– Господи боже, что вы здесь делаете?
Робинсон де Гриффон вертел головой так, словно следил за полетом теннисного мяча.
– Ищу своих людей.
– Своих?
– Да. Парней из Ли. Первая рота.
– На этом участке??–?спросил Ватсон.
– Да, и мы здесь. – ?Де Гриффон проглотил нервный смешок. – ?Как тесен мир, а, сэр?
По невеликому опыту Ватсона, мир войны всегда был тесен. Он не раз поражался, как часто военная судьба сводила его с коллегами из Беркшира.
– Что случилось?
Де Гриффон снял фуражку и примял непослушные волосы, заставив их на несколько секунд лечь гладко.
– Мы возвращались с передовой, когда шальной снаряд попал в колонну. Чертовски неудачно…?–?Обернувшись к сестре Дженнингс, он виновато пожал плечами. – ?Извиняюсь. Очень неудачно. Двое убитых. Шипоботтом, Карлайл и Моррис тяжело ранены. Я надеялся найти их здесь.
Нижняя губа у него чуть вздрагивала, и Ватсону показалось, что молодой человек готов расплакаться. Он отметил, что с последней их встречи де Гриффона повысили в чине. Капитан. Сколько же ему? До тридцати явно далеко. И, учитывая благополучное прошлое, он едва ли сталкивался с чем-то похожим на войну. Де Гриффон был отнюдь не из пресловутых «временных джентльменов». Впрочем, сердце у него явно на своем месте, а быстрое повышение, кажется, было еще одной особенностью этой кампании.
– Нет, Шипоботтома я здесь не видел.
Карлайла и Морриса Ватсон не помнил, а вот сержант с причудливой фамилией врезался в память.
– Есть еще одна палатка, где принимают новоприбывших, – ?подсказала Дженнингс. – ?Ста ярдами выше по склону, налево. Наверное, они там.
Де Гриффон облегченно вздохнул:
– Благодарю вас, мисс. Надеюсь, скоро увидимся, майор.
– Буду рад, – ?ответил Ватсон. И, когда офицер отошел, обратился к сестре:?–?Какой заботливый молодой капитан.
– Офицеры очень заботятся о подчиненных, – ?подтвердила Дженнингс. – ?Бывает, по-отцовски опекают людей на десять – пятнадцать лет старше себя. Иногда странно такое видеть.
– Так-так, а кто у нас здесь?
– Макколл, сэр. Не «домой», док??–?невнятно спросил с носилок солдат, заметив, что Ватсон занялся им. Лицо под маской грязи принадлежало мальчику восемнадцати или девятнадцати лет.
– Посмотрим…?–?сдержанно отозвался Ватсон.
Домой или не домой… пареньку надо было думать не о том. Майор читал статистику выживания при проникающих брюшных ранениях, связанных с заражением от почвы и ткани одежды, вбитой осколками во внутренности. Читал и о газовой гангрене, от которой кожа натягивалась как барабан, а потом лопалась, издавая упомянутый миссис Грегсон гнилостный запах. Забыть такое было нелегко. Этим запахом пропитались отдельные палаты байольского госпиталя, и никакая уборка не могла его изгнать.
Ватсон рассматривал нашивку о ранении на грязном рукаве.
– Куда вас ранило в прошлый раз?
– Пулевое в плечо, сэр. Пустяк.
Ватсон, в давние времена раненный так же, посочувствовал парню.
– Я не хочу домой, сэр.
– Неужели??–?удивился Ватсон.
– Да. Не хочу бросать своих. Вы не верьте разговорам. Эта война пробирает до печенок.
Ватсон подмигнул парню, как тайному соучастнику. Раненый говорил правду: ужасы кампании порождали необыкновенное чувство товарищества, и некоторые наслаждались им вопреки всем бедам. Этого чувства недоставало и Ватсону после отставки. Впрочем, тогда была другая война. Хотя кое-что остается неизменным: гордость, когда испытал себя в бою и вышел из него, не дрогнув; возможность есть, спать и сражаться рядом с людьми, за которых жизни не пожалеешь; горькая и сладкая радость даже самой малой победы. Со времен службы Ватсон редко переживал подобные чувства, разве что когда Холмс выдергивал его из уюта мирной жизни.
– Младшая сестра Дженнингс, вы не подадите ножницы? Посмотрим, что у него там. – ?Он присмотрелся к бирке. Пометки «М» нет?–?только часть, имя и чин. – ?Рядовой, на перевязочном пункте вам что-нибудь давали?
– Вроде чего, сэр?
– От боли?
– Доктор дал глоточек рома. Да мне не так уж плохо. – ?Он сумел весело улыбнуться, но улыбка продержалась недолго.
– Полежите пока. Мы вам что-нибудь дадим. Морфий, пожалуйста.
– Морфий кончился, – ?шепнула Дженнингс.
– Что?
– Морфина нет. Только что послали за ним в главное.
– Тогда аспирин. Хоть это есть?
Могло и не быть: недостача фенола ограничивала производство препарата по обе стороны фронта.
– Есть.
– Так попробуем его.
Аспирин был германским препаратом, но Ватсон был уверен, что парень не станет воротить нос.
– Погодите, а tinctura opii camphorata есть?
– Да, кажется.
Это был самый слабый из препаратов опия, но все же сильнее аспирина.
Пока санитар бегал за микстурой, Ватсон срезал верхние слои бинтов. По краям все проступала кровь.
– На вид не так страшно, – ?солгал врач. – ?Откиньте голову, рядовой Макколл, отдохните немного. – ?Он подписал на бирке «Требуется М». Затем: «Просвечивание».
Парень послушался, и Ватсон, снимая повязку, тихо заговорил с сестрой, которая поила раненого микстурой: