Мечи и когти
Во главе Ящерондов долгие тысячелетия стоял сам Рутонир. Под его предводительством был построен город Лачерта, пристанище всех алхимиков и лекарей, столица потомков первого дракона. Город со всех сторон был окружен природой: он стоял на берегу озера Вененатум, закрытого с двух сторон горами, а единственный сухопутный путь в Лачерту проходил через густой лес Дивес.
Спустя долгие году у власти, Рутонир отошел от престола и оставил своих детей, назначив своим приемником любимого сына Аргуса. Сам же прародитель Ящерондов отправился вместе со своей женой на Огненный остров. Аргус первым же своим указом приказал выстроить на этом острове дворец, который будет выше самой высокой точки на всем континенте и станет местом, в котором любой отчаявшийся сможет получить помощь от мудрейшего из всех Перворожденных.
Но вскоре, некогда приятный город превратился в опасное место, где на каждом шагу можно было встретить разбойников и мародеров. После исхода Приклов и начала войны с Й’окерами, часть Ящерондов, некогда бывших прекрасными лекарями и алхимиками стали варить смертельные яды и грабить других граждан. Другая же часть встала на защиту своего народа и начала охотиться и судить разбойников. Все эти события и продолжающаяся разруха заставили Ящерондов прекратить войну с Й’окерами и сосредоточить все свои силы на устранение беспорядков. От надвигающихся врагов они могли только обороняться на своей территории.
Сказание шестое «Существа с восьмью лапами и восьмью глазами»
К Западу от земель, в которых царствовал Родерик, Миданцы граничили с достаточно интересным и необычным народом, называвшим себя Ор’онерами. Разумные пауки, тела которых были покрыты небольшими волосками, а вместо двух глаз, как у других цивилизаций, на их голове располагалось восемь, два больших и шесть маленьких. На месте двух ног находились восемь длинных волосистых лап, которые помогали им передвигаться и строить свои жилища.
Городов как таковых у Ор’онер нет, они живут на своей территории небольшими, окутанными большим количеством паутины, поселениями, образованными из просторных нор, стены которой они также укрепляют от разрушений. Между всеми поселениями существуют подземные туннели, которые Ор’онеры используют для перехода из одной деревушки в другую если одной из них грозит опасность.
Ор’онерам пришлось нелегко после неудачного Совета Мира. Именно на них обрушилась огромная армия Й’океров, жаждущих возмездия и возращения своего артефакта. Так уж вышло, что вся территория восьмиглазых непроизвольно стала щитом, пройдя который уже было бы сложно остановить армию, незнающую пощады. Только их земля огораживала все народы Филантиса от гнева и жестокости разбушевавшегося народа. Первое же появление Й’океров в поселении разумных пауков привело к жестокому сражению, в котором верх одержали чужеземцы. Они засыпали все норы землёй, взятых в плен Ор’онер сожгли заживо, никого, не оставив в живых. А те, кто успел сбежать от кровопролитья, укрылись в самых дальних деревнях и начали готовиться к еще одной схватке.
Й’океры с каждым днем проходили все дальше в земли Ор’онер, сжигая все на своем пути. Восьмилапые существа были не способны противостоять надвигающимся войскам, они взмолились о помощи, отправили своих послов во все оставшиеся земли, но получили поддержку лишь от Миданцев, Тренков и Ящерондов, последние не смогли справиться с борьбой на двух фронтах: внутри своего государства против разбойников и на земле Ор’онер, но все же изредка отсылали свой яд, который безусловно был полезен в этом противостоянии. Миданцы и Тренки отправили одни из лучших войск на помощь своим соседям, что помогло хоть как-то затормозить движение Й’океров.
Более половины земель Ор’онер превратились в безжизненные, выжженые огнем и залитые кровью территории. Все, кто смог сбежать из своих деревень, теперь собирались на склоне гор Спэс, которые являлись для разумных пауков так называемым «ultimus locus salutis». Дальше отступать уже было некуда, и у всей расы Ор’онер было только два пути, которые определяли их будущее, либо их полное истребление и уничтожение всего, что могло бы о них напоминать, в языках пламени, пожирающих все на своем пути, либо суметь отразить все атаки врага и разгромить его армию своим контрнаступлением. Но для второго пути у восьмилапых не было столько военной мощи, и только прибывшие на помощь Миданцы и Тренки могли удерживать ситуацию на поле битвы в равновесии.
За время войны Ор’онеры научились использовать свою паутину для строительства ловушек и зажигательных снарядов, которыми обороняли свои поселения от надвигающихся Й’океров. Устраивали засады, представляющие из себя ямы, замаскированные под местность, падая в которые любой Й’окер уже навряд ли мог выбраться. Как только он попадал в эту ловушку, поджидающий его Ор’онер сразу набрасывался на него и разгрызал своими жвалами голову врага, не давая даже шанса на ответный удар.
Сказание седьмое «Й’океры»
Северо-западные земли, где зародились первые растения, которые в дальнейшем произросли на всем Филантисе. Пронизывающие большую часть территории реки, питающие зелень, болота и труднопроходимые леса. Та часть континента, на которой появились Перворожденные и проросло самое большое, древнее и могущественное древо, которое является священным для народа, населяющего эти окрестности.
Священное древо Сакрум – одиноко стоящий, величественный, возросший до самых облаков ясень. Корни его – место зарождения жизни лесных земель северо-запада. Крона, упирающаяся в облака, разрезающая небесную гладь, прикрывает путь обжигающим солнечным лучам. Листья под солнечным светом, подобны золотым пластинам, днем они отражают обжигающие лучи, давая только яркий свет для жителей этих краев, ночью же листья превращаются в прекрасные звезды, которые покрывают весь небесный свод.
Жители этих лесистых и болотистых земель были фанатиками, слепо верящими в предсказание, некогда сказанное старцем Эспеном: «В день, когда пропадет ветвь, которую отринет Сакрум. В час, когда весь мир соберется дабы возродить справедливость, мир разойдется на части. Сосед пойдет на соседа, кровь зальет Филантис, огонь будет медленно поедать все на своем пути. Одни народы объединятся против других, предатель проявит себя, покажет свою истинную суть. То, что дало жизнь начнет погибать, Древнейшие простятся с миром, а Перворожденные не все будут жить. Земля начнет страдать, превратится в безжизненные пустыни, а северо-запад начнет уходить под воду. И лишь один будет способен это справить – тот, чья преданность и доблесть никогда непоколебимы, чье сердце откроет темную тайну, последствия которой могут вернуть Филантис обратно на дно Акрона».
Й’океры – жители этих краев, фанатики, поклоняющиеся Сакруму и свято верящие в предсказание, оставленное Эспеном. Маскировка, которую они приобрели за долгие годы существования на лесных и болотистых территориях, представляла из себя приросшие к их коже мох, ветки и кору, которую они сами прикрепляли к себе используя грязь из болот. Лицо их также было покрыто слоем из грязи и мха, под глазами выступали мешки, а нос был приплюснут. Губы у них были тонкими и скрывали за собой два ряда кривых, подгнивших зубов, а на голове находился гребень, благодаря которому они могли общаться между собой, не привлекая особого внимания.
По форме, тело Й’океров напоминало яблоко. Оно также было покрыто разного рода грязью. Их ноги были тонкими и внешне очень не подходили к телу, но все же не мешали им быстро передвигаться по зарослям. На пальцах, которых у Й’океров на каждой руке было по девять, находились перепонки, а ногти были длинными и безобразными.
Хоть их внешний вид и вызывал отвращение, но прекрасно подходил под их основной вид деятельности – охоту. Они без труда могли скрыться в непроходимых лесах и долгое время выжидать свою добычу. Мягкий лишайник, который покрывал их ступни, позволял им без единого звука передвигаться по земле, а жабры помогали довольно большой отрезок времени проводить в реках и болотах, устраивая засады.
Самым священным для всего этого народа являлась ветвь Сакрума, единственная часть дерева, которая отпала от него. Специально для нее Й’океры построили храм, и возложили на постамент, к которому они приходили каждую ночь и читали молитвы. Омен, так назвали ее обитатели этих земель, никто не имел право прикоснуться к ней, кроме Великого вождя.
Народ Й’океров всегда сосуществовал с другими цивилизациями в гармонии и согласии, они всегда старались помочь тем, кто попал в беду, были веселым и дружелюбным народом, но все это было только до момента пропажи священной ветви. После этого они уже не были так добры, а их радость и веселье превратились в гнев и жестокость. Всех, кто не был убит на поле битвы, они приносили в жертву Сакруму, омывая его корни кровью пленников: сдирали кожу еще с живых, подвешивали за крюки над корнями, некоторых они предавали священному огню, воспылавшему благодаря смоле древа. Их жестокости не было границ, они не знали пощады, все кто попадали к ним в руки, становились либо подношением, либо углями. Им было без разницы кого убивать, были это дети, женщины или старики. Но несмотря на вышеперечисленные ритуалы, самым страшным являлся «Ужин полной луны». Под его свершение попадали те воины, которые не сдавались сразу после поражения, а предпринимали попытки к бегству или давали отпор. Их держали в плену до начала новолуния, затем их привязывали к круглому металлическому столу, на котором и происходил самый жестокий и продолжительный ритуал, длящийся около пятнадцати дней, до наступления полнолуния. Каждый вечер, когда Й’океры собирались молиться Сакруму, они подходили к жертве и отрезали от нее один маленький кусок плоти, а в полнолуние все остатки, которые в последующем съедал Великий вождь, коим являлся Фанг Пятипалый, получивший свое прозвище после восхождения на престол. В знак своей веры от отрезал четыре пальца и закопал их под корнями священного древа. Не только наличие пяти пальцев было его отличительной чертой, но и белый, выступающий из-за губ острый клык, которым он и отрезал свои пальцы.
Селились Й’океры в основном в лесах, а дома строили на деревьях. В каждом из городов, который они основали, был возведен монумент, дабы поклонялись жители тех городов, которые находились вдалеке от Сакрума. Столица фанатиков – Аннулар- была возведена вокруг корней священного древа, оберегая его от опасности, исходившей извне. Только в сопровождении стражников к древу мог подойти чужеземец. Но даже такая осторожность не уберегла святилище, в котором находилась Омен. Расхититель расправился со стражей и выкрал святую ветвь, скрывшись в сумраке. Ни ветви, ни следов преступника не нашли, единственное, что успели запомнить проходившие мимо жители – это странного восьмилапого, вышедшего из места, в котором хранилась Омен. Это было единственной зацепкой, которая могла помочь в поисках пропажи и указывала она лишь на Ор’онер.
Разумом своим не владеющий
Сказание первое «Защитник своего народа»
Горящие земли Ор’онер, горы трупов, и вороны, кружащие над полями прошедших сражений, именно так теперь выглядели края, в которых царила жизнь и процветание. Восьмилапые теперь собрались в одну единую деревня, чтобы суметь хоть как-то отбиться от жестоких фанатиков. Ор’онеры решили собрать совет, и выбрать одного правителя, который смог бы решить дальнейшую судьбу своего народа.
Близ подножья гор Спэс собрались все те, кто смог избежать смерти от рук Й’океров. В кругу зажжённых факелов, на небольшой, импровизированной площади и начались разговоры по поводу избрания царя. От каждой из деревень был выдвинут претендент на этот титул, но только один из них станет сегодня главой всех Восьмилапых.
Помимо возможных правителей, от деревень на собрание были отправлены старейшины, которые и отдавали свои голоса в пользу одного или другого претендента. Весь вечер у подножья гор Спэс слышались голоса, обсуждающие более достойного кандидата на трон.
«Не может будущий царь быть трусливым как ваш Олаф. Что с ним будет, если Й’океры подойдут к нам вплотную? Сбежит? «Сдастся?» – спросил старейшина, посланный от деревень, которые первые пострадали от натиска фанатиков. На вид он не казался слишком старым, но все же уже успел стать седовласым, от увиденных ужасов, а в его глазах, которые постоянно нервно поддергивались, читался неподдельный страх. – Я-то уж знаю о чем говорю! Как только этот трус увидит сумасшедших, помешанных на своем дереве и предсказании фанатиков, то сразу побежит как можно дальше, позабыв о тех, кого он должен защищать. Нам нужен царь, который будет до последнего ратовать за своих подданых, тот, кто не испугается одного только вида Й‘океров».
«Я полностью поддерживаю тебя, Ирлинг. Не в праве стать правителем тот, кто не знает, что движется на его земли, тот, кто не видел того, что созерцали мы. – произнес самый пожилой Ор’онер. Невысокий, сгорбленный старик, бежавший с центральных районов территории Восьмилапых. – Если уж и выбирать кого-то, то явно не Олафа. Я буду решать между Вуркеном и Фрегором. Вуркен встретился с Й’окерами лицом к лицу и сражался до последнего, пока не пришла пора отступать, и даже тогда он не пошел в туннели первым, а пропустил всех остальных, после чего ушел и сам, завалив проход, не давая фанатикам шанса на преследование. Фрегор же смог за несколько дней сплотить вместе несколько деревень и собрать внушительную армию, задержавшую захватчиков на недели в центре наших земель, лично выводя в это время жителей деревень подальше от полей сражений».
«Чем же мой Олаф хуже ваших претендентов? – с возмущением произнес третий старейшина», – Кирлунг. На вид ему было лет шестьдесят, тело его украшали седые волосы и мантия, относившаяся к знатному роду Ор’онер – Унстурам.
Хоть у Восьмилапых и не бывало единого правителя, но имелись три почетных рода: Цирланы, Волькумы и Унстуры. Каждый из родов носил имя своего прародителя. Волькум – известнейший землевладелец, большая часть полей территории Ор’онер принадлежала и возделывалась именно им, а в дальнейшем и его детьми. Цирлан – лучший оратор среди своих сограждан, долгие годы он являлся представителем своей цивилизации на Совете Мира. А его ораторские качества передавались из поколения в поколение. Унстур – богатейший купец, путешественник, многое повидавший в далеких землях. Благодаря его усилиям, деревня, в которой он с семьей проживал, стала самой зажиточной и перестала нуждаться в чем-либо.
«Да потому как ваш Олаф такой же, как и его отец! Ему никогда не приходилось сталкиваться с такими ситуациями, он привык скитаться по всему Филантису и приторговывать своими товарами». – выкрикнул Ирлинг. На его лице появился оскал, он был возмущен поведением Кирлунга, который всеми силами хотел, чтобы его сын взошел на престол. – Вы привыкли думать только о себе, вот и сейчас ты стараешься только ради репутации своего рода. Ведь если Олаф станет первым царем Ор’онер, то как сильно возрастет известность вашей фамилии среди других народов. Скажешь, что это не так, что ты не этого желаешь?», – все также продолжал Ирлинг.
«С чего вы решили, что для нас важнее влияние нашего рода среди остальных, чем судьба собственной цивилизации? Это жалкая ложь! Ты лжец!» – возразил Кирлунг.
«Ты называешь меня лжецом! Ты считаешь, что все мы не понимаем, чего ты желаешь на самом деле? Увы, мы не настолько глупы как ты. Всем давно известно, что в вашем роду только алчные и самовлюбленные. Вам важны лишь деньги и только деньги. Вы действительно глупы раз думаете, что Й’океры не дойдут до вашей деревни, а вы сможете нажиться еще сильнее за счет титула Олафа, ведь торговля с царем в разы престижнее, а значит и дороже». – с неистовой яростью прокричал Ирлинг. Его переполняла злоба, которую он хотел выместить на Кирлунге. С каждой минутой его усталые, повидавшие много как плохого, так и хорошего глаза наливались кровью.
«Сейчас же успокойтесь! – перебил двух старейшин Форстаг из рода Цирлан – Неужели вы действительно решили переругаться между собой в тот момент, когда судьба всех Ор’онер зависла над пропастью?»
«Не знаю как этот жалкий лгун, а я пришел сюда, чтобы избрать первого царя Ор’онер. – сказал Кирлунг, переведя свой взгляд на Ирлинга. – Я предлагаю исключить Вуркена из претендентов на престол, а Ирлинга лишить права голоса!»
«Замолчи Кирлунг. Ирлинг прав на твой счет, ты желаешь только денег, а народ тебе безразличен. Мало того у Олафа нет опыта встречи с Й’окерами, а значит в этом аспекте преимущество явно не на его стороне. – рассудительно произнес Форстаг. – Уж если кого и лишить права голоса, то это только тебя».
«Что?! – вскрикнул Кирлунг. Его лицо застыло в недоумении, а сам он находился в состоянии шока. – Вы уверены в этом? Вы правда думаете, что Вуркен или Фрегор справятся с управлением целым народом в такое сложное время лучше, чем Олаф?»
«Да, Кирлунг из рода Унстур, мы полностью в этом уверены. Совет принял решение лишить тебя права голоса». – все также спокойно и рассудительно произнес Форстаг.
«Как?! Вы! Вы пожалеете об этом! Вы еще вспомните обо мне и Олафе, когда ваши бренные тела будут лежать на поле брани, превращаясь в пищу для ворон! – сказал Кирлунг, плюнув Форстагу под ноги. – Собирайся сын мы уезжаем из этих мест, здесь нам больше не рады».
Разъяренный отец и его сын, расталкивая на своем пути всех собравшихся, уходят из круга факелов, бросая напоследок едкую фразу: «Вы все умрете, как жалкий скот, отправленный на бойню».
После слов Кирлунга, среди собравшихся повисла непродолжительная пауза, которая в итоге начала перерастать в неудержимый гул.
«Что теперь с нами будет? Он нас проклял? Неужели это конец? Может лучше уехать пока не поздно?» – ревела толпа.
«Успокойтесь граждане. Еще не время впадать в уныние. Мы сумеем дать отпор Й’окерам, лишь в том случае если сами поверим в это» – попытался успокоить собравшихся Форстаг.
Постепенно разговоры в толпе начали становиться тише пока полностью не прекратились. Как только в кругу факелов стало тихо, началось голосование.
«Я голосую за Фрегора», – решительно сказал Ирлинг.
«Деревни Севера отдают свой голос за Фрегора», – произнес один из старейшин.
«Я, как представитель средних земель Ор’онер, выбираю Вуркена в качестве царя», – высказался Форстаг, вслед за первыми двумя старейшинами.
«Жители бывших южных деревень предпочли бы видеть Фрегора в роли царя», – произнес еще один старейшина, не проявлявший особого участия в обсуждениях.
«По итогам голосования, первым царем Ор’онер признан Фрегор, нарекаемый нами Объединителем». – воскликнул Форстаг, надевая корону на только что избранного царя и преклоняя перед ним колено. Примеру Форстага последовали и остальные, собравшиеся на площади. Но эту церемонию прервал крик только что прибежавшего Восьмилапого: «Они уже близко, они идут к нам! Нужно уходить! Нас разделяют лишь несколько деревень и через неделю они достигнут и нашу!».
Вновь над площадью повисла тишина, но теперь ее прервал новоиспеченный царь: «Одним нам будет сложно противостоять этой надвигающейся угрозе, но если объединиться с другими народами, то мы сможем выстоять и победить сошедших с ума фанатиков. Гонцы, отправляйтесь в другие земли с просьбой о помощи в борьбе против Й’океров. Все остальные же, готовьте оборонительные сооружения, будем встречать врага!»
Все, кто был на площади, принялись к возведению оборонительных рубежей, а пятеро добровольцев снарядились и отправились в земли Тренков, Миданцев, Солнцепадов, Гор’немаров и Ящерондов.
Ночь. Две темные фигуры, что-то между собой обсуждая заходят в богато украшенный дом, окруженный высоким забором. Дверь здания отворяется и фигуры исчезают во тьме комнаты. На пороге их встречает силуэт с восьмью лапами, одетый в капюшон.
«Кто ты такой и что делаешь в нашем доме?» – с испугом произнесла первая фигура.
«Не надо меня бояться. Не переживайте, я не причиню вам вреда. У меня для вас лишь небольшое предложение, от которого вы не сможете отказаться, – произнесла фигура в капюшоне. – Я вижу в ваших лицах разочарование и желание отомстить. У вас будет такая возможность, мало того, вы сможете получить то, что хотели и никто не посмеет в этом помешать. Ну так что вы согласны?» – закончил незнакомец.
«А что мы должны будем сделать?» – спросила вторая фигура.
«Все очень просто. Вам всего лишь нужно будет помогать мне в делах против нового короля, не давая ему противостоять Й’окерам. Я жду вашего ответа», – произнес таинственный гость.
«Получается, мы сможем сделать то, что планировали сегодня и у нас появится возможность вернуть долг одним Восьмилапым – задумчиво сказала первая фигура – Что же, мы согласны», – произнесла она в дополнение к своим словам.
«Ну вот и договорились. Ожидайте моих указаний и никому не рассказывайте об этой встрече. Встретимся через четыре дня около небольшого озера на Юге этих земель, и найдите до этого времени для меня одну вещицу. Мне нужен любой камень, который находится у подножья гор, расположенных в землях Ящерондов. А теперь мне пора уходить», – произнес неизвестный. Затем быстрым рывком он выпрыгнул в открытое окно и скрылся во тьме.
Сказание второе «Совет четырех»
Три дня прошло с тех самых пор, как Фрегор стал королем. За это время вокруг их места пребывания, после бегства из собственных деревень, возросли массивные стены и башни, различные оборонительные сооружения были расставлены близ импровизированной крепости, на стенах которой за горизонтом бдительно следили лучники.
На четвертый день после отправления гонцов во все оставшиеся цивилизации, населяющие Филантис, к городу стали подходить войска трех народов: Миданцев, Тренков и Ящерондов. От других же были отправлены послания об отказе.
На той же площади, которая стала местом коронации, собрались все, кто пожаловал на выручку Ор’онер. С внушительной армией бойцов Родерик Освободитель отправил своего лучшего генерала – Корвуса Зоркого. Ящеронды же прислали своих травознатцев, которые приготавливали различные лечебные снадобья из трав, и алхимиков вместе с их сильнейшими ядами. Тренки в свою очередь отправили небольшую армию роботов и небольшой отряд своих лучших крылатых бойцов, призванных защищать земли от любой потенциальной опасности.
Увидев три армии, восседавший на троне Фрегор без замедления начал собрание:
«Я рад всех Вас видеть здесь, жаль встреча наша произошла при не самых лучших обстоятельствах. Весь мой народ благодарен вашей отзывчивости, ведь без союзников нам не справиться с грозным врагом», – произнес уже вставший со своего царского каменного престола Фрегор.
«Крылатые воины с земель подвластных самому Коргону также рады встрече с тобой, Первый царь Восьмилапых», – Произнес воин, вышедший из строя солдат, облаченных в блестящие кирасы. Он отличался по внешнему виду от остальных собратьев по оружию: его шлем украшали позолоченные крылья, а на кирасе были высечены надписи на языке его народа.
Вслед за этими словами прозвучала речь небольшой группы алхимиков. Они говорили с присущим для Ящерондов акцентом, их язык был схож с шипением змей:
«Мы пришли по просьбе Вашего посланника и по указу Верховных наших правителей. Сам Рутонир отдал нам приказ, а сын его Аргус снабдил нас всем необходимым и отобрал лучших из лучших для этой миссии. В свою очередь мы обязуемся помогать настолько, насколько это будет возможно», – произнес двуногий ящер в капюшоне, его халат был увешан различными пузырьками со всевозможными разноцветными жидкостями, о предназначении которых знал только он.
Последним из собравшихся представился Корвус, его железные латы отражали пламя факелов, а солдаты за его спиной были построены ровными рядами.
«Родерик Освободитель передал новому царю своих лучших воинов. Он не мог оставить ваш народ под гнетом наступающей смерти, ведь ему и самому приходилось сталкиваться с подобным. Я Корвус Зоркий готов заверить Вас, Фрегор, что все, кто сейчас за моей спиной, будут сражаться до последнего своего вздоха и постараются сделать все возможное для возобновления жизни на ваших землях».
В это же время, пока Фрегор принимал чужеземцев, неподалеку от гор Спэс, на Южном озере было неспокойно. У старого, сухого и безжизненного дерева стоял неизвестный в капюшоне. Он тщательно старался скрыть свою личность, но все же замаскировать восемь конечностей ему никак не удавалось. Через несколько минут к этому же месту подошли еще две фигуры.
«Давай быстрее, Олаф. Нас уже ждут», – произнесла одна из фигур.
«Я очень не люблю, когда опаздывают. Потраченное на вас время может стоить слишком дорого. На первый раз я прощаю вас, но и без наказания вы не уйдете», – грозно произнес неизвестный и достал свой меч.