Реквием по зверю

– А что с последними звонками? Запрос к оператору связи сделали? Ваши технари в телефоне и сим-карте покопались?

– Запрос сделали, ответ уже получили, – с готовностью ответил стажер. – В тот день исходящих только два – на номер, идентифицированный как принадлежащий матери убитого. Входящие тоже с ее номера, один в районе семи вечера, еще несколько звонков начиная с половины девятого и до полуночи. Данные с телефона восстановить не удалось, там все размолотили в кашу.

Ага… Что там у нас дальше? Осмотр квартиры Константина Скорострельникова… следов взлома нет… в спальне обнаружен пустой сейф, замаскированный под картиной в рамке. На месте убийства был обнаружен сотовый телефон Константина Скорострельникова.

– Ключи от квартиры были при убитом? – поленившись вернуться к описи обнаруженных на теле вещей, уточнила я.

– Нет, ключи не обнаружены, – покачал головой Легкоступов. – Эксперты предположили, что дверь могли открыть ключами Скорострельникова.

Читаем дальше… Отпечатки пальцев на месте преступления не обнаружены, оружие было тщательно протерто. В квартире отпечатков множество, помимо тех, что принадлежали убитому. По базе данных они не проходят. Хм… И что у нас получается? А пока мало чего. Преступники заманили или вывезли Скорострельникова в лесок в районе Кумыски, сделали два выстрела. Почему? Пытался бежать, и его остановили, а потом добили? Или задержали выстрелом в колено, допросили по поводу сейфа и так далее? Забрали ключи, проникли в квартиру и обчистили сейф?

Стало быть, телефоном преступник не воспользовался. Ну что же, логично: зачем оставлять ненужные следы?

– Афанасий, – обратилась я к стажеру, – проясните ситуацию со следами. Обувь, чьи следы были обнаружены, надо полагать, принадлежит преступнику? – спросила я.

– Скорее всего, да, – кивнул Легкоступов. – Накануне дождь был, и следы, которые могли оставить раньше, просто размыло. А на месте преступления достаточно четко отпечатались следы Скорострельникова – сороковой размер, модельная обувь. Собственно, с его ботинками они совпадают. И незнакомые, сорок третьего размера, частичные отпечатки. Там участки грунтовки, гравия и лесной подстилки, поэтому картина не слишком четкая получилась.

– Есть предположения, как преступники добрались до места преступления? Отпечатки следов транспортных средств?

– Смазанные отпечатки покрышек на грунтовой дороге, – деловито кивнул Афанасий, пролистав на всякий случай странички дела. – Легковая машина, более точных данных пока нет. Можно предположить, что Скорострельников приехал на Кумысную поляну на своей машине, а там его поджидали. Но в пользу этой версии доказательств нет, – хмыкнул он. – Следы оставлены только на пятачке в районе места преступления.

– И что у нас получается? – подхватила я цепочку рассуждений. – Преступник мог приехать самостоятельно, преследуя жертву. Кстати, а загородный дом матери Скорострельникова в тех местах?

– Нет, совершенно по другой трассе, – покачал головой стажер. Ясненько, значит, версия отметается. С чего бы Скорострельникова понесло на Кумыску, если незадолго до этого он пообещал матери приехать к ней за город? И что у нас в сухом остатке?

– Тогда можем предположить следующее развитие событий, – хмыкнула я. – Наличие второй машины явно все усложняет, ведь куда-то надо было девать обе, верно? – Афанасий кивнул. И продолжил мою мысль:

– Преступник приехал вместе со Скорострельниковым, да?

– Такой вариант вполне возможен. Тогда он мог покинуть место преступления на машине убитого. А где она сейчас? – задала я интересующий меня вопрос.

– Машину убитого мы объявили в розыск, – обтекаемо ответил Легкоступов.

– Так машина Константина до сих пор не обнаружена? – спросила я.

– Мы выяснили, что у Скорострельникова имелась белая «Тойота», номер машины нам известен. Обычно он оставлял ее у подъезда или на стоянке, гаража у покойного не было. Машина может быть в угоне, поэтому мы и объявили ее в розыск, – повторил Легкоступов.

– Полагаете, наш убийца такой рисковый парень, что рассекает на тачке убитого им по городу? – фыркнула я.

– Допускаю, что это возможно, – пожал плечами Легкоступов. – К тому же мог и за город уехать, тело-то обнаружили чуть не двое суток спустя. Ориентировки на «Тойоту» мы разослали по постам ГИБДД.

– А что там с кредитными картами? По нашим временам мало кто ходит с пачкой налички в карманах. Ведь наверняка они были у Константина Скорострельникова, – утвердительным тоном произнесла я.

– Я так думаю, что все это взял и унес с собой убийца, – предположил Афанасий. – Естественно, и документы тоже. Ведь документы, ну хотя бы на машину, у Скорострельникова должны были быть.

– Кредитки успели заблокировать? – спросила я, подумав, что за всеми процессуальными процедурами бравые правоохранители могли об этом и забыть.

– Конечно, Татьяна Александровна, уже заблокировали, – поспешил сообщить Афанасий Легкоступов.

«Итак, что же получается? – размышляла я. – На заказное убийство не похоже. Вряд ли киллер будет использовать переделанный под боевое оружие травмат. Если это простое ограбление, то почему убийца не взял дорогие часы и золотую печатку? Да и вообще, зачем тащить Константина Скорострельникова на Кумысную поляну, если отобрать кредитки можно и в городе? Ладно, разберемся».

– Афанасий, я правильно поняла, осмотр квартиры Константина Скорострельникова был произведен? – уточнила я.

– Конечно, Татьяна Александровна. Мать Константина Скорострельникова, Анастасию Владимировну, отвезли в больницу и сразу положили в реанимацию, она находилась в очень плохом состоянии. Мы дождались прихода домработницы, и она открыла квартиру, поскольку приходила через день убираться и у нее были ключи от квартиры Константина Скорострельникова.

– Получается, она убиралась накануне? Или должна была в тот день, когда вы в квартиру приехали?

– Она убиралась как раз в тот день, когда вечером убили Скорострельникова, и должна была прийти после обеда, когда мы подъехали.

– Отлично! – кивнула я. – То есть все «пальчики» должны остаться целыми и невредимыми.

– Ну да! Их там полным-полно, – согласился Легкоступов. – На данном этапе идентифицированы отпечатки убитого, самой домработницы. Также остались свежие отпечатки в прихожей и на кухне – предположительно матери Скорострельникова, она же туда приезжала наутро. В гостиной «пальчиков» практически нет, очевидно из-за уборки домработницы. В кабинете тоже. Зато в спальне полно, предположительно принадлежат, помимо хозяина, двоим. В базе пока совпадений не обнаружено, – отчитался стажер с деловитым видом.

– Сейф был в спальне?

– Да, замаскированный под картиной, – кивнул парень.

– Мы с вами сейчас можем поехать туда? – спросила я. – Мне тоже необходимо произвести осмотр.

– Да, можем. Квартиру опечатали, ведь матушка убитого сейчас в больнице. Правда, имеется еще один родственник, двоюродный брат отца Константина Скорострельникова. Он, кстати, подъехал для того, чтобы передать нам ключи от квартиры, хотя это было уже без надобности: ведь домработница открыла дверь. Насколько я понял, этот родственник находился не в очень близких и доверительных отношениях с семьей убитого. Но он подъехал и сразу начал интересоваться тем, как идет расследование. Вообще-то он смотрел на ребят из опергруппы довольно скептическим взглядом… – высказал свое мнение Афанасий Легкоступов.

– Ладно, не будем обращать внимание на скепсис родственника убитого. Наше дело – найти преступника. Или преступников. Значит, сейчас мы едем на квартиру к Константину, – решительно сказала я и поднялась со стула.

– Одну минуту, Татьяна Александровна, я сейчас пойду и принесу ключи, – ответил Легкоступов и тоже поднялся со своего места.

Пока мы с Афанасием ехали к дому, где проживал Константин Скорострельников, я задавала ему интересующие меня вопросы.

– Скажите, Афанасий, вы сняли показания с консьержки? Что она говорит? – спросила я.

– А… консьержки в том доме нет, – ответил Легкоступов.

– Да? – с удивлением спросила я. – Но как же так?

– Видите ли, Татьяна Александровна, дом, в котором проживал Константин Скорострельников, – улучшенной планировки, но до конца он еще не заселен. Имеются свободные квартиры, и их достаточно много. Так что с консьержкой вопрос пока остается открытым. А так дом, конечно, очень комфортабельный: двенадцать этажей, два лифта, грузовой и пассажирский, удобная парковка, двор благоустроен.

«Хм… то, что нет консьержки, это, конечно, минус, – подумала я. – Однако в моей практике были случаи, когда занимающие эту должность, как правило, пенсионерки, мало что могли прояснить по делу. Более того, было несколько случаев, когда в самый ответственный момент дежурная покидала свой пост. Безусловно, по исключительно уважительной причине: необходимо было встретить внуков из школы или забежать в аптеку, потому что так невыносимо разболелась голова или живот, ну и так далее. Ладно, переживем такую потерю, как показания консьержки».

– А как насчет камер видеонаблюдения? В доме, вокруг него?

– Дом только начали оборудовать камерами, систему слежения не подключили. Да там даже домофон простейший, без видео, стоит, – пожал плечами стажер. – Официальных стоянок, на которых могли бы быть камеры, во дворе дома нет, только стихийные – ну вы понимаете, когда каждый притыкает машину куда хочет.

И тут тупик…

– Стало быть, вы обыскали квартиру Константина Скорострельникова. Кстати, на каком этаже она находится? – задала я вопрос.

– Квартира убитого находится на шестом этаже, – ответил стажер.

– Подъезд осматривали? – спросила я и посмотрела на парня.

– Разумеется. Но, как и предполагали, следов не обнаружили.

– При первоначальном осмотре квартиры были обнаружены следы проникновения посторонних? Перевернутая мебель, разбросанная одежда и другие предметы быта? – спросила я.

– Нет, ничего такого, то есть никакого беспорядка в квартире не было. Все вещи находились на своих местах, все чисто. Домработница, Надежда Дмитриевна, пояснила, что она убирается у Скорострельникова три раза в неделю, стало быть, приходит через день. Ну я уже рассказывал. Раз в неделю – генеральная уборка, а в остальные два раза – влажная. Последний раз она была в квартире в день убийства хозяина. В квартире – ни пылинки, идеальная, просто стерильная чистота. Женщина сказала, что хозяин, то есть Скорострельников – в этом плане очень требовательный, он просто помешан на чистоте и порядке. Вот домработница и старается, из кожи вон лезет. А как же? Если хозяин уволит, где еще найти работу, у нее ведь трое внуков. Надежда Дмитриевна – женщина скромная, добросовестная, правда, сначала была очень напугана, не хотела подниматься в квартиру, почему-то была уверена, что убийца находится в квартире, мы ее еле уговорили, – подробно рассказал Легкоступов.

– Значит, и следов взлома входной двери нет? – вздохнула я, вспомнив эту подробность.

– Никак нет, – снова по-военному ответил Афанасий.

«Если убийца побывал в квартире, он мог взять ключи у Константина Скорострельникова, – подумала я. – Возможно, это и была его основная цель. Иначе он бы обыскал жертву, унес деньги, золото. С другой стороны, если бы преступнику нужно было просто побывать в квартире Скорострельникова, он мог бы и без убийства обойтись. Стукнул по голове, вытащил ключи – и дело сделано».

Я задала стажеру еще несколько вопросов. Пока определенная картина преступления у меня еще не сложилась. Бабушек и мамочек с детьми во дворе не было. До поквартирного опроса не дошел ход. Оперативники пытались сунуться в одну-другую квартиру, но на месте никого не обнаружили. Что и неудивительно. Дом заселен не полностью, кругом лето, народ может быть в отпусках, на дачах. Больше мне ничего интересного выяснить не удалось.

Мы с Афанасием Легкоступовым довольно быстро подъехали к дому, где проживал Константин Скорострельников. Это был одноподъездный высотный дом. Он стоял, как бы отгороженный со всех сторон другими домами, такими же «высотками». Во дворе росли деревья, около подъезда стояла широкая скамейка со спинкой, поодаль расположилась детская площадка с качелями, горкой и песочницей. Было тихо и уютно. Я припарковалась на свободном месте, и мы вышли из машины.

В просторном чистом холле мы подошли к пассажирскому лифту. Я осмотрела площадку, выяснила, что черного хода в доме нет, грузовой лифт есть, но не работает. На нем висело объявление «При необходимости воспользоваться грузовым лифтом звоните за 2 часа» и номер телефона. Ну грузовой лифт мне, если честно, без надобности: все-таки из квартиры Скорострельникова не сейф и не мебель выносили. Но я уже привыкла подмечать подобные детали.

Вызванный лифт, обычный, пассажирский, очень быстро прибыл на первый этаж и так же быстро поднял нас на шестой. Мы с Афанасием вышли из кабины и оказались на широкой лестничной площадке. На шестом этаже располагались две квартиры, одна из них была опечатана.

Легкоступов снял печати, вынул ключи из борсетки и открыл входную дверь. Я внимательно ее осмотрела. Да, видимых повреждений нет, очевидно, убийца и впрямь взял ключи у Константина Скорострельникова и спокойно вошел в квартиру.

– Кстати, когда мы с опергруппой проводили первоначальный осмотр, то вторая дверь не была заперта, она была слегка приоткрыта, – сообщил Афанасий. – Да, домработница Надежда Дмитриевна открыла входную дверь и уже собралась идти дальше. Владимир Сергеевич вовремя заметил и отстранил женщину.

– Вот как? – удивилась я. – Но ведь на второй двери находятся два замка.

– Да, все верно, Татьяна Александровна, причем, для того чтобы открыть вторую дверь, необходимо вставить два ключа и одновременно повернуть их в противоположные стороны. Только в этом случае дверь можно открыть и таким же образом закрыть. Просто захлопнуть не получится. Но, очевидно, преступник предпочел не заморачиваться этими нюансами, а просто оставил ее открытой, – высказал предположение Афанасий Легкоступов.

– Вполне вероятно, – кивнула я. В конце концов, наличие отпечатков пальцев, не принадлежащих хозяину, в спальне и пустой сейф свидетельствуют в пользу этой версии. В самом деле, зачем преступникам тщательно, по-хозяйски, запирать вторую дверь, тратить на это время, если без этого можно обойтись?

Афанасий заметил:

– Надежда Дмитриевна, когда мы ее спросили, мог ли хозяин не закрыть вторую дверь, ответила, что такого еще ни разу не было. Домработница подчеркнула, что Константин Скорострельников был очень пунктуальным и всегда внимательно относился к подобным вещам.

– Ладно, Афанасий, я поняла. Давайте уже пройдем в квартиру, – предложила я.

Легкоступов кивнул, открыл вторую дверь и, посторонившись, пропустил меня вперед. Я сделала несколько шагов и оказалась в просторной прихожей. Одну из ее стен занимал встроенный шкаф-купе.

Я решила сразу приступить к осмотру и поэтому сдвинула в сторону одну из створок. Моему взору предстали вешалки с верхней мужской одеждой – дубленки, ветровки, куртки самого высшего качества, а самую нижнюю полку занимала обувь. В прихожей также находились маленький круглый столик и низенький пуфик. Прихожая была застелена ковром бежевого цвета с коротким ворсом.

Из прихожей по левую сторону виднелась дверь, ведущая в санузел, а направо – открытое пространство, переходящее в гостиную.

– Санузел совмещенный, кроме ванны имеется также душевая кабина и сауна, – прокомментировал Афанасий. – Гостиная совмещена с кухней, а далее по коридору находятся спальня и кабинет. Татьяна Александровна, вы с чего хотите начать осмотр квартиры? – спросил стажер.

– С самого начала, Афанасий. Собственно, прихожую я уже осмотрела, так что давайте будем двигаться по порядку и пройдем в санузел, – сказала я.

– Конечно, Татьяна Александровна, как скажете.

Легкоступов предупредительно открыл передо мной дверь, ведущую в санузел, и щелкнул выключателем. В довольно просторной комнате – еще бы, она ведь включала в себя и туалет, и ванну, и душ, и даже сауну за отдельной внутренней дверью – чувствовался приятный аромат то ли освежителя воздуха, то ли еще чего-то. Но главное – здесь царили порядок и чистота. Банные полотенца висели на специальной вешалке, несколько мужских махровых халатов занимали отдельную стойку. В углу расположилась стиральная машина. Я внимательно осмотрела санузел: ничего подозрительного.

Выйдя из совмещенной ванной и туалета, я проследовала на кухню, а точнее сказать, в гостиную, отделенную от кухни барной стойкой. Электрическая плита, электрический духовой шкаф, еще микроволновка, аэрогриль – на сравнительно небольшом пространстве уместилось довольно много кухонной утвари. Одна стена была отведена под шкаф для посуды и продуктов.

– Здесь, на кухне, были обнаружены отпечатки матери покойного, – заметил стажер. – И на городском телефоне.

– С него запросили список переговоров? – уточнила я.

– Да. В день убийства на городской звонила мать Скорострельникова, и все.

Выдвигая поочередно шкафчики, я просматривала их содержимое. В основном это были разные сорта кофе, причем очень дорогого и эксклюзивного – ну а кто бы сомневался? Чай тоже был, естественно, элитный. Еще из продуктов я обнаружила несколько видов круп и макаронных изделий. В углу стоял большой холодильник. Я заглянула туда: в основном полуфабрикаты, стало быть, кулинария явно не являлась хобби покойного продюсера музыкальных программ. Ну а в целом – ничего подозрительного на кухне не было. Кстати, как у него с конкурентами на работе? Может быть, кто-то мечтал занять его должность например? Чем вообще продюсеры на радио занимаются?

Я начала осматривать зону гостиной. Мое внимание привлек камин, находившийся у одной из стен. Присмотревшись внимательнее, я поняла, что это – имитация. На каминной доске стояла одна-единственная статуэтка Будды, выполненная из бронзы. К камину примыкал широкий и длинный кожаный диван темно-коричневого цвета. Перед ним стоял стеклянный низкий столик, а на противоположной стене висел плазменный экран. Убранство гостиной дополняла невысокая «горка» для посуды.

Я прошла в спальню Константина Скорострельникова, в которую вела дверь из небольшого коридора, начинающегося с гостиной.

– Здесь все осталось так же, как и при первом осмотре? – спросила я Афанасия.

– Да, все в точности. Когда мы вошли сюда, то увидели все то же, что видим и сейчас, – ответил стажер.

– Понятно, – заметила я.

Первое, что мне бросилось в глаза, это раскрытая створка сейфа, вмонтированного в стену. Сейф был пуст, как этого и следовало ожидать. Он находился в изголовье двуспальной кровати, накрытой шерстяным темно-красным пледом. Плед был смят, местами даже завернут, как будто бы его небрежно накинули на кровать, не заботясь о том, чтобы был аккуратный вид. Более того, в одном углу кровати лежала, очевидно, сорванная со стены картина, изображавшая мрачную горную местность.

– Эта картина маскировала сейф, – объяснил Легкоступов, – ну то есть не будь ее, трудно было бы догадаться, что в стене находится тайник. Естественно, к нашему приходу он был пуст. Преступник выгреб все, что в нем находилось.

– А что в нем находилось? Мать знает? У нее уточняли? – зацепилась за тему я. – Может быть, пустовал?

– Нет, сейф не пустовал. Анастасия Владимировна, когда пыталась заявить об исчезновении сына, рассказывала, что сейф открыт и денег в нем нет.

– А почему вы мне сразу не сказали? – удивилась я.

– Простите, Татьяна Александровна, из головы вылетело. Вы все больше убийством интересовались, – повинился Афанасий. – Мать рассказала, что в сейфе сын хранил крупные суммы, не слишком доверял банкам. Но размер денежной суммы не уточнила. То есть деньги в сейфе были.

– Послушайте, но тогда дверь могла и Анастасия Владимировна не закрыть? – спохватилась я.

– Она сказала, что все оставила как есть, на всякий случай не прикасалась ни к чему, кроме телефона, ну и на кухне стакан воды выпила. Боялась, что с сыном что-то случилось, – ответил Легкоступов.

– А почему в тот же день никто не приехал в квартиру Скорострельникова с обыском?

– Не было повода, – пожал плечами парень. – Следов взлома нет, заявление на розыск мы можем принять только через трое суток.

– Вы допросили домработницу? – задала я вопрос стажеру.

– Да, конечно.

– И что она сказала? – спросила я.

– Домработница ответила, что и сейф, и картину она регулярно протирала от пыли. Стало быть, ей было известно о существовании сейфа, – ответил Легкоступов и тут же добавил: – Она утверждала, что при ней Константин Скорострельников сейф никогда не открывал. Сейф всегда оставался закрытым. Надо сказать, что сейф этот достаточно надежный, его и из стены-то демонтировать весьма сложно и открыть тоже. Нам на занятиях рассказывали о такой модели. Однако вот… И кстати, «пальчиков» домработницы на нем не обнаружено – сами понимаете, мы взяли у нее отпечатки пальцев. То есть она вскрыть сейф хозяина не могла. Да и сложно это.

Афанасий покрутил головой.

– Код выпытали у хозяина, – пожала я плечами. – Только вот зачем его повезли на Кумысную поляну?

– Вероятно, затем и повезли, чтобы код выбить и прикончить. Все-таки в квартире этим рискованно заниматься, – как заядлый уголовник, убежденно заявил стажер. – Мало ли кто в гости нагрянет? Или домработница в неурочное время придет? А уже потом, когда прикончили Скорострельникова, вернулись сюда и выпотрошили сейф, – предположил Легкоступов.

– Судя по тому, что ключей у Константина не было, то да, вполне возможен и такой вариант, – заметила я. – А это что такое?

– Где? – тут же откликнулся Афанасий. – Вы что-то нашли, Татьяна Александровна?

Я, ведя разговор со стажером, одновременно продолжала осмотр спальни. Подойдя к прикроватной тумбе на стальных ножках и наклонившись, я вдруг заметила шприц. Так сразу его и не разглядишь. Да и не сразу тоже: частично закатился под коврик. Не думаю, что обыск в квартире убитого проводился тщательно – все-таки это не место преступления. Вынув из сумочки перчатки, я надела их и подняла его с пола. Шприц был с надетой на наконечник иглой и пустой. Использованный двухграммовый шприц.

– Шприц? – удивленно спросил Афанасий. – Откуда он здесь взялся?

Я внимательно посмотрела на Легкоступова:

– А при первом осмотре вы его не обнаружили?

– Нет, не заметили, – покачал головой парень и азартно опустился на колени. Пошарив под тумбой, он вытащил оттуда прозрачную папку. Внутри ее находились файлы с листами формата А4. Как папка могла попасть под тумбу? И что там делал использованный шприц?

Я предположила, что папка находилась в сейфе, а когда преступник открыл его и начал выгребать деньги, драгоценности, ценные документы, то эта тоненькая папка упала на пол и спланировала как раз под тумбу.

Я посмотрела на содержимое белого листа: в основном это были цифры. Возможно, что в папке находились деловые записи, но с ходу разобраться в этом было трудно. Ладно, специалисты поймут, что к чему. А вот шприц использовали не далее как несколько дней назад и, возможно, в тот самый день, когда и произошло убийство Константина Скорострельникова. Поэтому его необходимо было отправить на экспертизу, и как можно скорее.

– Афанасий, а вы спрашивали домработницу Надежду Дмитриевну, не употреблял ли Константин наркотики? – спросила я.

– Нет, не спрашивали. Повода не было, – кивнув на обнаруженный шприц, признался стажер.

– Афанасий, давайте перейдем к осмотру кабинета хозяина, – сказала я и первая вышла из спальни.

Кабинет находился сразу же после спальни, буквально через несколько шагов по коридору. Он был несколько меньше по размеру. Всю обстановку составляли кожаный диван, компьютерный стол, письменный стол, книжный шкаф и пара кресел. Я обратила внимание на то, что компьютер отсутствовал.

– А где компьютер? – спросила я у стажера.

– Его увезли наши ребята, – ответил Афанасий.

– Что-то уже удалось выяснить? – уточнила я.

Легкоступов неопределенно пожал плечами.

Я подошла к шкафу и начала осматривать его содержимое. Ничего заслуживающего внимания я не нашла. В шкафу стояли подписные классические издания книг. Наверное, остались от старшего поколения. Возможно, еще в советское время их покупали дедушки и бабушки Константина Скорострельникова.

От книжного шкафа я переместилась к письменному столу. Тоже предмет коммунистического прошлого. Стол был сделан из орехового дерева и неплохо сохранился, хотя и нуждался в реставрации.

Я стала выдвигать ящики и рассматривать то, что в них находилось. В основном ящики были заполнены альбомами с марками и открытками с видами Тарасова. Интересно. Получается, что Константин Скорострельников был филателистом, что ли?

– Афанасий, – обратилась я к стажеру, – Константин увлекался собиранием марок?