Хроники Максима Волгина
Как бы подтверждая, что все происходит на киноэкране, к окну подлетело зеленокожее лупоглазое существо. Замерло, не мигая (или оно и мигать не умело?) уставилось на отпрянувшего Максима. И лишь когда тот начал медленно пятиться к противоположной стене, так же резко взмыло вверх и исчезло над кромкой этажа-террасы.
Да, это был фантастический 3D-фильм. Единственная неувязка – Максим не сидел в зрительном зале. Он оказался внутри фильма.
Савай вернулся ровно десять часов спустя, как и обещал. Снисходительно улыбаясь, подошел к скорчившемуся в углу комнаты Максиму.
– И что, юноша, ты освоился в своем новом жилище? Отдохнул?
– Там… – Максим мотнул головой в сторону стены-окна, – зеленый такой прилетал, с глазами…
– Это крисс, – не удивился Савай. – Ты что, прежде не видел криссов? Криссы построили все, что ты видишь и чем ты пользуешься. Они сделали нашу жизнь удобной и безопасной, достойной цивилизованного человека. Криссы заботятся о нас.
– Так это и правда… это не Земля, да? Конечно не Земля! Прошло десять часов, а солнце так и стоит в зените! И небо зеленое! На Земле такого не бывает!
– Разумеется, это никакая не «земля», не «песок» и не «болото». Это Вирия, я же тебе говорил, Маакс. В ваших диких лесах…
– Я жил не «в диких лесах», а на Земле! Понимаете, на Земле – это такая планета! Небо там голубое, а не зеленое. А ночью – черное, с луной и звездами! И я хочу туда вернуться. – Максим чуть не всхлипнул. – Пожалуйста, отпустите меня!
Савай помолчал, разглядывая его. Затем произнес задумчиво, как будто размышлял вслух:
– Я мог бы подумать, что ты болен. Но я лично забрал тебя из рекреационного центра, а Белый орден чрезвычайно скрупулезен в своих церемониях. Значит, ты здоров, просто у тебя слишком развито воображение. Что ж, это неплохо! Я вижу, чем ты сможешь заняться на Вирии. Галерея Фантазмов – ты рожден для нее! Вполне вероятно, ты станешь мастером-творцом иллюзий, – весьма почтенное занятие. Только Маакс, мой совет – никогда не путай свои фантазии и реальность.
Он вновь улыбнулся. Уже не насмешливо, а вполне по-дружески. И Максим понял – не сон. Не бред, не фантазия, не иллюзия. И даже не 3D-фильм. Все, что с ним происходит сейчас, – взаправду! Он никогда не верил во всех этих НЛО, пришельцев и контактеров. Не верил в «потусторонние чудеса». Но оказывается, они случаются и с теми, кто в них не верит. И глупо плакать, просить, что-то доказывать, требовать «немедленно вызвать консула Земли». Глупо и смешно. Он влип в приключение, о котором не мечтал и которое не заказывал. Его, Максима Волгина, похитили и увезли на другую планету, на эту проклятую Вирию! Зачем, почему, с какой стати именно он попался? Пусть бы забирали Димку Мёрзлого! Тот же хотел приключений, вот и попробовал бы. А Максиму это на фиг не надо! Ему за глаза хватало приключений в компьютерных играх и кино. Он не просил…
– Что, Маакс, – голос Савая разом оборвал мечущиеся в голове мысли, – займемся изучением церемонии облачения в одежды?
Солнце в Вирии не заходило никогда. Это было странно – видеть его над головой и ложась спать, и просыпаясь. Вернее, выполняя церемонию отхода ко сну и церемонию пробуждения. Здесь и шагу нельзя было ступить без церемоний. Чихнуть или кашлянуть – и то не вздумай! Максима это начало раздражать уже через несколько дней. И раздражал Савай, обучающий всем этим премудростям. Хотелось послать его подальше… Но куда уж дальше?! Поэтому он терпеливо, час за часом, выполнял предписанные ритуалы.
А часы на Вирии тоже были странные. В каждом – сто минут, в минуте – сто секунд. И в дне часов было сто, и в году – сто дней. Короче здешние секунды или длиннее земных, Максим определить не смог, их отсчитывал сидящий в голове пониматель. Очень удобно, не запутаешься в мире, где нет утра, ночи и вечера, нет весны, осени и зимы. В мире, где тянется бесконечный летний полдень. Из года в год, из тысячелетия в тысячелетие.
Савай не докучал историей и географией, хоть Максим не отказался бы узнать, откуда взялись на этой Вирии люди, в точности такие, как на Земле. Но нет так нет. В их занятиях вообще не было ничего от привычной школы. Зачем зубрить, если пониматель подскажет все, что пожелаешь? Цивилизованному человеку достаточно знать церемонии своего ордена, чтобы занять подобающее место. Но зато церемонии нужно было знать в совершенстве.
Иногда Савай делал перерывы в занятиях и устраивал для своего подопечного экскурсии верхом на диванчике. Максим пытался прикинуть расстояние, но мир вокруг был так необычен! Пониматель твердил о десятках, сотнях километров, а город все не заканчивался. Разве подобное возможно? Или вся Вирия – один сплошной город? Точнее, та половина планеты, что обращена к солнцу. Однако должна же быть и другая? Если с одной стороны все время день, то с другой должна быть сплошная ночь.
Что такое «ночь» Савай не понимал. Он никогда не видел черного неба, звезд. Он даже не слышал о них!
Чаще всего целью их экскурсий были Фантазмы, эдакие «художественные галереи». Попавший туда человек оказывался пленником иллюзий, неотличимых от реальности. Одни из них смешили, другие забавляли, удивляли, восхищали. Были и такие, что пугали до дрожи. Савай твердил, что предаваться фантазмам – самое достойное занятие для цивилизованного человека, после церемоний, разумеется. Но для полноты картины познакомил своего подопечного и с другим развлечением вирийцев – ристалищами, спортивными состязаниями. Состязания тоже были самые разнообразные: для детей и взрослых, для мужчин и женщин, для быстрых и неторопливых, для азартных и сосредоточенных. Некоторые казались такими жестокими, что напоминали бои гладиаторов. Впрочем, до смертоубийства здесь не доходило. Белый орден тут же увозил раненых в свои рекреационные центры, наверняка на попечение какого-нибудь лечителя.
А вот кроме церемоний, фантазмов и ристалищ вирийцы больше не занимались ничем. То есть абсолютно ничем! Никто! Когда Максим понял это, то был ошарашен – не может существовать целая планета бездельников. Потом убедился – может. Ни работать, ни учиться местным не требовалось, они все получали на халяву. Им даже посуду мыть и полы подметать не приходилось! Единственной заботой было не вымереть со скуки, но с ней они справлялись успешно. Максиму стоило поучиться этому искусству – если он собирался примазаться к здешней халяве.
Примазываться он не собирался. Он хотел одного – вернуться на Землю. Но придумать, как это сделать, не получалось. Пока на четырнадцатый день своего пребывания в Вирии не познакомился с Гоэльтом и Тальдой.
Глава 2,
в которой Максим узнает, что такое двери
Максим сидел у прозрачной стены-окна, смотрел на белеющую вдалеке границу долины, на крохотные, еле различимые деревца верхнего яруса. Мечтал угнать диван и лететь, лететь… Почему-то казалось, что как только увидит над головой звезды, мигом найдет способ вернуться на Землю…
– Приветствуем тебя, Маакс!
Летатель свалился ему едва не на голову. Максим дернулся от неожиданности, вскочил. Хотел было высказать все, что думает о таком вопиющем нарушении церемонии знакомства. И улыбнулся. Парень и девушка, русоволосые, широколицые, похожие друг на друга, как брат и сестра, одеты были необычно: рубахи с длинными рукавами, вместо опостылевших юбок – шорты ниже колен. Спортивная форма – немедленно подсказал пониматель. Однако носить ее за пределами ристалищ считалось неприличным. Увидел бы этих двоих Савай, скривился бы, как от кислого. Но они плевать хотели и на Савая, и на его церемонии. Так же, как и Максим!
Он кивнул им в ответ:
– Привет!
– Разрешишь войти в твое жилище?
– Заваливайте.
Окно растаяло, превращаясь в проем. Парень, а за ним и девушка ловко впрыгнули в комнату прямо с дивана, заставив тот укоризненно пискнуть и опрокинуться. Но на него никто внимания не обратил.
Визитеры были ненамного старше Максима, но куда здоровее – и выше ростом, и шире в плечах.
– Разреши представить… – начал было парень.
Максим не дал ему договорить. Пониматель уже сообщил имена и «представления» были всего лишь данью опостылевшим церемониям.
– Да ладно тебе! Ты – Гоэльт, капитан руббольной команды, она – Тальда, центрфорвард. А меня, кстати, Максом зовут, а не Ма-а-а-аксом.
– Как скажешь.
Парень ухмыльнулся, прошел вглубь комнаты, плюхнулся в кресло.
– У нас к тебе дело. Не хочешь поиграть в команде? Есть место запасного.
Максим недоверчиво хмыкнул. Демонстративно смерил взглядом фигуры гостей, затем согнул руку в локте, потрогал свой хилый бицепс.
– Думаешь, у меня подходящая комплекция для этого?
Гости переглянулись. И захохотали.
– Понимаешь, – отсмеявшись, объяснил Гоэльт, – сила, ловкость, скорость – это, конечно, важно. Но главное в игре – упрямство и злость.
– Характер, – подсказала Тальда.
– Да. Ты родился в свободном мире, потому нам подходишь. А это, – Гоэльт тоже согнул руку и щелкнул по вздувшемуся бицепсу, отчего тот чуть ли не зазвенел, – дело наживное. Потренируешься и такие же накачаешь.
Максим пожал плечами.
– Спасибо, но меня руббол не интересует. Я собираюсь вернуться домой.
Визитеры вновь переглянулись. Тальда подошла к столу, оперлась об него задницей. Тут же завела руку за спину, вынула из воздуха что-то желто-зеленое, продолговатое, откусила, принялась жевать. Поинтересовалась:
– Макс, а как ты собираешься вернуться домой?
– Пока не знаю.
– Путь, которым ты сюда попал, не устраивает?
Максим нахмурился. Издеваются они, что ли? Может, не нужно было им признаваться, что он хочет сбежать?
– Я не помню, как меня сюда привезли, – признался он нехотя.
Гоэльт кивнул, ничуть не удивившись его словам. И объяснил:
– Четыре года назад меня точно так же похитили и притащили сюда. А Тальду украли, когда ей было всего девять лет. Мы с ней с одного мира, хоть наши селения стояли и далеко друг от друга. Мы все – дикари, Макс. И мы хотим вернуться домой так же, как и ты. – Помедлив, он процедил сквозь зубы: – Назло проклятым криссам!
– Проклятым криссам! – повторила за ним Тальда с набитым ртом.
Это было даже не нарушением церемонии, это было… Криссы – спасители и благодетели, твердил Савай каждый день. Отзываться о них так грубо было кощунством, святотатством. Преступлением!
Максим изумленно уставился на новых знакомых. А они смотрели на него. И ждали. Он никак не мог понять, чего они ждут? Потом сообразил.
– Проклятые криссы! – произнес громко и четко. И добавил: – Жабы!
Вообще-то говоря, обзывать так зеленых человечков было не справедливо. На Вирии они построили настоящий рай для людей. Или коммунизм – Максим не уверен был, чем эти две вещи различаются. Не исключено, и его они привезли сюда с благими намерениями, и ждет его здесь жизнь лучшая, чем на Земле. Наверняка лучшая! Он уже успел оценить и кормителя, и мошек-уборщиц, и многое другое. А когда станет членом дурацкого «апельсинового» ордена, и вовсе будет как сыр в масле кататься.
Однако была во всем этом райском житье-бытье одна закавыка. Если криссы такие великодушные-сердобольные, то почему честно все не объяснят людям на Земле? Многие бы с радостью согласились переселиться. Это ж мечта – отхватить пожизненную халяву! Так зачем они тайком действуют, исподтишка? Похищают людей, словно бандиты какие. Нехорошо это, неправильно.
– Жабы? – удивленно переспросил Гоэльт. Захохотал: – Точно, зеленые жабы! Как я сам не додумался? Будем их называть между собой жабами. Местные все равно не поймут, жабы здесь не водятся. Не то что у нас – в каждом болоте. Зеленые, прыгучие, лупоглазые. Как криссы!
– У вас на планете жабы водятся? – Максим чуть не подпрыгнул. – Так вы тоже с Земли?! Ваш мир называется Земля?
Гоэльт перестал смеяться, недоуменно посмотрел на подругу. Та лишь плечами пожала.
– Мы называем его «наш мир» или «мир людей», – как бы извиняясь, объяснил парень. – «Планета», «Земля» – таких слов я не слышал. Может, в каком-нибудь селении его и так называют. Наш мир большой, больше, чем Вирия.
– А какого цвета у вас небо? Ночь у вас бывает?
– Что такое ночь? – удивилась Тальда.
Максим сокрушенно вздохнул. Нет, они были не с Земли.
Минуту в комнате царило молчание. Наконец девушка подошла к Максиму. И неожиданно погладила его по голове.
– Не сокрушайся ты так. Раз криссы привели тебя сюда, значит, и в твой мир есть дверь.
– Какая дверь? – не понял он.
– Ну, дверь, как в стене. Только те двери – между мирами. Криссы шастают в них и воруют людей. И меня так украли, и Гоэльта, и тебя. Многих! Они уверены, что мы глупые, сами не найдем дорогу назад. Но мы не глупее этих… жаб!
У Максима дух захватило. Двери между мирами?! Как он сам не догадался!
– Где?! Где они находятся?
– Не все так легко, – покачал головой Гоэльт. – Мы уже два года их ищем. Иди ко мне в команду, будешь и ты искать…
Руббольная команда Гоэльта состояла из пятнадцати человек: одиннадцать парней и четыре девушки, все без исключения бывшие «дикари». И все без исключения – участники заговора. Свободное от тренировок и соревнований время они посвящали не церемониям, как подобает добропорядочным жителям Вирии, а рыскали по окрестностям в поисках «известно чего». Они прочесывали леса и долины, заглядывали в каждый грот и туннель, шныряли по террасам и жилым ярусам всех орденов. Они вели себя более чем подозрительно!
Первое время Максима пугала такая беспечность. Их тайная организация скорее походила на детскую игру в сыщиков и шпионов. На Земле их в два счета раскрыла бы любая, самая завалящая спецслужба. Но потом он успокоился: на Вирии спецслужб не существовало, а криссам, похоже, было безразлично, как проводят досуг подопечные.
Пока Максим не стал полноправным членом ордена, летатель ему не подчинялся, так что искать дверь приходилось в паре с Тальдой. Поначалу он немного робел. Кто не оробеет рядом с девушкой на голову тебя выше и едва ли не вдвое шире в плечах, с эдаким женским вариантом Шварценеггера? Затем привык. Тальда не умничала и строить из себя «старшую» не пыталась, не нудела по каждому пустяку. Она любила поболтать, но это Максим недостатком в данных обстоятельствах не считал и вскоре знал о Вирии все, что знала девушка.
Солнце висело все же не в самом зените, потому предметы отбрасывали коротенькие тени, позволявшие судить о сторонах света в этом мире. На «юг» город простирался на добрых две сотни километров до теплого, спокойного моря. Или еще одного озера, но очень большого? Тальда не знала – никто никогда не пытался преодолеть его. И не знала, как далеко тянутся ярусы зданий и разделяющие их долины на «западе», «севере» и «востоке». По ее словам, летатель натыкался на невидимую границу и везти дальше отказывался. Максим подозревал, что именно за этой чертой и находятся двери в другие миры. Но рубболисты упрямо твердили, что там не только дверей, а вообще ничего нет, потому летатели и не летают. Понять и принять такое объяснение Максим не мог. Оставалось ждать, когда он станет полноправным членом ордена, получит власть над диваном и сможет организовать собственную экспедицию. Ждать, к сожалению, было еще долго.
Если поиски двери занимали большую часть времени, то большая часть сил уходила на тренировки. Руббол чем-то напоминал американский футбол. Матч длился десять раундов, каждый продолжался до тех пор, пока одна из команд не опустит тяжелый скользкий мяч в свою лузу. Кто сколько мячей насобирает, тот столько очков и заработает, за исключением последнего раунда, победа в котором давала два очка. Все просто и понятно. Вдобавок у игроков не было защитного снаряжения, потому иногда матч перерастал в свалку и потасовку. Да, Димке Мёрзлому такое развлечение понравилось бы. Не хуже, чем с «заводскими» после дискотеки махаться.
Максим драться не любил. Да и какое удовольствие драться, когда все участники матча – хоть соперники, хоть товарищи по команде – в два-три раза сильнее тебя? Вдобавок куда выше ростом. Гоэльт это прекрасно понимал. С ростом Максима он сделать ничего не мог, зато его бицепсами-трицепсами занялся всерьез. Каких только тренировок не придумывал! Бегать вокруг поля с мячом под мышкой, отжиматься с сидящей на загривке Тальдой – это были самые легкие из упражнений…
Пятьдесят седьмой день на Вирии для Максима начался, как обычно. Он повалялся в мягкой, повторяющей каждый изгиб тела постели, заказал сюда же завтрак: колу и огромную, размером с ляжку поросенка, сосиску, запеченную в не менее огромной булке – это не обжорство, организму калории требуются! Потом еще повалялся. Быстренько «переделал» постель в жесткое ложе, предписанное Гоэльтом, принял душ и к тому времени, когда в окно заглянула восседающая на летателе Тальда, был свежим и бодрым, готовым к утренней тренировке…
– Привет, Макс! – встретил их в дверях Оранжевого зала ристалищ Гоэльт. – Как настроение?
– Лучше всех!
Максим – это сделалось традицией – продемонстрировал бицепсы и уже проступающие квадратики пресса. Капитан улыбнулся, и вдруг, без предупреждения, резким выпадом саданул ему в живот. Максим ухнул, но удар выдержал, умудрился даже не скривиться от боли.
Гоэльт одобрительно похлопал его по плечу:
– Молодца! Почти готовый. Сегодня и опробуем тебя. На синих.
– Что ж ты раньше не сказал? – Максим чуть не поперхнулся. – Хотя бы вчера предупредил!
– Зачем? Ты бы волновался, спал плохо, не отдохнул бы. А так – ты в отличной форме. На весь матч силы у тебя пока не хватит, выпущу в десятом раунде. К тому времени мы их умотаем, но синие – они упрямые, до последнего бьются. Так что не расслабляйся.
– Да, они злые будут, когда мы у них все мячи заберем, – подтвердила Тальда. И заспешила к столикам в дальнем углу зала. – Ой, пойду зажую чего-нибудь. А то в животе урчит перед матчем…
Поле для руббола не походило на футбольное: сильно вытянутый равнобедренный треугольник, огороженный трехметровым прозрачным забором. Сегодня свободных мест в зрительных ложах осталось мало: команда Синего ордена, одна из самых слабых в Вирии, в этом сезоне выступала более чем успешно. Она даже пыталась конкурировать с признанными фаворитами – оранжевыми.
Начался матч, как обычно. Вспыхнул свет, выкатился первый мяч, и построенные в шеренги вдоль рёбер треугольника команды ринулись в атаку. Короткая свалка, оранжевые захватили мяч, погнали всей толпой к своей лузе, не позволяя соперникам вклиниться, помешать. Есть! Хронометр в голове Макса тикнул – первый раунд продлился одну минуту и семь секунд. Отлично! Это была тактика Гоэльта – не дать противнику опомниться, разгромить его сразу, обескуражить быстро растущим разрывом в счете. А потом добивать. Тактика эта действовала безотказно. Она должна была подействовать и в этот раз – против синих-то!
Не подействовала. Во втором раунде синие перехитрили. В рубболе никаких особенных правил не было, каждый играл так, как хотел, лишь бы мячи попадали в лузу. И едва вспыхнул свет, половина синих кинулась не к мячу, а наперерез оранжевым. Гоэльт без труда завладел мячом, но непробиваемой стены из соратников вокруг него не было! Быстро прорваться к лузе не получилось. Раунд затянулся на добрых пять минут, и синие его в конце концов выиграли.
Третий раунд стал точной копией второго. И закончился тем же. В четвертом Гоэльт смог приспособиться к манере соперника и сравнять счет. Но в пятом синие поступили еще вероломней. Половина их команды ринулась через все поле к оранжевой лузе! И когда Гоэльт с товарищами принес туда мяч, на пути у них стояла стена.
В перерыве после пятого раунда Гоэльт провел первую замену. Вынужденную замену – у одного из их команды треснуло ребро. В шестом раунде синие затеяли драку, перегородив путь мячу. И хоть этот раунд они проиграли, но сумели выбить трех лучших игроков команды противника. В том числе самого Гоэльта: капитану оранжевых сломали челюсть.
К девятому раунду счет был пять – три в пользу оранжевых, а на скамейке запасных остался один Максим.
– Макс, нужно выйти на замену сейчас, а не в десятом, – попросила Тальда, ставшая на время капитаном команды. – Ильма выдохлась совсем, ей перерыв нужен. Если у нас потерь больше не будет, в последнем раунде она тебя опять заменит.
Выходить на поле было боязно. В рубболе ничего не защищало от детин в синей форме – ни маска, ни шлем, ни судья, ни жесткие правила. Только собственные кулаки. И плечи товарищей.
Яркая вспышка заставила Максима на миг растеряться. А в следующий – свирепая, разрисованная синими полосами и синим же бланшем рожа оказалась в полуметре от него. И еще ближе – кулак, смахивающий на кувалду. Бац!
У Максима из глаз искры посыпались. Все вокруг потемнело, верх, низ, право, лево поменялись местами. Потом он увидел серый пол и понял, что стоит на четвереньках. Ожесточенно замотал головой, вскочил, оглянулся. Оранжево-синяя куча-мала медленно катилась по полю, дергаясь то влево, то вправо. И надо было бежать к ней, вламываться внутрь, пытаться добраться до мяча, валить синие кегли… И огребать по полной.
Кучу Максим догнал. Но вломиться в ее середину… Он так и прыгал вокруг, хватая противников за плечи, пытаясь отдернуть их назад. Пока куча не замерла у синей лузы. Этот раунд они проиграли. Без Гоэльта схема игры у оранжевых рассыпалась. У Тальды не получалось видеть все поле целиком, распоряжаться товарищами по команде. Она бросалась в самую гущу, словно носорог, но ее силы и мощи недоставало для победы.
В десятом раунде Максима не заменили. И раунд этот был похож на предыдущий, как брат-близнец. За исключением того, что от первого удара Максим сумел увернуться и сам двинул синему в ухо. Но куча-мала опять поползла к лузе соперников, и он только прыгал вокруг да лупил по спинам. И вдруг…
Он увидел, как сверкнул у самой земли золотистый бок мяча, и понял, что необходимо сделать! Упал на четвереньки, затем и вовсе прижался к полу и, изгибаясь, будто уж, пополз в самую гущу. По нему тут же прошлись, но он терпел, мяч – вот он! Дотянулся, уцепился, вырвал из чьих-то рук – то ли синих, то ли оранжевых. Закатил к себе под живот, обнял крепко. И так же по-пластунски попятился прочь из кучи.
О том, что мяча в свалке нет, рубболисты сообразили не сразу. Максим успел подняться на ноги и, согнувшись в три погибели, чтобы не уронить – скользкий, черт! – ринулся вдоль основания треугольника к оранжевой лузе.
Уйти далеко не успел. Его двинули по спине так, что еле на ногах удержался. Все, понял, – теперь повалят и отберут. Но тут за спиной влажно шмякнуло, охнуло, кто-то повалился на пол. И голос Тальды у самого уха проорал:
– Макс, беги, я их задержу!
Расстояние от лузы до лузы – пятьдесят шагов. Но пробежать его первым Максим не успел. Путь заступили двое – здоровенные, плечистые синие. Перегородили дорогу, выставили вперед кулаки. Максим сбавил шаг, не зная, что делать. Пять метров, четыре, три…
– А-а-а! – во все горло завопила Тальда и, обогнав его, ринулась на противников.
Она смела их одним махом. Все трое врезались в забор, отлетели назад, повалились на пол. Смотреть, что было дальше, Максим не мог. Сзади с гиканьем и уханьем неслась толпа. Но когда его догнали, повалили, грубо и больно ударив по ноге, золотой мяч вкатывался в лузу.
Вспыхнул всеми цветами радуги сигнал окончания матча, победно загремел гимн Оранжевого ордена, куча-мала начала распадаться, превращаясь в людей. Лишь один человек не шевельнулся. Тальда лежала ничком, уткнувшись лицом в серое покрытие пола. Из-под ее головы медленно расплывалась густая, темно-алая лужа.
– Тальда?! – Максим бросился к девушке, протянул руки. И не решился притронуться.
А минуту спустя на поле появились женщины в смешных белых одеждах, сверху опустился летатель, похожий не на диван, а на широкие носилки. Максима оттеснили в сторону, принялись радостно хлопать по спине, поздравляя с победой, с добытыми для команды решающими очками. Потом подхватили на руки, понесли. Сегодня он был герой, сегодня следовало радоваться и праздновать. Горевать о павших товарищах время еще будет. Что ж это за порядки такие идиотские?!
Максим едва успел переодеться, как в Оранжевый зал вошел сам магистр ордена в сопровождении свиты.
– И где наш герой? – сочный бас вмиг заполнил помещение. Он так не вязался с внешностью этого невысокого, почти одного роста с Максимом, лысеющего человечка. – Где новичок?
Максима вытолкнули вперед. Магистр осмотрел его и остался доволен осмотром.
– Молодчина! А дай-ка я тебя обниму.
И в самом деле обнял. Нимало не обращая внимания на то, что Максим засипел от боли в помятых боках.
– Сразу видно – наш цвет, наш орден! Поздравляю! И с победой, и со… – магистр сделал многозначительную паузу, – вступлением в полноправные члены ордена!
Друзья по команде взревели одобрительно. Подскочил кто-то из свиты, опустил на плечи Максиму бархатную попону все того же, успевшего опостылеть оранжевого цвета. Магистр самодовольно улыбался, тряс ему руку. Кажется, ждал слов благодарности?