажется беспомощной.

– Разве вы ощущаете себя беспомощной?

– Никогда! Но чувствую, что ко мне именно так относятся. Кстати, я сомневаюсь, чтобы кто-то посчитал беспомощной вас!

– Я на это надеюсь, – уверенно заявила Роксана.

– Правда? – спросила Юнити и, подойдя к Роксане, пробежалась кончиками изящных пальцев по ее обнаженной до локтя руке.

– Правда, – подтвердила та, почувствовав, как Юнити сжимает ее руку, пытаясь куда-то увлечь. – Куда вы меня тянете? Я должна дождаться здесь вашу маму.

– Ко мне, в ванную комнату. Вы должны привести себя в порядок.

Роксана запрокинула голову назад и заразительно рассмеялась:

– А вы, мисс Стентон, очень открыты и искренни. Это мне нравится, хотя кое в чем я и не согласна с вами. Но по поводу того, что сейчас на меня страшно смотреть, спорить не буду. Ибо отлично сама это знаю. Поэтому с того момента, как переступила порог, безуспешно пыталась срочно привести себя в порядок. Надеюсь, что теперь вы мне в этом поможете.

Ванная комната Юнити находилась в глубине дома. Ее единственное окно располагалось под самым потолком и выходило на запад. Здесь было очень прохладно, а потому приятно. У двери Юнити и Роксану дожидалась молодая индианка – нянька юной хозяйки. Юнити отдала ей несколько распоряжений. А когда та с поклоном вышла, взяла Роксану за руку и усадила на стоявшую у двери мягкую кушетку.

– Садитесь, мисс Шеффилд. Пока вы не уедете, эта ванная комната будет нашей общей. Вы не возражаете? Я послала за вашими вещами и приказала принести сюда воду и полотенца. Уверяю, вы скоро станете такой же очаровательной, какой были всегда. Вы думаете я не сумела разглядеть вашу природную красоту под всей этой пылью и грязью? Ха! Да вы же просто очаровательны! То же самое говорит и мама. По ее словам, в раннем детстве вы были довольно пухленькой, а потому все кругом твердили, будто бы красивой и стройной девушкой никогда не станете. Но они, слава Богу, очень даже ошиблись!

С каждым словом Юнити зеленые глаза Роксаны все больше округлялись, а темные брови лезли на лоб от удивления. Она просто не знала, что сказать в ответ на столь неожиданные восторги. Но очень скоро ей стало совершенно ясно, что отвечать вовсе и не обязательно. Тем более что Юнити говорила непрерывно, без пауз и запятых.

– Мама вот-вот придет. Только немного приведет себя в порядок. Когда вы вошли в дом, она вбежала ко мне в комнату чуть ли не с криком: «Юнити! Это ужасно! Представляешь, мисс Шеффилд уже ждет нас в гостиной! Срочно иди и займи чем-нибудь гостью! Хотя ты вряд ли ее узнаешь... Ладно, я сейчас приду!» – И принялась зачем-то подробно описывать вашу внешность. Правда, я действительно с трудом вас узнала. В основном – по глазам. Они запомнились мне еще с нашей первой давнишней встречи. Боже мой, какая красота! Я понимаю капитана Гаррисона! Он не зря то и дело украдкой любовался ими!

Роксана вздрогнула, как будто ее укололи чем-то острым.

– Что?! Капитан Гаррисон?

Юнити посмотрела на Роксану и громко расхохоталась.

– А ведь его собственные глаза тоже необыкновенно красивы! Своим цветом они напоминают край выплывающей из-за горизонта тучи. Порой – строгие... Порой – таинственные. Но чаще всего они искрятся весельем!

– Вы действительно романтик, Юнити! – убежденно сказала Роксана, поднимаясь с кушетки. – Я, к примеру, не заметила в глазах капитана ничего особенного.

– Неужели? И вы говорите это после того, как провели столько времени в его обществе? Значит, вы очень плохой наблюдатель!

– Напротив, я обычно очень многое вижу, – возразила Роксана. – А с капитаном мы и в самом деле провели некоторое время вместе. Но ровно столько, сколько было необходимо. Не больше.

Неторопливым шагом Роксана вернулась в комнату, подошла к стеклянной двери веранды и, отодвинув портьеру, посмотрела на улицу. Яркие солнечные лучи ослепили ее.

Дневное светило стояло прямо в зените и, казалось, сразу же заполнило собой всю комнату. Роксана отступила на полшага и спряталась от него за портьерой. Здесь, в сравнительно прохладной тени, можно было расслабиться и чуть передохнуть. Она села на стоявший у стены стул и задумалась. Перед ее мысленным взором прошли все события сегодняшнего утра. Капитан Гаррисон... Его глаза... Почему Юнити в таком восторге от них? Глаза как глаза... Ничем не отличающиеся от миллионов других. Назвать их необыкновенными? Глупо! Или же надо иметь уж слишком богатое воображение. Впрочем, у Юнити, видимо, как раз такое и есть...

– Вы сошли на берег сразу же, как только рассвело? – вывел ее из задумчивости голос Юнити.

Роксана слегка вздрогнула, повернулась к девушке и с неохотой ответила:

– Да. И потом два часа ждала на пристани, прежде чем решилась сама добраться сюда.

– Извините нас, – виноватым голосом сказала Юнити. – Мама тоже этим расстроена. А папа, когда придет с работы и все узнает, будет, наверное, вдвойне переживать. Но это – вечером. А сейчас еще только полдень... Послушайте, но вы все-таки много времени провели с капитаном Гаррисоном. Скажите, он не показался вам не только интересным внешне, но также и очень воспитанным человеком, умеющим себя вести в любом обществе?

Задавая этот вопрос, Юнити вовсе не хотела как-то уколоть или позлить Роксану. Но той было крайне неприятно вспоминать свои утренние приключения. А потому она ответила с раздражением:

– Нет, не показался!

Резким движением руки Роксана задернула портьеру и, поднявшись со стула, вернулась в ванную. Но, проходя мимо туалетного столика, она на мгновение задержалась у стоявшего на нем зеркала и вновь ужаснулась, взглянув на свое усталое, пропыленное лицо, смятую юбку и растрепанные волосы. Схватив лежавшую на стеклянной полочке серебряную щетку, Роксана принялась самым немилосердным образом расчесывать свалявшиеся локоны.

– Капитан Гаррисон, – продолжала Роксана, – вел себя до неприличия нагло, просто невыносимо.

Юнити недоверчиво посмотрела на нее. Роксана заметила этот взгляд и добавила:

– Могу только сказать, что нашла в этом человеке самые худшие мужские черты.

– Мне трудно в это поверить. Может быть, Гаррисон был груб с вами?

Роксана колебалась, а потому медлила с ответом. Потом положила щетку на полку и подняла голову. Врожденная честность не позволяла ей лгать даже в таком пустом разговоре, как этот.

– Нет, он не был со мною груб, – отрезала она.

– Вот так-то! – с торжеством сказала Юнити. – Я совершенно уверена, что вы нашли его близким себе по духу, только не желаете в этом признаться. Почему? «Роксана Шеффилд и Колльер Гаррисон». Неплохо звучит? Правда?

Роксана рассмеялась:

– Да, он оказался настолько близким мне по духу, что я предпочла бы с ним больше никогда не встречаться! К тому же...

В этот момент дверь ванной отворилась и вошли двое слуг-индийцев. Один из них нес на руке два махровых полотенца, а другой – большой кувшин с горячей водой. Для Юнити появление в ванной комнате мужчин было делом привычным. Ибо слуг она к числу представителей сильного пола не причисляла. Но для Роксаны это стало такой неожиданностью, что она замолчала на полуслове и так изумленно посмотрела на Юнити, что та удивленно спросила:

– Что случилось?

– Я... Нет, ничего! – с трудом выговорила Роксана. Она поняла, что в Индии существует и нечто такое, о чем ей никогда не приходилось читать в своих книгах. Но увы, видимо, к этому и еще ко многому ей придется теперь привыкать!

Тем временем один из индийцев подошел к ванне и вылил туда кипяток. Для Роксаны плеск льющейся воды прозвучал волшебной музыкой. Другой слуга повесил на стоявший перед ванной щит полотенца. Затем оба согнулись в поклоне и удалились так же бесшумно, как и вошли.

– Ну вот и прекрасно! – с удовлетворением сказала Юнити.

Но, увидев, что Роксана продолжает неподвижно стоять, она удивленно спросила:

– Почему вы не раздеваетесь? Сейчас принесут ваши вещи, а я удалюсь, чтобы вам не мешать. Мама же, насколько мне известно, позаботилась о вкусном завтраке для вас. Так что, как только будете готовы, спускайтесь в гостиную.

Юнити повернулась и выскочила из комнаты. Через несколько минут Роксана услышала ее серебристый голосок, доносившийся уже из комнаты для занятий.

Роксана некоторое время стояла в задумчивости, бесцельно перебирая ленты летней шляпки, которую все еще держала в руках. Она никак не могла понять, зачем понадобилось Юнити мучить ее разговорами о капитане Гаррисоне? Скорее всего причиной тому была столь распространенная среди девчонок манера непременно кого-нибудь дразнить. Юнити, возможно, даже и не осознавала, насколько глубоко задели Роксану ее задорные слова... И особенно фраза: «Глаза, напоминающие цветом тучу, выплывающую из-за горизонта»... Боже мой, какая романтическая чушь!

Роксана бессознательно подняла руку и осторожно провела кончиками пальцев по губам, вспомнив тепло дерзкого поцелуя Гаррисона. Она старалась уверить себя, что больше никогда не позволит ему подобных шуток, если они вдруг окажутся в подобной ситуации. Но неожиданно почувствовала, что не уверена в этом. Уж очень ласковым был тот поцелуй! И Роксана не могла не признаться себе, что вспоминает о нем с удовольствием. Хотя тут же ощутила беспокойство и стыд. Нет, она решительно не должна допустить повторения чего-либо подобного! Однако одновременно она призналась себе в слабости, о существовании которой раньше даже не подозревала.

Стук открывшейся двери заставил Роксану вздрогнуть и стыдливо прикрыть коленки широким подолом юбки. Оказалось, что это слуга принес ее вещи. Он поставил у двери сундучок и сумку, после чего сразу же исчез. Роксана бросилась к двери с намерением запереть ее. Но ключа в замке не оказалось. Она растерянно смотрела на пустую замочную скважину. Потом подтащила стул и забаррикадировала дверь. Это показалось Роксане достаточно надежным, и она облегченно вздохнула.

Завтрак, приготовленный хозяйкой дома, был довольно легким, поскольку для основного застолья ожидали возвращения полковника Стентона. Стол был накрыт в гостиной. Обслуживали их трое индийцев. Роксана подумала, что вполне хватило бы и одного. Хотя бы потому, что эти трое все время суетились вокруг стола, порой мешая друг другу, отчего Роксана сразу почувствовала дискомфорт.

На стол поставили тарелку с тощими сандвичами, вазу с фруктами и блюдо с разложенными в строгом порядке ломтиками сыра нескольких сортов. Затем каждому из сидевших была подана чашка охлажденного бледного чая с кусочками какого-то цитрусового плода, по вкусу напоминавшего лимон. Роксана ела и пила все это с каким-то зверским аппетитом, что было тут же отмечено хозяйкой дома.

– Я вижу, местная жара на вас не очень действует, – улыбнулась Августа Стентон.

– Простите? – переспросила Роксана, вытирая губы салфеткой.

– Я хотела сказать, что здешний климат не отразился на вашем аппетите. Правда, вы только сегодня приехали. Очень скоро жара покажется вам невыносимой. Должна признаться, что она действует... Э-э-э... Как бы это лучше назвать?..

– Раздражающе? – подсказала Юнити, оторвавшись на мгновение от тарелки.

Августа перевела свои голубые глаза на дочь. Ямочки на ее круглых щеках при этом почему-то стали менее заметными.

– Нет, я не то имела в виду, – возразила она, обращаясь на этот раз только к Роксане. – Мы в какой-то мере избежали подобной участи. В основном благодаря щедрости и великодушию полковника Стентона. Он пошел на огромные затраты, дав нам возможность ежегодно проводить самые жаркие летние месяцы в Симле. Это далеко в горах. Там всегда прохладно. Воздух кристально чист и свеж. Просто замечательно! Вы обязательно должны навестить нас, когда мы туда в очередной раз переедем. Конечно, я понимаю, что львиную долю своего времени вы будете проводить с отцом. Кстати, когда вы его видели в последний раз?

Роксана положила салфетку к себе на колени, старательно разгладив кончиками пальцев ее уголки.

– Пятнадцать лет назад.

– Пятнадцать лет?! Боже мой, да ведь это целая вечность! Представляю, с каким нетерпением вы ждете встречи!

– Видимо, так, – неопределенно ответила Роксана, беря губами с конца вилки кусочек сладкой благоухающей дыни и с наслаждением начиная ее пережевывать.

Августа и Юнити удивленно переглянулись.

– Меня так огорчила смерть вашей матушки, Роксана!

– Спасибо, миссис Стентон, – сдержанно ответила Роксана.

Она не любила обсуждать с кем-либо свои взаимоотношения с родителями, сделав, как ни странно, исключение лишь для совсем чужого ей человека – капитана Гаррисона.

– Я не знаю, известно ли вам, что мы с вашей матушкой очень дружили, – продолжала Августа. – Правда, с тех пор прошло много лет. Тогда мы с ней были еще девочками. Ваша мама просто поражала всех своей красотой. Многие девушки и молодые женщины, часто из куда более знатных и богатых семей, ей завидовали. Кстати, ваши волосы очень похожи на ее. И фигура тоже. Но глаза совсем другие. У нее они были... были...

– Карими, – сдержанно подсказала Роксана.

– Совершенно верно! – с воодушевлением заговорила Августа, не обращая внимания на внезапное оцепенение Роксаны и глядя ей прямо в глаза. – Глаза у вашей мамы были карими, даже, скорее, светло-коричневыми. Боже, какой изумительный цвет! Я хорошо помню тот вечер, когда они с вашим отцом впервые встретились. Он пригласил ее танцевать. Причем никто не знал, кто он и откуда взялся. Мистер Шеффилд пришел только к концу вечера... Позвольте, почему вечера? Было уже чуть ли не четыре часа утра! И сразу же решительно все, кто при сем присутствовал, поняли: эти двое полюбили друг друга.

– Ну просто сказка! – бесцветным голосом откомментировала Роксана.

– Да, именно так! – согласилась Августа, не заметив или сделав вид, будто не заметила, иронии.

– Как романтично! – столь театрально вздохнула Юнити, что Роксана не могла не почувствовать фальши. – Замечательно, что они полюбили друг друга с первого взгляда!

Роксана снова расправила салфетку на коленях, после чего подняла глаза на Юнити.

– Проблема любви с первого взгляда, – тихо сказала она, – заключается в том, что влюбиться-то нетрудно. Но ведь рано или поздно придется как-то выпутываться из этой ситуации. А такое неизбежно должно случиться. Мой отец бросил семью пятнадцать лет тому назад. Он сделал выбор. И это было его собственным желанием!

Воцарилось неловкое молчание. Слуги, как всегда безмолвно и бесшумно, двигались по комнате, собирая посуду со стола и наливая чай в чашки. Под потолком шуршало опахало.

Наконец Августа громко откашлялась и виновато сказала:

– Мне следовало бы понять, что вас больно задела вся эта история. Извините, но я об этом не подумала!

Роксана кивком поблагодарила слугу, налившего ей минеральной воды, подняла стакан и выпила все до дна, чтобы успокоиться и взять себя в руки.

– Не надо извиняться, – сказала она миссис Стентон. – Но я действительно очень остро воспринимаю все, что касается моей семьи. Поэтому, прошу вас, давайте поговорим о чем-нибудь еще. И забудьте о том, что я только что сказала.

– Хорошо, – согласилась Августа. – Итак, о чем мы будем говорить?

Роксана посмотрела в лицо хозяйки дома, отметив про себя ее мягкие черты. Августу, в отличие от ее дочери, нельзя было назвать красивой. Может быть, в молодости было иначе. Роксана попробовала представить миссис Стентон вместе со своей матерью на каком-нибудь светском рауте. Интересно, как та и другая при этом себя вели? И не чувствовала ли Августа себя ущемленной красотой подруги?

Роксана часто останавливалась перед портретом матери, написанным, когда той было всего шестнадцать лет. Она долго изучала материнские черты, выражение лица и совершенные линии плеч. Любовалась ниспадающими на них темными волосами, цвет которых оттенял белизну кожи в вырезе декольтированного вечернего платья. Да, это было настоящее воплощение женской красоты! Но самые главные ее качества не поддавались кисти живописца. Ибо это были бесконечная доброта, душевное богатство, способность безгранично и преданно любить, равной которой Роксана не встречала ни в ком. Луиза Шеффилд полюбила на всю жизнь и уже не смогла бы отдаться этому чувству вторично...

Каждый раз, подолгу глядя на портрет матери, Роксана спрашивала себя, способна ли она сама принести себя в жертву какому-то человеку? И каждый раз отвечала на этот вопрос отрицательно, считая подобную слепую преданность одному мужчине просто-напросто глупостью. С самого детства она привыкла к независимости, сумела воспитать в себе железную волю и привычку во всем полагаться только на собственные силы и способности. Роксана встречала очень немногих мужчин (если вообще встречала!), которые захотели бы иметь дело с такой женщиной. И это ее вполне устраивало. Сейчас Роксана вдруг подумала, согласился бы, скажем, капитан Гаррисон видеть рядом с собой женщину, которая стала бы его боготворить и любить до безумия? Наверное, нет... Что ж, это психология мужчины!

– Роксана, – донесся до нее как бы откуда-то издалека голос Августы.

– Извините, – встрепенулась она, с усилием отогнав от себя мысли об утреннем провожатом.

– Вы не хотели бы познакомиться с нашим распорядком дня? Как видите, мы позволяем себе легкий ленч в полдень, но уж зато плотно завтракаем. Кстати, к этому надо привыкнуть! Ужинаем, как правило, после захода солнца. Потому что к тому времени начинает дуть ветерок и становится значительно прохладнее. Обычно мы открываем все окна и даже двери. Мы часто совершаем пешие и верховые прогулки. Нередко бываем на концертах полкового оркестра. Видите ли, все мы здесь очень тесно связаны друг с другом. Я имею в виду европейцев. Хотя... – тут Августа оглянулась и понизила голос, – хотя и многие индийцы вполне приятные и очень добродушные люди.

– Правда? – переспросила Роксана, слегка выгнув левую бровь.

Сидевшая рядом с ней Юнити беспокойно заерзала на стуле и сказала:

– Европейцы довольно часто устраивают роскошные балы. Но я слышала, что никого из местных на них не приглашают. И вообще туда допускаются только офицеры.

– Именно так и должно быть, – закивала Августа. – Каждый должен знать свое место! Мы не должны по возможности перемешиваться друг с другом. А эти балы действительно великолепны. И даются довольно часто. Кроме того, здесь бывают и всякие другие светские развлечения. Так что, Роксана, ваше пребывание в Калькутте может оказаться не таким уж скучным!

– Ну, после того, что я сейчас услышала, скучать мне, видимо, не придется!

– Есть и кое-что другое... – продолжала Августа, вставая со стаканом в руке и подав знак слугам, что завтрак закончен.

– А именно? – спросила Роксана, тоже поднимаясь из-за стола и чувствуя, как у нее улучшается настроение.

Утренние события на какое-то время отошли на задний план. К тому же Роксана отлично понимала, что раздражительность только мешает независимости. Поэтому она тут же постаралась взять себя в руки, забыть о капитане Гаррисоне и думать лишь о том приятном, что вроде бы сулил ей остаток дня.

– А именно то, – в тон ей ответила Августа, – что среди работников Ост-Индской компании нет недостатка в приличных и молодых холостяках, среди которых мы можем отыскать для вас подходящего мужа.

– Мужа? – как эхо переспросила Роксана. – Но, миссис Стентон, у меня нет никакого желания выходить замуж!

– Сейчас, может быть, и нет, – возразила Августа. – Но в будущем и, возможно, не столь уж отдаленном, такое желание у вас непременно появится. Извините, дорогая, но ведь мы созданы для подобной доли! Разве не так? Каждая женщина обязательно ставит перед собой эту цель. В какой-то момент вам тоже захочется, как говорится, пристроиться и...

– Не стану спорить, миссис Стентон, но я чувствую себя вполне пристроенной! – не дала ей договорить Роксана и заставила себя улыбнуться.

– Вам просто так кажется, дорогая. Но как вы собираетесь жить? На какие средства? Ведь наследство не вечно!

– Если распоряжаться им с умом, то оно может стать и вечным.

– Нет. На свете просто не существует ничего вечного!

В комнате повисло молчание. Слышно было только, как под потолком яростно мечется опахало.

Юнити снова опустилась на стул и загадочно посмотрела на мать.

– Мама, скажи Роксане, что ты сделала. Прошу тебя!

Августа тоже села, выпрямив спину. Опустив пустой стакан на стол, она некоторое время с виноватым видом смотрела на Роксану, как бы стыдясь чего-то, потом собралась с духом и сказала:

– Я горжусь тем, что сделала нечто очень важное и доброе.

Роксана с любопытством и некоторой тревогой посмотрела на Августу, не зная, чего от нее ожидать.

Августа откашлялась, вытерла салфеткой губы и торжественно объявила:

– Мой принцип – всегда отвечать добром на добро. Этот человек был очень любезен, согласившись привезти вас сюда, Роксана.

– Вы имеете в виду капитана Гаррисона?

– Именно. Капитан Гаррисон – чудесный человек. Полковник Стентон очень хорошо отзывается о нем и о его работе. И я хотела бы отблагодарить его за ту помощь, которую он оказал вам, Роксана. Одним словом, я послала ему записку.

– Записку? – переспросила Роксана.

– Да, записку. И пригласила его отобедать с нами в один из трех предстоящих дней. Я знаю, что вы еще не отдохнули от долгого путешествия. Но это будет очень милая встреча. Без всякой торжественности. Она вас ничуть не утомит.

– Капитан Гаррисон дал свое согласие? – спросила Роксана.

– Я еще не получила от него ответа, – призналась Августа.

Роксана промолчала. Но тут же с противоположной стороны стола раздался радостный, восторженный крик Юнити:

– Он придет! Я знаю, что он придет! Роксана, клянусь вам, что это как раз один из тех мужчин, о которых мы только что говорили!

Роксана спокойно посмотрела на горевшее восторгом лицо Юнити и подумала: «Как бы все это не закончилось для меня сердечным приступом!»