Чужая жизнь

Яростно растирая окоченевшие пальцы, я в который раз погоревал о том, что поверил оптимистичному рассказу Бона о тёплой погоде и не прихватил перчаток.

– Вэя, ты ещё жива?

– Д-да, – простучала зубами напарница и усмехнулась.

Посиневшие губы девушки едва шевелились, и мне стало любопытно – возможно ли их согреть поцелуем. С удовольствием выяснил бы это опытным путём.

– Убить меня не хочется за то, что притащил тебя сюда?

Вэя мотнула головой и тепло улыбнулась.

– Мне не холодно, жаль только кун отключился – замёрз.

– Представь, каковы бы мы были, если б послушались Бона.

Напарница расхохоталась.

– О да – «можете ехать прямо в купальниках, другая одежда вам здесь просто не понадобится».

– Угу – «поплаваете, позагораете»… Вот сюда, наверное, хорошо сейчас окунуться, – я кивнул на стеснённую растрескавшимися плитами реку, тускло отливающую старинным серебром.

– Ну, да, а потом на берегу позагорать – поддержала меня Вэя.

Мы ещё поперебрасывались бодрящими фразочками, но смолкли, чтоб не выпускать остатки тепла из промёрзшего организма.

Когда моё терпение лопнуло, как перекачанная шина, над Исаакиевским собором показался долгожданный транспорт.

*****

В древних земных фильмах сыщиков постоянно одолевали жуткие криминальные происшествия даже во время невинной загородной прогулки. Со мной подобного никогда, к счастью, не случалось. Мои нерабочие дни – «межсезонье» – всегда проходят настолько скучно и малоподвижно, что я начинаю прямо-таки разлагаться от безделья. Поэтому, когда старый приятель Бон, с недавних пор землянин, пригласил меня к себе в гости, я порадовался возможности размять – пусть не мозги, но хотя бы тело.

Бон являл собой весьма эксцентричную личность, о чём свидетельствовал факт его внезапного переселения с неприлично роскошного Трабба на стремительно пустеющую Землю.

Митонец по национальности и авантюрист по природе, мой друг рано отошёл от дел, уступив бизнес младшему брату, и вот уже почти десять лет искал во Вселенной местечко поудобней. Вполне объяснимое стремление, но что подвигло Бона выбрать Землю в качестве уютного пристанища, я не мог представить. Соглашаясь на визит, мной двигало не столько желание избавиться от скуки, сколько любопытство – как избалованный Бон прижился на Земле?

В путешествие я пригласил с собой напарницу. К счастью, её жажда повидать мир победила ханжескую мораль «не к лицу молодой девушке путешествовать с посторонним мужчиной» – Вэя согласилась.

Единственное, что слегка омрачало предстоящую поездку, наличие довеска в виде Клода. Вэя убедила меня взять парня, чтоб тот, болтаясь без дела, не натворил глупостей. Но насколько скоро я согласился, настолько ловко я избавился от напарника в первый же день прибытия, оставив его сторожем при нашем космобусе, пришвартованном на околоземной станции.

– Ян, мне же тут скучно будет!

– Ничего, скука ищет дурака, а дело – умного.

На этой радостной ноте мы с Вэей расстались с Клодом, чтобы утром приземлиться на окраине Невска.

*****

Земля предстала перед нами в период полураспада – осиротевшие города, разбитые дороги, всё либо заброшено, либо запущенно от безысходности и безденежья. Дополняла картину упадка и тления слякотная и серая осень. Пронизывающий ветер высасывал из людей тёплые соки, деревья со стоном теряли жалкие остатки листьев, под ногами похрустывали кристаллы грязи, а тусклое небо капризно брызгало холодной водой.

«В таком унынии даже помереть не хотелось бы, не то, что жить», – подумалось мне. Мысли Вэи были, по-видимому, тоже далеки от веселья, потому что она поминутно озиралась и недоумённо хмыкала.

Девушка обозревала окрестности, перегнувшись через борт волобуса, чем держала меня в напряжении до конца полёта – того и гляди вильнёт машина, и вывалится моя напарница к чёртовой матери. Чтоб вернуть Вэю на место, я затеял с ней светскую беседу:

– Не курорт, да?

– Да уж. Твой друг, наверное, очень сентиментален…

– С чего ты решила?

– Мне кажется, только очень ранимый человек…

– Он – не человек! – поправил я Вэю.

– То есть очень ранимый митонец мог выбрать для жизни умирающую планету. Наверно, он её от души пожалел – «вот все отсюда уезжают, а я поселюсь и буду жить».

– Хм, интересная трактовка поступка, но я полагаю – это не более чем чудачества скучающего богача. Впрочем, скоро узнаем, кто прав. Ответ, может удивить нас обоих, уж поверь мне!

Волобус ткнулся гладким пузом в тощую грязь, отбросил половину двери, дребезжа от возбуждения, словно лошадь после забега, и мы очутились на берегу мелеющего залива.

– Красиво, – похвалила Вэя.

– Согласен. Правда, море немного смахивает на болото, но во всяком случае не вызывает мрачных ассоциаций.

Окружённый красными валунами залив был тих, неподвижен и напоминал гигантскую чашу, доверху наполненную расплавленным оловом.

– Идём, Вэя, а то нас сейчас сдует.

Наш путь к особняку, где обосновался Бон, тянулся по берегу, вдоль обширного парка. Вэя беззаботно скакала по камням, снова заставляя меня волноваться.

– Вэя, можно идти спокойно?

– Ян, я уже взрослая девочка, если ты заметил.

– Поскользнёшься и ногу вывихнешь…

– Значит, понесёшь меня на руках! – пожала плечами напарница.

Однако резвиться бросила, намеренно отстала и остаток дороги, нахмурившись, осторожно шагала позади меня.

– Ладно, взрослая девочка, кончай дуться – мы пришли.

Серый шестиэтажный дом с его вычурностью – пухлыми колоннами и волнистыми эркерами, прозрачным куполом крыши, круглым языком парадного и стеклянной лестницей с кипящим водопадом внутри – напыщенно глядел свысока на древний парк. Однако сходству со старинным особняком сильно мешал современный высокий забор из тонированного гибкого пластика. Грамотно размещённые по периметру системы видеонаблюдения, метровая толщина ограждения и мощные тепловые установки, неуклонно наводили меня на беспокойные мысли. Усиливали впечатление титановые ворота с толстыми шипами, между которыми регулярно проскакивали блёстки разрядов.

– Что-то не похоже на сонный приют уставшего от житейских бурь богача… А, Вэя?

– Как тюрьма, – буркнула напарница.

– Похожа…

Я набрал в куне код Бона.

– Вы уже на месте!? – радостно прожурчало из динамика.

– Привет, дружище!

Не успел я добавить «Открывай!», как шипованный заслон словно растаял, и мы увидели Бона, спешившего нам навстречу.

Крепкие объятия, восторги, учтивый поклон Вэе – мой друг не скрывал, что встречает долгожданных гостей.

– Ты про девушку ничего не сказал, – укоризненно заметил Бон по-митонски и принял у меня наши с напарницей вещи.

– А если бы сказал?

Бон на секунду «завис», но моментально нашёлся.

– Я приготовил бы ей отдельную комнату.

– Думаю, в таком домище Вэе не придётся ютиться на коврике в прихожей.

– Не волнуйся насчёт этого, – засмеялся Бон, – но в другой раз всё же предупреждай, если ты приедешь со своей девушкой.

– Бон, это, к сожалению, не моя девушка – это моя напарница, – я договорил фразу на межпланетном и подмигнул Вэе, – вот, прихватил её для ознакомления с бытом и нравами чужой планеты.

– Это меняет дело, – ухмыльнулся Бон, не сводя глаз с Вэи, которая силилась остаться равнодушной к нахальному испытующему взгляду.

– Пойдёмте быстрей в дом!

С глухим стуком за нами захлопнулись ворота.

*****

Обычно, оказавшись вдвоём, мы с другом начинали вести себя, как мальчишки, но присутствие Вэи нас заметно дисциплинировало.

Чинно шествуя впереди, Бон показал нам дом.

Выяснилось, что моему другу в особняке принадлежит только верхний этаж, но нашего с Вэей восторга это обстоятельство не поубавило. Дом был просто напичкан умопомрачительными чудесами – затейливо изгибались благоухающие пряностями стены, высокие своды поддерживали колонны, походившие на оплывшие свечи, пели на разные голоса двери. Ещё в доме прижились тёплые и мягкие, словно желе, окна и послушные приказам подвижные полы, уносящие нас от комнаты к комнате.

– Когда я вселился, в доме был занят только нижний этаж – объяснял Бон, – там и теперь обитает семья из Невска. Потом соседи появились на третьем. Сейчас заполнен весь особняк.

– И зачем тебе понадобилось это общежитие? Завёл бы собственный дом…

– Ты понимаешь… всё-таки Земля – не Трабб…

– Да уж, это заметно.

– Страшновато здесь жить одному – смущённо признался приятель.

– Вот как! Страху есть причины или так – остатки детской неврастении?

– Нужно, видимо, привыкнуть немного…

Помещения соперничали друг перед другом в изощрённом убранстве; кухня в деревенском стиле, спальня Бона напоминала берлогу дракона в сказочном лесу, гостиная кичилась самоцветной отделкой и лёгкой точёной мебелью из кедра, а места для прислуги вкупе с хозяйственными помещениями породили в левом крыле целую деревню из аккуратных раскрашенных в самые смелые цвета глинобитных домиков под черепичными крышами.

Комнат для гостей было пять.

– Ты можешь выбрать любую, – великодушно предложил Бон. – Кстати, вы с Вэей будете жить вместе или всё же порознь?

Бон спросил по-митонски, но, услышав своё имя, Вэя насторожилась и вопросительно на меня посмотрела. Я ответил ей непринуждённой улыбкой и напомнил другу, что напарница и любовница существа с разными функциями и потребностями.

– Значит, пусть девушка тоже поселится, где нравится.

Я остановил свой выбор на спальне, обставленной нарочито грубоватой мебелью, а Вэя взяла себе комнату круглую, с кроватью в виде копны сена и тёплым песочным полом, на который был небрежно брошен пушистый неровный ковёр.

После осмотра квартиры и размещения нас позвали обедать в столовую. Вообще-то я привык перво-наперво принимать ванну, да и еда для меня не главное в жизни, но плотные аппетитные запахи настойчиво убеждали в обратном, сонно окатывая и возбуждая голодное воображение. Перечить другу я не стал.

Стол, если верить Бону, сервировали в лучших традициях русского застолья – открытые пироги, свежая зелень, мочёные овощи, суп из рыбы, картошка с мясом в пузатых глиняных посудинах, пришлёпнутых печёным тестом вместо крышки, несколько видов наливок и прозрачная резко пахнущая жидкость в толстостенной бутылке.

«Сотрудники», как политкорректно обозначил слуг мой друг, молча, выставили перед нами ещё несколько блюд с закусками и выпорхнули из столовой с лёгкостью зонтиков одуванчика, сорванных порывом ветра.

– На людей не похожи, – шёпотом зафиксировала Вэя.

– Вы что-то сказали? – Бон готов был внимать каждому слову моей напарницы.

Вэя помотала головой и опустила глаза в белеющую пустотой фарфоровую тарелку.

– Она говорит, что твои слуги мало напоминают аборигенов, – я пришёл на выручку.

– Я тоже не похож на местных, – хохотнул Бон. – Это – мастусы. Я привёз их с Трабба. Очень проворны и немногословны. Я распорядился – в моём доме вы можете располагать моими помощниками, как собственными, и к тому же я выделил вам по одному персональному. Вам хватит? – поинтересовался Бон на межпланетном.

– Бон, и одного много – мне удобней обслуживать себя самому.

– С тобой, Ян, всё ясно! А что на это скажет милая девушка?

– Мне… – Вэя откашлялась – одного вполне достаточно, – милая девушка сосредоточенно изучала едва надколотую бисквитную розочку, распустившуюся на кайме тарелки. Щёки Вэи стали пунцовыми.

– Превосходно! – радостно воскликнул мой друг и снова соскочил на митонский, – а теперь приступим к трапезе – каждый пусть возьмёт себе, что пожелает.

Призыв Бона был понятен без перевода, благодаря широкому жесту над яствами, но Вэя медлила. Я уловил чуть заметную, но весьма удивившую меня дрожь в руках напарницы и поспешил наполнить её тарелку собственноручно.

– Ну, вот, а говоришь не твоя девушка – ты отлично осведомлён о её вкусах, – подначил меня Бон с хитрой улыбкой.

– Просто я хорошо разбираюсь в девушках и знаю, что вежливое обхождение им важнее еды, – весело парировал я.

– Ой, Ян, ты не меняешься… Ну, мир с ними, с девушками, расскажи-ка лучше о себе.

Пиршество затянулось на несколько часов – мы с Боном не виделись два года и, дорвавшись до общения, как умирающий от жажды до воды, взахлёб живописали друг другу свои приключения. Когда было поглощено всё, что подали, я обратил внимание на зловещий сумрак за незанавешенными окнами и одинокий отставленный стул – Вэя незаметно удалилась.

– Твоя девушка… – икнул нетрезвый Бон.

– Моя напарница!

– Прости – напарница – ушла на второй истории. Ей не здоровится?

– Она не знает митонский, а кушает мало – закусок ей вполне хватило, чтоб потерять интерес к застолью. Не слушать же девушке переливчатый трелями трёп, из которого она не понимает ни звука.

– Согласен! Пожалуй, и нам пора …

Бон тяжело поднялся и, отдуваясь, потопал вон из столовой.

А я поспешил к напарнице, чтоб удостовериться в её хорошем самочувствии и добром расположении духа.

Дверь была беспечно не заперта, но стоило мне толкнуть створку, петли надрывно всплакнули, и в темноте комнаты я заметил, как Вэя резко села на кровати.

– Извини, что напугал, – я был обескуражен и от моей вспыхнувшей из-за отпёртой двери надежды посторожить сон Вэи, а там «как пойдёт», не осталось и следа.

– Я не из пугливых! – грубо отозвалась Вэя.

Я аккуратно опустился на краешек постели.

– Ты чем-то расстроена? Я тебя обидел?

– Нет-нет, дело не в тебе, – принялась поспешно оправдываться Вэя, – это Бон… Ты заметил его взгляд?

– Признаться, ничего выдающегося я не приметил…

– Я училась с митонцами – они НИКОГДА не позволили бы так смотреть на инопланетянку…

За окном прокатился гром, затрепетали молнии, словно свет погибающей лампы, и в стекло рассыпанным пшеном забился дождь.

– Господи, Вэя! А ещё «взрослая девочка»! Ну, да, ты Бону понравилась, что предосудительного? Мужчины никогда не смотрели на тебя с вожделением? – спросил я и струсил, не вспомнит ли напарница и мои выразительные взгляды.

– Ты не понимаешь… Митонцы так не смотрят!

– Даже не знаю, чем тебя утешить… Бон – существо Вселенной, которое берёт что-то от всех наций понемногу. Он давно утратил характерные для митонцев черты поведения. Я понимаю – твоё первое дело было связано с лицедейством, и после Тидба тебе не раз закономерно примерещатся оборотни, но ручаюсь – сегодня ты сидела за столом с митонцем Боном!

– Я верю, что он митонец… Но… Все эти отрешённые слуги, оборонительное укрепление вместо забора, тишина за окнами, словно весь мир вокруг в сговоре… Что-то здесь не так… Неужели не чувствуешь?

– Чувствую… сожаление, что твоё пребывание на Земле, пока мало напоминает отдых, но я постараюсь не отпускать тебя далеко от себя и слово даю, что ни Бон, ни кто-либо к тебе не притронется – ни телом, ни словом! А сейчас ложись – после перелёта нужно отоспаться, как следует. Спокойной тебе ночи!

– Спасибо, Ян! Тебе тоже спокойной ночи! Да, Ян, и ещё…

Я уже собрался прикрыть дверь, но обернулся и увидел, как волшебно красив силуэт моей напарницы на фоне сиреневых зарниц.

– Что, Вэя? – я не узнал своего враз осипшего от восхищения голоса.

– Я не хочу ставить твоего друга в неловкое положение, поэтому передай ему, что я неплохо владею митонским…

*****

Как я и предполагал, к утру настроение Вэи заметно потеплело, впрочем, как и погода. Напарница даже смилостивилась и в знак благодарности за хороший приём стала изъясняться на митонском. В свете открывшихся обстоятельств Бон бродил слегка сконфуженным, принимался было что-то мне рассказывать, но, наткнувшись на заинтересованный взгляд девушки, смолкал. Впрочем, пасовал недолго – за завтраком окончательно расслабился и пустился с Вэей в оживлённую философскую беседу о несправедливом устройстве мира. Своим приятельским щебетанием они пробудили во мне лёгкие уколы ревности и желание побрюзжать – «ваш трёп мешает моему пищеварению». К слову, оба никак на это замечание не отреагировали.

Близился исход трапезы, когда с улицы прозвучали знакомые звуки – хлёсткие сухие щелчки и гул лазерных генераторов. Мы с напарницей обменялись тревожными взглядами.

– У вас тут неподалёку охотничья угодья? – полюбопытствовал я в надежде получить успокаивающее разъяснение.

– Так … постреливают … – равнодушно обронил Бон.

– Прости за уточнение – кого постреливают? – поперхнулся я.

– Животных… разных…

Друг явно не желал углубляться в детали происходящего в силу того, что тема убийства животных для него неприятна, и я оставил расспросы.

После еды Вэя предложила немного прогуляться, чтоб растрясти возможные считать лишними калории. Я живо поддержал напарницу. Бон сперва пытался отговорить от этой затеи, но в итоге сдался с тем лишь условием, что мы с разрешим ему сопровождать нас.

Повинуясь тактильной команде, ворота дрогнули и обнажили густую багряно-рыжую чащу, продёрнутую золотыми, словно струи шампанского, лучами солнца.

– Мало похоже на парк… – недоверчиво протянула Вэя.

– Парком это считалось очень давно… Теперь, много веков спустя можно смело называть его лесом.

– Нет, «парк» – гораздо романтичнее, – вмешался я, и напарница со мной согласилась.

– Парк, так парк, – пожал плечами Бон и устремился вперёд.

Простёганный тропинками парк предстал перед нами уютно-очаровательным в своей вековой запущенности. Одно удовольствие было бродить по асфальтовым дорогам, испещрённым морщинами трещин, вдыхать аромат доживающий свой век листвы и услаждать взор палитрой осеннего пейзажа.

Я, довольно стремительный от природы, всеми силами старался приноровиться к неспешному ритму прогулки моей напарницы. Обратив внимание на мой сбивчивый шаг, она с улыбкой заметила:

– Я могу идти быстрее…

– Вэя, не нужно таких жертв…

– Представляете, когда я приехал сюда, все дорожки были скрыты под несколькими слоями старых листьев. Мои ребята всё расчистили…

– Бон, ты так гордишься, словно разгребал всё вручную.

– Да, я гнушаюсь всякой работы… Безделье – моя слабость. Но, согласитесь, для чего иметь деньги и батрачить?

– Так уж и батрачить? – расхохотался я.

– Бон, Вы, наверное, считаете любое движение тяжким трудом? – подхватила Вэя.

– Смейтесь, смейтесь, – снисходительно улыбался Бон. – Я ценен тем, что нахожу своим капиталам приятное и вместе с тем полезное применение. Вот Вы, например, – обратился мой друг к девушке, – видели когда-нибудь грибы?

– Нет. Я даже не представляю, что это такое, – призналась Вэя.

– Тогда позвольте сопроводить Вас в одно удивительное место. Ян, ты с нами?

– Нет, я пас. Если усну, подберёте меня на обратном пути. Кстати, Вэя, не очень-то доверяй этому прохвосту – вовсе не грибы он мечтает показать тебе.

Я выбрал местечко посолнечней, нагрёб под толстым деревом целую охапку и растянулся на пряно пахнущей хрустящей листве.

Загадочная улыбка всплыла на бледном лице Бона. Он подмигнул мне, решительно сжал локоть Вэи и увлёк её по дорожке, стрелой пронзившей гущу парка. В сладко-задумчивом взгляде Бона я прочёл честное желание и уже не сомневался, что мой друг и напарница поладят и закончат сегодняшний день в спальне. При мысли об их единении мягким комом зашевелилась злость на самого себя. Сам виноват! Зачем было строить из себя мудрого руководителя неопытной стажёрки? Меня никто не тянул за язык – «она для меня просто напарница». Сказал бы прямо – добыча моя, но пока сижу в засаде. Так нет же, умничал… Я вспомнил, что обещал Вэе ограждать её от Бона, но она согласилась поглядеть «удивительное место» с такой готовностью, что я усомнился в жизнеспособности её недоверия к моему другу.

Невзрачной наружностью Бон напоминал афериста-сектанта. Того и гляди подкатит светлые голубые глаза и заявит: «Только я знаю, где живёт Бог. Отдайте мне всё, что имеете, и я открою вам Тайну». Но несмотря на сомнительную внешность мой друг редко получал от девушек отказ благодаря бесконечному обаянию и отменному вкусу. К примеру, Бон недолго горевал по поводу своих митонских костяных волос и научился складывать из них прихотливый узор, чем добавил к своему образу выразительный оттенок. Он просто, но хорошо одевался, пользовался дорогими ароматами, был умён, нескучен и весьма не скуп. Единственный недостаток – обжорство – и тот шёл в зачёт его привлекательности у женщин. Бон являл собой красноречивое подтверждение русской поговорки – что в рот полезло, то полезно. Моему другу шло на пользу решительно всё съедобное. Дамы были в восторге, потому что короткий любовный роман с моим другом неизменно сопровождался дегустационной радугой. Разумеется, за счёт Бона. От обилия блюд в силу митонского происхождения мой друг не толстел, но становился чрезвычайно добродушен, что по понятным причинам тоже не являлось недостатком.

До моих ушей донёсся сдержанный смех Вэи, и по спине змейкой прополз холодок. Моя напарница была не из числа тех дурочек, которые готовы радоваться любой глупой шутке ухажёра. Стало быть, раз Вэе весело, значит, Бон уже закончил «подбор ключей» и расположил девушку к себе. Пару удачных тем для беседы, немного расспросов о работе и цели в жизни, бокал выдержанного вина к запечённой рыбе за ужином, внезапно погасший свет на этаже, «я помогу Вам не заблудиться в малознакомом доме» и – …

Что произойдёт после «и», я не успел дофантазировать – короткий, как всплеск, крик Вэи и торопливые уговоры Бона, глухо скачущие ко мне по багровым листьям, подбросили меня и понесли вперёд.

Я заметил эту парочку ещё издали, с облегчением вздохнул и замедлил шаг. Оба стояли, не шевелясь, уставившись на предмет возле их ног.

– Ребята, вы нашли гриб-мутант? Надеюсь, этот переросток никого не съе… – последние буквы были несъедобны, но я их проглотил – на земле, раскинув руки, словно в полёте, лежал человек.

– Ян, он мёртв! – дрогнувшим, но в следующую секунду окрепшим голосом произнесла Вэя.

*****

– Чёрт тебя возьми! – бушевал я, снуя по гостиной перед развалившемся на диване Боном. – Ты раньше мог заикнуться об этом? Хоть намекнуть?

– И что ты мог изменить?

– Я бы не тащил сюда Вэю!

– Ну, вот видишь – значит, я правильно сделал, что смолчал…

– Идиот!

– По-моему, Вэя расстроена куда меньше, чем ты…

– По-твоему я расстроен? Это у вас здесь так называется? Я готов тебя убить!

– Убей! – спокойно разрешил мой друг, потянулся к вазочке с сушёными грибами, стоящей на круглом столике у дивана, зачерпнул горсть и торопливо захрустел. – Твоя напарница в восторге от всей этой канители. Разве нет? Ты второй час не можешь её дозваться – уже, наверное, замучила нашего участкового.

– Да уж… – брошенное случайно «твоя» мне польстило, и гнев утих. – Бон, дружище, ну, почему ты ничего не сказал об этой охоте?

Бон на секунду бросил хрустеть, грустно посмотрел на меня и задвигал челюстями ещё интенсивнее.

– Нет, мне просто интересно – почему? Ведь, скажи ты правду, я бы и так приехал. Ещё скорей примчался бы. Что тебе стоило? «Ян, у нас тут охотятся на людей»

– Ян, ну, не мучай меня! Почему да почему? Забыл сказать! За-бы-л! Кстати, не только на людей…

– Бон, ты понастроил здесь укреплений, не хуже тюремных – ты не мог забыть об этом!

– Ян, пойми – я думал, всё обойдётся, я хотел, чтоб мы весело провели время. Скажи я тебе, что тут творится, ты чего доброго ещё всю вашу розыскную гвардию сюда приволок бы. Ян, я живу тут, как отшельник! Мне нужно видеться с друзьями хоть иногда! Развлекаться!

– Отшельник? У тебя под ногами пять этажей соседей! – напомнил я.

– Ах, оставь, Ян – соседи! Они живут здесь, как кроты, нос за ворота не высунут. Мне даже познакомится не с кем.

– В смысле, свободных баб нет…

– Да, с женщинами здесь туго! Ну, что мне прикажешь – от скуки жениться?

– Тебя в эту дыру никто не волок!

– Это не дыра, – обиделся Бон. – На Земле всё можно исправить. Дай только время – знаешь, как я тут развернусь!

– Это, конечно, всё замечательно, но смолчать об опасности – это подло.

– Я не знал про опасность! Охотники и «мясо» за высоченным забором, охраняется база лучше тюрьмы. К нам сюда только звуки стрельбы иногда доносятся, и то лишь тогда, когда идёт травля по старинке – с ружьём. А так убивают тихо, нам не мешают… Я даже не вспоминал про это неудобство…