У остывшей реки

А за что его любить? Сидит целыми днями на ступеньках крыльца и покуривает. Или нехотя бродит по деревне, словно ища какую пропажу. А когда у него заводилась копейка, садился на велосипед и катил в соседнюю деревню, в магазин. Покупки у него известные: выпивка и закуска. Пил он молча, один, не высовываясь из дома. Но, приняв изрядную дозу на грудь, открывал окно, ставил на подоконник магнитолу австрийской фирмы «Витек» и врубал на всю катушку кассеты с блатными песнями. Односельчане, глядя на его веселье, усмехались:

– Ну, Витёк завел свой «Витек»!

Соседи плевались, зная, что Витькова музыка будет надоедать долго, может, два-три дня, пока он не пропьет свой подвернувшийся капитал.

Деньги ему привозила жена, Светка. Она работала в Москве в какой-то фирме и приезжала к Витьку на выходные раз или два в месяц. Иногда, особенно в летнюю пору, с ней прикатывала дочка Вика. И тогда Витёк раскочегаривал в огороде мангал и жарил шашлыки. Гуляли всем семейством. Папаня с маманей угощались винцом, а дочка баловалась пивом. Бывало, что дочка приглашала с собой друзей, и тогда два дня у Топора было веселье. Но гулевали без скандалов и драк, чинно, пристойно. Хотя и шумно.

Витёк и один вел себя так же. Вмажет винца, врубит австрийский агрегат, выставит его на подоконник и целыми днями не выходит из дома. Пока валюта не кончится. Деревенских выпивкой не угощал, только Сашке Астахову иногда перепадало. В основном, за труды, потому что Сашка, по просьбе Витька, частенько мотался в сельмаг за выпивкой. Да и все же соседское дело.

Односельчане удивлялись. Вот жизнь у людей! Молодой мужик, нигде не работает, одна выпивка на уме. Да ведь и деньжищ-то сколь надо, если пить целыми днями. Винишко-то просто так продавщица в сельмаге не даст. За него надо денежку заплатить, да и закуска кой-какая, а все-таки требуется. И эта Светка, фифа столичная, хоть бы хны! Пьет мужик – и ладно, денег на это дело не жалко, с каждым приездом отстегивает ему немерено. И что у них в Москве за зарплаты такие?!