– Я хотел вам объяснить, когда сестра помешала.
– Вы видели сестру Спенс в плохую минуту, майор. Вообще-то она добрая и самоотверженная.
– Не сомневаюсь. – ?Ватсон продолжал, показав на горло сестры:?–?Я понял по этому пятну?–?впрочем, для такого пустяка это слишком сильно сказано?–?у вас на шее. Такие красивые звездообразные шрамики оставляют только москиты Сент-Киттса?–?Culicoides clasterri, – ?встречающиеся также на Невисе.
– А, да. Мы их называли «сладкими мошками».
– А единственное, что могло привести британское семейство в те места, кроме, может быть, церкви, это сахарный бизнес.
Младшая сестра иронически вздернула бровь:
– Скажите, майор, вы всегда выискиваете пятнышки на шее у ваших сестер?
От улыбки на ее щеках появились соблазнительные ямочки. У майора из-под ворота уже забрызганной кровью рубашки пополз румянец. Он склонился над повязкой.
– И где вы познакомились с москитами Карибских островов, майор?
– Здесь, думаю, нужны салфетки. С москитами? А, читал монографию. Мне ее рекомендовал…?–?Ватсон замялся. – ?У меня был хороший наставник, младшая сестра Дженнингс.
Хороший? Лучший, Ватсон! Самый лучший!
Этот комментарий он пропустил мимо ушей. Память играла с ним шутки. Ватсон понимал, что это никак не связано с бывшим другом и коллегой, ведь, столкнись они теперь на улице, Холмс на него и не взглянет.
7
Эрнст Блох, сидя в одной рубахе и панталонах, вскрыл присланную отцом коробку патронов и снял верхний слой ваты. Десять штук он бережно выложил на байковое покрытие переносного карточного столика в ногах кровати. Патроны легли рядом с трубкой, и он предвкушал, как возьмется за нее, покончив с делом. Беспокоиться, что дым крепкого черного табака помешает соседям, не приходилось?–?соседей у него не было.
Блох занимал отдельную ячейку в глубоком душном блиндаже. От других солдат он отгородился занавеской, выстроив собственную миниатюрную линию Зигфрида. В регулярных войсках недолюбливали снайперов, даже своих. Чистивший нужники отказник по религиозным мотивам и то пользовался бо€льшим уважением.
Блоху было все равно. Его стрельба по мишеням все же больше походила на спорт, чем отравляющие газы или огнеметы. В этом крылось что-то от правильной войны?–?от времен Крыма и эдинбургских стрелков, впервые применивших телескопические прицелы для отстрела русских офицеров-артиллеристов. Блох хорошо выучил урок: он сумел бы отстоять свое ремесло в любом споре, но споры давным-давно наскучили. Пусть себе пушечное мясо злословит на его счет и на счет его соперников на стороне союзников.
Он взвесил первый патрон на маленьких весах. Потом второй и третий. Каждый отличался от другого не более чем на долю грамма. Удовлетворенный, Блох установил на ребро стальную линейку с выпиленным в ней полукруглым углублением и вставил в него патрон, отыскивая центр тяжести. То же самое повторил четырежды, убеждаясь, что точка равновесия приходится на одно и то же место. Отец точно выполнил данные в письме указания.
Шеффер принес ему чашку кофе и поспешно вышел, поправив за собой служившее занавесью толстое одеяло. Он знал, что Блох, занимаясь патронами и винтовкой, не любит отвлекаться. Снайпер только бросил помощнику ворчливое «спасибо».
Блох чувствовал дрожь земли от взрывов далеко наверху?–?так далеко, что звук сюда не доходил. Германские траншеи, глубокие и удобные, располагались на возвышенных и потому более сухих участках, где можно было зарыться в землю на сорок, а то и больше метров. Британцы и французы окапывались в болотистых низинах и потому обитали в мелких канавах, кое-как укрепленных досками и обложенных мешками с песком для дополнительной защиты. Блох, прежде чем его перевели в снайперы, успел при ночной вылазке побывать во французских окопах. Стыд и срам!
– Блох?
– Слушаю!
Отложив пулю и тряпицу, которой ее протирал, Блох встал по стойке смирно. В его укрытие, отбросив одеяло, вошел офицер. Старший в отделении снайперов, капитан Люкс, уроженец Саксонии, приписанный теперь, как и Блох, к Шестой армии. Невысокий Люкс хорошо держался, и мундир сидел на нем безупречно. Рядом с офицером Блох чувствовал себя неотесанным деревенским парнем, каким и был на деле. Ничего, стало бы хуже, окажись Люкс заносчивым поганцем-пруссаком.
Люкс с головы до ног оглядел Блоха. Вид солдата в исподнем, вытянувшегося, как для смотра амуниции на плацу, позабавил его.
– Вольно, Блох. Господи, здесь жарче, чем в аду.
Люкс снял фуражку, утер пот со лба и осмотрел на удивление опрятную комнатушку. Взгляд его упал на остроносые пули. Он поднял одну.
– Собственные боеприпасы?
– Их делает мне отец, капитан. Такие дают меньше огня и дыма. Но еще важнее вес и баланс.
Люкс равнодушно кивнул. У каждого снайпера были свои приемы, суеверия и особое снаряжение, с которым он надеялся превзойти остальных.
– Сегодня, я слышал, снял офицера?
Блох знал, что Люкс, получавший от всех снайперов ежедневный отчет, перепроверяет его через наводчиков.
– Так точно.
– Это двадцать девятый, помнится. По крайней мере двадцать девять офицеров подтверждено.
– Да.
На самом деле счет приближался к сотне, но после полных энтузиазма первых дней, когда Блох стрелял во все, что шевелится, он стал разборчивее.
– Еще одного?–?и получишь Железный крест второго класса.
Блох не радовался. Он занимался этим не ради жестянок. И даже не из ненависти к отдельным британцам?–?он порой жалел молодых офицеров, попадавших в его прицел. Он ненавидел имперскую надменность Британии, которая заставляла страну совать нос в дела каждой нации. Блох делал свое дело потому, что верил в сильную Германию, не подчиняющуюся разжиревшему островку, надутому от ощущения собственной важности. И еще потому, что это он умел.
– Благодарю, господин капитан.
– И недельный отпуск.
Вот теперь Блох позволил себе незаметно улыбнуться. Впрочем, не стоило слишком спешить за подвешенной перед носом морковкой: несколько дней с матушкой, отцом, сестрой и, может быть, с Хильдой. Армии не впервой в последний момент безжалостно отбирать обещанное под самыми жалкими предлогами.
– Британцы переводят на наш участок свежую часть, – ?продолжал Люкс. – ?Необстрелянную. Новая армия Китченера. Давно мы их дожидались, а? Теоретически они должны привыкать к окопной жизни на спокойном участке. Поучиться у шотландцев, которые давно здесь.
Осведомленность Люкса не удивила Блоха. Армейская разведка поставляла точные сведения о передвижении частей и подразделений. Блох догадывался, что где-то на той стороне работают хорошие шпионы.
– Необстрелянные войска на участке?–?для нас шанс испытать новую тактику. – ?Люкс знаком велел Блоху посторониться и, достав карту, развернул ее на кровати, разгладив складки ухоженной рукой.
Две толстые черные линии?–?два ряда окопов?–?вились по листу, то сближаясь?–?по сведениям Блоха, до двадцати метров, – ?то расходясь так, что нейтральная полоса достигала полукилометра. Люкс указал на красную линию, прочерченную от деревеньки Плогстеерт через ближний лес.
– Вот эту дорогу они прозвали Стрэндом. А здесь у них Оксфордская площадь. Бывали в Лондоне, Блох?
– Нет, капитан.
– Он не похож на Берлин. Грязнее, замызганнее, но в нем есть свое мрачное очарование. И веселиться, надо отдать им должное, они умеют. Может, скоро и ты там побываешь, а? Когда он станет нашим. – ?Не дождавшись ответа, офицер продолжал:?–?Здесь…?–?имелась в виду восточная часть леса Плогстеерт, – ?Птичник, а там Сомерсет-хаус. Штаб британцев тут. Здесь будут проводить инструктаж для прибывших офицеров. А тут…?–?он снова ткнул пальцем в карту, – ?шпиль церкви Ле-Жер. Так вот, Блох, обстрелы подожгли лес, и мы полагаем, что от этого шпиля теперь открывается прямой обзор на Сомерсет-хаус. Залегший там хороший снайпер может за раз снять до полудюжины старших офицеров. В том числе…?–?помолчав, он достал и развернул газетную вырезку, – ?этого.
Блох разглядывал зернистую фотографию представительного английского майора. Каждый снайпер разбирался в знаках различия армий-союзников. Майор выходил из дверей какого-то официального здания с таким мрачным видом, словно собирался распечь на все корки незадачливого подчиненного.
– Знаешь, кто это?
– Полагаю, что да, капитан.
– Неужели?
