Сибирские Светлые Иные: Песнь Химауры и осени. Часть 2. Голодная песнь Твари. Шестая книга (18+)

Гвелд теперь был рад, что будет снимать стресс убийствами Мегаланий, как раньше. Простор для фантазий мясорубки есть.

– Додумался же я с ней в том сарае тогда уединиться… додумался… – злобно бормотал он, казня себя за содеянное. – Это же НАДО мне было так ошибиться! Зря, ох зря я Максима не слушал… Материл его… Надо было нам сразу свалить из той деревни Икс, без нас бы там разобрались. Надо было просто выкинуть в мусорное ведро это злополучное письмо. Какой же я был дурак! И даже не извинился перед коллегой… Как голову отключило! КАК я мог так?!

Долго Гвелд так казнил себя от отчаяния. Он также вспомнил. Как, еще работая курьером. Попросил помощи у мэра Братска, на ГЭС, и в тот день Химаура первый раз ударила ТАК по плотине… Как сооружение не рассыпалось. – большой вопрос.

А теперь там нет никого. Плотина живет своей жизнью. Ну и неуправляемая. Природа постепенно брала свое, и совсем скоро здесь начнется Апокалипсис. Главное, не прозевать его.

Люди покинули город год назад. За это время неслыханно повезло, что вода не полилась через плотину. А теперь… Теперь город заселен монстрами и оставшимися Темными. Которых просто берут и пожирают. И очень скоро не останется почти никого из Иных здесь…

Энрике включил свет – свет был: плотина еще продолжала работать и без рабочих. Сама давала электричество. И заиграла в компьютере волшебная музыка «Энигмы» и «Грегориана». А Архимаг просто лежал на диване, закрыв глаза, и слезы градом покатились по его прекрасному лицу. Играло «Lost in Nothingness». И это был самый настоящий Start to End. Путешествие в один конец, в одну точку. А потом – все, тебя нет уже вовсе. Потому что скоро, как и говорилось, и города не станет. И все, что нажито им, пойдет прахом. Скроется на дне за час, а то и меньше.

Вот что бывает. Когда слепо ударяешься в энтузиазм, совершенно не думая о последствиях. И так будет происходить всегда. Не говоря уже о новой ГЭС – Богучанской.

Остались просто отчаяние и пустота. Больше ничего.

– Действительно, ОЧЕНЬ ЗРЯ я поехал в эту деревню… Сломал себе все: карьеру, репутацию, жизнь… По крайней мере, я отомстил за мою Тиль и Илльо, и Крейту. Крейт бы сам сдох, этот извращенец, мечтающий стать собакой раз и навсегда. Все нервы моей милой изодрал, со своим упорством и тупостью. Лично бы при встрече убил, да нельзя. Не поймут. Чтобы разобрать это все по полочкам, я натравил его на Илльо. А потом натравлю Мегаланий на него. Все просто. Нечего мою женщину мучить и обижать. Илльо давно уже алкоголик, и наивно думает, что Крейт это Призрак. Но Призрак принял вполне себе осязаемый вид! – тут Энрике хищно и довольно расхохотался. Ему от таких размышлений о своих врагах очень стало весело. Конечно весело, провернув такое простое дельце. Следовательно, Илльо загубил двоих Иных – Тильсирвэ и Крейта. И только один из пострадавших останется в живых. Потрепанный, измененный донельзя внутренне и внешне.

Реально, с Крейтом Энрике встречаться очень не хотелось. Не потому, что типа струсил, а потому, что был бы тут реальный и нехилый мордобой за женщину. Только другой вопрос – за кого бы реально дрался этот Крейт, – за свои интересы, либо за жену, на которую ему было плевать? Скорее всего, за первое. Тиль он давно бросил и с говном смешал. На нее ему и правда давно было наплевать, он жил одним днем и своими друзьями – наркоманами. Он – как не работал, так и не собирался. А паразитировал на тех, кто велся на его козни, и очень неплохо получалось обманывать доверчивый народ. Воровал деньги, имел шлюх и пидоров, наркоманил, как обычно… Надирался потом вздрыг и в таком виде приходил домой, выматывая Ирине все нервы. Также наплевать ему было и на будущее. Только сама Тильсирвэ его дерьмовую натуру поначалу не поняла. Потому как в то время была еще слишком молода. Да и жизненного опыта достаточного у нее не было. Да еще у нее выбора не оставалось. Абсолютно НИКАКОГО. При том, КАКОЙ она вернулась в Питер, и каким образом.

Гвелд плакал, переживая за любимую. Ему за эти десять лет даже секса не хотелось вообще. Он от бессилия душевного рыдал, и не мог успокоиться. Потому как никаких нервов не осталось. Даже на спиртное больше не тянуло.

За окном мелькнула гигантская тень. Мегалания… Архимаг поглядел на нее абсолютно спокойно. Он знал, что эти порождения Химауры не достанут его через магическую броню.

– Вы своего добились. Продолжайте выжирать Темных в городе Братске. Обидно, что нельзя сожрать этого ушлепка Илльо, из з за которого весь сыр – бор и разгорелся. Если его убьют, – то все, умрет моя Настоящая Любовь. И останусь я один. На несколько веков, а может и навсегда.

Тень морды малость шевельнулась за занавеской, и гигантский глаз моргнул. Да, эти ящеры могли прекрасно взбираться на здания. Когти им это позволяли.

– Красивые вы, это правда. И живые. В некотором роде даже санитары этого города. Но теперь все тут исказилось до такой степени, что вы пожираете самих себя. Вы же – порождения Химауры, как и те Темные. Здесь уже нет Гломена, – он свалил куда подальше. Вместе с остатками своего народа. И вот я здесь, один остался. Как капитан, который последним покидает корабль. Здесь теперь даже Светлых нет. Вот тебе и сюжет, прямо как в фильме – «Я – легенда». Вы очень похожи на тех монстров, что в фильме. Те жрали все, что движется. Да и вы тоже. Каждый раз человек там закрывал окна ставнями, и кровь его холодела от ужаса, когда твари пытались проникнуть в дом. Они бесчинствовали в основном по ночам. Вот так и я. Днем в городе вроде бы спокойно, а вот как начинает темнеть, – все… Вылезают. Рычат, шипят, и жрут от голода друг – друга иногда. И музыку я могу слушать лишь в наушниках. Потому как даже я с таким количеством Мегаланий не справлюсь. Пойду, лучше свечи зажгу, они успокаивают меня…

Как всегда, город покрывался осенью и изморозью. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, туман, – теплый, а после ледяной, – накрывал город Братск. Серая мгла вступала в свои права. Не было видно даже Луны. Это было похоже на какой – то фильм ужасов. И поломанные, разрушенные, ржавые машины с изодранными шинами, иногда сваленные в кучу непонятно кем, походили на скелеты с какой – то битвы. Братск стал напоминать Припять. Такой же пустой. Где – то темнота накрыла все так, что можно было орать от леденящего ужаса и мертвой тишины… до скрежета когтей по асфальту, а потом ты перестаешь существовать.

Асфальт блестел от мелких капелек, а трава покрылась инеем. Не светились больше фонари, – хотя ГЭС и работала. Скоро… Скоро все генераторы на ней попросту сдохнут, и все… Отключится электричество навеки. Гвелд знал: НЕКОМУ больше на улицах свет включать. Братск стал Городом Тьмы, и здания теперь возвышались на фоне неба как обычные коробки. Пугая местных.

Теперь не нужно больше работать, – работы НЕТ, потому что штата тоже нет. Он свалил вместе с эвакуацией – ну, половина штата. А там был кто? Правильно, – малолетки. А их как раз Энрике недолюбливал. Потому как пользы ноль, им лишь бы нажраться, и ничего не делать. Противно было все за них делать и доделывать. И было стыдно. Ну а остальных… выжрали гигантские Мегалании. А защиты от ТАКИХ монстров штат на заданиях просто не имел. Вот и все.

Да и Гвелд не хотел за всех все выполнять. А большинство малолеток просто обожают все свои проблемы, пороки и дела на других сваливать. При этом свято считая, что весь окружающий мир, – полное говно, а они хорошие. Пришлось тогда с ними жестко разговаривать, – либо матом стоэтажным, либо игнором зарплаты, потому как достучаться до этих дубов по – хорошему было просто невозможно. Только жестко, только мат.

Нет, Энрике – Гвелд вовсе не отправлял на Смерть подчиненных. Просто они сами ходили на Мегаланий по собственному желанию. Потому что хотели показать себя героями номер один. А те их и жрали живьем. Тепленьких и глупых, одного за другим.

И ВСЕ.

ТАК закончил штат Светлых Иных Братска свое существование. И больше его не будет.

Также не нужны были и деньги теперь, – неважно какие – электронные или бумажные. Банкоматы не работали. Бесполезные бумажки теперь лежали в столе.

И оставшиеся в живых Темные Иные днем просто шныряли по брошенным магазинам в поисках чего – нибудь съедобного. Пока было возможно, на своих или брошенных машинах загружались продуктами по полной. Тушенка, макароны и прочее, особенно пиво… Куда же без него! Вот оно – то и закончилось у всех в первую очередь. Потому как другой жизни, как тупо бухать, эти Темные и знать не знали. И поэтому они вымерли первыми, – их просто сожрали. И иногда, конечно, чудовищные ящерки размером с корову устраивали свои жилища прямо в их квартирах. Делали там свои гнезда на полу и высиживали яйца даже зимой. Монстры обладали недюжинным интеллектом. Если становилось холодно, то они перерывали всю квартиру и иногда даже заворачивались в одеяла и тряпки. Разгромив ВСЕ. Даже туалет и ванную.

А Гвелд просто видел, как Химаура добивает город. Верно и красиво. Породив ИХ. Как – то раз твари окружили кольцом его коттедж, но налетели словно на невидимую стену, и отошли, голодные и злые. Теперь они только и делали, что бродили рядом. Только вломиться не могли. Поскольку магия Архимага была непосильна им. Мегалании порыкивали за окном, а потом уходили искать дальше себе жертву. А Энрике рухнул на диван, продолжив плакать. От чистого бессилия. И не уехать, и ничего не сделать. И Тиль далеко. Замкнутый круг, и ничего больше. Психушка своих пациентов – Иных потом переправит в другие места, навечно.

Но самое главное, что его не скинули с начальства. Энрике выбрал свою тактику. Но теперь страх сковал его члены, потому как, вернув Тильсирвэ, ему придется рассказать ПРАВДУ обо всем и вся. Что женат, что есть дочь… О своем поступке…

И теперь повис в воздухе вопрос – КАК она все это воспримет. Зная ее жесткий характер, влюбленный по – настоящему Архимаг знал: она даст пощечину, и пошлет его НАВСЕГДА. Хлопнув дверью. Посчитав все это за предательство и измену. А по – сути он ее так и предал, когда разум помутился. Фактически еще и изменил, а потом женился. Но знал он точно – Тиль НЕ НУЖЕН мужик с детьми. Потому что это не ее дети, а непонятно от кого, больные дети. Дети, вырастая, будут вечно в его жизни на первом месте. А вовсе не жена. А это, естественно, НИКОМУ не понравится. А тут еще и сумасшедшая дочь. Нет, то, что эти двое разрушат его жизнь до основания, если их вернуть, – это точно. Тильсирвэ он в этом случае навсегда потеряет. И больше не появится она в его жизни. У нее будет другой мужчина. Который сделает ее счастливой. А у Гвелда будет ПУСТОТА. Которая сравнима со Смертью. Вместо возлюбленной будет кромешный Ад. Но зато, блин, не развелся, и есть ребенок! Ребенок! Какой примитив и глупость! Убогость! Но нет СЧАСТЬЯ и ЛЮБВИ при этом. Тут и Темным стать легче легкого от такой жизни. И начать от невроза ради удовольствия постепенно убивать.

Чтобы успокоиться.

Нужно что – то делать со всем ЭТИМ. Заварил такую жуткую кашу, – будь добр, расхлебывай. Не мальчик уж давно.

Придется чем – то или кем – то пожертвовать. Придется свести этих двоих вместе, лоб в лоб. Как последний гад поступить, но выбора нет. И тогда точно они сцепятся, как две кошки. Одна нормальная, замученная горем, вторая сумасшедшая. И настолько буйная, что ее совсем не жалко убить. Если учесть, что и родители Ирины с деревни Икс от нее отказались. И родные. Для них ее теперь просто не существовало. Видать, она ТАК всех своим бредом и галлюцинациями достала, что им проще было поверить в тот бред, который дочь несла перед отъездом в Братск: люблю Олега Аренского. И лучше бы не убивали Чупакабру – Гэллемара. Он сам бы ту дрянь убил, и не моргнул. И был бы прав. Бил бы бил, пока не сдохнет. А Гвелд – то и делал чужую работу: бил ее десять лет подряд, потому что иначе с ней невозможно было справиться. В нормальной ситуации он на женщину бы и руки не поднял. Ну разве что на шлюху. Таких он убивал.

– Да знаешь, если бы ты тут еще день проторчала, если б я не пустил себе пулю в лоб, при тебе, с…а, то бы ЛИЧНО скормил тебя Мегаланиям! Туда тебе и дорога, в их пасть! Но пожалел, отправив в психушку. Надеюсь, ты не вернешься больше. Все такие наглые стали, жалостливые к жене были, прям не могу, а как ствол я к голове приставил, так сразу поняли, на ком я женился! Лучше я буду жить в окружении монстров, они хотя бы не орут. Чем нервы рвать… Какая – то дура с деревни меня морально всего выжала… Я так в постели ни с кем не выматывался, как с твоими психозами. – Слезы катились по щекам, горькие, неостановимые. – Я просто в шоке с вашей жалости… Провинция, менталитет как… – он выматерился.

Нервный срыв был такой силы, что у него в первый раз после Инициации за все века ЗАБОЛЕЛО СЕРДЦЕ. В ПЕРВЫЙ РАЗ! Жена довампирилась – выжала все до капли. Сейчас Гвелд просто рыдал от бессилия.

Он сидел и плакал, смотря в окно. И было абсолютно плевать, что на улице Апокалипсис. Иногда просто хотелось уснуть, и больше никогда не просыпаться. Или отсыпаться ровно тысячу лет. И боялся, что Тиль бросит его после страшной правды.

А зря боялся.

Но и Мегаланий также никак не убрать. НИКАК. Как и Химауру. А она теперь тут и дальше будет устраивать парад динозавров. Если ГЭС до этого времени не обрушится. Крепко держится на костях, сволочь… А ящеры станут ЕЩЕ крупнее. Если они уже обрели Разум.

Он вышел во двор и сел на скамейку. Усталый, одинокий, и хотелось просто ВСЕ уничтожить. И снова зарыдал от собственного бессилия. Осень… Настала Осень. И Химаура поет свою Песнь. Песнь Химауры и Осени… Иначе и не скажешь.

Двор пуст. Вымер. Нет ни Тиль, ни других. Макс уехал. Даже некому поплакаться.

Иногда Гвелду хотелось снять магическую защиту, чтобы чудовищные ящерицы прикончили его самого, и разгромили дом. Чисто от депрессии.

По крайней мере, коллеги сказали, что теперь он может спокойно отдыхать. Очень захотелось выпить. Гвелд, рыдая как женщина, навзрыд, пошел в ближайший магазин. Невзирая на монстров.

В магазине окна давным – давно были выбиты. Света не было. Часть продуктов еще осталось. – в основном чипсы, сухарики, маринованные овощи, и все такое в этом роде. К счастью, водка нашлась. И то часть ее была в виде разбитых бутылок – ящеры тут хорошо порылись. Либо оставшиеся Иные. Просто расхватали спиртное, по инстинкту, даже не понимая, что такой поход к делу СМЕРТЕЛЬНО опасен. Они сначала просто банально перепились, ну и конец их был известен. Сожраны заживо. А их жилье разгромлено в пух и в прах. Обезлюдевший магазин представлял ценность теперь лишь для Энрике, который приходил сюда тогда, когда заканчивались продукты. Все, что оставалось нетронутым, активно шло в пищу. Особенно еще и сигареты. Вот и в этот день, ходя по осколкам битых бутылок, по стеклянной пыли, Архимаг вспоминал былое. В некотором роде, он сам себя винил в том, что случилось с городом. НЕ НАДО было ВСЕХ Темных вырезать! Надо было наказать двоих – и хватило бы. Инквизиция переборщила с наказанием. И что не уследил за возлюбленной. Да и как так он прозевал, – непонятно. Но теперь СЛИШКОМ поздно.

За окном начинал пробиваться рассвет, когда Энрике вернулся к себе с рюкзаком провизии. Стояла невыносимая тишина, причем настолько, что начинало звенеть в ушах и можно было сойти с ума. Человек бы ДАВНО в таких обстоятельствах – экстраверт – с ума бы сошел. Но не Гвелд. Он по натуре был интровертом. И помнил Гвелд, как эвакуировали город. И теперь здесь ЗОНА. Как та же Припять. Есть только одно – остатки трупов. Любых. Что людей, что Иных. Слезы города. Горе города, который навсегда остался застывшим в Советской Эпохе…

На хлебозаводе было пусто. Можно было там добыть муки, соли и сахара, немного соды… да масла. И приправ. И питаться этим. Остался даже засохший хлеб, который в спешке оставили. И булки, калачи. Отличное место, чтобы продержаться довольно долго в этом городе Тьмы. Скоро это все вообще не понадобится. Потому что… а уже говорилось. И кошмары во снах Олега Аренского рисовали отнюдь не позитив… В какой – то день кончились сухари в магазине и чипсы, и Гвелд съездил на хлебозавод на своей машине. Взял несколько мешков муки, сухофруктов, в том числе кураги, изюма, чернослива… яблок. Даже засохшие пирожные пошли в ход. И дома устроил себе отличный пир. Чего очень давно не было. Пусть ящеры, пусть нет многого теперь, что было до, зато есть спокойная жизнь.