Сила ведлов
На этих гигантов охотились столь же огромные хищники, причём такие древние, что Митяй даже не поверил своим глазам, увидев гигантских гиенодонтов здравствующими и вовсе не собирающимися откидывать хвосты. Они были размером с крупного тура и весили под тонну. Живущие небольшими стаями-кланами, как и все гиены тупорылые, с чудовищными челюстями, они не только питались падалью, но и охотились на всё, что шевелится, даже на степных мамонтов. Одно хорошо: их было всё-таки мало, но они и без того съедали окрест всю падаль, не оставляя от трупов животных практически ничего. Может быть, именно поэтому на побережье Каспийского моря они не встретили ни одного племени. С такими соседями под боком даже ведлам жизнь мёдом не покажется. Если у них, конечно, нет говорящих камней, которыми они научились пользоваться если не в совершенстве, то очень умело, как Таня. Вот ей были не страшны никакие гигантские гиенодонты, которые также вполне могли претендовать на роль страшной и ужасной бухи-бухи. Его жена своей ведловской силой и тираннозавра сумела бы остановить.
Поэтому Митяй ехал вдоль берега Кумы, ничего не опасаясь, ведь Таня сидела в кабине Шишиги и зорко посматривала по сторонам в бинокль. Её рубашка тонкой замши была расстёгнута на три пуговицы, и аметистовый кабошон на груди слегка светился, и, может быть, поэтому Шишига бодро накручивала на колёса километр за километром. Гигантские эласмотерии предупредительно уступали им дорогу, а гиенодонты не бросались в погоню, так что Митяю только и оставалось, что выбирать ровную дорогу без ухабов, и это ему удавалось делать без особого труда. К вечеру они без малейших помех добрались примерно до Нефтекумска и остановились на ночлег.
На следующий день они с рассветом продолжили путь, и на четвёртый день около полудня Шишига, преодолев несколько неглубоких распадков – в будущем они станут более непроходимыми, – выехала на высокий бугор, и Митяй увидел радующую глаз картину – добрую половину своего генплана, воплощённую в хорошо обожжённом кирпиче, дереве, стекле, камне и даже местами асфальте. За лето, навалившись силами как минимум трёх племён, если не больше, жители Дмитрограда построили довольно большой город, привольно раскинувшийся в месте слияния двух рек, и даже заасфальтировали в его центральной части почти все дороги, а остальные посыпали щебнем.
Однако самым для него удивительным было то, что напротив города, на другой стороне Марии, через которую строители перебросили один деревянный мост и теперь строили второй, они возвели целую промзону, и одних только водяных колёс Митяй насчитал двенадцать штук. Все те цеха, которые стояли вблизи Дмитрограда, включая его домну, они снесли, и на их месте теперь строились жилые дома с островерхими двускатными крышами, покрытыми черепицей. Каждый дом окружал большой сад, и хотя деревца были ещё маленькие, скоро они вырастут, и Дмитроград будет по весне утопать в цвету фруктовых садов. На улицах города Митяй не увидел праздношатающейся публики, кроме ребятишек постарше, никто не носился сломя голову по асфальтированным дорогам, дети помладше играли во дворах, похоже, что взрослое население города занималось своими взрослыми делами либо в небольших мастерских, построенных рядом с домами, либо в промзоне, либо на фермах, расположенных за городом.
Чуть ли не треть леса уже была вырублена, но лесорубы вели не сплошную рубку, а выборочную, пятнами, и в одном из таких пятен, весьма больших, Митяй увидел мамонтов, собравшихся возле здоровенной кормушки. Что же, теперь людям было чем кормить скотину, даже такую громадную. То-то переполошится Олег, когда узнает, что по степям вблизи Каспия бродят гиганты эласмотерии. О, он непременно соберёт команду охотников, они сядут на Шишигу и отправятся за ними уже через несколько дней, чтобы пригнать несколько десятков этих могучих единорогов, а возможно, заинтересуется и гигантскими верблюдами. Его вряд ли удержит даже то, что Митяй привёз ему говорящие камни – два кристалла голубого горного хрусталя. Для сельского хозяйства, где не нужны большие скорости, такие гиганты были гораздо предпочтительнее тракторов. Пара эласмотериев по силе точно равна табуну в сотню голов лошадей, если не больше, но, в отличие от трактора, им не нужны запчасти, если не считать «обувки» для трёхпалых копыт. Каждые два-три года самки будут давать приплод. Про длинную шерсть и массу навоза можно даже не говорить. Так что пахать землю и возить тяжёлые грузы лучше на них, и если уж изготавливать тяжелую технику, то одни экскаваторы и бульдозеры.
Порадовало Митяя и большое поле к западу от города, цветущее ярко-жёлтыми цветами. Под топинамбур запахали целых полторы тысячи гектаров земли, и теперь он вымахал в высоту не менее пяти метров, а значит, силоса и сенажа будет заготовлено на зиму столько, что можно будет прокормить им даже мамонтов, бродящих по лесостепи, не говоря уже о домашней скотине.
Глядя в бинокль на то, как направляется к городу здоровенная тележища на шести колёсах, обутых в резиновые покрышки, вся заставленная стальными лужёными бидонами с молоком, влекомая парой громадных быков, Митяй заулыбался. Это означало, что теперь в степи уже не найти ни одной бродячей коровы и что ведлы с говорящими камнями успели их основательно модернизировать, раз у тех до сих пор не закончился период лактации. Что же, на то они и ведлы, ведь Таня говорила ему, что следующей весной все их куры отложат и высидят столько яиц, что цыплят будет не сосчитать, но и после этого куры продолжат нестись до холодов. Ведловская сила распространялась и на такие дела.
Митяй не торопился спускаться с бугра. Наоборот, он вылез из кабины, забрался на её крышу и принялся внимательно рассматривать, чего понастроили без него ведлы-мастера, а они, в частности, построили на Марии не только водяные колёса, но и большую пристань с подъездными дорогами и даже самым настоящим подъёмным краном, вот только неясно, что приводило в движение его подъёмный механизм. Тем не менее частично деревянный кран со стальной стрелой и стальным же тросом стоял на рельсах и ждал, когда Антон привезёт мастерам очередную партию руды или какого-нибудь другого сырья. Заводских и фабричных цехов Митяй насчитал подозрительно много, двадцать шесть штук, и некоторые были просто громадными по меркам Дмитрограда. Ему сразу же стало интересно: сколько же народу жило теперь в городе? Что-то подозрительно большой получилась промзона, но более всего его поразила самая настоящая доменная печь, изготовленная из железа. Пусть и клёпаная, но зато на добрую треть выше прежней, рядом с которой стояло пять самых больших цехов. Да, Игнат, похоже, решил-таки начать изготавливать Шишиги, чем чуть ли не бредил, да и не их одни, судя по всему. Что же, Митяй был этому только рад.
Правда, у него всё же не укладывалось в голове, почему перемены произошли так быстро? Ну, ведловство, ладно, это он ещё мог понять. Олроды тем и отличались от охотников, что с детства возились с кремнями и костомахами, изготавливая из них примитивные, а иногда и не очень, орудия охоты и труда, а потому были прирождёнными мастерами. С этим всё ясно, но разве могли чистые, ничем не замутнённые знания, соединившись с ведловством, дать такой мощный созидательный импульс? Это ведь каменный век, причём теперь Митяй окончательно уверовал в то, что он сиганул в прошлое ровно на двадцать тысяч лет, а стало быть, находился в верхнем палеолите, когда людьми были созданы наскальная живопись, земледелие, искусство, танец, счёт. Да, но ведь до палеолита был плейстоцен, начавшийся аж миллион лет тому назад, во время которого появился человек. И человек приспособил для своих нужд огонь, создал вербальную систему общения и тем самым породил человеческую речь и язык, может быть даже не один, а несколько, и вместе с тем развил магию – и её палеонтологи почему-то не отрицали в его время, и правильно делали, как уже успел убедиться в этом Митяй, – и религию, правда в виде верования в духов.
Если всё-таки даргалары как раз и были тем самым промежуточным звеном, связывающим между собой неандертальцев, возможно нескольких видов, отличающихся друг от друга, и кроманьонского человека, прямыми предками которого и одновременно соседями поместам обитания они являются, то кроманьонцы – прямые наследники неандертальцев с их древней культурой. Все чистокровные даргсу, как и алары, обладают способностями к ведловству. Неандертальцы со светлыми, рыжевато-жёлтыми волосами, судя по сказаниям, очень могущественные ведлы, и из этого выходит, что самое главное, что унаследовал от них человек, – это ведловская сила. И если так, то неандертальцы ещё и передали кроманьонцам мощный импульс дальнейшего развития, который в них самих начал затухать, и тогда становилось хоть немного понятно, почему соединение ведловства, как системы действий в различных ситуациях, ведловской силы и чистых знаний дали такой поразительный эффект.
У Митяя от таких мыслей сразу же появилась на физиономии широченная улыбка, и Таня спросила его:
– Ты радуешься тому, что видишь, Митяй?
– А то! – весёлым голосом воскликнул он. – Ещё как радуюсь, Танечка! Ты только посмотри, что они тут без нас настроили.
Таня печально вздохнула и сказала:
– А меня это пугает, Митяй. Если те чёрные дарги, которых холодная зима прогнала на юг, вернутся, то тогда даргалары и алары, вооружившись копьями и луками, их всех убьют, как когда-то хотел этого мой брат. Тогда они станут такими же, как и чёрные дарги, и тоже станут убивать аларов не их крови.
– А вот этого, моя девочка, я никогда не допущу, – спокойным и очень уверенным голосом сказал Митяй. – Поэтому я сначала на будущий год организую большую экспедицию на юг, в Азербайджан, и выясню, кто это вытеснил чёрных даргов на север и в честь чего те так зверски окрысились на аларов и даже на даргсу, на которых немного похожи. Сдаётся мне, Танюша, что там, на юге, живут куда более продвинутые племена точно таких же аларов, как люди племени Гремящей Воды, и мне очень не нравится, что они дали чёрным даргам пинка под зад. Таня посмотрела на Митяя довольно странным взглядом и тихим, чуть дрожащим голосом спросила:
– Ты сделаешь так для того, чтобы спасти чёрных даргов?
– Да, и для этого тоже, Танюша, – ответил Митяй. – Но в первую очередь для того, чтобы спасти аларов от самих себя. В этом мире сейчас живёт очень мало людей, и жизнь каждого из них на вес золота. Каждый человек твоего времени, Танечка, – это ведл, и он может сделать очень многое. Поэтому будущей весной мы снова отправимся на юг, но уже большим отрядом. Сразу на нескольких Шишигах, которые мы с Игнатом и его парнями построим за эту зиму. Если мои подозрения насчёт того, что лет пятьдесят тому назад кто-то захватил земли чёрных даргов, а их самих прогнал на север, не пустые домыслы, то даргам достанется и во второй раз. Поэтому мы должны спасти их от истребления, а тем, кто их преследует, это, скорее всего, алары, дать укорот, но не убивая. Мы должны просто объяснить, что они поступили неправильно, и помочь построить точно такой же город, как наш Дмитроград. Во всяком случае, не хуже.
Таня кивнула и сказала:
– Тогда кто-то из княжичей должен будет взять в жены их большую мать и стать их князем. Думаю, что это будет Иван, старший сын князя Дениса.
Митяй пожал плечами и ответил:
– Разберёмся, Танюша. Толковых парней у нас хватает уже сейчас. То ли ещё будет. Главное – изготовить хотя бы штук пять-шесть Шишиг, а всё остальное уже проще сделать.
Тут снизу до них донёсся звук колокола, и Митяй увидел, как через несколько минут из цехов повалили толпы народу. Одних только ведлов-мастеров в них работало не менее двух тысяч человек, и все они, сделав перерыв на обед, первым делом затеяли какие-то игрища, пока женщины накрывали для них прямо во дворе большие столы. Некоторые, наверное самые голодные, сразу побежали к большим умывальникам, и Митяй даже покрутил головой и зацокал языком – очень уж с дисциплиной было в Дмитрограде строго: на его часах было ровно двенадцать, а это означало, что князь Денис установил для всех восьмичасовой рабочий день и пятидневную рабочую неделю, больше этого времени он ведлам-мастерам работать не разрешал. Чай не на барина работали. Митяй подолгу разговаривал с ним на эту тему, и, похоже, эти разговоры не оказались пустыми, а раз так, то и беспокоиться ему было не о чем.
Глава 2
Народ говорящих камней
Митяй не стал баламутить народ своим возвращением. Он спокойно дождался, когда все пообедают и вернутся в цеха, после чего завёл двигатель и стал осторожно спускаться. Промзона была отгорожена от бугра, местами поросшего деревьями и кустарником, высоким кирпичным забором, хотя вряд ли найдётся зверь, который сунется туда добровольно. Зато в неё можно было легко попасть, выехав из реки на берег, во многих местах довольно пологий. Так Митяй и сделал, а потому примерно через полчаса после того, как обеденный перерыв закончился, он уже подъехал к цеху – точно механическому, к нему от больших водяных колёс шло целых шесть валов, чтобы крутить токарные и прочие станки, – и посигналил. Через окна за ним наблюдали сотни глаз, но никто не выбежал с приветствиями. Почему-то, наоборот, все ведлы-мастера затаились внутри, притихли. Наверное, ждали, что он их позовёт к себе первым. Поэтому Митяй выбрался из кабины, вышел на нос понтона, сунул в рот два пальца, залихватски свистнул и помахал рукой. Несколько мгновений спустя все двери и ворота распахнулись, и наружу хлынула громадная людская толпа. Похоже, что на сегодня рабочий день закончился, – они каким-то образом все оказались одетыми в чистую, нарядную одежду. Прямо как на свадьбу или ещё какие-нибудь именины.
Первыми к нему кинулись те пятнадцать олродов, которые чуть больше года назад прибежали к нему в сопровождении охотников, сцепив зубы, превозмогая боль и задыхаясь от усталости. Шашемба вовсе не заставляла их бросить родное стойбище и срочно отправляться к мудрому ведлу. Они вызвались сами, потому что были лучшими из лучших мастеров племени и мечтали научиться делать такое же оружие, шить из мягких мехов и замши одежду, изготавливать каменную посуду и многие другие удивительные вещи, какие делал великий ведл. Митяй обнимал их, как самых родных и близких людей. Обнимала их и Таня, в глазах которой стояли слёзы восторга. Всё правильно, ведь она же ведла, а это то же самое, что и большая мать. Сграбастав последним Игната и похлопав парня по плечам, Митяй крикнул в окружившую толпу:
– Всё, ребята! Вас я тоже всех обнимаю, но только мысленно, а то мы тут будем до ночи здороваться. Эй, кто-нибудь, садись за руль Шишиги, а мы пройдёмся пешком до дома собраний. У меня для очень многих ведлов есть знатные подарки. Думаю, что они всем вам очень понравятся, друзья мои.
– Мы уже знаем про них, Митяй! – радостным голосом воскликнул Игнат. – Нам о том, что ты нашёл очередные говорящие камни, мать-княгиня Ольга каждый день рассказывала, а ей про то говорящие камни твоей жены говорили. Мы ещё пять дней назад знали, что ты повернул Шишигу к дому, и приготовились к встрече.
Митяй рассмеялся и воскликнул:
– Ну и дела! Значит, эти камни силы не зря называют говорящими. Что же, раз так, то мы и без радио теперь обойдёмся.
Вскоре они дошли до самого большого дома в Дмитрограде, по пути встретившись с нарядно одетыми князем и княгиней и с почти всеми княжичами и княжнами. Не было только Антона, его ждали из очередного рейса только через трое суток. По пути Митяй обратил внимание, что среди ведлов-мастеров есть и коренастые, широкоплечие крепыши невысокого, меньше метра семидесяти, роста со светло-рыжими, желтоватыми волосами, и с облегчением вздохнул – желтоголовые дарги вернулись.
Первым делом Митяй хотел разобраться с говорящими камнями, коих сумел найти целых триста семнадцать пар. Однако по пути к дому собраний он узнал, что уже почти четыреста ведлов и ведл нашли свои говорящие камни сами или их привёз им Антон, который тоже нашёл свои говорящие камни, и теперь ему уже не были страшны никакие речные водовороты. Говорящие камни заменяли ему любые карты и лоции. Нашёл он себе и жену, причём в племени Большой Рыбы. Население Дмитрограда уже составляло почти семь тысяч человек, в нём прописалось пять аларских племён, даргалары и желтоголовые дарги, дождавшиеся холодной зимы, успешно перезимовавшие за Азовским морем и решившие вернуться домой, но по пути заглянувшие на огонёк к старым знакомым, да так и оставшиеся жить с ними навсегда. Ещё бы, ведь они могли смешивать свою кровь с даргаларами.
В честь возвращения большого отца камней было решено накрыть шикарную поляну, а поскольку всё население города просто физически не могло поместиться в клубе, то столы поставили прямо на большой площади перед ним, её специально для таких мероприятий выровняли под шнур и заасфальтировали. И как только Митяй раздал все говорящие камни, началось большое застолье, продлившееся до самого вечера.
К столь грандиозным полянам за лето в Дмитрограде привыкли. Их устраивали в честь заселения каждого нового племени, а через трое суток должно было приплыть с низовий Кубани ещё одно. Поэтому мастера продолжали работать в две смены, да ещё и без выходных, чтобы обеспечить всех прибывающих нормальной одеждой и прочим хабаром, и только в честь возвращения Митяя и Тани решили сделать исключение, но не все. Доменщики и сталевары плавку не прекратили, как не остановили работу на нефтеперегонном заводике и на фермах. Сидя за главным, княжеским столом, за которым также сидели все пятнадцать самых первых его учеников, новоявленная элита города мастеров, Митяй только диву давался, слушая неторопливый рассказ князя Дениса, княгини Ольги, Игната и остальных своих друзей. Все сидели за столом с женами и детьми, нарядные, чисто выбритые и причёсанные, в общем, любо-дорого смотреть, ни за что не подумаешь, что ещё совсем недавно они жили в каких-то фигвамах и ходили в шкурах.
Их рассказы, точнее, отчёты о проделанной работе поражали Митяя всё больше и больше. Из доисторических людей била ключом колоссальная созидательная энергия, эти аборигены стремились как можно скорее сделать все те, несомненно, нужные и полезные вещи, которые Митяй так тщательно отбирал в своё время и рассказывал о них. Потому-то он никого и не подпускал к Тошибе близко, чтобы, не дай бог, они не увидели в ней какой-нибудь пулемёт, двуручный меч или, того хуже, пулемётную тачанку и танк с пушкой, равно как и многие другие извращения человеческого ума, созданные только с одной-единственной целью – убивать, причём в массовом порядке. Убить человека можно чем угодно, даже сковородой, но ею не вооружишь отряд воинов, и те не пойдут с чугунными сковородками в завоевательный поход, хотя можно дойти и до такого маразма.
Вместе с Денго и Шашембой за княжеским столом сидели большие матери и вожди охоты всех остальных присоединившихся племён, и никто из них не кланялся в пояс князю и княгине, не изображал из себя преданных вассалов. Они точно так же рассказывали Митяю, чему научились кто за три месяца, а кто всего за двадцать три дня и что делали вместе с соплеменниками. Самым великим счастьем главный ведл счёл то, что за это время никто не умер, и теперь, если даже кто из стариков умрёт через год-другой, во что, по словам Ольги, слабо верилось, он уйдёт из жизни, увидев её совсем иной.
Ведл Лахтан, бывший охотничий вождь племени желтоголовых даргов, широкоплечий, коренастый мужчина лет сорока, гладко выбритый, с добродушным лицом, носом картошкой, голубыми глазами и золотым княжеским венцом на белобрысой голове, с длинными волосами, между прочим, имел говорящие камни, и потому его племя насчитывало почти две тысячи человек. Он уже переквалифицировался из охотников в животноводы и, едва увидев в клетках фазанов, тут же заявил, что займётся их разведением. Поэтому его охотники сразу уволокли клетки в дом своего начальника.
Митяй, от всей души набив живот, как только заслушал всех, кто хотел сказать ему хотя бы пару слов за большим столом, попросил Игната показать ему своё новое предприятие. Таня не спускала с рук дочь и с ними не поехала. Шишигу уже разгрузили, но Митяй сел не за руль, а на пассажирское сиденье. Он видел, что Игнат очень по ней соскучился. Через десять минут они подъезжали к большому трёхэтажному зданию из красного кирпича, в окнах которого на всех этажах горел свет. Это было первое конструкторское бюро совершенно новой эры, и Митяй понял, что теперь будущее точно изменится. Он с волнением вошёл в большую макетную мастерскую и остолбенел, увидев посреди зала деревянный макет трёхосного автомобиля, смесь КамАЗа и Шишиги, со снятой кабиной, а перед ним макет двигателя раза в два большего размера, чем нынешний дизель вездехода. Игнат, потирая руки от волнения, сказал:
– Вот, Митяй Олегович, такой будет у Шишиги дочка.
Митяй молча обошёл макетный образец несколько раз, и у него внутри ничто не ёкнуло, воспротивившись чему-либо. Более того, он сразу же понял основную идею Игната, не выпускающего из рук свои говорящие камни, и восхитился ею, а ещё понял, с каким нетерпением тот ждал его возвращения, и потому спросил:– Игнат, ты думаешь, что с говорящими камнями сможешь обойтись без кузнечно-прессового оборудования и ковки? Отольёшь даже самые большие детали рамы? А получится?
Игнат улыбнулся и уверенным тоном сказал:
– Обязательно получится, Митяй. Ведь мы же отлили заготовки стрелы для подъёмного крана из стали, и их даже не пришлось подгонять. Все размеры поймали с точностью до десятых долей миллиметра. Рама – это что, на ней и такой точности хватит, а вот на двигателе новой Шишиги мы будем уже сотки ловить, и вот тут мне без моих говорящих камней точно не обойтись, хотя и это не страшно, ведь у многих моих литейщиков уже есть говорящие камни и у одного, ты не поверишь, они из самородного железа. Но мои мне больше нравятся. Это хотя и стекло, отец камней, в нём чувствуется сила земли.
Митяй улыбнулся и согласился с ним:
– Правильно, Игнат, ведь это же вулканическое стекло. Ты мне лучше расскажи, почему я не вижу здесь макета электрического генератора? Ты вроде бы собирался сначала его сделать.
Белобрысый парень вздохнул и ответил:
– Митяй, он нам сейчас не так нужен, как Большие Шишиги. Понимаешь, с говорящими кристаллами мы и без генератора уже умеем металл сваривать, а вот без мощных вездеходов и кораблей нам все племена не найти. Поэтому дочери Шишиги для нас сейчас намного важнее. Мы не сможем свезти всех людей в Дмитроград, зато на Больших Шишигах отвезём наш город куда угодно, хоть на другую сторону Земли, в Америку.
– Да, тут ты прав, Игнат, – снова согласился Митяй, – но своя, пусть и небольшая, электростанция нам очень нужна, чтобы осветить город и все фермы. Ты же не хочешь, чтобы твоя Маша только и делала, что лампочки зажигала?… Ну, что ещё нового ты тут без меня придумал? Показывай, Игнатушка. Игнат повёл Митяя по цехам своего завода и первым делом в литейку. И снова главный ведл остолбенел, узнав, что теперь, приделав к той стальной махине, которую он принял сначала за домну, мощный генератор угарного газа, в котором они производили неполное сжигание бензина, и, подавая в нагретый до девятисот градусов угарный газ метан из биореакторов и некоторое количество паров солярки, металлурги каменного века производили прямое восстановление железа. Для этого они измельчали гематит в порошок, практически полностью очищали его от примесей, превращали в окатыши, те непрерывным потоком сыпались навстречу огненному факелу и превращались практически в чистое железо с очень малым количеством примесей, из которого сталевары варили такую сталь, какая нужна была машиностроителям. И самое главное, такие ведлы, как Игнат – а их у него работало более двух сотен человек, и их старшие братья-неандертальцы из племени Медведя, – отливали из стали болванки просто немыслимой точности, и металл кристаллизовался в многоразовых формах, изготовленных из чрезвычайно тугоплавких материалов ведлами-керамистами так, как того требовали конструкторы. После этого со стали лишь оставалось снять тонкий, не более двух десятых миллиметра, слой окалины, что также поразило Митяя до глубины души.
В модельном цехе его удивило то, что для новых Шишиг Игнат разработал оригинальную конструкцию надувного резинового понтона, гармошкой укладывающегося в стальном футляре, откидывающегося вперёд и в обе стороны с помощью гидравлики, к корпусу понтона были также приделаны опускающиеся вниз обтекатели для колёс. Митяй забрался под Большую Шишигу и убедился, что её днище было изготовлено таким образом и снабжено дополнительными обтекателями, откидывающимися в воде и закрывающими колёса так, что они смогут не просто форсировать на них любые водные преграды, но и плавать по рекам с изрядной скоростью.
Игнат подробно рассказал ему, что они проектировали Большую Шишигу по образу и подобию Маленькой Шишиги-матери, но решили сделать так, чтобы она умела хорошо плавать по рекам. Когда ведлы-конструкторы собрали все деревянные детали вместе, то вездеход-трансформер, соединённый с обтекаемым понтоном, по сути превратился в самый настоящий катер. Митяй, осмотрев его критическим взглядом, тут же внёс рационализаторское предложение – прибабахать к нижней части понтона ещё и два откидывающихся, словно лезвия складного ножа, и опускающихся на метр вниз подводных крыла.