Возрождение Феникса. Том 3

– Вот и славно, нечего Анфисе и Люде без тебя скучать.

В кабинете у Аркадия Волокнского мне устраивают разъяснительную работу. Князь решает расписать причины, по которым решил купить «Гром». В общем, причина оказывается одна-единственная – моя ненадежность. Звучит, конечно, по-другому – моя любовь к риску. Дескать, за мной нужен глаз да глаз. Это показали и разборки с «донскими», и самая первая дуэль с Ричардом.

Детский сад, дредноут на ходунках.

Немного сил уходит, чтобы сдержаться. Тем более, я ведь знаю истинную причину – княжеский поводок, будь он неладен. Моя интеллектуальная собственность ни за что не должна утечь из Дома Волконских.

– И как же вы установите за мной контроль? – задаю очевидный вопрос. – Чем вам поможет приобретение лицея?

– Ты будешь понимать, в чьем заведении находишься, – пыхтит Аркадий. – А то простолюдинская школа могла развязать тебе руки. Так вот, не развяжет. Теперь твой «Гром» – филиал престижного заведения, а значит, тебе придется вести себя соответствующе.

– А вы часом не забыли, что я глава дворянского рода, князь? – холодно осведомляюсь.

Мой тон возымел эффект: лицо Волконского вытягивается. Он делает паузу, в следующий миг его голос становится мягче:

– Но эти меры в первую очередь касаются твоей безопасности, Сеня. Разузнал я, какое сафари ты устроил на базу «донских». Тебе очень повезло, что не лишился головы. Против бандитов попер! В их же берлоге облаву учинил! Арсений, ты же нам с Анфисой как родной. Мы не готовы терять тебя из-за твоей же безбашенности. Подумай о своей матушке. Ведь с первого дня в Москве ты смертельно рискуешь.

– «Донские» напали на мой ресторан, – равнодушно замечаю. – Вот и поплатились, и другие бандиты уже не повторят их наглости.

– Это-то понятно, – кивает Аркадий. – Будь на твоем месте Свиридов или другой старый змей, я бы и слова не сказал против такого подхода. Но ты впервые устраиваешь боевую операцию, велик шанс оступиться или позариться на слишком большой кусок, который не сможешь проглотить.

– Хорошо, если я снова решу нападать на международных бандитов, обещаю впредь советоваться с вами, – предлагаю на этом закончить нравоучение. – Если, конечно, у вас найдется время на подобного рода советы.

– Найдется, – покладисто отвечает князь. – На тебя время всегда найдется. Значит, договорились. Прежде, чем снова рубить с плеча, совещайся со мной.

Но на этом я, конечно, не закончу.

– Теперь, Аркадий Валерьевич, дайте мне объективную причину не уйти из "Грома"? – блефую, конечно. Это не повод бросать лицей, но и поторговаться стоит. – Вы засомневались в моей самостоятельности, что прискорбно. Но я не могу проглотить подобное оскорбление даже от вас, уж простите.

– Сеня, – хмурится князь. – Есть, конечно, объективные причины. И они первостепенны. Как я сказал, ты дорог нам с Анфисой, хорошо себя зарекомендовал и я бы не хотел, чтобы слабая школа испортила твой огромный потенциал. Общение со сверстниками из "Замка", а также мастер-классы там же помогут удержать твое культурное развитие на должном уровне.

– Причина достойная, – киваю. – А финансирование клубов? Мы теперь "Замок", значит, новое прогрессивное руководство будет поощрять спортивную деятельность своих учеников?

Не помешали бы аналитические сводки про другие ватаги и прочие прелести. Но тут главное даже не деньги, а штат аналитиков "Замка". У них контракт с лицеем, работать на другие школы они не имеют права. Но, как я только что сказал, мы ведь теперь тоже "Замок", хех.

– Я тебя понял, – кивает князь. – Попытаюсь устроить. Услуги специалистов головного лицея должны, конечно, распространяться и на филиалы.

– Благодарю.

К концу разговора Аркадий довольный, как кот, налакавшийся сметаны. Ну конечно, приструнил самовольного вассала, подрезал ему крылья, да тот еще и повелся на разговоры о заботе. Хотя, может, насчет последнего я несправедлив. Вполне может статься, что князь всерьез считает это заботой. Но для меня важны факты, а не субъективная их интерпретация. А налицо факт желания ограничить меня. Впрочем, плюшку я себе тоже выбил. Консультации с профи "Замка" нам очень пригодятся.

На обратном пути, в коридоре, мне попадается знакомая служанка Клава.

– Арсений Всеволодович, вас хочет видеть Галина Константиновна, – смущенно опускает она глазки.

– Конечно, Клавдия, ведите, – улыбаюсь.

Меня приводят в небольшие апартаменты, уставленные диванчиками. Княгиня в цветочном платье из вискозы, не вставая, протягивает мне руку.

– О, молодой Беркутов, твои резвые шаги я ни с чем не спутаю.

– Ваше Сиятельство, – изображаю поцелуй княжеских пальцев. – Слышал, столичная выставка каллиграфической рунопоиси прошла успешно.

– Ох, с твоей охранной системой и не могло пройти иначе, – улыбается Галина Константиновна. – Спасибо тебе, что пришел на выручку. Ну присаживайся, не стой.

– Вы мне льстите, тем более, что аналогов нашему «Стражу» уже полно на рынке, – пристраиваюсь я рядом на указанную подушку. – Многие пошли дальше и развивают систему.

– Какая разница, что они там придумывают. Главное – результат, – отмахивается княгиня. – Клава, подай сюда мои покупки. Хочу похвастаться перед молодым Беркутовым.

Служанка достает из шкафа у стены два бумажных полотна с рунами в стеклянных рамках. Приняв их, княгиня протягивает мне тот, что сверху.

– Это письмена руки самого старца Силуана Белого. Здесь зарисовка пейзажа озера. Можешь описать красоту руницы, молодой Беркутов?

Всматриваюсь в стройные ряды рун. Красиво и изысканно. Ощущается рука великого мастера. Интересно, если я сам научусь слагать из рун истории, поможет ли это моей связи с Анреалиумом?

– Постараюсь, Галина Константиновна, – заставляю свой голос опуститься на тон и стать грудным, слегка хрипловатым, будто у зрелого человека. – Мастер, благодаря расплывам, лёгкому касанию кисти и спутанности линий, добивался ощущения объёма. Создавая контраст между «живыми», ритмичными знаками работы в целом и написанными раздельно знаками в слове «езеро», означающим озеро, мастер старался достичь гармонии. Действительно славная работа! Кажется, что я стою на берегу и смотрю на водную гладь, излучающую яркий свет. Световые блики то появляются, то исчезают. Эта вечная игра природы завораживает и успокаивает душу. Капельки туши взмывают вверх, указывая на след кисти. Кисть в руках – средоточие энергии.

– Ох-хо, истину глаголешь, – кивает заслушавшаяся княгиня, теребя от удовольствия манжеты платья. – А что про вторую руницу скажешь? Ее написал старец Зосима в семнадцатом веке.

Беру работу и, поднеся к глазам, разглядываю ее на свету. Диагноз неутешительный. Фальшивка.

– Боюсь, вас ввели в заблуждение. Наверное, работу выполнил другой Зосима, не из семнадцатого века. Может, двадцатого.

– Что?! – княгиня растерянно хлопает ресницами. – Ты уверен? С чего ты взял?

Я на старых фолиантах болотопса сжевал. Могу отличить двухсотлетнюю бумажку от четырехсотлетней. В общей сложности семь земных лет точно просидел в Великой библиотеке Отца-императора. Это еще до появления Золотого Легиона, когда повелитель присвоил мне титул визиря. Уж даже не помню, как так случилось, что, сразу после прибытия из Валинора в столицу, мне пришлось поработать мирным сановником. Знаю лишь, что когда, наконец, отправился в Объединительные войны, то только тогда вздохнул полной грудью. Больше не было вечного присмотра повелителя. Я сам решал кого завоевывать крейсерским залпом, а кого стоит попытаться покорить и с помощью дипломатического искусства. А еще спустя семь лет я стал Префектом-командующим. И моей единственной супругой стала Война.

– Да, этому полотну меньше полутора веков, – киваю. – Видно, что бумагу состарили искусственно. А еще – где-то в восемнадцатом веке у руны Берегини отбросилась нижняя горизонтальная палочка, ее больше не использовали. В тексте старца Силуана она, например, присутствует, что лишний раз подтверждает подлинность руницы. А в тексте от, якобы, Зосимы палочки нет, что наводит на грустные мысли.