Любовь со вкусом шоколада

8

– Наш новый-то вроде ничего, а, Вик? – тётя Маша несильно толкнула меня плечом, но учитывая разницу в наших комплекциях, я всё-таки покачнулась.

– Не знаю, после первой встречи сложно делать выводы, – я равнодушно пожала плечами. Не рассказывать же им про суп, перцовый баллончик и как чуть не отдалась Никитину на заднем сиденье своей же машины.

– Я б тоже поостерёгся верить на слово, – поддержал меня Борис Евгенич. – Стелит-то он мягко, но с этими москвичами надо держать ухо востро. А то расслабимся, доверимся, а он возьмёт и снесёт фабрику, а на её месте построит какой-нибудь развлекательный центр.

– А мне он показался мальчиком серьёзным и ответственным, не зря наш покойный Андрей Иваныч, царствие ему небесное, фабрику именно Максиму оставил, а не брату своему. – не унималась тётя Маша. – Да и с сырками он обещал помочь.

– Мало ли что он обещал, ещё ж не помог, – Галухин тоже не отступал. – А глаза вы его видели? Какие опухшие? Наверняка всю ночь по клубам шлялся. Не удивлюсь, если он алкоголик со стажем. От этих москвичей чего угодно можно ожидать.

Тут мне стало стыдно. Всё-таки непрезентабельная внешность у мажора именно благодаря мне, поэтому совесть не дала смолчать. Разумеется, обходя пикантные подробности.

– Я думаю, это у него от солнца, – когда несёшь такое, главное, выглядеть уверенно.

– Как от солнца? – не поняла тётя Маша.

– Ну он же за рулём долго ехал, наверное, очки забыл надеть. Солнце глаза слепило, вот они и опухли.

– Может, и так, – обрадовалась она новой версии.

Борис Евгенич промолчал, а я, не выдержав, всё же добавила.

– Или нет.

– Так, Вика, ты нас не путай! – возмутилась тётя Маша. – Пьёт он или не пьёт?

– Откуда я знаю? – пошла на попятный, но, кажется, было уже поздно, коллеги вступили в коалицию.

– А ты выясни, – предложил Борис Евгенич. – Ты девка видная, к тому же холостая. Пригласи его вечером в ресторан и посмотри, будет он пить и приставать к тебе или нет.

– Что?! – такого предложения я никак не ожидала, поэтому отреагировала весьма эмоционально.

– Не ори, Вик, – громким заговорщицким шёпотом поддержала его шоколадница. – Чего ты ерепенишься? Боря дело говорит. Должны ж мы знать, кого к нам занесло.

– Во-во, – с той же интонацией продолжил Галухин. – Вдруг ему и доверять нельзя. Мало ли, наобещает с три короба, а потом снесёт нашу фабрику и небоскрёбов тут понастроит…

– Ну какие небоскрёбы, Борис Евгенич? – попыталась воззвать я к здравому смыслу, но тщетно. Эти двое уже пришли в восторг от своей идеи, отмахнулись от моей попытки возразить и начали обсуждать, куда можно отвести нового начальника вечером.

– А куда у нас сейчас на свидания водят? – спросила тётя Маша, игнорируя меня, разведённого Галухина.

– Да я как-то так… в гости к соседке хожу… – Борис Евгенич вдруг засмущался, и его лысина приняла приятный глазу розоватый оттенок.

– Да, загвоздка, мы со своим уже лет тридцать пять никуда не выбирались, то дети, то огород, а теперь вот внуки пошли… – тётя Маша выглядела обескураженной, и я уж обрадовалась, что партийное задание отменяется, как вдруг Галухин нашёл решение…

– А я у девочек наших поспрашиваю, – обрадовался он. – Они-то молодые, наверняка с кавалерами где-то вечера проводят.

Я закатила глаза, эта идиотская, совершенно невозможная идея вдруг начала обретать совершенно реальные очертания. Надо срочно спасаться. А то и правда придётся куда-нибудь тащиться с мажором. А мне ну никак не хотелось оставаться с ним наедине, особенно после того, что произошло между нами на шоссе.

– Но я не хочу идти с ним на свидание, – попробовала зайти с другой стороны. – Он мне даже не нравится совсем.

– А это и не свидание, это спецоперация по выявлению тайных слабостей объекта, – у тёти Маши сейчас было такое выражение лица, что мне подумалось, не то направление деятельности она избрала. Вот ловила б шпионов на просторах нашей необъятной родины, глядишь, была бы уже майором или даже полковником.

Глаза Бориса Евгенича стали ещё больше. Видимо, его посетили те же образы – наша шоколадница со звёздами на погонах ведёт за шкирку поникшего шпиона.

А она окончательно вжилась в роль и начала раздавать команды личному составу.

– Так, Боря, мы с тобой сейчас в цех, к девочкам, а Вика – к Никитину.

– Зачем? – не поняла я.

– На свидание приглашать, – мягко, как несмышлёнышу, ответила тётя Маша.

– Вы же сказали, что это не свидание, – кажется, я пребывала в лёгком шоке, и информация в мозг поступала с опозданием.

– Но Максим-то этого не знает!

А-а, вот оно что. Наш мажорчик будет думать, что я пригласила его на настоящее свидание, со всеми вытекающими…

– Нет, я так не хочу, – даже сделала два шага назад, намереваясь трусливо дезертировать из зоны боевых действий.

Но Галухин своей массой перекрыл мне дорогу к отступлению.

– Не дрейфь, Вика, – его широкая лапища опустилась мне на плечо, слегка пригибая к земле. – Я сыновей своих подряжу, чтоб приглядели за вашей парочкой. Если руки распускать начнёт, Ванька с Митькой его быстро утихомирят.

Ну что ж, это немного успокаивало. Сыновья Галухина были такого же крепкого телосложения, как и он сам, разве что в силу молодого возраста не успели обзавестись такими же животами. Вроде как старший недавно на охоте кабана одним ножом уложил, поскольку ружьё отказало.

Ладно с такой богатырской охраной не страшно и на свидание с новым директором сходить. Хотя мне до сих пор не верилось, что я соглашаюсь совершить подобную глупость.

Детский сад, ей-богу.

Но остальные участники спецоперации, уже не обращая на меня внимания, отправились проводить рекогносцировку местности. А я, чертыхаясь про себя, двинулась в обратную сторону.

У двери директорского кабинета замерла. И как же я умудрилась в это влипнуть? Ведь даже согласия своего на эту авантюру не давала.

Вот прав был Андрей Иванович, нельзя давать подчинённым слишком много воли, а то они на шею тебе сядут…

Я сделала глубокий вдох и постучала.

9

Мне никто не ответил, и я решила войти. Вроде мажор только что был на месте. Отлучалась-то минут на пять, не больше.

Несильно толкнула дверь. Увиденную картину можно было бы назвать «Не ждали», потому что две пары покрасневших глаз настороженно воззрились на меня.

Первая пара пострадала ещё вчера. А вот вторая явно только что.

Судя по тому, что Галина Рафаиловна плакала, сидя за столом, а Никитин стоял у окна, он за что-то отчитывал главбуха.

Да и видно было по нему, что не в духе. Брови нахмурены, рот сжат в тонкую полоску, из глаз молнии сыплются. Одним словом – хорош мажор. Может, если б встретились мы при иных обстоятельствах, он мне и понравился. А так… первое впечатление уже составлено, не воротить.

– Что вам? – недружелюбно спросил он.

М-да, и второе впечатление от первого недалеко ушло.

– Э-э… – даже растерялась от его грубости. Но, как человек ответственный и привыкший решать поставленные перед собой задачи, даже самые сложные, продолжила. – Я бы хотела…

– Виктория Владимировна, вы видите, что я занят? – почти прорычал он.

Вот грубиян!

– Извините, – я закрыла дверь с другой стороны и показала ей неприличный жест.

За этим занятием меня застала Ленка, которой почему-то именно сейчас вздумалось вернуться в приёмную.

– Ты чего? – уставилась она на мою пантомиму.

– Ничего, речь репетирую, – огрызнулась я. – А ты где вообще была?

– В туалет ходила, а что? – Ленка отступила под моим напором. Ну вот я и нашла слабое звено, того, над кем можно отыграться за свои обиды и разочарования.

– У себя директор? – я кивнула головой в сторону кабинета.

– Э-э, да… – неуверенно ответила Ленка, ещё не понимая, какую каверзу я задумала.

– А он один?

– Э-э, да? – интонация здесь явно была вопросительной. Корабль тонул и просил помощи в виде правильного ответа. Но айсберг в моём лице был непреклонен и продолжал двигаться навстречу.

– А вот и нет, главбух там, у них интимная беседа по душам идёт, каждому, кто заглядывает, нос откусывают. Видишь, какая пипка осталась? – я показала ей свой нос.

Лена, не сразу разобрав сарказм, с любопытством выискивала изменения на моём лице. Затем дошло. Скуксилась и заняла своё рабочее место. Сделала вид, что увлечена составлением документа на компьютере. Ага, ещё одна картина маслом – «Секретарь за работой».

Ладно, она особо и не виновата. Каждый мог оказаться на её месте. Может, и зря я на Ленку вызверилась. Теперь обижаться будет.

С этими размышлениями я двинулась в нашу столовую. До обеденного перерыва оставалось ещё десять минут. Но рабочего места, как и кабинета, у меня больше не было. Руководитель слишком занят, не спросишь. Остаётся только подкрепиться. В сытом теле – сильный дух. Или что-то вроде того.

Столовая уже была полна народу. Дело в том, что наша повариха Марина готовила вкусно, а цены были весьма демократичными. Да и Андрей Иванович не возражал, чтобы у нас питались не только сотрудники, но и члены их семей. Потом присоединились друзья, соседи и просто знакомые.

Марине приходилось готовить в два раза больше, и она взяла в помощницы одну из дочерей. Столовая приносила небольшую, но стабильную прибыль. Фабрика здесь реализовывала часть своей продукции.

А против посторонних здесь никто не возражал. Да и какие они посторонние? У нас весь город друг друга знает.

Охранник на фабрике, конечно, числился. Михалыч. Но он был уже столь преклонного возраста, что передвигался на полусогнутых ногах и при этом громко покряхтывал. У него было своё помещение, откуда выходил Михалыч редко, обычно на обед или покурить на солнышке.

Я выстояла очередь, взяла солянку, оливье с компотом и двинулась к столику у окна, за которым пока никто не сидел. Хотелось побыть одной и обдумать сложившуюся ситуацию.

Но стоило мне зачерпнуть красивого бульона с оранжевыми маслянистыми пятнышками, как мой стол окружили сотрудники фабрики. Оказывается, все уже знали, что вечером я иду на свидание с новым директором, и наперебой давали мне советы.

Постаралась с каменным выражением лица съесть несколько ложек супа, но вновь прибывающие теснили давно стоявших, и вскоре я была окружена плотным кольцом из доброжелателей, дававших ценные советы из рубрики «Как охмурить босса».

Смирилась с мыслью, что солянку придётся доедать остывшей, я отставила тарелку в сторону, чтобы сконцентрироваться на советах.

В этом было рациональное зерно. Моё последнее свидание случилось несколько лет назад. Оно было не слишком удачным и продолжения не имело. Затем у меня очень долго вообще отсутствовала пара. А потом я начала работать на фабрике, и у меня уже не было свободного времени. Иногда даже в выходные мы с Андреем Ивановичем ездили на выставки или подбирали оборудование. Личную жизнь я задвинула на неопределённый срок.

Конечно, у меня было платье на выход и туфли на каблуках. Причёску я сама соорудить уж как-нибудь сумею. Но вот когда я услышала, куда предлагается повести новоявленного кавалера, мне слегка поплохело.

– Нет, – категорически отказалась я, – никакой «Империи». Там слишком пафосно и дорого. А вдруг он потребует расплатиться пополам? Или вообще скажет, что это я его пригласила? Кто знает, как у этих москвичей принято…

Лишних денег у меня не было. Большинство из присутствующих помогали мне делать ремонт и праздновали в этой столовой новоселье. Да и моё финансовое положение секретом не было. Вообще, вся моя жизнь была как на ладони.

– Мы скинемся, – заявила участвовавшая в обсуждении свидания Ленка, которая уже сменила гнев на милость. Вот что мне в ней нравится – это её неумение долго обижаться по пустякам.

– Что значит «скинемся»? – напряглась я.

– А чего такого? – Ленка обернулась к народу. – С каждого по сто рублей не убудет, а Вика нового директора в ресторан сводит.

Над толпой раздался гул. Многие хотели бы поужинать в «Империи», а вот пожертвовать сто рублей на благое дело было как-то жалковато.

Кто-то предложил обойтись пятьюдесятью. На том и порешили. Ленка взялась составлять список скинувшихся, и толпа схлынула след за ней.

Я облегчённо перевела дух, снова взялась за ложку и окинула столовую взглядом. Прямо ко мне, ловко лавируя меж столиков и сотрудников, направлялся мажор. В руках у него был поднос с едой.

Ой, мамочки, он что, обедать со мной собирается? Сердце пропустило удар, а потом заколотилось в бешеном ритме.

От соседних столиков до меня начал доноситься свистящий шёпот, предупреждая об очевидном и продолжая раздавать советы:

– К тебе идёт, Вик… Вот сейчас и приглашай… Давай, мы рядом…

Я же почувствовала, как в горле встал ком, а ложка замерла где-то посреди пути от тарелки до рта. Где именно, я не видела, потому что не могла оторвать взгляда от приближающегося мажора, который тоже смотрел прямо на меня.

В мозгу светящимися неоновыми буквами пульсировала мысль, что мне сейчас нужно будет пригласить мужчину на свидание. А вдруг он откажется? Или снова нагрубит, как недавно в кабинете?

Ладно, двум смертям не бывать, а одной не миновать.

– Вы позволите, Виктория Владимировна? – мажор замер у столика, ожидая моего ответа. О-о, он и так может разговаривать?

Я кивнула, продолжая движение ложки ко рту. На языке оказалась какая-то еда, вкуса которой я даже не почувствовала.

Никитин расположился напротив, снял тарелки с подноса. Я заметила, что он выбрал то же самое, что и я.

– Извините, что в кабинете так вышло, – вдруг заявил он, у нас с Галиной Рафаиловной была очень эмоциональная беседа, которую вы неожиданно прервали.

Кажется, я уставилась на него круглыми глазами. Он что, сейчас извинился? Мне не померещилось?

– Так что вы хотели мне сказать, Виктория Владимировна? – спросил он, как ни в чём не бывало поедая суп.

10

Прежде чем ответить, я тоже съела пару ложек солянки. Кажется, она всё-таки остыла, но сейчас это представлялось наименьшей из проблем.

Несмотря на то, что я усиленно разглядывала содержимое своей тарелки, прожигающий взгляд мажора ощущала. И когда уже стало невозможно дольше тянуть паузу, подняла на Никитина глаза. Он выжидательно приподнял брови. Я снова опустила взгляд, потом перевела в сторону. Из-за соседних столиков мне активно жестикулировали коллеги. Похоже, думали, что так они мне помогают.

Ну что же ты, Вика, что тут сложного? Просто скажи ему и всё.

– Э-э, Максим Сергеевич, я… э-э… хотела… э-э…

– И что же вы хотели мне сказать, Виктория Владимировна? – по голосу слышала – гад ухмыляется.

– Хотела спросить… – ну же! Давай, Вика! Ты сможешь! – Вы уже решили, где теперь будет располагаться моё рабочее место?

Вот же блин!

Подняла на него глаза и уставилась вопросительно. А ты что думал, на свидание тебя приглашу? Вообще-то, да, должна была пригласить, но не получилось. Ну не умею я, не женское это дело.

Мажор ненадолго задумался.

– А где вы работали, когда… дядя был жив?

– Занимала помещение по соседству. Но там сейчас… что-то вроде архива… – на самом деле, там, скорее, свалка, мы с Ленкой сложили в моём бывшем кабинете все не разобранные папки и старую технику. И чтобы разобрать всё это барахло потребуется пара месяцев. Минимум.

– Я только начал изучать дела, поэтому мне нужно, чтобы вы помогали первое время и постоянно находились под рукой. Думаю, лучше всего будет поставить вам стол в приёмной.

– Как секретарше? – уточнила я, начиная заводиться.

– Ну что вы! Мой секретарь – Елена Дмитриевна, а вы – управляющий фабрики. Я уверен, что дядя назначил вас на эту должность по уважительной причине.

Сволочь! Вот по глазам вижу, что насмехается надо мной. Этот мажор что, думает, я спала с Андреем Ивановичем? У-уу! Глаза мерзавцу выцарапаю, если посмеет произнести подобное вслух. Не произнёс. Повезло ему.

Но и сам намёк был неприятен. Я поняла, что не хочу никуда приглашать этого гада. И вообще, он мне не нравится.

Пусть вон Ленка с ним в «Империю» идёт или тётя Маша, это ж её идея была.

И всё равно я рассердилась. Стало очень неприятно. Поначалу, когда Андрей Иванович только назначил меня управляющей, думаю, многие считали, что я его любовница. И я работала в поте лица, по двенадцать часов в сутки, чтобы доказать, как они ошибаются.

Мне это удалось. Меня начали воспринимать всерьёз, прислушивались к моему мнению и выполняли распоряжения, хотя практически со всеми сотрудниками я сумела сохранить тёплые отношения. Мы вместе проводили праздники, помогали друг другу. Мы были большой дружной семьёй. Хотя, конечно, и у нас бывали ссоры и конфликты.

И вот теперь этот новый директор, перед которым нужно заново отстаивать свою репутацию.

– … так вы согласны, Виктория Владимировна.

– Конечно, – отозвалась я, особо не вслушиваясь. Ведь он имел в виду стол в приёмной для меня.

– В таком случае встретимся вечером. – или всё же не стол?

– Где встретимся? – переспросила я, уже начиная понимать, что пропустила важную часть предложения.

– Думаю, будет лучше, если вы за мной заедете. Моя машина не приспособлена для езды по вашим дорогам, а другую мне пригонят только через несколько дней. Вы ведь не против?

– Конечно, нет, – вежливо отозвалась я, осознавая, что приглашение на свидание всё-таки состоялось, причём с мужской стороны. – С удовольствием заеду за вами.

– Тогда жду вас в восемь, – он назвал адрес и, собрав посуду обратно на поднос, поднялся из-за стола. – Спасибо за компанию и до вечера.

Он улыбнулся и у шёл. А я сидела пришибленная. Он сам позвал меня? По своей воле? Без принуждения? Что он хотел? Какую цель преследовал?

Ситуация усложнилась ещё больше. Одно дело, если бы я пригласила его на ужин в разведывательных целях. Это было бы вроде и не по-настоящему. Как сказала тётя Маша, спецоперация. А теперь что, у нас всамделишное свидание?

Погрузиться в непростые думы мне не позволили коллеги, которые, как только убедились, что Никитин покинул столовую, снова окружили мой стол.

Я отставила солянку в сторону. Всё равно она безнадёжно остыла.

Меня хлопали по плечу, поздравляли, говорили, что молодец, как будто бы я не на свидание с новым директором собралась, а, как минимум, совершила нобелевское открытие в квантовой физике.

Как выяснилось, некоторые коллеги были не слишком уверены в моей решительности и даже спорили на то, что я испугаюсь и пойду на попятный.

И снова против меня играла моя непогрешимая репутация. То, что я несколько лет не встречалась с мужчинами, вовсе не значит, что и теперь откажусь. Может, я немного и нервничаю, но это совсем не помешает мне отлично выглядеть сегодня вечером и превосходно провести время.

Да, решено, сегодня буду на недосягаемой высоте, чтобы доказать всем неверующим и одному заносчивому мажору, что я не просто управляющая фабрикой, но в первую очередь – женщина, достойная комплиментов и восхищённых мужских взглядов.

11

К восьми часам я была во всеоружии – восхитительна и прекрасна. И опасна для мужских сердец. Бледно-розовое шёлковое платье подчёркивало изгибы фигуры и оттеняло чуть смугловатую кожу. Я мазнула по губам розовым блеском и улыбнулась своему отражению. Глаза сверкали в предвкушении.

Берегись, мажор, я иду!

В 20:03 я вышла из дома. Конечно, я знала, что ехать до Никитина почти двадцать минут. Представляла, как он меня ждёт, нервно поглядывая в окошко, и чувствовала от этого какое-то извращённое удовлетворение.

На улице уже стемнело. Фонари поблёскивали жёлтым светом, отражаясь в многочисленных после прошедшего дождя лужах и опавших разноцветных листьях.

Я не спешила, приоткрыла окно, наслаждаясь влажной вечерней свежестью.

Коттедж, который арендовал Никитин, был окружён тьмой. Вроде бы это была ещё черта города. Но почему-то сюда не дошло ни электрическое освещение, ни асфальтовое покрытие.

Я почувствовала, как колёса проваливаются в многочисленные ямы, заполненные водой и жидкой грязью, поэтому ещё больше снизила скорость.

Фары выхватили «Астон Мартин», сиротливо съёжившуюся на обочине. Эта красотка с низкой посадкой в ближайшее время вряд ли сумеет отсюда выбраться.

Я остановила машину метрах в двадцати от крыльца и, пару раз нажав на сигнал, выключила двигатель. Мажора видно не было. Идти к дому и пачкать в грязи новые туфли не хотелось, поэтому я приготовилась ждать. Видимо, он так наказывает меня за опоздание.

Минут через пять я начала терять терпение, постоянно жала на гудок и уже жалела, что не догадалась спросить номер его телефона. Хотя стала бы я сама звонить мажору? Ответ родился в ту же секунду – да никогда в жизни! Я здесь не по своей воле, а исключительно потому, что меня заставили коллеги, которых я слишком люблю и позволяю из себя верёвки вить.

Никитин мне совсем не нравится. Вот нисколько. Даже нисколечко.

И поцелуи его тогда, на шоссе были мне отвратительны. И, разумеется, я о них не думала, ни разу не вспоминала. И ни в коем случае мне не хотелось повторения. Брр. Даже представить подобное противно.

Я снова нажала на клаксон. Ну что он там, уснул, что ли? А вдруг ему плохо?..

Картинка с распластавшимся на полу бессознательным мажором быстро нарисовалась в мозгу. Я даже тряхнула головой, чтобы прогнать её.

Ещё раз подала сигнал и ещё, протяжный, долгий, громкий. Наконец открылась дверь, и на крыльце показался Никитин. Я не призналась бы и под пытками, но в этот момент испытала невероятное облегчение. Хотя если бы он совсем исчез с горизонта, это тоже было бы в некотором роде облегчением.

Я снова завела двигатель, одновременно с ним включились фары, осветив ярким светом мажора в светло-сером костюме и белоснежной рубашке. Хорош мерзавец. Никитин зажмурился и прикрыл лицо рукой. Затем махнул мне, требуя, чтоб я выключила фары и подъехала ближе.

Но я предпочла не заметить его властного жеста. Тоже мне нашёл девочку на побегушках. К тому же мне срочно понадобилось припудрить носик. Я достала косметичку и увлеклась процессом подправления макияжа, исподволь наблюдая за преодолевающим полосу препятствий мажором.

Несмотря на закрытые окна, я почти слышала, как он матерится сквозь зубы, перепрыгивая лужи и отряхивая дизайнерские ботинки от налипшей грязи. Ой, и как я могла не догадаться подъехать к самому крыльцу. Ай-я-яй. Какая ж я рассеянная.

Зло ухмыльнулась, предвкушая сегодняшний вечер. Всё-таки не зря я согласилась на это свидание. Хоть удовольствие получу.

Когда мажор наконец добрался до машины, я послала ему ослепительнейшую из своих улыбок.

– Добрый вечер, – совершенно не замечала нахмуренных бровей и недовольного взгляда.

– Добрый, – процедил он сквозь зубы, разглядывая забрызганные грязью ботинки и брюки.

– Могу посоветовать вам неплохую химчистку, – улыбнулась ещё шире, но добавила в голос сочувствия. Всё-таки мы находились в довольно тесном пространстве, ни к чему перебарщивать с издевательствами.

– Спасибо, – кажется, я слышала скрип зубов?

Мне нравилось играть с огнём.

Я собрала всю свою жизнерадостность и затараторила, не давая мажору прийти в себя, осознать вопрос и что-либо мне ответить.

– Предлагаю сначала в ресторан, а потом на экскурсию. Я, например, страсть какая голодная. Я вас отвезу в лучший ресторан города, «Империя» называется. Вам там обязательно понравится. Его ещё при Советском союзе построили. Повара до сих пор работают. Старая школа. Готовят так, что пальчики оближешь. А выбор алкогольных напитков – на любой вкус и цвет.

Скрип зубов стал отчётливее, перерастая в скрежет.

Мне всё больше и больше нравился сегодняшний вечер. К тому же я действительно проголодалась. Толком не пообедала из-за этого мажора, да и поужинать не успела – готовилась к свиданию. К счастью, в «Империи» и правда неплохо готовили…

Когда хотели порадовать посетителя. А если хотели огорчить, то клиент зарекался когда-нибудь подходить к «этой клоаке, по какому-то недоразумению называющейся рестораном». Но этим приёмом здесь пользовались редко, только если хотели навсегда отвадить какого-нибудь нахала.

Тем более повар Григорий Фёдорович, или дядя Гриша, как звала его я, был старым знакомым моей бабушки. И поклонником. Достаточно напомнить о себе, и он расстарается, чтобы я передала бабуле привет.

И если мажор будет плохо себя вести…

Хотя неважно, как он будет себя вести, я уже решила, что угощу его на славу. Он никогда не забудет ни шоссе, ни свою самоуверенную наглость.

12

Здание, в котором располагалась «Империя», было ярким представителем сталинского классицизма: высокие массивные стены, колонны в два человеческих обхвата. Да и название говорило само за себя.