– Хранит пустыня твой след, Вэл Каднир, – присаживаясь, ответил Карш.
– Просто Каднир, – мягко поправил наместник Карша. – Здесь нет господ, лишь рабы.
Лёгким жестом мужчина снял белую лайковую перчатку, вызвал огненный шар на кончиках пальцев и отпустил. Пламенная сфера поплыла вверх, зависла над столом и распустилась как цветок, окутывая комнату мягким светом.
– Моё имя лишь благоречивая замена, – развёл руками Каднир. – Оно буквально означает «раб долины Ахран». Все, кто был до меня, и все, кто будет после. Мой отец, мой дед… На мне нет цепей, но это не значит, что я не прикован. Так чем я могу служить?
Карш посмотрел на Каднира. Чистокровный силурийский элвинг – диковинка, сравнимая с кайрином.
– Да, удивительное дело – видеть в песках элвинга, – мягко рассмеялся Каднир. – Но из века в век, пока кирка врезается в морозный камень, мой род наследует должность и теряет имя. Слышишь, Вэл Карш? Так бьётся холодное сердце Мэй.
Карш прислушался, но не услышал ничего, кроме лёгкого скрипа кресла наместника.
– У меня особый заказ, – караванщик протянул письмо.
Каднир принял конверт, взломал печать и пробежался по тексту. Стоило ему отвести взгляд, как пергамент вспыхнул и развеялся пеплом.
– Всё как всегда, – устало бросил элвинг и даже зевнул. – Особый заказ, особая оплата. Давай, не тяни.
Карш вынул мешочек, на миг вспомнив, как ловко остроухая наглячка срезала у него кошель с «драконами».
– Какие-то проблемы? – элвинг подался вперёд, облокотился на стол и уставился серебристыми глазами на Карша.
– Всё в порядке, – караванщик положил плату на середину стола. – Непривычно нырнуть с жару в холод.
– Ах, это, – элвинг понимающе кивнул. – Непостижимо, и правда, как Мэй допустила целую гору холодовика у себя под носом.
Каднир поднялся, подошёл к стене, что вся сплошь состояла из выдвижных ящичков. Как огромный архив или соты, подумал Карш.
– Но есть и плюсы! – элвинг откинул прядь волос за длинное ухо. – Консервация! Кожа ужасно портится от пылающего Орта. Жар, песок… Невозможно!
Движения элвинга были плавны, словно приручённое пламя или сытая змея, струящаяся по белому камню Энхар. Каднир вынул ключ, открыл нужную дверцу, достал свёрток и вернулся за стол.
– Помни, тарука, это очень сильное средство, – Каднир положил свёрток рядом с мешочком. – Стоит лишь коснуться его…
– Я не хочу знать, что это, – прервал его Карш.
– Мудро, – склонил голову на руки Каднир и вздохнул. – Очень умно. Позволь тогда угостить тебя.
Каднир ловко достал из-под стола чаши и кувшин. Карш смотрел, как льётся в стакан густая алая жидкость, но взгляд всё время возвращался к свёртку, скользил по материи…
– Пару бутылок возьмёшь тоже? – замер элвинг. – Последний урожай был великолепен! Обошлось без трагедий при сборе, и нет этого мерзкого привкуса железа. Это, кажется, бутылки с пятьсот восьмой до шестьсот третьей, – Каднир зашептал. – А потом всё-таки не обошлось без трагедий.
– Да, непременно, – Карш кивнул, думая, что, окажись он на всю жизнь замурованный в горе, вряд ли вёл бы себя адекватнее. – Ещё не откажусь от змеевых шкур, корня жерны и сушёного пещерного гриба. И, как обычно, немного холодовика.
– Резные чаши из цельного морозного камня высоко ценимы у богачей, а шарики из остатков – у бедняков, – закатил глаза Каднир. – Ничего не меняется. Мы продаём один и тот же камень, но по разной цене.
Карш кивнул, думая, что камень этот насквозь пропитан кровью и безумием.
– Слышал, аббаррские модники делают сандалии из холодовика, – Каднир рассмеялся.
– Это не самое страшное, – натужно улыбнулся Карш. – Был один, что продавал таблетки от жара. Что твои пуговицы, но без дырок, плоские бляшки холодовика. И легковерные дурни глотали их.
– Пока на земле будут дураки, наши чаши будут полны, – рассмеялся наместник и залпом осушил свою чашу, бросив её за спину.
Холодовик со звоном разлетелся, а Каднир лишь пожал плечами:
– Если я не буду их бить, то три кварты резчиков лишатся работы и умрут с голоду!
Карш сделал глоток, запивая безумие. Морозное вино обволокло терпким ароматом и льдинкой скользнуло по горлу.
– Мне стало известно, что ты пришёл с охраной, – Каднир уселся на стол и сверху вниз посмотрел на Карша.
– Это так, – кивнул Карш, отпивая из чаши и наблюдая. – Мне стало известно, что у Гиблых песков орудуют ваймар, а потерять заказ и голову не входит в мои планы.
– Хм, как интересно, Ваймар, – протянул элвинг, постучал пальцем по носу и холодно сказал: – Это не наши.
Караванщик вновь покосился на свёрток и лишь силой воли перевёл взгляд на бутылку.
– Отличное вино. Пожалуй, я возьму кварту бутылок.
– Вэл Тарука, – заботливо и мягко начал Каднир. – Я всё же избавлю тебя от мучений!
И, прежде чем Карш успел возразить, наместник надел перчатки, дёрнул свёрток и высыпал на стол гладкие полупрозрачные камни молочно-белого цвета.
Карш наклонился поближе.
– Камень богов, мерцающий орм! – голос Каднира гремел, окутывая весь зал. – Жила божественного в ледяном сердце Мэй! Пламя, омытое кровью! Дар, достойный Господина!
Карш не видел никакого мерцания, даже пустынное стекло омэйро в разы краше. Каднир же впал в раж, подобно фанатику вещая о новом боге:
– Жила Орму, названная в честь того, кто над всей Мэйтару правит. Но у них есть и другие имена: Слёзы Интару, осколки сердца Мэй, камниотражения.
– Звучит краше, чем выглядит.
Наместник замолчал, моргнул, взгляд его обрёл осмысленность, а тело рухнуло в кресло.
– Не суди о цветке по семени, – отмахнулся Каднир. – Мы выуживаем эти камни из Глотки Гаара! Это как совать руку в пасть орху. Раз, два, пять – пальцы нам не досчитать!
Каднир зашёлся смехом. Карш взял один из камней и покрутил, чувствуя разочарование и струящийся от камня холод и лёгкое покалывание.
– Наверное, сильно ценный, раз за него платят рубинами, – разочарованно сказал Карш, не видя ни красоты, ни пользы в мутных самоцветах, и вернул камень к остальным.
– Как я говорил, мы продаём один и тот же камень за разную цену.
Каднир вновь встал, открыл другой ящик на другой стороне архива и, вернувшись, пододвинул караванщику открытую шкатулку.
– В ней будет удобнее. Можешь собрать, пока я вновь наполню наши бокалы.
