Ребус старого пирата

– Мирославский, – улыбнулся Эйверман. – Но я не припомню, чтобы кто-то из российских дворян в восемнадцатом веке…

– Мне неизвестны подробности, но дело, как я понял, началось в конце войны. Каким-то образом то, что нужно этому человеку, попало в руки графа Мирославского. Деталей не знаю. Как я понял, их не знает и тот, кто ко мне обратился.

– Тем не менее это чистой воды глупость. Я не могу поверить, что мне это говорите вы, Давид…

– Я рассказал вам правду и очень рассчитывал на вашу помощь. Дайте мне возможность познакомиться с Мирославскими. За это вы получите пять тысяч евро. Если же я что-то узнаю, еще десять.

– Но я незнаком с Мирославскими. Но даже если бы был знаком, никогда не пошел бы на это.

– Яков Лазаревич, – вздохнул Шалон, – я прошу вас о помощи, причем не безвозмездно. Поверьте, им ничего не угрожает. Просто вы познакомите меня с…

– Я не знаю никого с такой фамилией.

– Уважаемый Яков Лазаревич, вы хорошо знаете Романовых. С ними знаком и Евгений Мирославский, правнук графа Мирославского. Кстати, правнук назван в честь графа. Так вот, представьте меня Романовым, а они, в свою очередь, познакомят с Мирославскими. Например, через неделю у Анатолия Викторовича Романова день рождения. Наверняка он пригласит и вас, и Мирославского. А вы, как мой родственник… ведь может у вас быть в Израиле…

– Послушайте, Давид Яковлевич, – гневно прервал его Эйверман, – я никогда не был…

– Вам придется сделать так, как прошу я, – неожиданно угрожающе перебил Шалон, – или вашей семье будет плохо. Извините, Яков Лазаревич, вы не оставляете мне выбора. Вы же знаете, что ваш сын Валентин должен десять тысяч евро некоему уголовнику. Так вот, если вы сделаете так, как прошу я, долг вашего сына спишут. Если нет, последствия будут катастрофические.

– О каком долге вы говорите?

– Позвоните Валентину, задайте этот вопрос, и тогда вы поймете, что я прав.

– А вы страшный человек, Давид, – помолчав, произнес Эйверман. – Значит, вот почему вы явились ко мне. Негодяй, неужели…

– У меня нет выхода, к тому же на кон поставлена и жизнь правнука Мирославского. Если прольется кровь, будут искать причину. Тем более что его дед, Иван Евгеньевич Мирославский, полковник МВД. Поэтому не хотелось бы крови.

– А знаете, коллега, – насмешливо проговорил Эйверман, – делайте что хотите, но я ничего предпринимать не стану. В конце концов мой сын взрослый человек и должен отвечать за свои поступки. Если вы немедленно не уберетесь, я вызову милицию. Даю вам десять секунд. – Он вышел из комнаты.

Шалон взял сотовый.

– Я все понял, – послышался голос Абдуллы, – и сумел войти в подъезд. Открой дверь.

– Ты болван, Абдулла! – раздраженно проговорил Шалон. – У тебя же есть ключ. Хотя не торопись. И не забудь, что ты должен меня слегка ранить.

– Откуда ты знаешь о долге, папа? – нервно спросил Валентин.

– Значит, это правда, – отключив телефон, прошептал Яков Лазаревич и тяжело вздохнул. – Я сам во всем виноват. Почему я не уехал в Израиль? Не мог покинуть Россию, оставить могилы предков. Ну что ж, – он посмотрел на телефон, – нужно помочь сыну. – Он встал и быстро подошел к кабинету. – Я согласен, – открыв дверь, сказал он.

– Что? – посмотрел на него Шалон. – Подождите! – Он схватил сотовый.

– Что еще? – недовольно спросил Абдулла.

– Он согласен.

– Согласен?

– Да-да-да! – громко проговорил Шалон.

– В чем дело? – спросил Эйверман. – Кому вы звонили?

– Не важно! – Шалон облегченно вздохнул. – Главное, вы согласны. Вы не представляете, как это хорошо.

– Откуда отец узнал? – нахмурился Валентин. – Вообще-то ему звонила Анжелика. Но нет, она не сказала бы. Странно… Домой сегодня не пойду, не хочу говорить об этом с отцом.

– Как там твой дед? – разливая чай, спросила немолодая женщина.

– С ним все нормально, – улыбнулся Женя. – Он вам привет передавал.

– Он не забыл о дне рождения Анатолия?

– Ну что вы, Нина Петровна, конечно, нет. Он уже и подарок купил. Хотя какой – не скажу.

– Настя! – громко позвала Нина Петровна, – поторопись, Женя уже собирается уходить. Я уговорила его выпить чаю.

– Привет всем! – В комнату вошла стройная красивая девушка. – Ты действительно собираешься уходить?

– Нет, – улыбнулся Женя, – чай очень вкусный.

– Значит, ты из-за чая к нам ходишь?

– И из-за него тоже, – в тон Насте ответил он.

– Да, – с улыбкой сказал по телефону мужчина. – Разумеется, ты приглашен. Что? Да, конечно, не против. Твой друг станет и нашим хорошим знакомым.

– Хорошая у меня будет теща! – улыбнулся Женя.

– Вот это да! – весело возмутилась Настя. – Нет бы нахваливать меня, а он сразу подбивает клинья под тещу. А я возьму и не выйду за тебя, и что тогда?

– Я покончу с собой.

– Когда стану твоей женой, ты пожалеешь, что не убил себя. Я сделаю твою жизнь невыносимой! – Настя засмеялась.

– Почему мы раньше заявление не подали? – Наклонившись, он прижал ухо к ее животу.

– Что ты там хочешь услышать? Я только позавчера узнала о своей беременности.

– Слушай, земеля, – раздался насмешливый голос, – а наши ширинки послушать нет желания?

Женя выпрямился. Рядом стояли трое качков.

– Что вам нужно? – Настя загородила Женю собой. – Идите своей дорогой!

– А ничего крошка! – Загорелый парень попытался схватить ее за руку. – Пошли с нами, сучка, мы тебя…

Женя ударил парня ногой в подбородок, и он упал. Ударом пятки в лоб Женя встретил бросившегося на него второго. Третий отскочил. Женя пнул его в живот.

– Бежим! – Услышав крик: «Милиция! Драка!», Настя схватила Женю за руку.

– Да они сами виноваты, – сказала женщина. – Привязались к парню и девушке.

– Верно говорит, – пробасил пожилой мужчина. – Я тоже могу подтвердить. И девчонку хотели с собой утащить. Молодец парень, дрозда им дал.

– Как они? – записывая показания свидетелей, спросил капитан милиции у подошедшего старшего сержанта.

– Перепало культуристам! – весело ответил тот. – Сотрясение у двоих, у третьего ребро сломано, он на урну боком рухнул.

– Медицина их забирает? – спросил капитан.

– Да, – кивнул старший сержант.

– Если заявление напишут, – недовольно проворчал капитан, – придется искать парня. А ведь говорят, что…

– Не будут они заяву писать, – усмехнулся старший сержант. – Это же позор, они вон какие, а он их один сделал.

– Где ты научился так драться? – спросила Настя.

– Просто со страху! – засмеялся Женя.

– И я выхожу за этого вруна замуж! Я думала, ты всегда говоришь правду. По крайней мере мне.

– Дед научил боевому самбо. Я в семь лет нашел пособие по джиу-джитсу и начал самостоятельно заниматься. Дед об этом узнал и стал меня учить. Потом я в секцию пошел. У нас и Катька занимается, однажды к ней на остановке двое каких-то пьяных пристали. Я бегом к ней, а она – бац-бац! – и они лежат.

Женя поцеловал девушку.

– Лижутся, – сказал сидевший за рулем белой «Таврии» длинноволосый парень. – А шкура ништяк! И долго мы пасти их будем? – спросил он. – А то уже, блин, как на работу выходим и на этой рухляди катаемся. Ништяк, никто не видит, а то бы…

– Закрой рот, – лениво проговорил мужчина в очках. – Будешь делать то, что скажу. И в «Запорожец» задрипанный сядешь, если потребуется. Бабки клевые дают, какого хрена выделываться? А что просто пасем иногда, мне по кайфу. Лучше, чем мочить или похищать.

– Никаких сведений нет, Иван Евгеньевич, – сказала по телефону молодая женщина, старший лейтенант милиции. – Я просмотрела все дела за июль и август сорок пятого года. О самолете только короткий рапорт: перелетел, был подбит зенитной артиллерией. Летчики погибли в самолете. О вашем отце тоже ничего нет, не считая сообщения от июля сорок пятого об уничтожении группы японских диверсантов и захвате двоих русских и проводника чукчи.

– Вот это мне покоя и не давало, – откликнулся Иван Евгеньевич. – Все, что есть о проводнике, узнай немедленно.

– Сделаю, Иван Евгеньевич.

– И пожалуйста, подними дело Рукавина, я бы хотел его просмотреть.

– Сын приехал, – улыбнулась японка, – подарков привез и игрушек детям сестры. – Поклонившись, она пошла к своему дому.

– Плохая женщина, – сказала пожилая японка, сидящая в увитой цветами беседке. – Родила Исао от европейца по молодости. Ее хотели убить, но она сбежала. Потом вышла замуж за бедного матроса, родила дочь. Матрос вскоре умер. Исао – якудза, об этом все знают. Но полиция никак его не арестует. А он, говорят, убивает тех, за кого деньги заплатят.

– Он в школе ниндзя был, – сказала немолодая японка, – в детстве его туда забрали, готовили для армии, но он убил офицера с американского корабля. Его арестовали, однако вскоре отпустили. Он редко приезжает. Но подарки матери и детям сестры всегда привозит. Муж сестры – рыбак.

– Хватит вам чернить соседей, – сердито вступила в разговор третья женщина. – Никто ничего точно не знает. Йоко изнасиловали русские в порту, и она забеременела. Потом родился Исао. А вы говорите…

– Она сама отдалась русскому, – возразила первая, – влюбилась в него. Исао – плод любви.

На лужайке возле дома стройный молодой мужчина делал упражнения «цигун». Мать, подойдя, залюбовалась плавными движениями сына, потом тихо прошла в дом.

– Хватит, Исао! – раздался из окна женский голос. – Мама пришла. Иди обедать.

– А кто этот дядя, бабушка? – глядя в раскрытый альбом, спросил мальчик лет пяти. Бабушка, не отвечая, ушла на кухню.

– Сколько раз нужно говорить, – сердито сказала мальчику молодая женщина, – не трогай бабушкины вещи. – Захлопнув альбом, она понесла его в комнату.

– Что случилось? – вошел Исао. – Кто обидел маленького самурая? – с улыбкой спросил он малыша.

– Мама бабушкин альбом забрала, – ответила за братика девочка лет семи.

– Бабушка не хочет, чтобы альбом брали маленькие самураи, – ответил Исао. – Вырастешь, тогда сам все увидишь и узнаешь.

– Дядя Исао, – подошла к нему девочка, – а почему у вас глаза больше, чем у всех нас, и лицо какое-то другое?

– А ты малышка, когда вырастешь, будешь работать в полиции! – Исао подбросил завизжавшую от восторга девочку.

– Тебя Танака спрашивал, – сказала вошедшая сестра. – Он говорит…

– Знаю, – остановил ее Исао.

– Танака говорил, что ты в Россию собираешься, – не унималась сестра. – Это правда? И если да, то зачем?

– Хочу попрактиковаться в русском языке, – с недовольным смешком ответил Исао. – Меня берут переводчиком в компьютерную фирму.

– Где твой сын? – Скуластый японец ударил лежащего на полу окровавленного мужчину.

– Я не знаю, – простонал тот.

– Говори, собака!

– Не знаю. Он никогда, не говорит, что делает и куда уезжает. Я не знаю…

Японец кивнул. Молодой парень поднес к пяткам лежащего раскаленную железную пластину. Раздалось шипение, в комнате запахло горелым мясом. Мужчина потерял сознание. Сидящий в кресле японец в очках поморщился и вышел из комнаты.

– Так мы ничего не узнаем. Как я понял, этот кореец ничего не знает о сыне. А мать предпочла смерть. Но почему кореец говорит по-русски? – удивленно спросил он.

– Сын не его, а женщины, – ответил худой японец в халате. – Замуж она не вышла, а кореец остался у нее жить. Он сын нашего генерала, а мать кореянка. Он говорит по-русски, по-корейски и по-японски. А этот русский убил Тао Сана и исчез. Мы думали, что он в Токио, но там сказали, что он куда-то уехал. Найти его мы не смогли и захватили его мать и корейца. Но мать умерла, а…

– Он сдох, – хмыкнул скуластый.

– И что теперь? – посмотрел на него японец в очках.

– Надо ехать в Офунато. Там живет…

– Не стоит этого делать, – вмешался рослый человек со шрамом на лысой голове. – Брат этого русского гада в клане Черного дракона. А Черный дракон не прощает тех, кто посягнул на его людей.

– А если ему все объяснить и попробовать договориться? – спросил очкастый. – Даже заплатить?

– Черный дракон не берет денег, – покачал головой лысый. – Тот, кто тронет его людей, становится врагом всего клана. Я бы не стал этого делать. Но если вам надоело жить, то попробуйте.

– Он правду говорит, – поддержал лысого худой.

– Послушай, Живой мертвец, – недовольно обратился к худому японец в очках, – для чего я заплатил тебе?

– Я захватил тех, кого ты указал, – ответил худой. – И на этом наше соглашение заканчивается. С кланом Черного дракона я воевать не буду.

– Боишься? – усмехнулся очкастый.

– Я ничего не боюсь, я Живой мертвец, сын опаленной атомным взрывом матери. И могу умереть в любую секунду. Я выполнял твой заказ, поэтому не убью тебя. Но соглашение закончилось, и мой тебе совет, Директор: уходи молча. Или твою голову похоронят отдельно.

– Зачем тебе Россия? – печально спросила мать. – Там сейчас убивают нерусских. В стране, победившей фашизм, он возрождается…

– Мама, – улыбнулся Исао, – я ничего и никого не боюсь. Я ниндзя, нам неведомо чувство страха. Со мной ничего не случится. Я кое-что узнал, и мой долг попытаться это остановить. Ну если не остановить, то попытаться предотвратить преступление. К сожалению, во мне есть кровь негодяя, и я хочу исправить то, что он сделал…

– Поступай как хочешь, Исао. Ты чист душой и сердцем. Однако я боюсь за своего ребенка. Ты воин, но для мамы ты навсегда останешься ребенком, за которого она будет беспокоиться. Ты взрослый и знаешь, как поступить. Прости за то, что пыталась остановить тебя, сын.

– Мама, – подошел к ней Исао, – не надо извиняться. Я должен просить твоего прощения и благословения. Пожелай мне верных друзей, хорошей еды и здоровья.

– Пусть дрогнет рука твоего врага! – вспомнила мать пожелание воину, отправляющемуся в поход.

Полусонный охранник, сидя на складном стульчике, налил из термоса кофе и сделал несколько глотков. Потом закурил и взглянул на часы.

– Останется запах дыма, – зевнув, пробормотал он. – Нельзя, хозяин этого не любит. А для меня такая работа – самое то. – Он отключил сигнализацию и приоткрыл дверь. Неожиданно сдавленно икнув, он начал падать. Человек в маске поймал его за плечи и аккуратно уложил на пол. Второй, войдя, притворил дверь и бросился внутрь здания.

«Осталось три минуты, – недовольно подумал стоящий над охранником налетчик. – Убивать старика не буду. Что теперь?..

Из помещения выскочил напарник и бросился к двери. Осторожно приоткрыв ее, он осмотрелся. Затем выскользнул из здания. Второй последовал за ним».

– Ну кому что понадобилось? – сердито проворчал лежащий на кровати мужчина и взял трубку. – Говорите.

– Нападение на ваш музей, мистер Седрик.

– Что? – Он порывисто сел.

– Ограбили ваш музей. Охранник был оглушен, сейчас его осматривают врачи.

– Еду! – Седрик вскочил.

– Еду, – сказала по телефону Линда. – Лаура, – позвала она. – Вставай! – Стройная загорелая женщина поднялась с кровати.

– Я не знаю, что случилось, – бормотал охранник. – Мне показалось, что дверь открывается. Я подошел и получил удар по шее… – Он наклонился. На шее в области сонной артерии расплылся синяк.

– Специалист бил, – со знанием дела проговорил детектив в штатском. – Указательным пальцем точно в середину сонной артерии. Удар был нанесен не с целью выключить его на несколько минут. Таким ударом, который называется укус гадюки, можно отключить человека от трех до пяти минут.

– Хватит, знаток Востока, – проворчал плотный усач. – Что у вас? – спросил он, обращаясь к группе экспертов.

– Ничего. Если бы не пропажа и не след от удара, можно было бы предположить, что охранник это придумал. Следов нет. Точнее, есть, но смазанные, как будто скользили по полу в шерстяных носках.

– Что взяли? – поинтересовался вошедший комиссар полиции.

– Копию алмазного глобуса Черного Джона, черт бы их побрал! – покраснев от охватившей его ярости, сказал хозяин.

– Ценная вещь? – сочувственно спросил комиссар.

– Да вся ценность в том, что это копия глобуса, изготовленного в восемнадцатом веке индийским мастером по заказу пирата Черного Джона. Вы уволены без пособия! – гневно крикнул Седрик, увидев охранника. – Счет за лечение мне не присылайте… Дверь грабителям открыл он!

– Это подтверждает мою версию, – усмехнулся знаток боевых искусств. – Сигареты возле двери, и на сигнализации свежий отпечаток его большого пальца.

– Помолчи, Джексон.

– Что случилось? – В музей стремительно вошла Линда.

– Копию глобуса украли, – ответил Седрик.

– А как? – посмотрела она на охранника.

– Покурить хотел, – не поднимая головы, пробормотал тот. Удар ногой в голову бросил его на пол.

– Классный ударчик! – восхитился Джексон.

– Нога тоже отличная, – пробормотал старший инспектор.

– Теперь лечение оплачивать придется тебе, Линда, – усмехнулся хозяин. – Но я надеюсь, делу не дадут хода?.. – он посмотрел на комиссара.

– Скорее всего нет. Иначе он запросто может стать соучастником.

– А если так оно и есть? – вмешался старший инспектор.

– Тогда бы его так не били, – возразил Джексон. – Он по крайней мере суток двое будет лечиться, давление от такого повышается.

– Хватит, специалист восточных единоборств, – сердито посмотрел на него комиссар.

– Извините, – виновато вздохнула Линда, – не сдержалась. Ведь не один раз его предупреждали, он обещал бросить курить.

– Черт! – воскликнул Гарри и позвал: – Иди сюда!

Отжимавшийся на полу Дэн вошел в комнату.

– Копию глобуса украли! – Гарри кивнул на экран телевизора.

– Вот это да! Надеюсь, твои отношения с Линдой не позволят ей навести на нас Скотленд-Ярд?