Константа

Вот только жилище Евгения было не такое помпезное, как у его соседей, да и находилось в самом дальнем конце посёлка. Будто гадкий утёнок в изгнании у стаи уже белых лебедей. У него был небольшой двухэтажный дом из жёлтого кирпича со скромной отделкой и обычной травяной лужайкой перед входом, за которой мало кто ухаживал. Несмотря на то что Евгений прослыл в городе известным и уважаемым адвокатом с баснословными гонорарами, он всё равно не мог себе позволить такой шикарной жизни, о которой мечтал и к чему всегда стремился. Но он пожертвовал всем, чтобы хоть одной ногой оказаться среди самых успешных господ города. Отдал все накопленные богатства, влез в огромные долги, но всё-таки выкупил этот небольшой клочок земли и построил скромный, по местным меркам, дом. Чтобы его семья могла хоть немного разделить успех последних лет напряжённой работы и почувствовать себя на вершине мира.

Жена Евгения не до конца разделяла стремления мужа. В отличие от него, ей каждый день приходилось мотаться на работу в город и обратно, на что уходила уйма времени. Семейный бюджет распылялся на поддержание видимости успешной жизни, из-за чего у них был один автомобиль на двоих, что также не придавало стабильности в отношениях и часто приводило к спорам. Но сегодня был другой случай. Пока жена была на работе, Евгений устроил себе небольшой отпуск после очередной победы на судебной арене.

Первый этаж их общего дома скорее походил на небольшую квартиру-студию, где компактно разместились скромная кухня рядом с входной дверью, обеденный стол по центру и гостиная или, вернее, уголок для вечернего отдыха. Здесь у стены стоял огромный телевизор, а перед ним – любимый диван Евгения: невероятно мягкий и ласкающий взор приятным бежевым цветом. Именно здесь хозяин дома мирно дремал перед включённым телевизором, где показывали очередную сводку новостей. Евгений сам не заметил, как провалился в сон под убаюкивающий и безэмоциональный трёп говорящих голов с экрана. Но тут неожиданный удар из темноты вырвал Новикова из сна. Он рывком подскочил на диване, задыхаясь от сковавшего его страха и давящего внутри чувства, потом сел на край и попытался отдышаться. Евгений не понимал, что с ним происходит: перед глазами кружили образы из ночных кошмаров, голоса неизвестных ему людей. Он впился в голову ногтями, будто желал разодрать её на части и вытрясти дурные мысли, не дававшие ему покоя.

– Это всё сон, очень дурной сон, тебе нужно успокоиться, – уговаривал себя Евгений, раскачиваясь взад-вперёд на диване. – О нет, похоже, это опять началось…

Тем временем диктор из программы новостей продолжал свою заунывную тираду, ещё больше нагоняя тревоги:

«…к этому часу неизвестно, что стало причиной конфликта. Лидеры других стран призвали немедленно прекратить огонь и сесть за стол переговоров. В это же время глава Альянса назвал слова нашего президента недопустимыми и потребовал прекратить эскалацию ситуации и отвести войска от границы. На что МИД подчеркнул, что все действия нашего государства являются лишь ответом на увеличение военного присутствия стран Альянса у наших границ. Напоминаем, что сегодня по неизвестной причине войска Альянса открыли огонь по группировке наших пограничных войск. Пока что данный инцидент не удаётся уладить и все призывы прекратить огонь не увенчались успехом. Президент уверил, что сделает всё возможное, чтобы…»

Евгений схватил пульт с небольшого кофейного столика перед диваном, выключил телевизор и следом запустил в него пультом от злости.

– Идите все к чёрту! Достали! – громко рявкнул Новиков.

Пошатываясь он встал с дивана и побрёл на кухню. Теперь к атакующим его мыслям добавился раздражающий свист в ушах, сквозь который до него доносились неразборчивые голоса из ночных кошмаров. Оказавшись на кухне, он нашёл в одном из навесных ящиков пластиковую баночку с таблетками и судорожно проглотил одну из них. Потом запил её водой из-под крана и тут же умылся под холодной струёй. Голоса постепенно затихали и растворялись, оставляя после себя только тихий шум и тяжесть в голове. Евгений вздохнул с облегчением. Холодная вода немного успокоила его мечущийся разум, а скоро ещё подействует таблетка, и тогда кошмары вновь отступят в глубины подсознания.

На кофейном столике завибрировал мобильный телефон, а потом раздался мелодичный и негромкий звонок. Евгений вернулся в гостиный уголок, взял трубку в руки и увидел на экране вызова долгожданное имя.

– Катя? – сдавленным голосом спросил он, нажав на кнопку. – Это ты?

– Конечно, я, дурачок, – удивился приятный женский голос на другом конце телефонного звонка и игриво спросил: – У тебя что, есть другие Кати на примете?

Евгений облегчённо выдохнул, сам не зная почему.

– Я просто рад, что ты позвонила.

– Ты какой-то странный, у тебя голос дрожит. У вас там всё хорошо?

– Да-да, не волнуйся, я просто задремал у телевизора, и сон плохой приснился.

– Насколько плохой? – серьёзным тоном уточнила Катя.

– Да всё уже, забудь, меня отпустило.

– Ну хорошо, ты меня так не пугай. Вообще, я звоню сказать, что немного задержусь в институте.

– С Алексеем?! – неосознанно выпалил Евгений.

– С каким ещё Алексеем, ты о чём? Не дури. Ко мне тут дипломники нагрянули со своими вопросами, но я постараюсь быстрее со всем разделаться – и сразу домой. Если пробок не будет, то вернусь через пару часов, хорошо?

– Хорошо…

– Ты свои таблетки принимаешь? – внезапно и с подозрением спросила Катя.

– Принимаю, не волнуйся.

– Смотри, а то расскажу всё доктору Шварцу. Не будешь пить таблетки – кошмары опять вернутся, – обеспокоенно сказала она, а потом, резко сменив тон, весело добавила: – Кстати, у нас тут билеты предлагают за полцены на оперу «Орфей и Эвридика». Мне взять? Ты вроде давно хотел сходить?

– Билеты? – оживился Евгений. – Ого, конечно, такое я не могу пропустить.

– Тогда отлично. Ну всё, не забудь дочку уложить спать, ей завтра рано вставать, а я побежала, скоро увидимся, целую.

Катя сбросила звонок, даже не дождавшись ответа. Дочку? Почему-то эта фраза вызывала небольшое смятение и новый приступ шума в голове Новикова. Он положил телефон обратно на столик и начал усиленно массировать виски.

– Папа, с тобой всё в порядке? – послышался тоненький детский голосок совсем рядом с ним.

На лестнице, которая вела на второй этаж и примыкала к гостиной, стояла маленькая девочка лет пяти, одетая в светло-розовую пижаму. Угольно-чёрные волосы, свисающие до плеч, чуть вздёрнутый носик и глубокие карие глаза – она будто маленькая копия своей мамы. Девочка крепко прижимала к груди мягкую игрушку в виде чёрного кота и чуть слышно шмыгала носом. Она успела спуститься на середину лестницы, и, вероятно, слышала разговор своих родителей, и сейчас немного смущённо и встревоженно смотрела на отца, переминаясь от холода на ступеньках своими босыми ножками.

– Да, милая, папа в порядке, просто немного устал.

Евгений вдруг почувствовал, как начинают расцветать все краски жизни, как отступают страх и шум в голове, проходит чувство тревоги, потерянности, затихают голоса и чужие воспоминания. Весь остальной мир и невзгоды отступили на второй план, а мысли заняла его главная гордость – любимая дочка Анна.

– Это мама звонила? – спросила девочка, продолжая крепко обнимать пушистую игрушку.

– Да, золотце, мама сказала, что немного задержится на работе.

– Опять эта работа, – расстроилась Анна.

– Время такое, конец учебного года, много студентов. Но она сказала, что обязательно зайдёт проведать тебя перед сном, а пока велела уложить тебя спать.

– Но мы с кисой ещё не хотим спать, – упрямилась девочка.

– Милая, тебе и твоему котёнку завтра рано вставать, пожалей хотя бы его.

Девочка ничего не ответила, а только надула губы и начала раскачиваться из стороны в сторону.

– Давай так, – вздохнув, продолжил Евгений. – Ты уложишь кота спать, а сама просто полежишь рядом и будешь следить, чтобы никто не нарушил его сон. Хорошо?

– Хорошо, – с грустью в голосе ответила Анна и посмотрела в глаза своему плюшевому питомцу: – Пора спать, котик, папа велел.

– Папа лишь следует указанием мамы, – с улыбкой добавил Евгений. – А кто мы такие, чтобы спорить с мамой, верно?

– Да, маму лучше не сердить, – понуро согласилась девочка. – Папа, а ты почитаешь мне перед сном?

– Конечно, милая, беги пока в кровать, я скоро приду.

Анна радостно подпрыгнула на месте и затопала вверх по ступенькам. Евгений проводил её взглядом и почувствовал, как внутри вновь начинает нарастать беспричинная тревога. Он посмотрел на телефон, борясь со стойким желанием позвонить жене, чтобы ещё раз услышать её мелодичный голос, но потом замотал головой, пытаясь вернуться в лоно приятных мыслей о дочери. Только они помогали забыться, отрешиться от всего мира и на время сбежать от теней, что уже шли по его пятам.

Евгений вернулся на кухню, взял баночку с таблетками и достал из неё ещё одну капсулу. Несколько минут разглядывал её на ладони, не решаясь превысить выписанную дозу, но потом всё-таки быстро проглотил, желая хотя бы в этот вечер не вспоминать о преследующих его кошмарах. «Надеюсь, доктор Шварц не будет сильно против, мне это нужно», – подумал Новиков.

Выпив следом целый стакан воды, Евгений поспешил в комнату дочери на втором этаже. Небольшая спальня утопала в приятных кремовых оттенках, а стены и потолок украшали многочисленные блестящие звёздочки. Ночью, когда сквозь единственное окно украдкой заглядывала луна, она тускло отражалась и переливалась на них, превращая всю комнату в волшебную поляну под звёздным небом.

Евгений осторожно открыл дверь, словно боялся, что его дочка уже успела заснуть, но она даже не была в постели, а стояла у распахнутого окна и с увлечением смотрела на небо. Для этого Анна умудрилась подставить небольшой стульчик, чтобы дотянуться до ручки на окне. Несмотря на то что там стояла укреплённая москитная сетка, которая ограждала не только от непрошенных гостей снаружи, но и от любознательных негодниц изнутри, у Евгения всё равно замирало сердце каждый раз, когда он видел дочь у подоконника.

– Ты зачем открыла окно, простудишься же? – переживал недовольный отец. – А ну, марш в кровать!

– Папа, папа, смотри как красиво, – верещала девочка, оборачиваясь на мгновение и затем указывая пальцем на небо.

Евгений подошёл к окну и увидел, что всё небо сверкает и переливается разноцветным свечением. Будто где-то там, в небесной канцелярии, пролили целый океан красок, и он теперь бурлил, расходился волнами до самого горизонта.

– Папа, как же это здорово, правда? Я никогда раньше такого не видела!

– Я тоже.

Евгению вдруг стало не по себе от увиденного. Непонятная тревога с новой силой вцепилась в него своими когтями и раздирала изнутри. Он соврал, и в первую очередь самому себе. Евгений был уверен, что уже где-то видел подобное свечение, но проще было промолчать, чем пытаться объяснить пятилетнему ребёнку все перипетии его душевного заболевания.

– Что это, папа? Это магия? Какой-то злой колдун пытается заколдовать нас? – не унималась Анна.

– Возможно и так, – ответил Евгений, не в силах отвести взгляд от таинственного танца света.

Новиков заметил, что его соседи тоже выглядывали из окон и некоторые даже высыпали из домов на улицу, чтобы лучше рассмотреть завораживающее зрелище.

– Мне страшно, – резко переменилась в лице Анна. – Я не хочу стать лягушкой или превратиться в дерево.

– Не волнуйся, здесь нас никому не достать, наш замок неприступен для всех злых колдунов, иди уже в кровать, – сказал Евгений, закрывая перед носом дочери окно и отстраняя её от подоконника, а потом с грустью добавил: – По-моему, в твоей жизни слишком много сказок.

– Но ты ведь почитаешь мне? – с тревогой спросила девочка на полпути к кровати. – Ты обещал!

– Да, обещал, – выдохнул Евгений. – Выбирай книжку.

Радостно ликуя, Анна подбежала к небольшому шкафчику с книжками рядом с кроватью, достала самую первую и протянула её отцу. Он взял в руки большую и красочную книгу в твёрдом переплёте. Её обложка гласила: «Легенды и мифы Древней Греции». Это была любимая книга Евгения в детстве, которую он читал много раз и с любовью хранил все эти годы, чтобы передать своим детям. Старая, потрёпанная, но до сих пор крепкая книга, готовая воспитать на героическом эпосе ещё не одно поколение. Евгений с грустью улыбнулся, вспоминая многие вечера, проведённые за изучением красивых иллюстраций в представлениях себя на месте героев легенд. Но теперь эти мечты принадлежат не ему.

Новиков взял в руки стул с высокой спинкой, стоявший у одной из стен, придвинул его к кровати, куда уже запрыгнула его дочь, и сел рядом с ней.

– Почитай про Геркала, – с радостью в глазах попросила девочка.

– Ты хотела сказать про Геракла? Но, Солнышко, мы уже читали про него столько раз, ты уже должна наизусть его выучить. Давай лучше найдём другую легенду, в этой книжке столько всего интересного.

– Нет, хочу про Геркала, – протестовала Анна.

– Ох, да не Геркал он, а Геракл, сколько раз говорить… – Евгений вдруг осёкся, будто вспомнил что-то очень важное, а потом внимательно посмотрел на довольную и весёлую мордашку и тоном строгого воспитателя спросил: – Аня, а ты почистила зубы перед сном?

– Да-а, – протянула дочка, украдкой пряча взгляд.

– Честно-честно? Покажи зубки.

– Не-а, – промычала девочка, мотая головой и плотно смыкая губы.

– Ты ведь знаешь, что папу обманывать бесполезно. Он всё видит, всё знает. Напомни главное правило нашей семьи?

– «Мы никогда не врём», – пропищала Анна, виновато потупив взор.

– Именно! Никогда. Особенно родным. В конечном счёте ты делаешь хуже только самой себе. Бегом чистить зубы!

– Но, папа! – пыталась протестовать девочка. – Я утром почищу.

– И утром тоже. Так что давай без всяких «но», быстро в ванную! А я пока поищу, что нам почитать новенького в этой книжке.

Девочка с обидой вздохнула, надула губы, будто её обрекают на адские муки, спрыгнула с кровати и побрела в ванную комнату, которая располагалась чуть дальше по коридору. Евгений в это время осторожно открыл книгу, повидавшую немало озорных прикосновений от любопытных детских ручек, и начал не спеша её перелистывать. Он внезапно вспомнил свою юность, шелест страниц в руках, знакомый запах и приятное волнующие чувство от встречи с каждой историей. Вот мифы о великом Зевсе и богах Олимпа, об Афине и тёмном царстве Аида, вот чудеса прямиком из кузни Гефеста, а вот про век героев и Геракла. Сколько воспоминаний будоражили эти картинки. Евгений перелистнул ещё несколько страниц, пока его взгляд не зацепился за рассказ под названием «Мойры – дочери Хаоса». Вторую половину разворота венчала красивая иллюстрация, где изображались три миловидные женщины в белых одеяниях и с венками на головах. Они сидели вокруг большего веретена и пряли длинную нить, при этом одна из героинь держала в руках ножницы и пыталась перерезать её.

Евгений ощутил необъяснимое и гнетущее чувство, глядя на эту картинку, в его висках закололо, а с лица вмиг исчезла улыбка. Он нахмурил брови и провёл пальцами по изображению женщин. Что-то было не так с этой иллюстрацией. «Откуда это странное беспокойство?» – подумал Евгений и приложил руку к груди, чтобы почувствовать, как быстро бьётся его сердце. Сквозь удары и нарастающий рокот в голове он будто услышал чьи-то далёкие голоса, пугающий и слабо различимый шёпот. Затем Евгения ослепила внезапная и яркая вспышка, возникшая буквально ниоткуда, и через резкую боль в глазах он успел разглядеть странное слово «Коринф», начертанное на древнегреческом языке. В тот момент он даже успел удивиться тому, что смог понять эту надпись. Несмотря на то что Новиков всегда любил культуру Древней Греции, он не был в неё настолько погружён.

Евгений сильно зажмурился, стараясь избавиться от странных видений. «Ну же, таблетки, почему вы не работаете?» – возмущался он внутри себя и даже подумывал сходить и принять ещё одну.

Пока боролся с бунтующим разумом, в комнату вернулась его дочь и с разбега запрыгнула в кровать, где уже нежилась её любимая игрушка. Новиков вздрогнул и открыл глаза.

– Папа, ты чего, уже спишь? – хихикнула она, а затем принялась укладывать рядом с собой плюшевого любимца. – Ты тоже спи, котик. Сейчас мы почитаем тебе про могучих героев, которые защитят нас от злого колдуна.

Анна с опаской посмотрела в сторону окна, где ещё сияла в небе непонятная «магия», а потом заглянула в книгу на руках отца.

– «М-мой-ры, до-чер-ри Х-ха-о-са», – по слогам прочитала она и задумчиво произнесла: – Их папа, наверное, не заставляет чистить зубы. А кто это?

– Ой, это я случайно открыл, – очнулся от ступора Евгений. – Хочешь, про них почитаем?

Анна пожала плечами, хотя хорошо понимала, чего она хочет на самом деле.

– Кто такой Хаос? Какое странное имя, – пролепетала она, устраиваясь в кровати удобнее и натягивая на себя одеяло.

– Один из первых богов, создатель всего мира.

– Но ты говорил, что Зевс самый главный?

– И он тоже, только он был после. Хотя тут написано, что по разным версиям Мойры были дочерями Хаоса или Зевса.

– Они не знают, кто их папа? Это грустно, я вот знаю, кто мой папа, – сказала Анна и довольно улыбнулась.

– У древних греков всё было очень запутанно, милая. У их легенд множество версий, которые менялись время от времени.

– Пусть Хаос будет папой, – заключила Анна. – У Зевса уже есть Гер… Геракл!

– Пусть будет Хаос, – улыбнулся Евгений и потрепал её по голове.

– А что делают его дочки на картинке? – спросила Анна и снова приподнялась в кровати, чтобы заглянуть в книжку.

– Они прядут нить судьбы.

– Судьбы? Это как? – спросила Анна и уставилась на отца большими и жутко любопытными карими глазами, в глубине которых можно было разглядеть своё отражение.

– Не в прямом смысле, золотце, легенды всегда иносказательные.

– Какие-какие?

– Писатели очень любят в красивых образах рассказывать о сложных вещах, чтобы любой читатель понял. Вот смотри, тут написано, что у каждого человека есть своя нить судьбы, которую начинают прясть после его рождения три дочери Хаоса: Лахесис, Клото и Атропос. Именно они отвечают за наши судьбы, следят за тем, кем мы станем, как проживём свои жизни.

– За мной они тоже следят? – испуганно спросила Анна и натянула одеяло до носа.

– Нет, конечно, это же сказки, легенды. Древние люди плохо понимали, как устроено всё вокруг. У них не было таких школ, как у нас, и поэтому объясняли себе мир, как могли.

– А я пойду в школу? – неожиданно поинтересовалась дочка. – Хочу знать, как устроен мир.

– Конечно, пойдёшь, скоро, а сейчас давай папа тебе расскажет, как его понимали древние греки, – улыбнулся Евгений. – Итак, богиня Лахесис – первая сестра, она назначала жребий ещё до рождения человека, определяла его дальнейшую судьбу и следила за её исполнением. Она как бы разматывала отмеренный клубок человеческой жизни со всеми её невзгодами, превратностями судьбы, отмеряла всё, что нам суждено преодолеть. Поэтому её часто изображали с меркой и весами. Ещё её называли мойрой прошлого, или предстоящего. Она пропускала через себя ту нить, которую будет прясть на веретене её сестра Клото. Вот, смотри. – Евгений повернул книгу к дочери и ткнул пальцем в одну из нарисованных женщин: – Это Лахесис, а вот эта, с веретеном, – Клото.

– Угу, – ответила Анна, выглядывая из-под одеяла, и, кажется, совсем не понимая сути, просто хлопала глазами.

– Вторая сестра Клото – это мойра настоящего. Она непосредственно прядёт нить судьбы, буквально нанизывая события настоящего времени на жизнь человека. А вот третья сестра – Атропос…

Евгений запнулся, когда в очередной раз произнёс это имя, у него вдруг закружилась голова, а зрение помутилось. Он прикрыл глаза, ощущая новый прилив пугающего шума в голове, но теперь сквозь слабо различимый шёпот он услышал ясные и громкие слова, торжественно возвещающие: «Знакомьтесь – Атропос!» Евгений сразу узнал этот голос, ведь он был… его. Он часто задышал, ощущая, как сердце готово выпрыгнуть из груди. Вдруг он почувствовал нежное прикосновение и услышал тревожный тонкий голосок, вырывающий его обратно в реальность.

– Папа, с тобой всё в порядке? – испуганно спросила Анна, осторожно потрясая отца за запястье.

– Да-да, не волнуйся, немного голова закружилась, сейчас пройдёт. Наверное, мне тоже нужно поспать.

– Хорошо, только что там с третьей сестрой? Ты так и не сказал, – согласилась девочка, делая вид, что ей интересно.

Евгений с некоторым опасением опустил взгляд в книгу и глубоко вдохнул.

– «Атропос – мойра будущего, – продолжил он читать, всеми силами пытаясь сдержать незримую плотину внутри своего разума. – Неотвратимая, неумолимая, она неуклонно ждёт своего времени с ножницами в руках, чтобы перерезать нить нашей жизни».

Новиков прервал чтение и со странным, пугающим чувством уставился на иллюстрацию, с каждой секундой становившейся всё более жуткой.

– Мне страшно, папа, – взмолилась Анна, заползая всё глубже под одеяло. – Они злые и нехорошие. Давай больше никогда не будем про них читать?

– Не бойся, милая, они же не существуют. Это просто глупая сказка, – попытался успокоить её Евгений.

– Честно-честно?

– Конечно же, ведь мы что…?

– Мы никогда не врём! – закончили они почти хором и засмеялись.

– То-то же, – добавил Евгений и дурашливо ткнул пальцем в кончик её носа.

– Это хорошо. Я бы не хотела, чтобы мной управляли какие-то страшные тёти, – насупившись, сказала Анна.

– Я тоже, милая. Мы никому не позволим управлять нашими жизнями.

– А вдруг они всё-таки существуют? – не унималась девочка.

Евгений широко улыбнулся, глядя в её испуганные глаза.

– Не волнуйся, я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя.

Не успел он насладиться отблеском счастья на лице маленькой девочки, как свет в доме быстро моргнул. Евгений закрыл книгу и с подозрением уставился на торшер у кровати, который весь вечер освещал комнату мягким и тёплым светом. Тут же где-то вдалеке раздался приглушённый, но раскатистый звук взрыва. Он с каждой секундой нарастал, приближался угрожающей и разрушительной волной. Ещё пара секунд и весь дом затрясся, стены заходили ходуном, книги начали падать с полок, а торшер упал и разбился, погружая комнату в зловещую полутьму. Анна громко вскрикнула и закрыла глаза руками.

– Папа, что это! Это они? Сёстры? Или злой колдун? Папа, мне страшно, – верещала девочка и не могла успокоиться.

– Аня? Аня? Милая, ты меня слышишь? – заголосил Евгений, пытаясь отнять её руки от лица, чтобы посмотреть в глаза.

– Папа! – девочка громко заплакала.

– Солнышко, лезь пока под кровать, быстрее!

– Мне страшно! – продолжала повторять Анна.

– Я здесь, я рядом, не бойся.

Евгений одним рывком стащил дочь с кровати, не до конца отдавая отчёт своим действиям. Он не знал, что происходит, откуда это землетрясение, бежать ли им на улицу или прятаться. А что, если дом сейчас рухнет? Новиков пытался о таком не думать, его охватил приступ паники, он был напуган не меньше маленькой девочки. Все его мысли были о том, как подальше спрятать свою главную ценность в жизни и не смог придумать ничего лучше, чем с силой затолкать плачущего ребёнка под кровать, а сам тем временем бросился к окну, чтобы узнать, что случилось. Но только он приблизился к подоконнику, как снова почувствовал знакомый удар невидимой волны, прошедшей сквозь него и тут же всё прекратилось. Землетрясение утихло, но вместе с ним пропал и весь свет в посёлке, даже обычное зарево от огней города, которое он наблюдал каждый вечер, исчезло с горизонта, лишь тотальная тьма, тишина и ни единой живой души. Будто никто и не заметил таинственного взрыва и тряски, чуть не разрушившей весь дом.