– Не начнут, – продолжая хмуриться, сказал опер, – они и так у нас на исходе. Если сначала… Когда все это началось, и проклятые «дети человечества» устроили теракт, мы занимались сбором раненых. Отвозили всех выживших в госпиталь. Он здесь недалеко. Но мест не хватало. Загружены были все травматологии. Еще и техника вся отрубилась. Пришлось работать по старинке. Потом эти твари, – Вася мельком глянул в глаза парня, и Максим понимающе кивнул. Да, в темноте по зрачкам спутать было легко. – В общем, пробудились. Это был настоящий ад на земле. Порядок пошел псу под хвост, но мы отделением держались до последнего. Потом уже вычистили оружейку. Чтобы мародеры до нее не добрались раньше, и вместе с оставшимися из администрации и семьями заняли это здание. Ни еды, ни воды здесь нет. Но до похолодания это было и неважно. Достаточно просто регулярно выходить в рейды. Потом началась ядерная война. Многие погибли от радиации. Почти все дети. А потом снова кошмар. Зараженные как-то учуяли, что будет похолодание и ринулись в наш дом толпами. Мы еле смогли отстоять третий этаж и все что выше. Но без еды и воды толку особого нет… Держались до последнего. Два дня назад отправили группу за продуктами.
– Рано вы их послали, теперь точно обратно можете не ждать, – честно сказал Макс, – только вчера температура до минус сорока поднялась. До этого выходить можно было не больше, чем на тридцать минут. Ладно, теперь потеплело. Так почему вы еще здесь?
– Сил нет, – слабо пожал плечами мужчина, – многие говорили о каннибализме. Но мы решили, что лучше умереть, чем уподобиться этим зверям.
– Что ж, смелый выбор. А как же дети? Что с ними?
– Почти никого не осталось… Холод, голод, радиация. Два дня назад на нашем этаже температура была ниже нуля. Многие так и не проснулись.
– Черт, – выругался Максим, – паршиво. Значит, вы их не уберегли. – Вместо ответа опер уронил голову на грудь и закрыл ладонью глаза. – Ладно, если есть женщины – еще сделать можно. Главное, чтобы было кому и с кем. Дако, проверьте этаж, только тихо, осмотритесь. Хотя нет. Стоп, мы сделаем по-другому. Филин, не против, если я буду тебя так называть? Вот и хорошо. Хочешь, чтобы твои товарищи выжили сегодня и завтра?
– Конечно, – оживленно сказал Василий.
– Отлично, значит, говорить со своими будешь сам. Меня зовут Ре Максим. Глава клана Ре. Под моим началом сейчас сто пятьдесят взрослых вооруженных людей, готовых к ведению войны. И я предлагаю тебе такой договор. Вы переходите под мое командование, все, сколько есть. Мы забираем себе это здание. После этого я буду заботиться о вас как о своих. Оберегать, одевать, обувать, кормить. Как тебе такой вариант?
– Что нужно будет делать? – с сомнением спросил опер.
– Все, что я прикажу, – пожал плечами Универсал, – до этого моих людей все устраивало. Хотя спросить их ты, конечно, не сможешь. Долбаный языковой барьер.
