Самый лучший брат

Генералы конфетных войск

Тане очень нравились зимние предновогодние хлопоты: живёшь с предчувствием чуда, и оно обязательно случается. В детском саду они разучивали праздничные песни и танцы, декламировали стихи, водили хороводы, примеряли костюмы, с замиранием сердца ждали яркого, сверкающего переливчатыми красками волшебства. Дома подготовка тоже велась основательно. За неделю до торжества папа снаряжал в лесной поход за елкой Егорку – они натягивали шерстяную одежду, совали ноги в валенки и обматывались шарфами. Путь предстоял неблизкий – пара километров по зимней дороге – и потому сохранению подлежала каждая частица тепла. Кроме того, эта затея грозила опасностью: в окрестностях села вырубка леса категорически запрещалась, и можно было получить большой штраф. Добытчики неторопливо добирались до лесопосадок, где из-под снега рядами виднелась невысокая поросль молодых ёлочек. Отец протаптывал дорогу, следом за ним семенил маленький Егорка.

– Вот, смотри, эта вроде ничего! – выкрикивал папа сыну.

– Да не-е, пап, она с одной стороны пушистая, а с другой лысоватая! – примечал Егорка. Так они оглядывали несколько вариантов, останавливаясь на одном. Отец срубал деревце, связывал бечевой и прятал его в картофельный мешок. Затем заговорщики, раскрасневшись на морозе, старались быстро вернуться обратно, тайными тропами да задними дворами пробираясь к дому. Там их встречали восхищённые Танины возгласы и вкусный обед. Ёлка сначала отогревалась на крыльце, а потом переезжала в ведро с водой. И тут девочка начинала кружиться вокруг лесной красавицы, вдыхала аромат хвои и водила ладошками по тонким колючим веточкам. Далее обязанности распределялись так: Танюшка с мамой занимались ёлочным убранством, развешивая сверкающие игрушки, а папа с Егором проверяли электрические гирлянды-лампочки и разноцветные шары, которые почему-то каждый год выходили из строя: то что-то перегорит, то проводок какой отойдёт. Но вот неисправности починены – комната наполнялась сияющими огнями гирлянд, которые затем развешивались на ёлку. Детские игры теперь полностью перемещались в это волшебное поле. Принцы разыскивали спрятанных в лесных лапах принцесс, а зайчики и белочки ловко скакали среди зелёных веток. Мама замешивала тесто на пироги, крутились котлеты, лепились пельмени, чистилась селедка, готовился винегрет и чесночный морковный салат—словом, ощущение счастья в сердце Танюшки состояло из этих домашних хлопот, елочных игрушек и гирлянд, общих семейных приготовлений к празднику. У папы, конечно, были свои приготовления. За обедом он приказывал маме: «Ну, что, хозяйка, надо выпить с устатку! Смотри, какую ёлку мы тебе принесли!» Мама менялась в лице, но всё же наливала отцу пару стопок, потому как спорить с ним было совершенно бесполезно. А у того поднималось настроение да так и сохранялось приподнятым все новогодние праздники. По утрам он, отяжелевший, обязательно запинался за ёлочку, опрокидывая её из ведра и разбивая при этом несколько стеклянных украшений. Тане казалось, что с каждым осколком игрушки уходит из её сердца крошечный кусочек счастья.

– Ничего, в запасе ещё много новогодней радости, – уговаривала она себя, – целых два пакета вкуснейших подарков! По кульку из садика после утренника, а ещё по упаковке с папиной работы для меня и Егора – вполне достаточный запас сладостей! Когда Таня приносила подарок домой, она выкладывала его на стол, придирчиво рассматривая пёструю россыпь. Её любимыми конфетами были «Ласточка», «Белочка» и «Морские». Девочка сортировала вкусности, откладывая в сторонку зефир и мандаринки. Сначала Танюшка пробовала самые лакомые, постепенно переходя на ириски «Тузик» и «Кис-кис». Добрая девочка предлагала выбрать что-нибудь маме, но та говорила, что любит «голенькие», то есть карамельки без обертки, и потому выбирала совсем немного. Затем Таня щедро угощала папу, бабушек, подружек. Конфеты быстро таяли, в конце всё же оставалось несколько сортов: «Чайные», «Весна», «Школьные». Они доходили до села в каком-то совершенно дубовом состоянии, и раскусить их можно было с большим трудом. Егор, напротив, был прижимист, не особо любил сладкое и использовал конфеты с совершенно иной целью. Брат раскладывал на письменном столе огромные войска в блестящих обертках, назначая солдат, генералов, главнокомандующих. Каждый день устраивались великие сражения, в которых красные бились с белыми или наши с немцами, а партизаны скрывались в лесах. Конфетные баталии могли длиться ещё полтора месяца после новогодних праздников. В игру вступала Татьяна, у которой к этому времени запасы заканчивались. Девочка с вожделением приглядывала себе какого-нибудь особенно лакомого генерала, устраивала засаду, и её цепкая ручка выуживала из стройных рядов зазевавшегося воина. Егор оглядывал, пересчитывал, сбивался и никак не мог понять причину редеющих войск. Через некоторое время страшная догадка озаряла его лицо, и он жаловался родителям. Мать давала наказ поделиться с сестрой, и ему тотчас приходилось уменьшать свои войска ещё на пару воинов. Брат с обидой глядел на Таню, и ей было жутко стыдно, потому она побежала к бабушке, у которой всегда был запас сладостей, и, возвратившись к Егору, она протянула ему горсть конфет, а удивлённые глаза малыша, казалось бы, возвращали навсегда утерянные крупицы новогодней радости в её сердце. Да и выдуманные баталии через некоторое время брату надоедали, и все войска отправлялись в семейную сахарницу, в шкаф. Теперь каждый мог добавить в своё сердце сладкую частичку счастья.

Как он улыбается

В детском саду часто читали рассказы о детстве вождя пролетариата Владимире Ильиче Ленине. Так Таня выяснила, что он тоже иногда проказничал. Однажды маленький Володя разбил хрустальный графин и не смог признаться в этом тёте. Потом, правда, жутко страдал и через пару месяцев попросил маму написать покаянное письмо родственнице. Он дразнил брата за горькие слёзы о козлике, которого в лесу съели злые волки. Старший брат услышал младшего и вырос стальным революционером. Особенно сильно Таню поразило повествование про сливы. Мальчик соблазнился выложенными на тарелочку ягодами – съел всего одну, а потом кому-то из семьи не хватило точно рассчитанного десерта. Надо отдать должное Ильичу: он рано или поздно сознавался в содеянном, в отличие от Танюши, которая старалась скрыть свои проказы до самой последней минуты. Мама говорила: «Чистосердечное признание смягчает вину!» И всё-таки каждый раз Таня до последнего надеялась, что до признания очередь не дойдёт. Семья девочки жила скромно, но в еде никаких ограничений не было. С проплывающих по Волге барж родители закупали арбузы, сливы, помидоры в огромных количествах. Отец из Москвы привозил ящики апельсинов, мандаринов и гибридов. Дети ели до красных аллергических высыпаний на коже, то есть до отвала. Танюша задалась вопросом: как существовали дворянские семьи, что одна единственная слива могла разрушить обед всего семейства? «Видимо, поэтому Ленин и устроил Великую Октябрьскую революцию», – сделала вывод догадливая Танечка. У них дома была книга с головой лысеющего Ленина на обложке. Правда, рассказы были о взрослой жизни вождя. Издание стояло на полочке, и казалось, что его хитро сощуренные глаза с монгольским разрезом всё-всё про неё знают. Когда Танюшей овладевал творческий зуд, она прятала книжку, чтобы не поддаться очарованию и не сделать-таки в конце какое-нибудь чистосердечное признание маме. В один из солнечных дней Ленин как-то особенно приветливо улыбнулся скучающей девочке. Находятся же люди, пишущие разоблачающие рассказы о великом человеке, у которого в сущности даже в детстве не должно быть изъянов! А потом попадаются нерадивые художники, чьих силёнок хватает только на голову вождя, а до остального руки не доходят вовсе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.