Лгунья для миллиардера
Но в тот момент, когда двери лифта начинают раздвигаться, открывается дверь квартиры Тужинских.
– Юлия! – слышу я тот самый голос, который превращает меня в бандерлога перед страшным Каа, и замираю.
Только в голове отчаянно пульсирует, подгоняя кабину: «Скорее, ну скорее же!».
– Юлия, подождите! Не уходите! – Павлов начинает двигаться в мою сторону. Я по-прежнему стою спиной и не вижу, как он идёт, но каким-то обострившимся шестым чувством ощущаю его приближение.
«Пожалуйста, пожалуйста!»
Словно откликаясь на мою немую мольбу, двери лифта раскрываются, и я заскакиваю в кабину. На бегу жму кнопку и только тогда разворачиваюсь.
Нет, Александр не пытается разжать закрывающиеся двери, он просто стоит и смотрит на меня с нечитаемым выражением на лице, пока наконец полностью не исчезает из виду.
Я второй раз за вечер в изнеможении прислоняюсь к стене. Кабина зеркальная, куда бы я ни кинула взгляд, повсюду натыкаюсь на своё раскрасневшееся лицо с лихорадочно блестящими глазами. Закрываю глаза. Пока я не готова говорить о том, что случилось, даже с самой собой.
На улице вдыхаю прохладный воздух и испытываю непередаваемое облегчение. Наверное, то же самое чувствовала сказочная принцесса, когда спаслась из логова дракона.
Уже поздно. Надо бы вызвать такси, но меня до сих пор бьёт дрожь нервного перенапряжения. И я решаюсь пройтись до метро. Здесь совсем недолго, десять-пятнадцать минут пешком через парк.
Зачем Александр пошёл за мной? Зачем искал меня? У меня нет ответов на эти вопросы. Точнее, есть один, но он настолько нереалистичный, что я отказываюсь принимать его всерьёз. Ну не мог же Александр Павлов, который отверг даже Стеллу – красивую и богатую – на самом деле увлечься мной, никому не известной провинциалкой. У меня нет даже нормального маникюра. Что уж говорить о дорогих шмотках…
Точно! Это всё платье. Он ведь принял меня за другую. За ту, кем я вовсе не являюсь. За дочь какого-то банкира, а я ведь даже не запомнила его имя, не говоря уж о названии банка…
– Эй, красотка! Твоей маме зять не нужен?
Погружённая в свои мысли замечаю молодых парней, только когда они уже меня окружили. Их трое. Двое одеты в спортивные костюмы и плоские кепки. А третий в джинсах и майке, обтягивающей торс и открывающей широкие плечи, покрытые прыщами.
Этот, последний, пугает меня больше всех. Может быть, потому, что первые двое – обычные гопники, начисто лишённые интеллекта, а вот у третьего на лице написано, что он жестокий мерзавец, которому нравится мучить слабых. Обычный садист, на которого мне не повезло наткнуться…
– Спасибо, ничего не нужно, – я всё ещё надеюсь на мирное разрешение конфликта. Ведь и конфликта-то никакого не было. – Мне просто нужно пройти.
– Проходи, – третий делает паузу, и когда я уже с надеждой смотрю на него, издевательски кривит губы. – Только заплати сначала.
– Сколько? – голос дрожит против воли. Денег с собой у меня немного, но я готова всё отдать, лишь бы только отстали.
– По десять минут каждому, думаю, хватит. Итого – полчаса вон за теми кустами и можешь быть свободна, – он машет рукой в сторону густого кустарника.
Меня окатывает ледяной волной. Господи, я ведь так молода. Я этого совсем не заслужила. Ну почему?
Третий внимательно следит за моей реакцией. Я открываю рот, якобы для того, чтобы что-то ответить. Но вместо этого ныряю между двумя гопниками и что есть силы мчусь в сторону метро.
– Лови её! – слышу позади себя, но даже не оглядываюсь, чтобы узнать, насколько они близко, не хочу терять и доли секунды.
Главное, выбраться из парка, а там уже светло и люди. Мне обязательно помогут.
В голове проносятся глупые мысли, вроде тех, что в светлое время суток по парку обязательно курсируют полицейские патрули. Я сама их неоднократно наблюдала, когда проезжала здесь на своём двухколёсном друге. Так почему же сейчас в зоне видимости ни одного защитника правопорядка?
Может, стоит покричать? Или нет? Лучше сберечь дыхание. Я вовсе не уверена, что в парке сейчас есть кто-то, кто вступится за меня.
Неожиданная подножка сбивает меня с ног. Лечу через асфальтированную дорожку в траву, во второй раз за сегодня сдирая ладони. На этот раз до крови.
Но эту боль я почти не замечаю, потому что всё моё существо заполняет панический ужас, когда мерзкие влажные руки хватают меня за одежду и начинают срывать её с меня.
Неужели это всё?
8
Освобождение приходит неожиданно. Я даже не успеваю понять, что случилось. Просто исчезает тяжесть навалившегося на меня тела. Никто меня не держит. Я больше не задыхаюсь, но всё ещё лежу на траве, оглушённая и испуганная. Кровь в ушах бешено пульсирует после пережитого ужаса. Я почти ничего не слышу.
Спустя вечность приподнимаюсь на локтях. Голова кружится, и я вынуждена перекатиться на живот, чтобы сконцентрироваться на том, что происходит вокруг.
Но не успеваю, кто-то подхватывает меня под руки и приподнимает. Снова накатывает паника. Я кричу, верчусь, стараюсь вырваться, но сильные руки продолжают меня удерживать. Тогда ноги перестают меня держать, и я оседаю на землю. А затем приходит темнота, поглощая всё вокруг.
Просыпаюсь я медленно, не понимая, где нахожусь и как здесь оказалась.
Ощупываю руками мягкое покрывало, которым накрыта до самой шеи. Значит, я лежу на кровати. Комната большая, потому что настольная лампа, которая горит на тумбочке справа от меня, выхватывает лишь часть пространства. Всё, что находится за кругом жёлтого света, теряется в полумраке.
Это определённо не моя квартира. Тогда где же я?
Вспоминаю всё, что случилось со мной и пытаюсь подняться на ноги. Возможно, мне всё ещё грозит опасность, и нужно бежать отсюда как можно скорее.
Тело плохо слушается. Цепляю рукой стакан, стоявший на тумбочке. Он падает, ударяется о паркет и закатывается под кровать. Холодная вода разливается по деревянной поверхности и стекает на покрывало, а затем дробными каплями падает на пол.
Я смотрю на то, что наделала, и снова чувствую приближение паники. Ведь тот, кто привёз меня сюда и уложил в кровать, наверняка слышал всё это.
Спустя несколько секунд дверь открывается, пропуская в комнату ещё один источник света. Он освещает силуэт мужчины. К сожалению, со спины, и я не могу разглядеть его лицо.
Инстинктивно вжимаюсь в кровать, стараясь стать маленькой и незаметной. Но мужчина направляется прямо ко мне. Я смотрю, как он приближается, даже не осознавая, что задержала дыхание.
И лишь когда он входит в круг света, облегчённо выдыхаю. Это он, мой принц с парковки.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он, присаживаясь на краешек кровати.
Голубые глаза смотрят обеспокоенно и с сочувствием.
– Нормально, – пытаюсь ответить я, но голос сипит, и выходит только какое-то невнятное бормотание.
– Всё будет хорошо. Доктор сказал, что ты не пострадала. Только психологически.
– Доктор? – мысли тяжёлые и шевелятся с трудом. – Что со мной произошло?
– На тебя напали и пытались… – он замолкает, и я вспоминаю влажные руки, стягивающие с меня одежду. Передёргиваюсь от отвращения и ужаса, и он это замечает. – Не бойся, я подоспел вовремя. Они ничего не успели сделать.
Смотрю на него во все глаза. Он меня спас? Мой принц. На глаза наворачиваются слёзы, и я начинаю часто моргать, чтобы не дать им пролиться.
– Ты меня спас… – произношу это очень тихо, не уверена, что он это расслышал.
– Главное, что всё позади, – говорит Александр, накрывая мою руку своей. Я рефлекторно отдёргиваю ладонь и тут же понимаю, что сделала. Он ведь сейчас обидится.
– Извини…
– Не стоит, ты испугалась, и это нормально. Главное, что всё позади. – повторяет он. И мне кажется, скорее, для того, чтобы я сама в это поверила.
– Где я? – задаю самый главный вопрос, хотя уже, кажется, знаю ответ на него.
– У меня дома, – подтверждает мою догадку Павлов. – Доктор сказал, что тебе нужно будет подкрепиться, когда проснёшься. Поэтому, если ты готова, приглашаю тебя на поздний ужин.
Александр улыбается, и на душе становится теплее. Кажется, даже кошмарные воспоминания отступают в тень.
– Спасибо, – моя признательность ему сейчас безгранична. И я снова хочу расплакаться. От облегчения и благодарности. Но снова сдерживаюсь.
Дождавшись, когда он выйдет из комнаты, осторожно выбираюсь из-под покрывала. На мне голубая мужская рубашка. Снова впадаю в панику и судорожно лезу руками под одежду. С облегчением нащупываю нижнее бельё. И только тогда спускаю ноги на пол. Недолго сижу на краю кровати, собираясь с духом и внутренне ощупывая своё состояние. Вроде ничего. Тогда решаюсь и встаю на ноги.
Рубашка достигает середины бедра. И я решаю, что этого недостаточно, чтобы соблюсти приличия. Свою одежду мне не хочется даже видеть, поэтому я даже её не ищу. Снимаю с кровати покрывало и закутываюсь в него.
Босиком мягко шлёпаю по деревянному паркету. Он приятно прохладный. Выхожу из комнаты и оглядываюсь по сторонам, пытаясь сообразить, куда мне теперь идти.
Квартира большая и просторная. Отделана в светлых тонах с вкраплением ярких пятен.
Александр ждёт меня в коридоре.
– Мне нужно… – начинаю озвучивать свою просьбу, но он уже открывает дверь ванной.
– Полотенца и халат внутри, – сообщает он и испаряется.
На всякий случай закрываюсь изнутри. Конечно, он меня спас от насильников, но сейчас я не доверяю всем мужчинам без исключений. Хотя Павлову, пожалуй, я не доверяю чуть меньше остальных.
Долго стою под горячими струями воды, потом нащупываю шампунь и смываю с себя ощущения чужих прикосновений и сами воспоминания о них.
В какой-то момент мне начинает казаться, что кто-то стучит. Открываю глаза и выключаю воду. Действительно стучит. В дверь.
– У тебя всё в порядке? – доносится до меня обеспокоенный голос Александра.
– Да! Сейчас выйду. – чувствую странную благодарность за то, что он волнуется за меня.
Не знаю, сколько времени прошло, но, кажется, и правда, пора выходить. Вытираюсь пушистым полотенцем, промокаю волосы и надеваю на себя мужской халат. Он тёплый и мягкий, а ещё большой и достигает щиколоток. Я закутываюсь в халат, как в броню, потуже затягиваю пояс и выхожу из ванной.
Кажется, теперь я достаточно пришла в себя и готова столкнуться с реальной жизнью.
9
Взгляд у принца обеспокоенный, но при этом одобрительный. Похоже, ему нравится, как я выгляжу в его халате.
Улыбаюсь уголками губ, скорее, чтобы выразить ему вежливую благодарность за заботу, чем поощрить на что-то большее.
И вообще, после нападения эротический гипноз спадает с меня. Нет, Павлов не становится менее привлекательным, он по-прежнему самый красивый и привлекательный мужчина из всех, что я встречала в обычной жизни. Но теперь я перестаю смотреть на него зомбированным взглядом, открыв рот, через который вылетают все здравые мысли.
Это звучит очень цинично, особенно, учитывая, какой опасности я подвергалась, но, похоже, эмоциональная встряска пошла мне на пользу – теперь я могу объективно мыслить. Ну почти.
Александр проводит меня в столовую, где накрыт стол на двоих, и отодвигает стул. Мне приятны его ухаживания и забота.
– Спасибо, – снова слегка улыбаюсь.
– Я не знал, что ты любишь, поэтому заказал всего понемногу, – он делает приглашающий жест рукой, и я сосредотачиваюсь на еде.
Здесь действительно есть всё. Но, несмотря на обилие деликатесов, многие из которых я никогда не пробовала, организм весьма вяло реагирует на возможность подкрепиться чем-нибудь вкусненьким.
Выбираю небольшой бутерброд с красной рыбой и лёгкий салат, понимая, что Павлов от меня всё равно не отстанет, раз уж даже вызвал врача, пока я была без сознания.
Сам Александр жуёт какую-то мясную нарезку, запивая её чёрным кофе. Аромат приятно щекочет ноздри, и я ловлю себя на том, что и сама с удовольствием выпила бы чашечку.
– Можно и мне? – киваю на его напиток.
– Не стоит, – отвечает он так ласково, что я начинаю чувствовать себя маленьким несмышлёным ребёнком.
– Почему? – в моём желании узнать причину тоже есть что-то детское, как потребность капризничать и любым способом добиваться своего.
– Не сможешь уснуть, – в его голосе – бездна терпения.
– А ты?
– Мне уже пора вставать, – улыбается он, кивая на окно, где светлой полосой занимается рассвет.
По моим ощущениям – ещё глубокая ночь или слишком раннее утро, чтобы пора было вставать. Взгляд натыкается на настенные часы – ещё нет и пяти утра. Для меня, как истинной «совы», это время глубокого сна.
– Зачем вставать в такую рань? – не верю я.
Павлов усмехается и озвучивает свой график:
– Обычно я встаю в пять тридцать. Пробежка, тренировка в спортзале, завтрак и к восьми еду на работу. Просто сейчас уже нет смысла ложиться.
– А кем ты работаешь? – мне нравится с ним так сидеть и разговаривать, узнавая друг друга. И я опять поражаюсь той лёгкости, с которой звучит «ты» в нашем общении.
– У меня свой бизнес. В Германии и здесь, – он пожимает плечами, как будто говорит о чём-то обыденном. Ну конечно, подумаешь, бизнес в Германии и в России. Это ж какой у него уровень дохода?
И я задумываюсь. Вот вроде и у меня свой бизнес. Но почему-то кажется, что мы с Павловым из разных миров. Вот я вряд ли смогу позволить себе такую жизнь, как у него.
– А ты чем занимаешься, Юля? – он словно услышал мои мысли. Чувствую, как краснею.
Вот он, отличный момент, чтобы признаться во всём. Сказать, что я обычная уборщица. И вообще, меня заставили ввести его в заблуждение. Сдать Тужинских, залитый ковёр и мой страх перед потерей работы. В этой ситуации я жертва. И совсем не хотела его обманывать, но обстоятельства сложились против меня.
Я уже открываю рот, чтобы признаться в своих грехах, но тут звонит телефон Павлова, и он, извинившись, выходит из-за стола. Ладно, признаюсь позже.
Я доедаю салат, нахожу за аркой кухню и отношу тарелки в раковину. Затем, подумав, убираю оставшуюся еду в холодильник, мою посуду. Налив себе стакан воды, подхожу к окну.
Уже рассвело, и под моими ногами суетится город. Как же здорово жить здесь, наверное. Я представляю, как сижу с ноутбуком у окна, в которое стучит дождь, далеко внизу бегут по своим делам прохожие. Александр протягивает мне кружку с горячим какао…
Стоп! Откуда в моей фантазии взялся Александр?
А он, словно опять услышав, что я о нём думаю, возвращается в столовую. На нём спортивные штаны, футболка и кроссовки. Он окидывает удивлённым взглядом пустой стол, но никак не комментирует. Вместо этого подходит ко мне.
– Я на тренировку, а ты бы вернулась обратно в постель, – и смотрит так ласково, с трогательной заботой. – Тебе пока не стоит перенапрягаться.
Я забываю о том, что собиралась признаваться. И только киваю. В постель, так в постель. Тем более, что спать действительно хочется. И я засыпаю, едва закрываю глаза.
Я не слышу, как Павлов вернулся с тренировки, не слышу, как он снова ушёл, на этот раз на работу. Но, когда я опять просыпаюсь, в квартире никого нет. Это ощущение пустоты вокруг заставляет меня выбраться из-под одеяла и пройтись по комнатам в поисках Александра. Кажется, я надеялась, что он окажется дома. Немного.
Убедившись, что я на самом деле одна, иду на кухню. Потому что зверски голодна. Достаю контейнеры с едой и устраиваюсь прямо за кухонным столом. Ем быстро, потому что уже одиннадцать часов утра, а мне нужно убрать квартиру Тужинских до возвращения их родителей.
Главный вопрос – как выйти на улицу? Поскольку моя одежда пострадала в схватке с насильниками, а в махровом халате появиться в метро, вряд ли рискну, я отыскиваю гардеробную Павлова.
Ого, у него под одежду выделена целая комната, размером с однушку, которую я снимаю. Может, он даже и не заметит, если я что-то позаимствую.
Останавливаюсь на белой рубашке, у которой подворачиваю рукава и завязываю полы узлом на животе. Затем надеваю джинсы, которые мне велики и висят на бёдрах. Приходится одолжить ещё и ремень. Джинсы я тоже подворачиваю чуть выше щиколоток. А мои матерчатые туфли, к счастью, находятся в шкафу в прихожей.
Что ж…
Взгляд в зеркало показывает растрёпанную девицу, одетую как мальчишка, у которого много старших братьев, передающих одежду по наследству. Ничего. Главное, держать хвост пистолетом и делать вид, что так и надо. Пальцами расчёсываю волосы и оставляю их распущенными, надевая резинку на запястье.
Бросаю последний взгляд на квартиру Александра. Для меня это только мечта, и я буду к ней стремиться. Но не сейчас. Сейчас мне здесь нет места, ни в его квартире, ни в его жизни.
Выхожу наружу и захлопываю за собой дверь. Никаких сожалений. Всё равно у нас с ним ничего бы не вышло.
10
Девчонка не шла у него из головы. Павлов думал о ней весь день. Когда проводил переговоры, когда слушал раскладки Никонова по кредитным предложениям НБР-банка, когда за обедом встречался со своими друзьями.
Юля была не похожа на женщин, с которыми он обычно имел дело. На всех этих избалованных папенькиных дочек, точно знавших, чего они хотят от жизни и от самого Александра.
Павлов любил хороший секс и умелых любовниц. Он никогда не был обделён вниманием противоположного пола и знал, что нравится женщинам.
А эта была какой-то… не такой.
На вечеринке он ясно дал понять, что Юля ему понравилась, уделял ей внимание, почти не отходил от неё. После этого Александр ждал одного результата – номер телефона той, что рассчитывала согревать ему постель в ближайшие пару месяцев.
Юля же, зачарованно смотревшая на него, и подавно должна была желать продолжения знакомства. Но вместо этого она сбежала, не оставив даже намёка, где её искать.
На всякий случай Павлов проверил карманы, надеясь найти там сложенный кусочек бумаги с номером её мобильного. Так уже было пару раз в его практике, когда весьма скромные на первый взгляд девицы, изображавшие из себя недотрог, оказывались потом ненасытными фуриями в постели. И он был даже не против такого варианта.
Но в карманах было пусто. Хотя Александр проверил дважды.
Что с этой девчонкой не так?
Павлов решил снова отыскать Юлю на вечеринке, чтобы сделать то, чего он не делал уже много лет – самому пригласить её куда-нибудь выпить. Но успел только увидеть её, исчезающей в кабине лифта.
Да что за ерунда!
Почему эта девчонка бегает от него? Что с ней не так?
И как же он был рад, что всё-таки решил догнать эту глупышку. Даже страшно подумать, что произошло бы с ней, если б Александр тогда отступился и остался на вечеринке.
Павлов не был излишне религиозен, но сейчас он благодарил бога, что последовал за ней со свойственным ему упрямством и привычкой добиваться своего. Особенно, когда вспоминал, как Юля отдёрнулась от него, когда он всего лишь попытался коснуться её руки уже в безопасности своей квартиры. А ведь самого страшного тогда в парке не произошло…
Ничего, он даст ей время привыкнуть к себе и забыть об этом происшествии. Зато потом наверстает упущенное. Павлов видел, что нравится девчонке. И момент, когда она окажется в его постели, разумеется, был всего лишь вопросом времени.
А как иначе? У Александра ещё не было осечек.
И наверняка те два-три месяца, что они пробудут вместе, принесут Павлову немало удовольствия. Правда, потом, когда он уже остынет и переключится на какую-нибудь другую цыпочку, Юля будет страдать, бегать за ним, устраивать некрасивые сцены…
Всё это уже много раз случалось с ним и не приносило Александру большой радости. Но он считал, что за всё в жизни нужно платить. А эти неудобства как раз и были его платой за то, что Павлов позволял каждой из своих пассий верить, что именно она та единственная, с которой он проведёт остаток жизни.
Нет-нет, ничего подобного Александр никогда не говорил, не признавался в любви, не клялся в верности. Просто, когда он начинал новые отношения с женщиной, то проводил с ней практически всё свободное время. Хотя его и было не слишком много.
В отношениях он всегда был верен выбранной женщине и не смотрел по сторонам. Был внимательным любовником, дарил подарки и не жалел денег на их совместное времяпрепровождение.
Разве его вина, что все без исключения женщины принимали такое отношение за любовь? И сами влюблялись в него без памяти, начиная строить планы о красивой свадьбе на берегу моря?
Обычно это и приводило к постепенному остыванию. Александру становилось неинтересно каждый день видеть влюблённые глаза и выслушивать намёки на то, что пора уже остепениться и купить наконец обручальное кольцо.
Как только очередная кандидатка на его руку, сердце и многомиллионное состояние становилась чересчур навязчивой, Павлов разрывал с ней отношения. Его не трогали ни слёзы, ни упрёки. Как только Александр принимал окончательное решение о разрыве, уже ничто не могло поколебать его.
И Павлов не чувствовал себя виноватым. Разве он говорил о любви? Обещал жениться? Конечно, нет. Женщинам свойственно обманывать себя, но разве это его вина?
Его сердце ни разу не дрогнуло, оно оставалось спокойным даже к самым слёзным мольбам.
Правда, что-то глубоко внутри подсказывало Павлову, что с этой девушкой всё будет сложнее. Он не понимал ещё, чем Юля отличается от его прошлых любовниц. Но вряд ли она сумеет серьёзно усложнить ему жизнь. А что-то новенькое привнесёт интерес в его довольно пресную в последнее время личную жизнь. И Александр отмахнулся от этих предчувствий.
– Эй, о чём задумался? – оторвал его от размышлений голос Игоря. – Надеюсь, о нашем кредите?
Павлов поднял взгляд. Ну вот как можно было посреди обсуждения будущего их совместного дела унестись в мысли о какой-то девчонке?
Оба друга внимательно смотрели на него, явно ожидая ответа на какой-то вопрос, который Александр, задумавшись, не расслышал. Зато ему в голову только что пришла отличная идея.
– Кажется, я знаю, как подобраться к Гейзману, – улыбнулся он. С каждой секундой идея всё больше и больше ему нравилась. Ведь это была пресловутая ситуация с двумя зайцами, которых можно подстрелить одним выстрелом.
– И как же? – а вот в голосе Дэна могло бы быть поменьше скептицизма.
– Вчера я познакомился с его дочкой… – Павлов выдержал театральную паузу.
Его друзья растерянно переглянулись, и затем Игорь озвучил их сомнения:
– Но в открытых источниках ни о какой дочке не упоминается. У него есть сын, ему двенадцать лет, и он учится в частной школе где-то в Европе или в Америке. Никто точно не знает. Гейзман скрывает свою личную жизнь от журналистов.
– Странно… – Александр задумался, рассуждая вслух: – Да и фамилии у них разные. Может, внебрачная? Или он её тоже скрывает?
– Подожди, – вдруг вспомнил Дэн, – Это та шатеночка в розовом платье?
– Да, она была хороша… – присоединился к нему Игорь. – Кстати, это не из-за неё ты так прытко ускакал с вечеринки?
Павлов только кивнул. Его друзьям нельзя было отказать в проницательности. К тому же они слишком давно его знали.
– И где она сейчас?
– В моей постели, – ухмыльнулся Александр.
Игорь и Денис дружно присвистнули.
– И, пожалуй, поеду-ка я расспрошу её о Гейзмане. А вы пока изучайте варианты, – Павлов постучал пальцем по папке, в которой находилась собранная его помощником информация, и вышел из ресторана.
11
В квартире было тихо. Решив, что Юля ещё спит, Александр разулся и почти на цыпочках подошёл к выделенной ей спальне. Задержался снаружи, раздумывая, стоит ли стучать или сразу заглянуть внутрь. Если она спит, он разбудит её своим стуком. Поэтому Павлов тихонько приоткрыл дверь.
Комната была пуста. Кровать аккуратно застелена. И ничто не напоминало о присутствии здесь ночной гостьи. Разве что лёгкий флёр её духов.
Может, она в душе или на кухне?
Павлов открывал одну дверь за другой, но этим только оттягивал признание неприятно кольнувшей правды – Юля снова сбежала от него. И на этот раз её след давно остыл.
На какое-то мгновение внутри полыхнула ярость, захотелось крушить всё вокруг, затем найти мерзавку, посмевшую пойти против его воли, и наказать. Отшлёпать так, чтобы её ягодицы стали ярко-розового оттенка.
Александр с удивлением взглянул на свои ладони, как наяву ощутившие соприкосновение с нежной кожей, и злость почти тут же отступила.
Откуда эта дикарская реакция? Он же не доисторический человек, который схватил свою самку и запер её в пещере. Александр всегда считал себя цивилизованным и довольно хладнокровным человеком, способным не терять голову и мыслить здраво в любой ситуации. И вдруг подобные фантазии, в которых, впрочем, было что-то эдакое…
Хладнокровие быстро к нему вернулось, как и способность адекватно мыслить. Но вот желание наказать непослушную девчонку, в который раз оставившую его с носом, напротив, усилилось. Да, наказать… Губы растянулись в хищной усмешке.