Не на простой. На «Химеру» самого капитана Руперта, что прибывал на остров время от времени с личными визитами к отцу. У них было какое-то дело, которое они обсуждали за закрытыми дверями отцовского кабинета. Но это было неважно. Важно было то, что «Химера» ходила под солнечными парусами. Единственный в своем роде корабль-небоход…
– Хей? – позвал его Тео.
– Ты же знаешь, нам нельзя.
Тео кивнул.
– Но хотел бы?
Ильхо повернул голову, чтобы посмотреть в темные глаза друга, и кивнул.
Со стороны танцующих, от костра, доносились буйные, веселые выкрики, музыка сделалась бодрее, прибавилось барабанов.
– Пошли!
Ильхо первым подскочил, стряхивая тоску, как песок. Голова закружилась, но это быстро прошло. Тео поднялся медленно, не спеша; он всегда двигался плавно, что было ему на руку, когда они катались на волнах, где его, Ильхо, порывистость могла порой обратиться неудачей.
Они побежали к свету.
Люди вокруг были либо пьяны, либо полностью отдались танцу – уже и не различить. Да и сам Ильхо с головой окунулся в ритм музыки, в голоса поющих, в шум прибоя и треск толстых веток в костре – таком высоком, что человек не смог бы перемахнуть через него, таком жарком, что взгляд опаляло. Отсветы оранжевого освещали толпу с земли, отсветы розового – с неба. Он сам не понимал, как двигается его тело: тому не нужен был разум, чтобы трястись, зарываясь ступнями в песок, чтобы стать одним целым с другими телами, мужскими и женскими, раскачивающимися и извивающимися, без слов чувствующими друг друга.
Можно было даже закрыть глаза и все равно продолжать двигаться – так было даже лучше, и Ильхо уже не знал, куда запропастился Тео…
Но когда он все же приоткрыл глаза, то увидел завораживающую картину. Ближе всего к пламени, словно не боясь ни жара, ни искр, оторвавшись от толпы, танцевала девушка. С наброшенным поверх голого тела куском рыболовной сети. Она танцевала сама с собой и с костром, дразня пламя неосторожными движениями, встряхивая темными волнами мягких волос и быстро, совсем неизящно кружась на месте.
Это вырвало его сознание из забытья. Словно зачарованный: то ли этим дикарским танцем, то ли дурманом травы – Ильхо сделал шаг в сторону костра.
* * *
В этот день Барудо закрыл гончарную лавку поздней ночью. С тех пор как сын отправился искать лучшей жизни на Большой Земле, работы прибавилось. Надо было бы присмотреть себе подмастерья, но тоска по мальчику все время останавливала. Тот даже не поговорил с ним перед тем, как под покровом ночи отплыть к каравану у острова Встречи. Герцог лично передал Барудо, что накануне сын слезно просил выбить ему место на грузовом судне.
А вдруг он вернется? Вот скоро вновь придет караван, и его мальчик объявится в лавке как ни в чем не бывало…
Но это все, конечно, были пустые мечты.
Завтра. Завтра он прямо с утра пораньше отправится к Аурии. Ее дочь давно себе работу подыскивает – надо дать шанс смышленой девушке.
Закрыв дверь на один лишь засов и прихватив с собой флягу с кислым вином, Барудо отправился в свою хижину.
С единственной улицы их городка, пролегающей вдоль берега, открывался вид на океан. Нужно было пройти всего несколько домов и подняться на скалистый холм по крутой тропинке – и он уже дома. Но Барудо отчего-то захотелось побыть под открытым небом и допить вино, глядя на сизые волны.
Он не свернул в сторону хижины, а спустился вниз, к каменистому берегу, где нашел валун поровнее и уселся на него. Грустно пить в одиночестве, а так хоть прибой говорит с ним.
Во фляге оставалась пара глотков, когда Барудо заметил движение в воде. Он напряг зрение, силясь разобрать, не показалось ли ему. В самом ли деле что-то черное барахтается в темных, с розовыми бликами на гребешках, волнах? Или это просто прибитое к камням бревнышко?
Но движение повторилось. Теперь уже сомнений не было.
Барудо забеспокоился. Что, если кто-то молча тонет прямо возле берега, не в силах найти ногами дно и ухватиться за скользкий камень?
Но стоило ему подняться на ноги, как темная фигура утопающего одним рывком уверенно приблизилась к берегу, словно в мгновение обнаружив лазейку между камнями, и оказалась совсем рядом, стоя по грудь в воде.
Барудо охнул и пьяно покосился. В бледно-розовом свете на мокрой, вздувшейся пузырями черной коже играли яркие блики. Глаз было не видать.
Существо издало короткий нечеловеческий крик, раззявив пасть – будто голова раскололась пополам, – а затем рывком выбросилось на берег и поползло по камням, быстро и ловко перебирая руками. Прямо к нему.
Барудо попробовал отступить назад, но сразу же споткнулся о валун и беспомощно растянулся на спине. Он весь онемел от страха. Его крики о помощи были лишь жалкими пьяными стонами, тонущими в плеске волн. За считанные секунды распухшая, ни на что не похожая голова оказалась у его ног. Острая боль от укуса пронзила колено; он завопил, и неистовая сила поволокла его в океан.
Барудо изо всех сил цеплялся за камни, но пальцы соскальзывали с илистой поверхности. Лишь оказавшись наполовину в воде, он сумел ухватить небольшой булыжник и, захлебываясь соленой водой, как следует тяпнул тварь по голове.
Ногу отпустило, волна словно слизала существо; рану обожгло солью, и он, не успев отдышаться, пополз обратно.
Когда он все же преодолел каменистый берег и выкинул свое тело на редкую травку, сознание поплыло окончательно…
* * *
Она сразу же заметила его, хотя до этой секунды, казалось, видит перед собой лишь пляшущее пламя и ничего кроме. Но девушка так лукаво улыбалась, когда Ильхо приблизился, чтобы поймать её и танцевать с ней, точно это она его поймала.
Дикарка танцевала словно только для себя, но при этом обнимала его за шею. Его пальцы соскальзывали в просветы между узлами нитей ее наряда, и Ильхо то и дело касался пальцами ее голой кожи.
В её взгляде читалось не только ребячливое веселье, но и неясный вызов и решимость. Наверняка он уже где-то встречал её; Ильхо хотя бы раз видел каждого жителя острова. Оттого её лицо казалось ему знакомым…
Позже она потащила его в сторону воды. Ильхо охотно бежал за ней; он вообще плохо соображал, что происходит.
У самого прибоя незнакомка сбросила с себя сеть и бросила в него – Ильхо отшвырнул ту на песок, наблюдая, как девушка заходит в воду. Здесь, вдали от костра, при свете туманности, ее кожа казалась бледной. Она тут же окунулась и вынырнула.
Воды на этом пляже всегда были спокойными и не годились для досок. Они едва ли доставали ему до груди – и так на полсотни метров от берега, а дно здесь было мягким, песчаным – идеальным для купания. Ильхо и сам любил купаться ночью, поэтому, скинув рубашку, поспешил навстречу низкой волне, разбившейся у его икр.
Девушка хитро прищурилась, поджидая его, не двигаясь. Ее грудь лишь наполовину была скрыта в воде. Странно, что они до сих пор и слова друг другу не сказали, но говорить совсем не хотелось.
Ильхо поцеловал её. Он хотел, чтобы получилось неспешно, с чувством, а вышло порывисто и смазано. Голова кружилась, ощущения казались размытыми, будто удовольствие доносилось до тела откуда-то издалека.
Поэтому, когда в его нижнюю губу вонзились зубы, не понарошку – взаправду, Ильхо вскрикнул с запозданием. Он оттолкнул её, но незнакомка и сама отскочила в сторону, с торжеством во взгляде сплевывая его кровь.
– Сначала женись, дубина! – ехидно выпалила она и рассмеялась.
Он кинулся на нее, но девушка лишь взвизгнула и нырнула в воду. Ильхо сморгнул осоловело: он был уверен, что заметил мельком большой рыбий хвост, обдавший его брызгами напоследок.
Тело больше не ощущалось как свое, и в таком состоянии, то и дело оглядываясь на воду, Ильхо побрел к берегу, где подобрал кусок рыболовной сети.
Глава 3
Нутро корабля стонало и стонало. Кай подозревал, что, даже сойдя на землю, он по ночам будет слышать этот скрип. Равно как и чувствовать качку. Но всё же ему было легче, чем сестре.
– Поднимись на палубу. Сможешь подышать свежим воздухом.
Кайя посмотрела на него несчастным, недовольным взглядом. К её чести – она справлялась с путешествием лучше, чем он предполагал. Сестра мотнула головой и откинулась обратно на расшитые цветные подушки. Давно он не видел её такой растрёпанной.
– Нет, – простонала она, закрыв лицо рукой. – Там матросы.
