Туман и Молния. Книга IV

– А у тебя уж, что такого могло быть! Не пугай нас так! – Лис сделал, кислую мину, – давай рассказывай, тоже мне новоиспечённый извращенец!

– Я не извращенец! Просто… я там был не один… – Вил совсем растерялся по своему обыкновению, затравлено глянул на Орла. В них действительно угадывалось какое-то сходство, но только Вил не был даже подобием, скорее карикатурой на своего красивого брата.

Орёл кивнул ему:

– Рассказывай, что хочешь и как хочешь, – сказал он безразлично, – мне плевать на это.

– Э… это было давно… – начал Вил очень робко.

– Да что ты? – засмеялся Лис, и за ним остальные, и Вил ссутулился ещё сильнее.

– Ладно тебе Лис, не смущай его, – вступился Энрики, – дай рассказать, мне уже даже стало интересно.

Орёл улыбнулся, он явно знал, о чём хочет рассказать Вил, и только ждал, как он это сделает.

– Мой господин, отец Орла – Вил сглотнул, наконец-то собравшись с силами, и продолжил уже смелее, – позвал меня…

Я поднялся в комнату…

Скажу честно, я боялся его панически, один только его голос, больший похожий на рык, приводил меня в состояние паники…

Так вот…

Я прибежал, весь дрожа, а он стоял такой огромный на пороге, втолкнул меня внутрь. Там я увидел…

Увидел, что на кровати лежала рабыня, маленькая, ну лет пятнадцать не больше, такая худая, кости и кожа, ни груди, ничего…

Она была без одежды совсем, а руки задраны вверх, как-то нелепо выкручены, прикованы к спинке кровати. У неё было такое лицо…

А потом я увидел Арела…

Он сидел в углу весь сжавшись, он даже головы не поднял когда я вошёл, и его волосы закрывали его лицо. Он тоже был совсем голый…

Я первый раз увидел его в таком виде…

И я увидел, что у него все руки и ноги в следах от плётки. Причем старых почти заживших, и совсем свежих. Я знал, что отец так воспитывает его, но увидел своими глазами…

Моё состояние в тот момент…

Это трудно передать словами…

Это был такой ужас…

А отец сказал: « Ну, что ж давай Вил, покажи, что ты мужчина, пора! Раз мой сын не хочет становиться им! Покажи ему!»

Я едва понял, что он говорит, что он хочет от меня, он закричал: «Раздевайся! Чёрт бы тебя побрал, и иди к ней!».

И я не помню, как всё это проделал, я молил Богов только об одном, чтобы он остался доволен мной, ну или хотя бы удовлетворён, и не стал бы бить меня, запирать в комнате в темноте, да что угодно, только бы он поскорее отпустил меня. Эта рабыня вся тряслась от страха не меньше моего, я как-то на неё залез, как видел, пару раз летом в саду, это делали слуги. Я надеялся, что всё же понял, что он от меня хочет…

Он сказал: «Правильно, молодец!», и я начал в неё тыкаться, всё так ужасно было…

Он стоял и смотрел…

Я помню, только в ужасе думал, что же делать дальше, и когда же это всё кончиться… Сначала член у меня встал, думаю от страха больше чем от какого–то там желания. Ну а потом опал, я даже не почувствовал что кончил, не почувствовал что из меня что то вытекло в неё, что всё закончилось.

Он сказал: «Всё хватит! Убирайся!». Я так рванул, но он меня задержал, схватил за плечо, и стал рассматривать…

Это было невыносимо, с каким презрением и отвращением он меня рассматривал, как клопа. Потом говорит: «Мой сын ни на что не годен! Ну за что мне такое наказание! А этот слишком грязной крови, какой же он грязный, наказание Богов!» Стал причитать как обычно о проклятии Богов, потом повернулся к Арелу и так на него заорал…

Я бы умер на месте, а Арел даже не вздрогнул.

Он закричал Арелу: « Ты будешь сидеть в этой комнате до тех пор, пока не станешь мужчиной!» И запер их там.

Вот и всё, – Вил замер, опустив взгляд.

– Да-а-а… опять не весело, – протянул Тол, через какое-то время. Друзья молчали.

– Ну, как Арел стал мужчиной, мы теперь знаем, – наконец произнёс Энрики. – Кто у нас остался?

– С чего ты взял, что я тогда стал мужчиной? – улыбнулся Орел, как ни в чём не бывало. Казалось, на него одного рассказ Вила не произвёл никакого впечатления, – да я до этого уже сто раз перетрахал всех служанок и рабынь в этом замке.

– Какого же тогда хрена ты … – закричал Энрики удивлённо.

Орёл засмеялся:

– Просто назло отцу! Он считал, что я ни на что не годен, а мне не хотелось его разубеждать.

– Да вы с ним оба больные! Ну и ну! У меня это просто в голове не укладывается!

– Стоять и смотреть, как твой сын трахается первый раз, – сказал Тол, – я бы так не смог!

– Он считал, что должен всё контролировать, – ответил Орёл. – Ну и хватит о нём, он этого не стоит, и, тем более что у нас осталась только Карина, и мне очень хочется услышать её рассказ.

– Я боюсь, что он тоже окажется совсем не весёлым, – заметила Карина, – но вы были так откровенны, что я просто не смогу солгать или отшутиться сейчас в ответ.

– Рассказывай, – кивнул ей Лис.

– Я расскажу, расскажу всё, как было, – Карина обвела взглядом друзей, – пусть даже всё началось с простой карточной игры, а закончиться испорченным вечером, – она вздохнула, собираясь с силами. – Мне было восемнадцать лет, и … я родилась на востоке, там жила и воевала с «красными»… ну вы это знаете…

Я принимала участие и в боях, но чаще меня использовали по-другому… – она снова сделала паузу, и видно было, как трудно ей даётся этот рассказ, друзья терпеливо молчали, давая ей возможность собраться с духом.

– Меня использовали как шпиона. Молодая девчонка, полукровка, таких полно на границе, в каждой крепости, в каждом городишке. И в каждом лагере «красных» тоже, полно служанок, прачек и кухарок, на которых никто не обращает внимания. Я ничего не боялась, была наглой и дерзкой, всё мне удавалось, всё сходило с рук. И я в своей гордыне и глупости забралась очень далеко на восток, я проникла и осела в военном лагере одного очень опасного и сильного военного командира «красных», скольких «чёрных» он погубил, сколько унёс жизней, сколько пожёг нашей земли! Его все боялись, но только не я, конечно! Я была в себе так уверена! И вот, я стала разрушать все его планы, он и его командиры просто за головы схватились. Несколько важнейших операций было сорвано благодаря мне, их позиции оказались на грани краха. А я только радовалась. Мне казалось, что меня никогда не вычислят, а они и вправду не обращали на меня никакого внимания, им даже в голову не приходило, что эта неприметная служанка с кухни, способна на такое. Я не занервничала даже тогда, когда за мной пришли, не верила, что кто-то из них сумел про меня узнать. Думала ничего особенного, время неспокойное, вот и проверяют всех, пару дежурных вопросов, и меня отпустят. Поэтому я улыбалась, когда шла, даже когда спустились в подвал, у меня сердце не ёкнуло, так была уверена в себе. А потом увидела его самого… Его глаза… Меня даже не стали ни о чём спрашивать… Просто он меня ударил… А потом его воины… Мне этого никогда не забыть, так били меня тогда в первый и последний раз в моей жизни, и я не уверена что пережила бы второй… А потом он меня изнасиловал… Там же в подвале, на грязном окровавленном полу. Сначала он, потом разрешил своим воинам… Сколько их было, я не помню… Меня периодически обливали водой, но под конец я уже не приходила в сознание, так, какие-то вспышки… Вот такой у меня был «первый раз», – и она замолчала, не глядя на них.

И все молчали тоже.

– Прости, если я невольно разбудил болезненные воспоминания, – наконец сказал Орёл, – просто, когда мы тебя подзадоривали, и вызывали на откровенность, мы даже не подозревали…

– А дальше? Дальше? – перебил его Тол, – тебе ведь удалось сбежать? Ты ему отомстила? Ведь так?

– Дальше? Дальше я очнулась и поняла, что если не умру в этот раз, то умру в следующий. Умру, если что ни будь, не придумаю. И я придумала… Сейчас понимаю, что это было не слишком… Но тогда… Я хотела только выжить, а всё остальное потом. И когда он пришёл, в очередной раз допрашивать меня, я стала делать вид… Что он мне нравиться… Что я влюбилась… Стала подчиняться ему… Смотреть преданными восхищёнными глазами. И он приказал своим воинам не прикасаться ко мне больше. Хотя они и просили его. Потом перевёл из подвала в камеру получше. Потом стал брать к себе в комнаты на ночь. Сначала конечно он был очень осторожен, привязывал меня и следил, но я не пыталась бежать, хотя несколько раз он устраивал мне проверки, у меня будто бы появлялся такой шанс. Только я не повелась, ведь я его любила и хотела быть с ним, я предала «чёрных» ради него. И хотя он был очень хитёр, никому не верил и никого к себе не подпускал, я всё же сумела убедить его в своей преданности, – Карина снова замолчала, задумавшись надолго.

– Мы вместе были уже больше года, – наконец продолжила она, – всегда рядом. Он любил меня всей душой, его глаза загорались, когда он видел меня, его холодное сердце смягчалось от моей улыбки. Он говорил, что я единственная радость и счастье в его мрачной жизни, полной крови и убийств. И тогда в одну из ночей я взяла нож… И всадила ему в сердце. И сбежала, – и, видя, что все продолжают молчать, Карина закричала, – Это всё, конец истории! Ну, скажите же что-нибудь, не молчите так!

– Он умер? – спросил Тол.

– Нет. Он проснулся за секунду до моего удара, а на его пальце всегда был перстень с «чёрной водой» внутри стекляшки, так на всякий случай, он залил воду прямо в рану, и выжил. Но я узнала об этом гораздо позже.

– Ты прожила с ним больше года, делая вид, что любишь, и, зная, что убьёшь? – спросил Орёл. – Да ты просто чудовище Карина, хуже нас, ну или хотя бы под стать нам!

– Он был врагом, – ответила Карина, тихо, – я не могла предать своих …

– Охуительно жестокая разводка! – заревел Тол. – Я в восторге! Дождаться, пока он влюбиться! Ты молодец! Круто отомстила! А что сейчас с этим «красным» ты не знаешь?

– Как я сказала уже, он выжил, но удача отвернулась от него, он стал проигрывать, поражение за поражением, полный крах.

– Так ему и надо! Ненавижу «красных»! Сколько горя они нам принесли!– не унимался Тол.

– Он не совсем «красным» был, он был полукровкой.

– Понятное дело «полукровки» ещё хуже «красных», как наш Лис! А кстати, может, он его знал, как звали этого командира?

– Его звали Сигмер, – медленно ответила Карина, – «чёрные» называли его Сигмер- Смерть.

Орёл сжал виски ладонями, зажмурившись, словно у него вдруг резко заболела голова.

– Чёрт, совсем забыл, у меня же одно важное дело… – промямлил как-то невнятно Энрики, и так и не договорив, он поспешно направился к лестнице на второй этаж. За ним Косой, который даже не удосужился придумать объяснение.

– Нам тоже пора, – сказал Орёл, – Нам тоже пора заняться делами. Тол! – позвал он, многозначительно глянув на Тола.

–Да какие дела-то, на ночь, глядя… – пробурчал Тол недовольно, он похоже никуда не собирался, хотя и понял намёк Орла.

–То-о-л!

–Да иду, иду уже, зачем сразу орать. Я всё понял. Пока Лис. Пока Карина. Удачи вам…

–То-о-л!

Карина и Лис остались вдвоём. Лис сидел напротив неё, он не изменил позы, не попытался уйти, нет. Наконец он медленно поднял тёмную голову с прямым пробором посередине, и посмотрел на неё, и Карина подумала, о том, что Арел снова оставил её одну.

Одну с Лисом. Она смотрела в его глаза, и не узнавала, другой взгляд, совсем другой взгляд. Взгляд очень взрослого человека, взгляд старика. Он действительно постарел, или так старил его краситель и чёрный цвет волос. Какое его лицо без этой краски, у него всё также усыпаны веснушками нос и щёки, или они пропали также как и свет в глазах. Глупо… А ведь он был без пяти минут королём, королём «красных» в этом мире. И всё потерял. Из-за неё. Стал рабом.

– Почему ты сам не рассказал им? – наконец задала она вопрос, мучивший её всё это время. Почему он не рассказал всё Орлу, почему молчал, покрывал её. А если бы она сама не рассказала об этом, он бы так и продолжал молчать?

– Ждал, когда это сделаешь ты.

– И не боялся.

– Нет. Это ничего не изменит. Ты же видела, как к этому отнёсся Арел.

– Да.

Она взглянула на него, прямо в его жёлтые чуть раскосые глаза, глаза так не похожие на глаза «чёрных», чужие глаза жителя другого мира, – я не могла поступить тогда иначе…

Он лишь усмехнулся, расстегнул куртку, открывая грудь:

– Видишь, даже шрама не осталось. Может быть, ты знала и даже убила какого-то «красного» полукровку Сигмера. Но Атли Элис никогда раньше с тобой не встречался.

– Это правда. Знаешь, ведь в первую минуту, увидев тебя… Я тебя не узнала! Ты действительно изменился, – она помолчала, – очень изменился. Зачем ты с ними? Такой же серый и чёрный!

– Раб Арела.

– Зачем?!

Лис пожал плечами:

– Это было его условие, а у меня в то время не было выбора.

– Арел безумный, совсем безумный, на самом деле. По-настоящему. Эта его искренность… Он не боится быть слабым.

– Он искренен только с теми, кого считает близкими людьми, и не боится показаться слабым, потому что очень сильный.

– А ты?

– Я не такой. Один раз в жизни я тоже не побоялся быть слабым, рискнул раскрыться, обнажил себя, своё сердце… и получил в него нож. Теперь никому больше не удастся пробраться ко мне внутрь так глубоко. Узнать мои слабости, узнать меня. Ты думаешь, что я раздавлен, что мне одиноко, нет, нисколько. Нет никого в этом мире, кого бы мне хотелось впустить снова в своё сердце, раскрыть ему навстречу все дверцы. Арела я очень люблю, но это другое. Нам не нужна эта всепоглощающая близость. Ему достаточно того, куда я пускаю его. Арел вообще никогда не лезет в душу, в этом смысле с ним легко. И тебе его не победить как меня. Ты ходишь довольная, думаешь, что он уже в твоих цепких лапках, но ты ошибаешься. Со мной у тебя это получилось, и с любым другим, но не с Арелом. Я обычный, я обычно мыслю, и чувствую тоже довольно примитивно, Я всего лишь немного внимательнее других, немного трудолюбивее, не такой ленивый по жизни как большинство людей. И ты тоже обычная, можешь не обольщаться на свой счёт. Поэтому со мной у тебя всё получилось. Но Арел другой, ты его не сможешь понять, и значит, не победишь. Его сердце останется для тебя недоступным, у тебя нет ключа. Ты сейчас может, посмеиваешься про себя, думаешь, как это нет, ведь он со мной, но очень скоро поймешь, как ошибалась. Я тоже так ошибался. Тоже думал, что Арел со мной. Всем кажется, что Арел с ними. А он со всеми, и не с кем. Ты всё это время смотрела на меня такими глазами, думаешь, я несчастный, но ты ничего не понимаешь, мне здесь нравиться, мне хорошо. Я среди своих. А вот ты одна, одна, как и раньше, нет рядом с тобой родственной души.

– Мне, правда, жаль…

– Чего ты хочешь? Пришла доделать то, что не смогла сделать тогда? Почему ты им не сказала, что у тебя дрогнула рука, и поэтому ты ударила не совсем в сердце? Знаю, не отвечай, ты им это не сказала, потому что побоялась, побоялась показаться слабой. Что они могли бы подумать, что ты и сама уже влюбилась в него, в своего врага.

– Скажи им.

– Зачем, мне тем более это не нужно. Мне всё равно! Лучше бы всё было, так как ты рассказала. И лучше бы я умер тогда!

– Я причинила тебе боль....

– Всё это ерунда.

– Почему ты остался в замке, остался, если думаешь, что я пришла за тобой?

– Мне некуда больше бежать, я же сказал, здесь мой настоящий дом, моя семья, которую у меня так и не получилось построить по жизни. Ни с матерью, ни с отцом, ни с тобой…

– Не говори так!

– Я многое пережил, у меня всё было, и даже любовь.

– Нет!

– Я пойду на заклание как овца.

– Перестань!

– Иди спокойно спать Карина, я никуда не сбегу от тебя.

– Лис…

– Да уходи уже! Разве ты не видишь, что всё давным-давно закончилось. Мне плевать, что ты делаешь. С Арелом ты или ещё с кем. Да хоть со всеми здесь трахнись, если Арел пустит тебя по кругу, как всех остальных своих девушек! Я буду трахать тебя как остальные. Я тебя предупредил!

Карина изменилась в лице, им действительно больше не о чем было говорить, он стал таким же ущербным, как и все в этом чёртовом замке, он был прав, от великого Сигмера в нём больше ничего не осталось, это на самом деле был другой человек. Человек Арела. Раб Арела. Она встала:

– Спокойной ночи!

Почему её ноги словно деревянные?

Когда её шаги стихли наверху, Лис ещё какое-то время сидел не шевелясь, глядя на пламя в камине. Потом он вдруг упал на шкуры, зарывшись лицом в мех. И так лежал он ничком на старых шкурах, один, в огромном пустом зале, и отблески пламени камина безуспешно пытались окрасить его волосы в рыжий цвет.

Глава вторая. Кто он?

– Что ты ещё для себя понял? – спросил Лис. – Расскажи мне?

– Да зачем тебе это? Всё пустая болтовня, – сказал Орёл, закуривая.

– Мне интересно, и ты необычно мыслишь.

Орёл рассмеялся:

– Это похвала? Ты похвалил «глупого красавчика князя»?

– Думай, как хочешь! Я всегда считал тебя довольно сообразительным, просто бестолковым. А что до твоего ума, то согласись Арел, ты так и не научился толком ни писать, ни читать, ни считать. Ты не дурачок конечно, но ты не грамотен и не образован.

– Я умею, – ответил Орел, тряхнув волосами.

– Ты ребёнок! Это просто смешно! Тебе почти тридцать лет! Даже если случиться чудо, и ты умрёшь своей смертью, в своей постели, хотя это не реально, но допустим, даже при самом лучшем раскладе это произойдёт через пятнадцать лет, это самое большее! А «чёрные» обычно легко доживают до ста! Ты это понимаешь?

– Да.

– Ты уже подхватил заразу в свою печёнку?

– Да…

–И о чём ты думал?! По-прежнему будешь говорить, что ты не дурак?

Орёл молчал.

– Сколько времени ты просидел в тюрьме?

– Два.

– Два с половиной, если быть точным. Лучшие годы молодости! Только такие дураки как ты да Косой сидят в тюрьме! Вообще попадают туда!

Орёл снова ничего не ответил.

– Знаешь, чем ты мне нравишься Арел? Ты никогда не оправдываешься, молча сносишь мои насмешки. А ведь я говорю их со зла, мне обидно, что такие интересные мысли пришли в голову тебе, а не мне. Хотя именно я постоянно искал и продолжаю искать ответы.

– Я же говорил, что именно ты мне подал изначальную идею. Сам сказал: «Он – никто. Его, по сути, и нет! И ты получаешь от него, то, с чем приходишь».

– Ну, в принципе, ты прав, я что-то подобное говорил, но я не оформил всё это окончательно, как это сделал ты.

– Ты считаешь, что моя теория окончательна? Это просто одна из идей.

– А есть ещё?!

– Да.

– ?!

– Ещё есть отдача. Отдача, которую мы получаем от него.

– Твоя рабыня? Шела, которую он убил как бы в отместку мне. Я понял тебя.

– Чернокосая. Да, может быть. Чёрт, почему я всё время забываю её имя!

– Да неважно. И ты тоже что-то получил? Ты же его любишь!

– Получил. Да ещё как! Я получил не меньше Энрики, и тем более тебя! Я почти разрушен!

– Но за что ты? И, подожди, причём здесь Рик?

– Косой и Энрики, двое несчастных, они на самом деле похожи. Только Косой не отрицает своей сущности, а Энрики готов был рук лишиться, лишь бы не притронуться к той мерзости, что живёт в нём. В итоге всё кончилось для них одинаково, оба наказали себя. Только один сам режет себе вены, и калечит почти сознательно. А другой нет. Я избил Никто за это, я решил, что это он… – и, видя непонимание в глазах Лиса, Орёл замахал головой.

– Постарайся понять! Я пытаюсь донести это сейчас, как могу.

– Я стараюсь, – кивнул Лис, он потушил докуренную сигарету, но прежде подкурил от неё новую, он сделал это уже раз в пятый:

– Давай по порядку. Почему ты решил, что это Никто виноват во всех бедах Энрики?

– Если по порядку, то сначала я понял, что он наказывает меня, ну вернее мне так показалось. Я скажу тебе сейчас первому, я никому этого не говорил. Он ведь всё-таки выбил мне глаз.

– Что?!

– Да. Он выбил мне глаз тогда. Я кривой. Я самый первый из вас схлопотал, ещё до Энрики, и это несмотря на всю мою любовь к нему. Ну, ты получил предупреждение в виде убитой рабыни, а я прочувствовал всё уже на собственной шкуре. Кстати Лис, у тебя всё на бабах закручено, интересно почему? Вот теперь Карина мучает тебя.

– Не отвлекайся, говори дальше.

– Он выбил мне глаз, безвозвратно, нечаянно или нет, я не знаю. Я вспоминал все наши с ним разговоры, искал причину, почему он так поступил со мной. И я вспомнил, как корил его за то, что он переделал свои глаза. Подстроил их под «нечистых» и почти ослеп. Ну, я тогда так считал. Я говорил: «Каким надо быть идиотом, чтобы переделать свои глаза! Ничего не видеть днём! Мир во всём его великолепии!». Я, наверное, был не прав, ведь я не знаю, как он видит на самом деле, может не всё у него серое и белое, может всё не так плохо. Он сказал мне, что ночью мир ничуть не хуже. Я ему не поверил. А теперь я знаю, что это на самом деле так. Потому что он вживил мне глаз «нечистого», и я вижу им в темноте.

– Ты шутишь сейчас?! Скажи, что просто прикалываешься!

– Нет. Какие шутки, шутки кончились давно. Говорю тебе, он меня переделал! У меня на руках и ногах его чёрные татуировки, а в ушах и груди его украшения!

– А что с Энрики? – едва выговорил Лис, медленно.

– Энрики, Энрики обсирал его и презирал, имел неосторожность как то ляпнуть что лучше вообще не иметь пальцев, чем такие позорные руки как у Никто. Я случайно узнал об этом, от самого Энрики. И тут меня осенило. Я решил, что это Ник наказал его за эти слова, дал почувствовать, каково это быть без пальцев. Но Никто говорит мне, что он ни в чём невиноват, что он наоборот старался помочь Энрики как мог. Задействовал все свои познания, всё чему его научила во врачевании ведьма и сестра. А они знатные целительницы. Ну и со мной также. Ведь глаз было не вернуть, а он не хотел оставлять меня изуродованным.

– То, что говорит он, можешь мне даже не рассказывать! Значит, он сначала вас наказал, и покалечил. А потом милостиво помог, но уже переделал всё по-своему.

– Я так подумал, но он это отрицает. Говорит что он здесь не причём, мы сами себя наказываем. Ну, как Косой когда режет себе вены. То, о чём я говорил в начале. Вот кстати Косому он ничего не сделал. Потому что тот сам всё делает.

– И Толу.

– Ну, Тол вообще не человек, сплошные инстинкты, без размышлений.

– И это его спасает, – сказал Лис. – А я?

– Ты? Ты каждый день смотришь на Карину и вспоминаешь, как любил её, и как получил от неё в сердце нож!

– Я хотел это сделать. Я хотел это сделать с Никто. Всадить ему нож в сердце, когда он был в коме.

–Я знаю.

–Знаешь?! И молчишь? Не устроил разборки! Даже просто не поговорил со мной!

Орёл пожал плечами:

– Какой теперь в этом смысл. Я сначала хотел, но Ник отговорил меня, он сказал, что его не так то просто убрать. Ну конечно я был взбешен, а теперь я больше за тебя волнуюсь, ты творишь глупости и ходишь по лезвию бритвы.

– Карина здесь чтобы меня добить. Откуда она только взялась?! И он! Откуда он взялся на нашу голову! Кто он вообще?!

– Какая разница! Кто он, что он. Помнишь, ты сказал однажды в начале, что мы прыгнули в пропасть, и теперь уже поздно, отступать некуда. Невозможно.

– Да уж…

– А знаешь, что самое забавное?

Лис поднял голову, выжидающе глядя на Орла.

– Ему всё подходит, все версии, все выдумки. От самой сложной, до самой тупой. Что ни возьми, всё может быть. Он и сам мог призвать демона, как сказал Косой, и поплатиться за это.

А может он вовсе и не расплачивается за свой поступок. Верно служит своему господину во взаимном согласии, и всё идёт так как должно было быть. С чего мы взяли, что демон так уж его мучает? А если он даёт ему безграничные возможности и защищает? А?

Ну а может всё и не так, и это ведьма отдала его в услужение, и его воли в этом не было и он всего лишь жертва. Тело, которому даже не сочли нужным дать человеческое имя. Такое тоже вполне реально, тогда Энрики не настолько не прав.

И моя версия тоже подходит ему. Он отражает наши амбиции и желания, и отдаёт нам обратно. И смотри, он вполне мог сделать нам плохо, наказать нас за наше плохое к нему отношение, или просто за наши плохие поступки.

– Мог.

– А мог и не наказывать, мы действительно могли и сами вляпаться, из-за своих собственных тараканов. Ведь я получил в глаз за свою же похоть, и своим же собственным перстнем!

– Значит, мы как не знали ничего о нём так и не знаем!

– Точно! Может верно, что-то одно, может всё, а может ничего не верно! Может он посланник богов, может демонов, а может просто человек!

– И что нам делать? Мы ведь погибнем если не найдём выхода! Я точно! Меня он оставил на десерт. Я уже вижу себя болтающимся на верёвке, на площади! – закричал Лис.

Орёл молчал задумавшись.

– Смотри Арел, Косой считай что покойник. Его закроют, и если тоже не приговорят к казни, то он сам в течении года: или сойдёт с ума, или покончит с собой, или умрёт от своих болезней. Ну что, не так разве?