Колея к ржавому солнцу

В павильоне, конечно, не минус тридцать, но градусов восемнадцать. Якобы японская сплит-система старается отдуваясь, пашет на полную. Приятные прохладные струйки забираются под цветастую рубашку-поло Макса, и он улыбается. Кроме кондиционера, на заправке никто больше не работает. Ну, может быть, еще радио, по которому как раз передают, что упавшие на дорогу горящие деревья заблокировали поселок с удивительным названием Греция в километрах пятнадцати отсюда. Туда на вертолете вылетели спасатели, а полиция готова перекрыть «Скандинавию» и ждет только указания властей. В прохладном помещении, где пахнет смесью полистирола, полиамида, поливинилхлорида, полипропилена, поликарбоната и полиэтилена, это все похоже на новости из Венесуэлы, Танзании или откуда-то еще – происходит не с нами, далеко и сюда точно не доберется; что там дальше в программе?

Симпатичная девушка оператор заправки, видимо, считает так же. Она расслаблена и спокойна, будто находится на тропическом острове, а не перед фронтом подступающего огня. На ее темно-синей униформе с логотипом висит бейдж. «Алла», – читает на нем Макс. Вот бы все девушки носили такие бейджики с именами и номерами телефонов.

– Здравствуйте, – говорит ей Макс. – Вы тут одна?

– Ага, – пожимает плечами девушка. – Менеджер и охранник сбежали. Побоялись пожара.

– Да, – кивает Макс. – У вас тут как на пороховой бочке.

– И вы туда же, – в шутку хмурится Алла и решительно говорит, будто успокаивает себя: – Ничего не будет! Сюда огню не дойти!

Макс думает, что на ее месте не был бы так уверен. Просеки заросли. А противопожарные траншеи рыли, наверное, еще при СССР. В каком они сейчас состоянии? Если ветер подует в эту сторону… Но говорит Макс другое:

– Да, я тоже так считаю. Скоро все потушат. Тем более синоптики дожди обещают.

– Дожди… – хмыкает Алла. – Я дождей с весны не видела…

– Ну, должны же они когда-нибудь пойти… – пожимает плечами Макс.

Отставший было где-то Солдаткин протягивает из-за плеча Макса руку с бутылкой пепси из холодильника и ставит лимонад на прилавок. Моментально покрывшаяся каплями влаги бутылка похожа на купальщика, только что вышедшего из моря.

– Пробейте, – просит Солдаткин. – И кофе одно.

– Два, – поправляет Макс. – Со сливками.

– Хорошо, – Алла пробивает на кассе чек и отходит от стойки – туда, где стоит кофемашина.

Девушка ставит чашку под трубку, нажимает кнопку, ждет, пока урчащий аппарат истечет кофе, возвращается и устанавливает чашку на стойке, потом повторяет процедуру. За те секунды, пока она стоит к ним спиной, Макс успевает изучить ее ноги, задерживаясь взглядом на том месте, где заканчивается не слишком длинная форменная юбка. Ноги у Аллы красивые. Загорелые. Впрочем, кто не загорелый в это безумно жаркое лето? Говорят, такого не было сто лет. И еще столько же не будет…

Алла добавляет в кофе сливок из картонной коробки. Ложки и длинные пакетики с сахаром Макс с Солдаткиным берут сами. Они расплачиваются с девушкой, берут кофе и лимонад и проходят к самому дальнему от стойки столику у окна, из которого видны подъезжающие машины. Дым снаружи немного рассеивается. Или это только кажется?

Фыркает открытая бутылка пепси. Солдаткин делает жадный глоток, не предлагая Максу, прикручивает крышку и ставит бутылку на стол. Берет один пакетик с сахаром, трясет его, потом отрывает уголок и высыпает сахар в кофе. Затем делает то же самое со вторым пакетиком. Третий просыпается мимо. Крупинки сахара покрывают стол вокруг Солдаткина, попадают на его мятые штаны. Солдаткин, злясь, стряхивает сахар на пол. Макс невозмутимо берет пакетик и пальцами одной руки разламывает его пополам над чашкой. Солдаткин молча таращится на него, будто Макс показывает ему замысловатый фокус. Впрочем, так и есть, думает Макс. Какой процент людей в мире знает, как правильно вскрывать эти сахарные пакетики? Он даже где-то читал, что придумавший их нью-йоркский бизнесмен, увидев, как посетители кафе по незнанию издеваются над его идеей, впал в депрессию и покончил жизнь самоубийством. Наверняка относился ко всему слишком серьезно.

Его бы сейчас сюда, на место Макса. Сразу побежал бы в ближайшую аптеку за новопасситом. А Макс – ничего. Такое дело сейчас предстоит, а он даже не мандражирует. Солдаткин тоже спокоен как удав. Словно они находятся в эпицентре урагана, где тихая погода и ясное небо. Через полчаса-час поднимутся волны, и тогда – держись… Это у индейцев майя был такой бог ветра Хуракан, в передаче «Вокруг света» показывали. Майя – это ведь в Мексике. Съездить бы туда, посмотреть. И на бразильский карнавал. И на Кубу. Ну, после того как вернется в город, он зайдет в турфирму, узнает, сколько это стоит. А можно и не спрашивать. Денег точно хватит. И Тима с собой взять, пока у него каникулы не кончились. Пусть братишка мир повидает. Впрочем, немного остывает Макс, деньги за работу они получат не сразу. Может быть, через пару месяцев. Ну, тогда уж на Новый год точно…

– Лазарь, – говорит Солдаткину Макс, – ты скажи вот что. А то я всю дорогу думаю. Почему этот Левша тебе доверяет, а?

Солдаткин снова морщится, услышав обращение «Лазарь», смотрит на Макса и отвечает:

– Так чего ему мне не доверять? Он же вроде мой родственник. С детства дружим. А ты не знал? Я не говорил тебе?.. Он мне как-то раз велик починил, так я его Левшой и прозвал.

Макс смотрит в бесцветные оловянные глаза Солдаткина, чувствует бегущие по спине мурашки и думает, с кем же его угораздило связаться.