Глава 2
«Есть расхожая фраза: „Если встал утром и у тебя ничего не болит – значит, ты покойник“. Гаврилов сейчас весь в железках – через турникет в аэропорту не может пройти. Если уж выбрал футбол – будь готов ко всему».
Олег Татьянцев
Проснулся я из-за грохота и воплей, доносившихся из открытого окна.
– Едрить твою налево, аккуратнее!
Стройка.
Последний год рядом с моей пятиэтажкой строили очередную многоэтажку из гавна и палок силами уважаемых гостей из Средней Азии, и вот так часто бесновался прораб. То цемент разольют, то место стройки в поле после бомбежки превратят. И сегодня видать шебутные делов натворили, а я на ночь окно не закрыл, теперь выслушиваю. Припомнилось, что вчера я на пенсию вышел, что хотел посмотреть кубковый матч под водочку с салом, да видать перебрал и раньше времени вырубился. Поэтому и голова на утро как в тумане, гудит. Ну ничего, сейчас простоквашки домашней жахну, в себя приду.
– Иэх, – с кровати решил подняться.
Но не тут то было, а если было то не тут.
Подняться не вышло. Я с удивлением уставился на собственную ногу. Та покоилась в металлической цилиндрической конструкции – аппарат Иллизарова.
– Ох ты ж…
А потом воспоминаниями накрыло.
Гаражи, Булава, девчонка соседская и удар ножа в печень. Вспомнилось странное видение про финал кубка СССР, где я два мяча положил в ворота «Динамо». Привидится же такое!
Нажрался ты видать, Иван Сергеевич, да по пьяни ногу сломал, просто не помнишь ни хрена. Какой там кубок СССР – размечтался!
На локтях приподнялся, и тут меня ожидала новая неожиданность. Лежу то я не в кровати, а на больничной койке в палате. Палата на 6 мест, но кроме меня здесь никого нет.
Огляделся.
То, что на ноге аппарат Иллизарова – это понятно. Но больно местечко на БСМП не похоже. Там то, я в кардиологии прошлой весной лежал, сердце прихватило. Ремонтник тогда делали под «евро», косметику наводили, правда главврач наглая морда деньги не на ремонт направлял, а себе в карман, чтобы с любовницей по Сочам прокатиться. Тут же советское все, причём отличная сохранность, как на консервации – стены метра на два от пола в зелёную краску выкрашены, дальше – побелка. Все чистенько и свеженько. Дверь в палату деревянная и надежная, ни чета нынешним картонкам. У стен койки – основательные, металлические, по три в ряд. И куда, спрашивается меня занесло?
Посмотрел на свои руки и глаза на лоб полезли. Ух ты как… ни морщинки, кожа как попка у младенца гладкая.
От мыслей отвлек грохот из коридора. Я обернулся к двери и увидел, как через дверной проход заехала медицинская тележка, а за ней – медсестра. На тележке куча лекарств, на медсестре белый коротенький халат и чепчик.
– Ой, Ванечка, ну наконец вы в себя пришли! – медсестра подкатила тележку к койке. – Как ваша ножка?
– Терпимо ножка, – соврал я, нога неприятно ныла и тянула.
Вымерил медсестру взглядом. Хорошенькая девчонка, ни дать не взять. Ножки стройные, а под халатиком нижнее белье просвечивает. Груди, как два спелых апельсина, такие у моей жены были в молодости, как раз в ладонь поместятся – уверенная двойка.
– Дочка, а где я?
– Какая я вам дочка, я вас на полтора года старше! – сестричка краской залилась и смущенно начала лекарства на своей тележке перебирать. – В больнице вы, ЦИТО имени Приорова! Вчера к нам в хирургическое привезли со стадиона.
Старше? Да тебе годков хотя бы тридцать есть? Но потом я про свои руки с кожей как у младенца вспомнил и насторожился.
– А год нынче какой, любезная?
Медсестра достала шприц с лекарством.
– 1989-й, вы меня не проведёте своими шуточками, даже не пытайтесь! У меня вообще-то жених есть!
– Какие шуточки? – я переваривал информацию.
Любые «шуточки» я лет так тридцать назад позабыл – за ненадобностью.
– Ну как, мне Манька Шибутько рассказывала, говорит вы ее за одно место щипали, когда она со сборной СССР на матч с Венгрией ездила медсестрой… – девчонка закатила глаза. – Ладно, поворачивайтесь, аккуратненько только, а то набегались и теперь лечиться нужно!
Я повернулся, в этот момент понял, что под простыней на мне ничего нет – голенький. А значит молоденькая медсестра видит все мои прелести. Вообще, конечно, это хорошо, когда девушки мужские прелести видят, но сейчас я даже слегка смутился. Медсестра помазала место укола ваткой пропитанной спиртом, и укол засандалила. Я аж вздрогнул, укол падла оказался болючий.
– Что за травма у меня?
– Открытый перелом! – заверила медсестра. – Но это вам доктор подробно диагноз скажет, через полчаса как раз обход начинается. А пока я вам завтрак принесу, вам надо есть побольше кальция, чтобы кости срастались.
– Что на завтрак? – спросил я, хотя под обезболом есть хотелось не особо и голова кружилась.
– Манная каша.
И медсестра обернулась, делая вид, как будто что-то в тележке ищет, а сама свою пятую точку выпятила так, что мне даже не по себе стало. И вдруг раз тебе и рука сама по себе потянулась к этой самой попе и такая – хлоп по булке всей пятерней. Сестричка захихикала, прочувствовала «нашу любовь».
– Выходит правду о вас Манька говорила, но я без свиданья никуда не пойду, зарубите себе на носу, Иван!
И пошла прочь, укатывая тележку и виляя бедрами. Я помолчал глядя то на свою пятерню, то на медсестру в ракурсе сзади, а потом неожиданно вдруг ощутил то чувство, которое не испытывал с начала 2000-х – что-то в паху зашевелилось, ожило и простыня раз и превратилась в вигвам.
Во дела творятся, изумился я.
В голове постепенно выстраивалась картинка новой реальности. Каким-то бесом я оказался в теле молодого паренька лет тридцати, футболиста судя по всему. Тут то и вспомнились слова, которые я обратил к неведомой силе, прося по жизни мне второй шанс дать. В мистику и прочую лабуду я не верил, но не поверишь тут, когда вот оно и раз, на своей шкуре познавать приходиться.
Так я и лежал хлопая глазами, когда в палату к зашёл мужичок средних лет, с тарелкой манки в руках.
– Ванчоус, здорова!
Над тарелкой подымался пар. Перед койкой стоял мужик в белом пиджаке на чёрную водолазку. Брюнет, роста среднего и с небольшим деловым пузом. Из памяти сразу всплыло – Лёня зовут, администратор команды.
– Ну как тебе Клава, понравилась? – Лёня подмигнул. – Я лично эту девчонку для тебя у главврача выбивал.
Я смекнул, что речь идёт о медсестре, показал большой палец.
– Как самочувствие?
– Че то я с трудом соображаю и не помню ни хрена…
– Все все все, понял – молчи! – Лёня приложил указательный палец к губам. – Тебе надо восстанавливаться. Хавать будешь?
Я головой покачал.
