Джейсону хотелось надеяться, что она не имеет в виду буквально, но подавленное выражение ее лица не внушало оптимизма.
– Обычно у потери воспоминаний есть серьезная причина, – сказал Кловис. – Они уходят вглубь, совсем как сны, и если человек хорошо поспит, я могу их выудить. Но в данном случае…
– Лета? – спросила Аннабет.
– Нет, – ответил Кловис, – даже не Лета.
– Лета? – не понял Джейсон.
Кловис указал на капающую молочной жидкостью ветку над камином:
– Река Лета в Царстве Мертвых. Ее воды растворяют воспоминания, стирают их раз и навсегда. Это ветка тополя, растущего в Аиде. Ее окунули в Лету, и она стала символом моего отца. Гипноса. Никому не советую купаться в Лете.
Аннабет кивнула:
– Перси был там однажды. Он рассказывал, ее силы хватило, чтобы стереть память титану.
Джейсон похвалил себя за то, что не стал касаться ветки.
– Но… моя проблема не в этом?
– Нет, – подтвердил Кловис. – Твою память не стерли, и твои воспоминания не блокировали. Их украли.
Трещал огонь. Звенели капли Леты, падая в оловянные чаши на каминной полке. Один из других детей Гипноса пробормотал во сне что-то насчет утки.
– Украли? – повторил Джейсон. – Как?
– Это сделал какой-то бог, – ответил Кловис. – Только боги способны на такое.
– Кто это сделал, и так понятно, – нетерпеливо отмахнулся Джейсон. – Юнона. Но как она это сделала и зачем?
Кловис почесал шею:
– Юнона?
– Он имеет в виду Геру, – пояснила Аннабет. – Джейсон почему-то предпочитает римские имена.
– Хм-м, – протянул Кловис.
– Что? – спросил Джейсон. – Это что-то значит?
– Хм-м, – снова промычал Кловис, и до Джейсона дошло, что тот посапывает. Он рявкнул: – Кловис!
– Что? Что? – с трудом разомкнул веки тот. – Мы говорили о подушках, так? Нет, о богах. Я помню. Греческие и римские. Да, это важно.
– Но это те же самые боги, – заметила Аннабет. – Только имена разные.
– Не совсем, – не согласился Кловис.
Джейсон подался вперед. Всю сонливость как рукой сняло.
– В смысле «не совсем»?
– Ну… – Кловис зевнул. – Есть чисто римские боги. Например, Янус или Помона. Но даже если мы говорим о главных греческих богах, то, когда они перешли в Рим, изменились не только их имена. Внешность тоже. И атрибутика. Даже характеры стали немного другими.
– Но… – Аннабет запнулась. – Ладно, допустим, люди в разное время относились к ним по-разному. Но это же не меняет их самих.
– Конечно, меняет.
Кловис опять начал задремывать, и Джейсон щелкнул у него под носом пальцами.
– Я встаю, мам! – вскрикнул тот. – В смысле… Да я не сплю. Так вот… э-эм… характеры. Боги меняются, подстраиваясь под особенности новой культуры. Тебе и так это известно, Аннабет. Сама подумай: сейчас Зевс любит костюмы под заказ, реалити-шоу и тот китайский ресторанчик на Восточной двадцать восьмой улице, верно? То же самое было и во времена Рима, и боги были римскими почти столько же времени, сколько греческими. Это огромная империя, просуществовавшая целые века. Естественно, римские аспекты до сих пор оказывают большое влияние на их характеры.
– Разумно, – кивнул Джейсон.
Аннабет озадаченно тряхнула головой:
– Но откуда ты все это знаешь, Кловис?
– О, я много времени провожу в сновидениях и постоянно вижу там богов, меняющих формы. Сны пластичны, понимаешь? Ты можешь быть одновременно в разных местах, становиться кем угодно. Почти как быть богом, если на то пошло. Например, недавно мне приснилось, что я на концерте Майкла Джексона, а потом – что я на сцене с Майклом Джексоном, и мы поем дуэтом, и я не могу вспомнить слова «The Girl Is Mine». Боги, мне было так стыдно, что…
– Кловис, – перебила Аннабет, – вернемся к Риму?
– Точно, Рим. Ну так вот, мы зовем богов их греческими именами, потому что это их изначальная форма. Но говорить, что их римские сущности точно такие же, – это неправильно. В Риме они стали более воинственными. Они уже так тесно не общались со смертными. Они были суровее, более могущественные – как и полагается богам империи.
– Хочешь сказать, они перешли на темную сторону? – спросила Аннабет.
– Не совсем. Они выступали за дисциплину, честь, силу…
– За хорошие вещи, в общем, – вмешался Джейсон, поддавшись неясному порыву выступить в защиту римских богов, хотя он и не очень понимал, почему это для него важно. – Я хочу сказать, дисциплина необходима, верно? Это ведь благодаря ей Рим просуществовал так долго.
Кловис посмотрел на него с любопытством:
– Верно. Но римские боги не отличались дружелюбием. Например, мой папа, Гипнос… Во времена Древней Греции он, по сути, только и делал, что спал. В Риме же, получив там имя Сомнус, он убивал тех, кто терял бдительность на рабочем месте. Если кто задремывал в неположенное время – бум! – и они уже никогда не просыпались. Он убил рулевого Энея, когда они плыли из Трои…
– Добрый малый, – прокомментировала Аннабет. – Но я все еще не понимаю, какое отношение это имеет к Джейсону.
– Я тоже, – признался Кловис. – Но если Гера забрала твои воспоминания, только она может их вернуть. И если бы мне пришлось встретиться с царицей богов, я бы предпочел, чтобы она была скорее Гера, чем Юнона. А теперь я могу поспать?
Аннабет посмотрела на ветку над камином, сочившуюся каплями из Леты. Девушка выглядела такой встревоженной, что Джейсон подумал, уж не собирается ли она сделать глоток и просто забыть обо всех проблемах. Но она встала и бросила Кловису его подушку:
– Спасибо, Кловис. Увидимся за ужином.
– А его не могут принести прямо сюда? – Кловис зевнул и на нетвердых ногах побрел к своей койке. – У меня такое чувство… – Не договорив, он ничком рухнул на постель и так и остался лежать лицом в подушку.
– Он не задохнется? – забеспокоился Джейсон.
– С ним все будет нормально, – заверила Аннабет. – Зато у тебя, похоже, серьезные неприятности.
