Шофёрские НЕ байки
– Так, значит будем действовать следующим образом, – говорил мне Коля, – фильтр ставить я не буду, доехать хватит и фильтра тонкой очистки, а этот мы сейчас подожжём, и будем снизу греть бак.
– Не опасно? – спрашиваю.
– Нормально, – отвечает Николай, – не мы первые, не мы последние.
Он ставит крышку корпуса фильтра на место, находит палку, на неё приспосабливает фильтр грубой очистки, представляющий собой нечто вроде катушки с толстыми нитками, намотанными на металлическое основание.
Мы поджигаем наш импровизированный факел. Он нещадно коптит, но Коля подносит его снизу под бак и начинает равномерно водить факелом по днищу бака.
– Ты посматривай, – говорит он мне, – на цвет топлива в баке. Когда потемнеет, скажешь.
Время от времени я поглядываю в горловину бака, чтобы контролировать цвет солярки. Коля продолжает водить факел под днищем бака.
Через время фильтр полностью сгорел, но топливо слегка потемнело. Я сказал об этом Коле.
– Что ж, пробуем заводить, – был ответ.
Запуск проблем не доставил. Мотор завёлся, как говорят, с полтыка.
– Пробуем ехать? – говорит Николай.
– Давай! – соглашаюсь я.
Поехали. МАЗ довольно уверенно пошёл в гору. Выбрались наверх. Дальше дорога представляла собой спуски и подъёмы. Машина вела себя нормально. Видимо, тепла обратки уже хватало, чтобы не дать топливу замёрзнуть вновь.
Теперь я понимаю, почему так произошло. На нефтебазе в Чугуеве, где нас выручил мужичок, топливо в емкостях хранилось как обычно, безо всякого подогрева, то есть, какой была температура на улице, такой же была и температура топлива. О зимнем сорте солярки в то время слышали, пожалуй, только жители Крайнего Севера. А в наших краях был всего один сорт – дизельное топливо. Просто дизельное топливо. И всё. Безо всякого выбора… К тому же, несмотря на наши южные широты, природа частенько нам преподносила суровые зимние сюрпризы. Поэтому при морозах, чтобы солярку не прихватывало, шофера разбавляли её керосином, тогда было немного полегче. Практически во всех автобазах был запас керосина на случай сильных морозов. А когда мы залили 190 литров подзастывшей солярки в практически пустой и холодный бак, обратка не смогла прогреть такой объём, и топливо просто запарафинило фильтр грубой очистки. Из-за этого пропускная способность фильтра упала, соответственно двигатель не получал достаточного количества топлива и не развивал мощности.
Ну, а мы уже продолжали движение к дому. Нам осталось немного. В итоге часам к трём дня мы прибыли на завод. Нас там ждали. Завгар лично вышел встречать. Поздоровались, коротко расспросили, что и как. Мы так же коротко отвечали. В разговоре выяснилось, что у нас осталось талонов на триста литров топлива, ведь их нам дали с запасом. К тому же 190 литров мы брали за деньги, поэтому не была использована часть талонов. Завгару не хотелось, чтобы они пропали. Он попросил нас и ещё одного водителя на КрАЗе съездить на городскую заправку, реализовать талоны. Пока мы ехали от Чугуева домой, мы сожгли около ста литров топлива, так что место в баке было. Также и на КрАЗе, который с нами поехал, бак был почти пустой.
Поехали, заправились. На нашей городской заправке топливо было. Без ограничений. Вернулись в гараж. Я забрал свою Пепси-Колу и замёрзшую до состояния камня свиную колбасу, попрощался со всеми и ушёл.
Сон – дело хорошее. Иногда…
Пришёл домой. Дома уже не было никого. Родители ушли в гости к родственникам отмечать Новый Год. Собаки дома тоже нет. Скорее всего, к родне с пёсиком ушли. Мы тогда его дома держали. Я был уставший до чёртиков. Хотелось немногого – перекусить, принять ванну и спать. Но ведь Новый Год! Решил поесть, помыться, поспать до десяти вечера, а потом идти встречать с друзьями Новый Год.
Покушал, после чего залез в ванну. Меня тут же начало клонить в сон. Найдя в себе силы, решил не нежиться в ванне, а сразу начать мыться. Помылся, вытерся, пошёл к себе в комнату. Завёл будильник на 22:00, и, в половине шестого вечера как подкошенный рухнул спать. Вырубился мгновенно, усталость от моего путешествия дала о себе знать в полной мере.
Спал, как убитый… Просыпаюсь, смотрю – за окном как-то подозрительно светло… На будильник глянул – твою дивизию! 8:00! Проспал Новый Год! Как так-то? Часы хвать – завод будильника на нуле. Значит, он по-честному отработал. Как же крепко я дрых, совершенно не слышал его звона. Будильник был механический. Звук громкий – мёртвого разбудит.
Никогда я ещё не пропускал его звонка. А тут… Прикинул время сна – я проспал четырнадцать с половиной часов! Ни разу не проснувшись! Ничего себе! Рекорд! Да толку-то с таких рекордов… Праздник проспал! Блин!
Так… Чем заняться? Родителей дома так и нет. Видимо, у родственников с ночёвкой остались. Встал. Помылся. Решил спуститься к соседу. Прихожу, звоню в дверь. Открывает сосед. Пьяненький, но в адеквате:
– О! Пропащий! Заходи! Где был, что видел?
– С Новым Годом! – говорю, – Наливай!
Ну, и пошло, поехало.
Дальнейшее описывать не буду. Не имеет это дальнейшее никакого отношения к моему рассказу. Но тогда я впервые в жизни понял, что бывает такая усталость, когда ты спишь так крепко, что будь за окном хоть война, ты всё равно будешь дрыхнуть…
Но Новый Год я больше не просыпал!
Первый самостоятельный…
Фраза, которой назван этот рассказ, применима ко многим родам деятельности. Первый самостоятельный полёт за штурвалом самолёта, первый самостоятельный выход в море, первый самостоятельный шаг ребёнка. Применительно к моему рассказу эта фраза будет означать мой первый самостоятельный рейс на седельном тягаче.
Вот как всё это было. 1987 год. Я работал водителем в углепромовской автобазе на Донбассе. Грузовик ЗИЛ-130, на котором я работал, являлся автоцистерной для перевозки ГСМ. А у меня была одна мечта. Я хотел работать в АТП международных перевозок «Совтрансавто». Одним из требований к кандидату в водители-международники был стаж работы на большегрузных дизельных автопоездах. Его у меня не было, поэтому я надеялся со временем перейти в бригаду междугородников в нашей автобазе, чтобы наработать требуемый стаж.
И такой случай представился. В ноябре 1987 года наша автобаза получила новый седельный тягач MAЗ-5433. Ребята его в шутку называли «Полусупер». В то время семейство MAЗов-5432 и его модификаций получило в народе прозвище «СуперМАЗ». На них стояли восьмицилиндровые ярославские дизеля, а кабина имела спальное место.
Но МАЗ-5433 был оборудован кабиной без спальника, а мотор на нём был шестицилиндровым. Потому и «Полусупер». На эту машину уже был кандидат. Николай его имя. Хороший человек и опытный, грамотный водитель. Мы с ним до сих пор общаемся. До получения новой машины Коля работал на седельном тягаче МАЗ-504В. А я, ведомый своей мечтой о «Совтрансавто», загорелся идеей пересесть со своего ЗИЛа на старую Колину машину.
– Колёк, – обратился я к коллеге, – на твой старый МАЗ есть кандидаты?
– Да пока, вроде, нет, – пожал плечами Коля, – начальство молчит. А что?
– Я хотел бы на твой старый МАЗ пересесть.
– А чем тебе ЗИЛ не нравится?
– На большие машины тянет. Нравятся они мне.
– Ну, пойдём к начальнику колонны сходим, – предложил Коля, – если он не против, то и я не против.
Мы направились в кабинет нашего руководителя.
– Григорьич, – обратился Коля к начальнику, – есть желающий на мой старый МАЗ.
– Робик, ты, что ль? – удивился руководитель, – Тебе что, на бензовозе плохо?
– Мечтаю о больших машинах, – ответил я, – давно мечтаю.
– А на твой ЗИЛ я кого посажу?
– Саню Рыжего, – тут же ответил я. Был у нас подменный водитель, Саня.
– Позови его ко мне, – распорядился начальник, – если он согласится, то пойдёшь на МАЗ.
Я понёсся за Шуриком. Нашёл его, всё рассказал, Саня был не против. Мы пошли к начальству.
После короткой беседы руководитель распорядился, чтобы сегодня мы разъезжались по работам на своих машинах. После смены я должен был передать своего ЗИЛа Шурику, а на следующий день, 1 декабря, идти на стажировку к Николаю.
Так и получилось. Утром первого дня зимы, Саня уехал на моём бывшем бензовозе по своему наряду, а я, оформив стажировочный лист, отправился к Николаю.
Вы скажете – кто же в зиму на седельный тягач пересаживается? Верно, человеку, не имеющему опыта работы на автопоезде, весьма рискованно переходить на более сложную технику. Но я не хотел упускать свой шанс. Понимал, что меня ожидают трудности, но мечта заставила рискнуть. Надо сказать, что первая зима на МАЗе научила меня многому, хотя очень уж тяжёлые ситуации обошли меня стороной. Да, бывало и подъёмы шлифовал, и лопатой махал, но всё это не выходило за рамки обычных затруднений. Так что мой переход на автопоезд в первый день зимы не принёс мне много проблем. Но вернёмся в автобазу.
Нам с Колей предстояла поездка на Лисичанский нефтеперерабатывающий завод. Нужно было привезти бензин в нашу автобазу.
Пока я оформлял свою стажировку, Коля сцепился с цистерной и подготовил автопоезд к выезду. Когда я подошёл к машине, мой наставник позвал меня в кабину.
Для начала Коля решил показать мне, что, где и как включается, и начал инструктаж.
MAЗ-504В простая машина. Колины объяснения заняли не больше пяти минут. После чего мой наставник сообщил мне, что до выезда из города за рулём поедет он. А там, за городом, за руль пересяду я. А пока Коля за рулём, я должен присматриваться к тому, как он управляет машиной, и запоминать все действия.
Мы тронулись. В процессе движения Коля рассказывал мне о различных тонкостях управления автопоездом. Я старался всё хорошенько запомнить. Но вот городская черта за спиной. Мы выехали на автодорогу «Ростов-на-Дону – Харьков», проехали путепровод над железной дорогой и остановились у поворота на карьер. Я должен был сменить пассажирское кресло на водительское.
Не без трепета я уселся за руль MAЗа. По сравнению с ЗИЛом наш автопоезд был громадиной. Но ведь я и хотел громадину!
Помня Колин инструктаж и свои наблюдения, я тронулся с места и поехал. На удивление легко получалось ехать. Коля даже удивлялся.
– Ты что, раньше работал на МАЗах? – спрашивал он.
– Нет, – отвечал я, – ты ведь знаешь, что я на ЗИЛах ездил в нашей автобазе.
– А раньше?
– А раньше в гараже при заводе на ГАЗонах баранку крутил.
– А в армии? – не унимался Коля.
– Там я не был водителем.
– А до армии? – Николаю не верилось, что я до этого на МАЗах не работал.
– А до армии я вообще на железной дороге электромонтёром после училища работал.
– Хм, – хмыкнул Коля, – у меня такое впечатление, что ты всё-таки раньше ездил на большегрузах. Хорошо едешь.
– Спасибо, конечно, – ответил я, – только я честно говорю, что стажа у меня на таких машинах нет.
Нет, я не расхвастался, как может кому-то показаться. Я просто рассказываю о том, что было. Да, действительно, сложностей в управлении МАЗом я не испытывал. Для своего времени эта машина была достаточно комфортна. Подчёркиваю – для своего времени. Плюс движение по простой для управления дороге. Хоть и зима, но снега не было. Асфальт сухой, редкие населённые пункты, да несложные спуски с подъёмами. Сложности появились на следующий день, но об этом чуть позже.
А в тот день мы прибыли на Лисичанский нефтезавод, загрузились и погнали домой. За рулём всё время находился я. Время от времени Коля говорил:
– Что-то ты от меня скрываешь!
– Ты о чём?
– Где-то ты ездил на большегрузах…
– Коля, вот честно, – уверял я наставника, – сегодня первый раз.
Николай качал головой, не веря до конца моим словам.
Но вот и наш город.
– Ты пересядешь? – спросил я Колю, – Или я сам?
– Давай ты сам, – ответил наставник, – а я посмотрю.
Сам, так сам. Доехали без проблем. Приехали на нашу AЗС, слились, заехали в автобазу. Отцепили цистерну, МАЗа поставили в ряд и разошлись по домам.
С утра начальник колонны пригласил нас с Колей к себе.
– Как стажёр? – спросил он у Николая.
– Не нужно ему больше стажироваться, – ответил мой наставник и, уловив недоумённый взгляд руководителя, пояснил, – он сам, кого хочешь, отстажирует.
– В смысле? – не понял начальник.
– Отлично ездит, – разъяснил Коля, – как будто сто лет до этого на МАЗе работал.
Сейчас я понимаю, что Николай хотел побыстрее начать обустройство своего нового тягача. Каждый день стажировки со мной отдалял его от новой машины. Потому он и расхваливал меня.
– Так что, ещё пару дней, и пускай сам газует? – улыбнулся начальник.
– Зачем? – Коле было невтерпёж, – Пусть уже сегодня сам едет! У него всё прекрасно получается.
– Сможешь сам? – обратился ко мне руководитель.
– Смогу, – ответил я.
– Тогда так, – решил начальник, – бери путёвку на себя, цепляй бортовой полуприцеп, поедешь в Родаково за металлом от УМТС. А ты, Коля, занимайся своим новым МАЗом. Стажировочный лист закроем задним числом. Вопросы?
– Вопросов нет!
– Вперёд, по машинам!
Мы вышли из кабинета руководителя. Подошли к диспетчерской. Немного удивлённая кадровыми перестановками диспетчер выдала мне путевой лист. Мы с Колей направились к МАЗу. Там мой коллега взял кое-что из своих вещей и, пожелав мне удачи, пошёл к своей новой машине.
А я, выполнив обычный набор предрейсовых манипуляций, сцепился с бортовым полуприцепом и выдвинулся на базу УМТС. (УМТС – управление материально-технического снабжения нашего производственного объединения).
Ах, какое чувство гордости переполняло меня, когда я ехал по городу. Вчерашний мальчишка, неполных двадцати четырёх лет от роду, я еду за рулём такого солидного автомобиля! Хотелось, чтобы это видели все мои знакомые! Приятное чувство, скажу я вам.
Вы иронично хмыкнете, мол, расхвастался. Ну, может и расхвастался, но только самую малость. А по большому счёту, я просто рассказываю о своих чувствах и ощущениях в тот момент. Ну да ладно, к делу.
Прибыл я в УМТС. В этой организации я был частым визитёром, так как наша автобаза была основным транспортным предприятием, обеспечивающим базу автотранспортом. Ведомство ведь одно. Диспетчер УМТС уже была осведомлена о том, что отныне на Колином МАЗе буду работать я. Поздравив меня с переводом на большегруз, она сообщила мне, с каким экспедитором я поеду в рейс. После этого я отправился в машину. Там дождался экспедитора и двинулся в путь.
Посёлок городского типа Родаково в Луганской области, а ныне в ЛНР, является, в основном, местом жительства железнодорожников. Но в Родаково в то время ещё находилась и крупная металлобаза. Она была целью нашего рейса. Хотя, слово «рейс» в нашем случае слишком громко звучит. Поездка одного дня по межгороду, точнее будет сказать. Ехать недалеко, около семидесяти километров.
До поворота с дороги «Красный Луч – Луганск», ехалось отлично. Потом качество дороги захромало. Тут я и понял, что МАЗ, оказывается, жёстче ЗИЛа. Что ж, будем привыкать. Поковыляв по колдобинам от города Лутугино до села Белое, мы выехали на хорошую дорогу, ведущую из Луганска в Донецк. Немного проехав по ней, мы свернули в сторону Родаково. Tут передо мной нарисовался очень крутой подъём. Как я позже узнал, перепад высот в этом месте был чуть более ста метров. А сто метров, это худо-бедно 35 этажей стандартной хрущёвки. А длина этого подъёма была меньше километра. Вот и представьте себе эту крутизну.
Асфальта на подъёме не было. Дорога была вымощена брусчаткой. Отступая от темы поездки, сообщу, что во время снегопада или других неблагоприятных погодных условий, эта дорога перекрывалась. Для объезда слишком крутого подъёма был построен объездной путь. Дорога была извилистая, словно в горах и разбитая. Длина её составляла немногим более двух километров. Мне не раз приходилось по ней ездить, но из-за качества покрытия, а вернее, из-за полного отсутствия качества, водители предпочитали ездить напрямую.
Поехал напрямую и я. Нет, не поехал. Пополз. Брусчатка тоже не отличалась гладкостью. Вторая передача не выключалась до самого конца подъёма.
Наконец-то он позади. Третья, четвёртая, пятая передачи. И вот я уже на металлобазе. Экспедитор пошла оформлять бумаги, а я задумался о спуске. Сюда я ехал пустой, а назад мне предстояло тащить 14 тонн металла. Я решил посоветоваться с одним из водителей большегрузов, стоящих на стоянке возле базы. Одним из автопоездов был такой же МАЗ, как у меня. Я направился к нему.
– Добрый день! – поздоровался я с водителем этого МАЗа, седовласым солидным мужчиной в годах.
– Привет! – ответил коллега.
– Вопросик один к вам, как к опытному водителю, есть.
– Рассказывай!
Я поделился с мазистом тем, что меня смущало. Он мне подробно рассказал, как вести гружёную машину на крутом спуске. Я принял информацию, поблагодарил коллегу, и пошёл к своей машине, так как моя сопровождающая уже ожидала меня с документами на загрузку.
И тут началось самое смешное. Нет, это сейчас смешное, а тогда мне было не до смеху. Я должен был загнать автопоезд под кран задом. Ох!…
Сейчас я бы загнал автопоезд под этот кран, глядя одним глазом, и вращая руль одним пальцем. (Фигурально выражаюсь, если что). Условия такие – сухой асфальт на базе, загонять надо с левого угла, то есть, проще только прямая езда задним ходом. Места – валом! А я…
Ох и пропотел я, пока загнал машину на загрузку. Ещё рулевое туговатым было, что тоже поспособствовало усиленному потоотделению…
Убелённые сединой водители других большегрузов со снисходительной улыбкой взирали на мои потуги. А от меня пар валил, как от паровоза, несмотря на лёгкий морозец.
– Паренёк, тебе помочь? – не выдержал один из шоферов.
– Я должен сам, – ответил я, – надо привыкать, учиться.
– А ты что, раньше не ездил с полуприцепом?
– Сегодня первый самостоятельный выезд.
– О, ну тогда учись! Только не забывай, что за тобой очередь.
– Понял, постараюсь!
Но вот я и заехал под кран. Минут пятнадцать, по моим ощущениям, я упражнялся. Из-за тугого рулевого гудели мышцы, а на лбу выступил пот. Протерев лоб рукавом, я накинул куртку и вышел из кабины. Нельзя при загрузке сидеть в машине.
– Паренёк, – услышал я оклик одного из шоферов, наблюдающих за моим заездом, – подойди сюда.
Я подошёл.
– Первый раз в первый класс? – спросили меня.
– Ага, – кивнул я.
– Тяжело?
– Есть немного.
– Ничего, привыкнешь.
Начался разговор. Опытные водилы наперебой давали советы. Я впитывал их, словно губка.
Загрузка окончилась, грузчики крикнули мне, чтобы я выезжал. Я поблагодарил ветеранов трассы и пошёл к своему МАЗу. Завёл двигатель, выехал из-под крана. Потом забрался в полуприцеп, осмотрел груз и его крепление. Всё было в норме.
Экспедитор села в машину, мы подъехали к проходной, отдали пропуск и двинули домой.
Но нас ждал спуск. Помня беседу со старшими товарищами, я решил перестраховаться. Мне советовали спускаться на второй передаче. Но мои МАЗ и полуприцеп были оборудованы старой однопроводной тормозной системой. А эта система отличается от двухпроводной тем, что во время торможения воздух в ресиверы полуприцепа не поступает. Это чревато истощением давления в тормозах полуприцепа и тогда – ой! Поэтому я включил первую передачу и пополз вниз.
Но, даже несмотря на это, мне приходилось притормаживать. Страшновато было, признаюсь. Я вспотел ещё раз, покуда спустился.
Всё обошлось. Спуск прошёл без проблем.
А дальше? А дальше путь домой, выгрузка, автобаза.
– Как съездил? – спросил меня начальник колонны.
– Нормально, Григорьич! – ответил я.
– Не жалеешь, что с ЗИЛа ушёл?
– Ни в коем разе!
– Ну ладно, тогда работай.
– Спасибо!
Поделился я и с Колей впечатлениями от поездки, посетовал на тугое рулевое. Коля ответил, что он и сам собирался заняться ремонтом, после чего подсказал мне, в чём может быть проблема. Со временем я разобрался с рулевым управлениям. Рулить стало легче.
Проработал я на своём МАЗике шесть с половиной лет. Научился заезжать на нём в такие дебри, что самому страшно. Опыта набрался более чем достаточно.
И мечту свою я осуществил – устроился на работу в «Совтрансавто»! Немалая заслуга в этом принадлежит моему МАЗ-504В, госномер 39-93 ВГЖ. Спасибо ему!
Как не нужно разгружать металл
Это были мои первые шаги на большегрузном автопоезде. 1 декабря 1987 года я пересел с автомобиля ЗИЛ на седельный тягач МАЗ504В. За мной закрепили два полуприцепа. В зависимости от нужд заказчиков я ездил то с одним, то с другим полуприцепом. Одним из них была цистерна для перевозки топлива, другим был безбортовый плитовоз, или, как в нашей автобазе его называли – площадка.
Длина его была 12 метров, грузоподъёмность 10 тонн. Такая малая грузоподъёмность объяснялась тем, что полуприцеп был одноосным, и ось находилась практически возле заднего свеса площадки.
11 декабря этого же года, (даже до сих пор дату помню), получил я задание перевезти с базы снабжения нашего объединения 10 тонн листового металла на ремонтно-механический завод. Сцепился с площадкой, взял путевой лист, оформился и поехал. Поездка была по месту. От автобазы до базы снабжения 3 километра, а оттуда до получателя 12. Всё рядом.
Прибыл на базу снабжения, отметился, взял документы и поставил машину на площадку погрузки. Как оказалось, везти мне предстояло три листа металла. Листы были нестандартные, изготовленные по спецзаказу. Толщина их была 10 мм, ширина 2 метра, а длина целых 12. По весу это было как раз 10 тонн.
На базе снабжения технология погрузки и выгрузки металла была отработана до мелочей.
Для подъема металла служил гусеничный передвижной кран МКГ -25 БР на электрическом ходу. Цифра 25 в его обозначении равнялась его грузоподъёмности, следовательно, мои 10 тонн он брал с лёгкостью. К тому же грузчики были многоопытными и имели в своём арсенале самые разные виды строп, грузозахватных приспособлений и всякой другой всячины.
Но двенадцатиметровый листовой металл поднимать для загрузки и выгрузки не так-то просто именно из-за его длины. Листы имеют свойство изгибаться под своим весом. А это может привести к тому, что металлическая стропа (чалка) может соскользнуть по кромке металла, как по лезвию ножа, и порваться. А это уже чревато… Чтобы такого не случилось у грузчиков был особый набор строп. Канат этих строп был затянут в резиновый шланг, благодаря которому исключалось скольжение. А ещё у крана была высокая стрела, которая благоприятствовала тому, чтобы угол между ветвями так называемого «паука», был не сильно велик.
Началась погрузка. Меня выгнали из кабины – не положено, опасно. Стою, наблюдаю. Ребята подвели чалки под металл, развели их на необходимое расстояние, после чего зацепили их на крюки паука. Крановщик начал поднимать груз. В процессе подъёма листы начали прогибаться под своим весом. Когда груз был поднят, то сбоку прогиб листов напоминал своеобразную синусоиду. Края и середина провисали, а места, под которые были подведены чалки, оказались вверху. После того, как металл подняли на достаточную высоту, крановщик подвёл груз к машине и аккуратно положил листы на площадку. Сработано было мастерски. После загрузки кладовщик оформил документы, отдал их мне, и я поехал к получателю, где и началось веселье…
По приезду на завод выяснилось, что никаких специальных строп для выгрузки металла такой длины нет. Кран обычный мостовой, типа тельфера, с кнопочным управлением на конце кабеля, притом не очень высокий. Это тоже не было плюсом при выгрузке. Не захватишь листы так, как на базе. Я предложил было снимать листы по одному, но грузчики не захотели, мол, долго возиться. Снимем, говорят, за один подъём. Меня это насторожило, какое-то нехорошее предчувствие появилось. Попробовал было настоять на своём, но кто меня, молодого-зелёного станет слушать. Ну да, ладно, если что произойдёт – сами будут виноваты. Знал бы, что из этого выйдет, настоял бы на своём, вплоть до выхода на их начальство. Но…
Подогнал машину под кран, вылез из кабины, отошёл подальше. Грузчики подвели чалки под металл, подцепили к пауку, начали поднимать. Листы начали прогибаться. Но прогиб получался уже не такой, как на базе. Он стал похож на параболу с верхней точкой между ветвей паука.
Это ещё больше напрягло меня. Но первая попытка у грузчиков не увенчалась успехом. Не хватило подъёма крюка. Тот упёрся в верхнюю точку, выше было некуда. Середина листов поднялась примерно на метр от пола площадки, а края листов ещё плотно лежали на полуприцепе. Опустили груз на место.
Тут я снова выступил со своим предложением, чтобы листы снимать поодиночке. Меня чуть не послали по известному адресу. Они, мол, уже седые опытные волки, а я тут, зелень зелёная лезу с советами. Ладно, снова отошёл в сторонку.