Однажды на девичнике

Папа с буднично серьезным выражением лица сидел в своем кожаном кресле и смотрел на экран монитора поверх стильных очков в тонкой оправе.

В свои шестьдесят мужчина не выглядел даже на сорок пять. Папа был широкоплечий, загорелый, с ровной улыбкой и идеальной прической из густющий темных волос, сквозь которые только-только начинала пробиваться седина.

–– Рита? По какому вопросу пришла моя любимая дочь? Я думал, что девушки в твоей ситуации разъезжают по ресторанам или выбирают цвет скатерти с дизайнером, – отец откинулся на спинку кресла и жестом предложил мне присесть напротив.

–– Доброе утро, папуль, – перегнувшись через стол, я поцеловала отца в щеку и села на стул, нервно потирая коленки. – У меня к тебе очень серьезный и очень неприятный разговор. Можно мне тридцать минут твоего времени?

–– Для тебя хоть час, дорогая. Что стряслось? – папа встал с кресла, застегнул пуговицу на пиджаке и ровным шагом прошел к стулу напротив меня.

–– Ты только не волнуйся и не кричи, хорошо? Можешь даже налить себе, – не дождавшись ответа, я встала со стула и подошла к шкафу, где отец хранил алкоголь. Плеснула ему в бокал немного виски, сама понюхала алкоголя для храбрости и наконец присела на свое место. – В общем, я изменила Антону.

Выпалив признание на одном дыхании, я боялась даже открыть глаза. Не могла представить, что сейчас скажет и сделает отец.

Но папа, на удивление, молчал. А когда я посмотрела на него одним глазом, увидела, что он даже рад. Улыбается вон, хитро щурится.

–– Я была в клубе на девичнике с подругами. Выпила немного, Леся контролировала, но почему-то ничего не помню. А потом утро, Антон, запись с камер видеонаблюдения… – продолжать я не стала, и так ведь все ясно.

–– Ну что могу сказать, дочь.... Конечно, измена – это плохо. За это и тебя стоит наругать, и тому, с кем ты там в клубе.... первичные половые признаки оторвать и через ротовое отверстие по ЖКТ пустить. Но ты знаешь мое отношение к твоему бывшему хахалю. Так что я в какой-то степени даже рад.

–– Папуль, нет, нет, ты не понял. Он готов меня простить, – а вот тут отец вмиг стал серьезным и свел брови.

–– Как это? Ну допустим. А зачем тогда ты мне это все рассказала? Как ребенку показала конфетку, а потом отобрала.

–– Ну пап! Антон хочет быть уверенным, что я его люблю, что буду верна ему, что не предам, – я нервно теребила пиджак, не зная как сказать о самом главном. Нужно было хоть речь какую-то написать что ли.

–– Мне не нравится начало, Рит. Если он не уверен, что ты его любишь, на какой хрен жениться? – папа отпил виски из бокала и непонимающе дернул плечами. – Как этот тип хочет убедиться в твоей любви?

–– В общем, он хочет, чтобы у нас все было общее. Дети там, планы, бюджет, имущество…

–– Что ты сейчас сказала?

Папа встал с кресла и сделал шаг ко мне, от чего я вжала голову в плечи. Выглядел он если не угрожающе, то очень и очень недружелюбно.

–– Ну после свадьбы у нас же все равно все будет общим, – с улыбкой на лице попыталась оправдаться я.

Наверное, отец бы растерзал меня живьем прямо в своем кабинете, если бы не спасительный стук в дверь, раздавшийся очень вовремя.

Не дожидаясь ответа папы, посетитель открыл дверь и прошел внутрь.

–– Владимир Антонович, у меня важная информация. Это о Вашей доче… – не договорив, мужчина оторвал глаза от бумаг и удивленно уставился на меня. – Здравствуйте, Маргарита Владимировна. Я, наверное, попозже зайду.

Мужчина уже собирался уходить, но отец остановил его одним злобным рыком и заставил вернуться на место.

–– О какой еще дочери и какая у тебя информация? А, Саша?

Саша.... В моей голове никак не всплывал образ этого мужчины. Складывалось ощущение, что где-то я его уже видела, но никак не могла вспомнить, кем он является отцу.

Может быть, коллега? Или какой-нибудь богатый клиент, а может инвестор?

Мужчина лет тридцати был стильно причесан и гладко выбрит. Его правильные черты лица и карие, почти черные, глаза завораживали и приковывали взгляд. На спортивной фигуре хорошо сидел классический костюм в синюю клетку, из-под которого виднелась белоснежная рубашка.

–– Рит, это мой помощник и моя правая рука. Александр Яковлевич. Тебе можно просто Александр, – протянув руку в знак приветствия, я вдруг будто прозрела.

–– Папа, это же он. Это с ним я изменила Антону в клубе!

Не успела я как следует убедиться в своих догадках, как папа технично ударил мужчину по лицу, кажется, сломав ему нос.

Александр даже не пискнул. Только склонил голову, зажмурил глаза от боли и схватился левой рукой за окровавленную часть тела.

–– Как ты посмел коснуться моей дочери?! – рычал отец. – Воспользовался маленькой пьяной девочкой! Ты, дрянь последняя, будешь на помойке гнить вместе с голубями!

Папа замахнулся, чтобы ударить еще раз, но я преградила ему путь, прикрыв Александра своим телом.

–– Папа, успокойся! Он ни в чем не виноват. Это я полезла целоваться, на видео отчетливо видно. Наверняка и секс был по моей инициативе. Он не виноват.

–– Хочу заметить, – из-за моей спины подал голос Александр, который уже успел зажать нос салфеткой, – что никакого секса между нами не было.

–– Как не было? – синхронно спросили мы с отцом.

–– А с кем я тогда переспала в ту ночь в клубе?

–– Ни с кем.... Я следил за Вами весь вечер, а после того поцелуя отвез домой.

–– Как домой? – снова в унисон раздался наш с папой вопрос.

–– Ну вообще-то я пришел, чтобы рассказать об этом, – Александр подал отцу папки с какими-то бумагами и сменив салфетку, продолжил говорить. – Антон хочет подставить Вашу дочь. Точнее, подставил. Я пробил все его разговоры, переписки, встретился с несколькими подельниками и узнал много всего.

–– Ну рассказывай, раз узнал, – спокойно, как ни в чем не бывало, сказал отец и присел в свое кресло. Я, все еще ничего не понимая, посадила Александра на стул напротив и навострила уши.

–– В общем, он инсценировал измену. Посредством какого-то подставного человека в клубе подсыпал в Ваше шампанское афродизиак и средство для ускоренного опьянения. Заранее договорился с тем, чтобы получить записи с камер видеонаблюдения, а потом просто включил актерские данные. Готов поспорить, что видео самого процесса измены Вы не видели.

–– Нет, Антон сказал, что не мог это пересматривать.... Я подумала, что он удалил этот кусок.

–– Нет, удалять там было нечего. Готов поклясться, что кроме поцелуя у нас ничего не было.

–– А какого же хрена ты, сукин сын, дочь мою целовал? Ты же клялся, что и пальцем ее не тронешь, – лицо отца выражало негодование и злость. Почему он вообще так недоволен, что мы поцеловались? Нет, это не хорошо, конечно, но ведь могло было быть и хуже.

–– Извините, Владимир Антонович, я… не сдержался.

–– Пап, да это я его поцеловала, я ж тебе говорю! Там на записи видно, что я первая накинулась, а он сразу отстранился, – я не оправдывалась, а говорила чистую правду. В конце концов, невиновный человек не должен страдать.