Исход

Пролог

Пошли! Пошли!! Пошли!!!

Не издававшие ни единого звука, кроме тяжёлого дыхания и сопения людей, тянущих тяжёлую ношу, тёмные тени рванули ещё быстрее по мрачному, изрытому воронками полю.

– Пеленг?

– Двадцать два! – отозвался отрывистый голос одной из теней.

Группа резко изменила направление бега, сворачивая к небольшому холму, практически не изменившему своей формы, несмотря на постоянные обстрелы. Ну, разве что массивное гранитное основание было исчиркано осколками бомб и снарядов крупного калибра.

Внезапно все, без команды, плюхнулись на мокрую землю. Луч мощного прожектора скользнул над притаившимися людьми. «МиГ» ушёл дальше, выхватывая в своём слепящем сиянии изуродованную землю, разбросанные повсюду трупы, обломки оружия и кольев с обрывками колючей проволоки. Одна голова неизвестных теней чуть приподнялась, надвинула на глаза ноктовизор и выругалась – прибор не работал.

– Что?

– Засветили, сволочи!

– А я предупреждал – выключи!

– Так я…

– Всё! Прекратили галдёж. Чисто!

Тени вновь поднялись, уже не особо скрываясь, приблизились к холму. Короткое движение расплывчатой во мраке руки – и группа спокойно двинулась прямо сквозь камень. Точнее, через его голографию. Резкий поворот в свете ручных фонарей – и все оказались в небольшом тамбуре, в стене которого нелепо красовалась большая металлическая дверь корабельного типа. С натугой один из группы крутанул колесо-задрайку в центре, оно послушно щёлкнуло, потом провернулось, и, ухватившись за его края, двое из неизвестных людей распахнули толстый броневой лист до упора. Все рванули вперёд, бесцеремонно волоча по полу неподвижное тело в непривычной глазу униформе. Едва последний миновал вход в тоннель, стоявший до этого в стороне человек, открывавший двери, шагнул обратно. Короткая манипуляция, и с глухим лязгом вошедших в пазы затворов дверь-люк стала на место. Люди бессильно попадали на пол. Кое-кто вытащил флягу, жадно глотая ледяную от пребывания на октябрьском воздухе воду, кто-то меланхолично жевал шоколад. Некоторые просто расстегнули куртки военного образца, жадно вбирая лёгкими воздух.

Так прошло минут пять. Потом тот, кто закрывал проход, встал. Его шатнуло, но, ухватившись за стену, человек удержался на ногах. Привычным жестом забросил автомат за спину и подошёл к принесённому ими телу, неподвижно лежавшему на полу. Ткнул носком грязного берца в бок щегольской шинели болотного цвета. Пленный не шевельнулся. Человек нагнулся, пощупал жилу на виске. Ощутил слабую пульсацию, облегчённо вздохнул:

– Живой. Я уж испугался. Ты, Серый, в следующий раз хоть силу соизмеряй, когда бить будешь!

Широкоплечий крепыш обиженно ответил:

– А я что? Я ничего. Что я, виноват, что они тут все такие хлюпики?

Тот, кому он отвечал, устало махнул рукой:

– Не бери в голову. Это я про себя.

Серый, или Сергей, молча отвернулся. Затем сунул руку в свой вещевой мешок, вытащил оттуда газету, развернул. Увы. Силы светодиодного фонаря для чтения было маловато. Со вздохом сложил газетный лист, засунул обратно в мешок.

– Что там? – подал голос с любопытством наблюдающий за действиями напарника член группы.

– Один Локи знает, чего там накорябано. Придём домой – разберёмся. Сейчас нет желания глаза ломать.

– М-м-м… – донёсся с пола негромкий стон.

Лежащий военный шевельнул рукой, дрогнули пальцы.

– Опаньки! Ожил!

– Тем лучше. Хоть тащить не надо будет. Сам побежит.

– Угу.

– Так, народ. Поднимаемся и двигаем. Нам ещё час шлёпать до базы.

Группа зашевелилась, поднимаясь с облицованного неизвестным материалом пыльного пола и отряхивая одежду. Старший подошёл к уже вовсю ворочающему глазами из стороны в сторону пленнику, снова ткнул его носком берца.

– Эй, поднимайся. – Подкрепил свои слова жестом.

Тот медленно, с осторожностью стал вставать, озираясь. Потом вдруг схватился за бок, лапнув пустую кобуру щегольской жёлтой кожи. Один из группы ухмыльнулся, выудил из-за пазухи необычного вида револьвер с коротким стволом, показал пленному:

– Видел? – Засунул обратно, ткнул его стволом калаша, беззлобно произнёс: – Двигай.

По-видимому, пленник сообразил, что сопротивляться бесполезно – в свете ядовито белых лучей фонариков вокруг него находилось больше двадцати человек. Все с оружием, пусть и незнакомым, от этого не ставшим менее смертоносным. Постепенно первая реакция злобы и ненависти сменилась удивлением – он никогда не видел ничего подобного. Всё верно – оружие совершенно неизвестной конструкции, непривычная, но, похоже, очень удобная однообразная одежда на всех, в пятнах разного цвета. На голове – вязаные шапочки, опять же совершенно незнакомого фасона. Да и переговаривались они на ни одном из известным ему языков. Только слышал он всего пока пару-тройку предложений. Но даже этих коротких фраз было достаточно, что враги, а кто ещё мог захватить в плен его, офицера доблестной императорской армии Русин, явно не принадлежат ни к пруссам, ни к гонведам, с которыми уже второй год воюет Империя. Тогда кто они? И откуда? И что за тоннель?

Между тем неизвестные после короткой команды послушно двинулись в глубину вырубленного в камне тоннеля, освещая себе путь тем самым ядовитым светом. Пленного мягко подтолкнули в спину, давая понять, что следует двигаться. Ничего не оставалось, как подчиниться. Топая ногами, Пётр Рарог послушно двинулся за широкой спиной, обтянутой плотной материей. Тоннель уходил всё дальше и дальше в глубину, суживаясь с каждым шагом. Иногда на стенах можно было различить следы обработки их исполинским механизмом, и тогда пленник невольно вжимал голову в плечи. К тому же идти становилось всё тяжелее.

Но всему когда-то приходит конец. Группа замерла, тот, кто шёл впереди, завозился у двери, больше напоминавшей корабельный люк, – Петру довелось побывать на гордости Императорского флота, броненосце «Неукротимый», где он видел точно такие же двери. Скрип. Пахнуло свежим, почему-то тёплым воздухом, и по глазам, уже привыкшим к мраку, окружавшему его в тоннеле, резануло яркое дневное солнце. Получается, что они шли больше двенадцати часов? Не может быть! Максимум час! Что за…

Замешкавшегося на выходе пленника вытолкнули наружу, разведчики сбрасывали с плеч набитые до отказа вещевые мешки, спокойно опускались на землю, покрытую толстым слоем опавшей хвои, подставляли свои лица яркому летнему солнцу. Шёл июнь две тысячи восемнадцатого года. На Земле. Пленник удивлённо озирался по сторонам, разглядывая могучие мачтовые сосны, окружавшие его. Чуть поодаль едва заметно коптила полевая кухня на никогда не виданных им толстых гуттаперчевых колёсах. Стояла изготовленная из тонких металлических труб мебель – столы и стулья, обтянутые неизвестным ему гладким материалом разного цвета, от синего до жёлтого. Тянулись ряды длинных палаток из толстого брезента, с забранными тесёмками окнами, возле которых копошились дети и женщины. Ещё – выложенные камнями тропинки, грибки с часовыми – всё напоминало военный лагерь. Мерно тарахтел незнакомый механизм. Возле непонятного назначения приборов, громоздившихся на столе из толстых плах, в напряжённой позе застыл одетый в пятнистую униформу, явно оттуда же, откуда и одежда захватчиков, человек с длинными волосами, забранными на затылке в хвост. Поправив наушники с огромными телефонами, человек смерил пленника коротким взглядом, затем что-то обрадованно воскликнул, торопливо затараторил на том же непонятном языке, что изъяснялись и остальные. Только сейчас Пётр рассмотрел тоненькую металлическую блестящую трубочку, подходящую к его рту…

От разглядывания его отвлёк лёгкий толчок в спину. Обернулся. Перед ним стоял широкоплечий мужчина, намного крупнее его, с тем же незнакомым оружием в руках. Что-то коротко произнёс, повёл стволом в сторону палаток. Понятно, приказывает идти. Ну, может, хоть сейчас что-нибудь проясниться…

В палатке Рарога ждали. За большим столом из металла и того же неизвестного ему материала сидели шесть человек. Все среднего, если не старше, возраста, чем-то неуловимо похожие друг на друга. На одном было невиданного фасона пенсне с тёмными стёклами, отчего человек напоминал слепого. Все с любопытством рассматривали пленника. Затем обратились к его конвоиру. Пётр напрягся, пытаясь разобрать хоть что-нибудь. Тщетно. Совершенно незнакомая речь.

Послышался шорох ткани, пленник обернулся. В палатку входили захватившие его люди со своими мешками. Построились в шеренгу. Старший коротко доложил, даже показал на него, Рарога. Вытащил из куртки бумаги, в которых Пётр узнал свои документы. Протянул «слепому». Тот взял, раскрыл, внимательно посмотрев, передал соседу. Тот после точно такой же процедуры – дальше. А разведчики стали выгружать содержимое своих мешков прямо на дощатый пол. Русич с удивлением смотрел на газеты, книги, игрушки, инструменты, патроны и гильзы, монеты… Зачем им старая одежда?! Или выщербленный топор? Набор для игры в тавлеи и книжка детских лубков? В чём смысл такого поиска? Последним легло оружие. Две винтовки, русийская и прусская. Его собственный многозарядный револьвер системы Грушина. Россыпь патронов разного калибра, ручная бомба. Бебут. Стандартный гонведский ножевой штык, неведомыми путями оказавшийся тут.

Окинув взглядом добычу, «слепой» едва заметно ухмыльнулся, ухватил газетный лист, развернул. Петру было хорошо видно название издания – «Императорский вестник». Причём, как он разглядел, старый номер. Едва ли не месячной давности. Рядом чуть слышно стукнуло. Он вздрогнул от неожиданности, повернул голову – возле него просто поставили стул. Из того самого неизвестного ему гладкого блестящего материала. «Слепой» указал ему на него. Понятно. Предлагает сесть. Пётр с опаской опустился на сиденье – конструкция не только выглядела непривычной, но и казалась хлипкой. Не хватало только растянуться на чужих глазах. К его удивлению, стул был удобным, и, как стало понятно, прочным.

Вежливо подождав, пока офицер усядется, «слепой» сделал непонятный жест, и один из бывших с ним в палатке людей заговорил на русийском. Правда, исковерканном, с сильным акцентом, но понятном:

– Представьтесь, пожалуйста, молодой человек.

– Пётр Рарог. Прапорщик Императорской армии Русин. На вопросы, касающиеся военной тайны, я отвечать не буду.

– Почему?

– Я давал присягу и офицерской чести не нарушу.

– Понятно.

Спрашивавший перевёл, и «слепой» удовлетворённо кивнул. Что-то коротко спросил, переводчик снова заговорил:

– Ваши военные тайны нам неинтересны. Лучше расскажите нам о Русин.

– О Русии?

– Да. Об Империи.

– Зачем? Каждому интеллигентному человеку достаточно лишь выйти на улицу…

– Молодой человек, отвечайте на вопрос.

– Но я не совсем понимаю, что вас интересует?

– Всё, – последовал спокойный ответ. – Абсолютно всё. От того, кто и как правит страной, до любимого напитка последнего извозчика на вокзалах столицы. Кстати, как она называется?

Прапорщик опешил: не знать таких элементарных вещей? Известных всем и каждому? Да кто они такие?! Куда он попал?..

Глава 1

Всё шло как обычно: тлеющий конфликт на окраинах страны в очередной раз вспыхнул ярким пламенем после того, как в него подкинули новую партию долларов. Затем ввели новые санкции, сразу же проявившие себя на полках магазинов, где продавцы усердно переписывали ценники по нескольку раз в день. Дальше, естественно, подскочили цены на бензин, жилищно-коммунальные услуги. С экранов телевизоров лоснящиеся от жира морды «экспертов» и политологов усердно разъясняли обнищавшему до последней крайности населению, что это всё во благо проживающих в государстве людей и оно простимулирует их трудоспособность.

Словом, всё как всегда. За одним исключением. Люди, живущие в стране, всегда отличались своим терпением, но даже ему приходит предел. И народ начал задумываться: что не понравилось властям предержащим? Нет, речь шла не о тех, кто официально стоял у кормила власти. Они были слишком заняты другим. К примеру, как удержаться на своём посту, как набить карманы, чтобы обеспечить себя и своих потомков роскошной жизнью в других странах, когда придёт время уходить на пенсию, потому что оставаться в государстве, где их усилиями были полностью уничтожена экономика, здравоохранение и образование, никто из этих людей, естественно, не собирался. Но люди, выживающие на одной шестой части суши, уже подошли к грани, за которой реально светился бунт. Не революция, а именно бунт. Жестокий, кровавый и беспощадный. Я вернулся домой после очередной поездки на заработки и обнаружил, что жить, как всегда, стало ещё хуже и ещё тяжелее. Три месяца в окопах, потому что где ещё можно заработать, как не на войне, смогли погасить кое-какие долги, привести чуть-чуть в порядок разваливающуюся от ветхости квартиру в панельном доме полувековой постройки. Впрочем, может, именно то, что наше жильё было построено ещё при канувшем в бездну времени «золотом» времени социализма, и помогало девятиэтажному дому не рассыпаться от ветхости и безграмотной постройки, чем грешили фешенебельные таунхаусы и элитные небоскрёбы, возводимые руками безграмотных гастарбайтеров из азиатских регионов.

После того как болевшая в последнее время жена легла спать, утомлённая хлопотами на кухне в честь возвращения мужа, я сел за компьютер. Все три месяца в грязи, крови и пороховой гари связи и выхода в Интернет у меня не было. Писем в почтовом ящике накопилось огромное количество. В большинстве, разумеется, спам. Но и посланий от друзей было немало. Попадались деловые письма от администраторов немногих форумов, на которых я пропадал, когда была такая возможность, их я прочитывал с особым вниманием, потому что грамотных людей, а я мог себя отнести к таковым, благо в своё время мне повезло, и я успел закончить МЭИ до того, как страна развалилась, при демократии стало куда меньше. Гораздо больше появилось «эффективных менеджеров», не умеющих связать и двух слов. С каждым разом ездить на «работу» становилось всё тяжелее, возраст начинал сказываться, дети уже выросли, завели свои семьи. Дочка, изуродованная генетически модифицированными продуктами, никак не могла родить, хотя уже собиралась отпраздновать третью круглую дату в своей жизни. Младший сын как-то крутился, расставшись с очередной кандидаткой на его вторую половину, – она просто ушла, не выдержав вечного безденежья и обречённости существования. Нормальной работы он найти не мог, потому что не имел ни мохнатой лапы, ни модной сексуальной ориентации, предпочитая мужчинам женщин, а на сколько-нибудь приличные зарплаты работодатели предпочитали нанимать приезжих, с которых можно было снимать часть зарплаты в свой карман. Местным же приходилось платить более-менее честно, да ещё обеспечивать социальный минимум, всё ещё, к удивлению многих, не отменённый в борьбе с инфляцией. Парень уже не раз просился со мной, но я не был бы отцом, если бы потащил его, не умеющего ничего, что требовалось нормальному наёмнику-добровольцу, в мясорубку, которой стал долгий конфликт на юго-западной границе…

Открыв очередное послание, я удивился. Причём очень. Короткий номер банковского шифра в государственном кредитном учреждении. Три слова в объяснение: «Приезжай, нужно встретиться». Письмо было от админа одного из форумов, на котором я сидел уже больше десяти лет и заочно знал каждого из его членов. Иногда мы даже встречались, только последняя встреча произошла очень давно, потому что практически никто из нас не мог себе позволить в последующем траты на поездку. А тут…

– Пап, ты чего застыл? – просунул сын голову ко мне в комнату, заглядывая через плечо в монитор ноутбука.

Я машинально вытащил сигарету, собираясь закурить, но тут же вновь засунул её в пачку – супруга очень не любила, когда я курил в комнате. Поэтому такое проделывалось изредка, когда она уходила на работу.

– Да письмо прислали. Приглашают на встречу.

– Кто?

Вовка всегда был любопытным, хотя умел держать язык за зубами, когда нужно.

– Друзья. Приглашают на встречу.

Я ещё раз взглянул на дату – свежее. Неделю назад получил. Махнул рукой парню:

– Я тут чуть ещё пообщаюсь и лягу спать. Завтра дел полно.

Сын кивнул и ушёл. Я же, напялив на шею наушники – на уши не любил, сильно давили, – вошёл в скайп. Наш чат всё ещё существовал, и, к моему удивлению, в нём было достаточно народу, несмотря на поздний час. После приветствия и как только схлынули поздравления с удачным возвращением, я поинтересовался, что произошло. Никто ничего не знал, но в личку мне пришло сообщение от админа с адресом и телефоном плюс пожелание заткнуться на эту тему. Обижаться я не стал – он всегда был резким парнем, так что за годы совместного сидения в Сети мы уже привыкли к его закидонам, тем более что после каждого раза тот, остыв, долго извинялся. Подтвердив получение координат, я отключился. Действительно пора спать. Супруга мирно посапывала рядом, и я забросив руки за голову, вытянулся. Долго не мог уснуть из-за того, что отвык от тишины, чистого воздуха без гари и копоти, отсутствия монотонной артиллерийской стрельбы… Незаметно для себя всё-таки задремал. А когда проснулся, жена уже ушла на работу, оставив записку со списком покупок. Я снова включил комп, переписал номер счёта, затем набрал номер, скинутый мне вчера.

– Слушаю.

Я назвал свой ник.

В трубке облегчённо вздохнули:

– Ты, Миха?

– Я. Что случилось?

Голос собеседника был бодрым и, к моему величайшему удивлению, весёлым.

– Всё нормально, но мы тут собираемся через месяц… – Он назвал место где-то в карельских лесах. Затем пояснил: – Я тебе скину карту для навигатора, так что доедешь. И… – После почти незаметной паузы добавил: – Проторчим там неделю. Рыбалка, охота, палатки. Правда, с удобствами. Так что бери свою семью…

То, что я удивился, мягко сказано…

– Ну и прихвати с собой, по возможности, рабочий инструмент. Может, придётся помочь в обустройстве лагеря.

– Да без проблем. Знаешь, как руки соскучились…

Мишка хихикнул:

– По обеим специальностям. И желательно по максимуму.

Щёлк! Я насторожился:

– А семью зачем?

– Там узнаешь. Но бери обязательно.

С этими словами мой собеседник отключился. Резко, как всегда. Я задумчиво взглянул на старую «трубу», которую вертел в руках, убрал её в чехол на поясе. Однако…

Подошёл к окну, взглянул во двор – моя машина стояла на месте. Из своей комнаты высунулся всколоченный ото сна сын.

– А, Вов. Ты вовремя. Тачка на ходу?

– Неделю назад заводили. Гоняли аккумулятор, вроде заводится без проблем.

– Хорошо. Я по магазинам, и, желательно, ты вместе со мной.

Парень махнул рукой:

– Сейчас. Только умоюсь да побреюсь.

– Давай. А я кофейку сварганю…

Со вчерашнего праздничного ужина в честь возвращения главы семьи осталось много чего, поэтому готовить не пришлось. Вскоре ко мне присоединился и сын. Мы молча позавтракали, затем спустились во двор. Машина была покрыта толстым слоем пыли, но это ерунда. Главное – как движок и ходовая. К моему удивлению, изделие вражеского автопрома заработало безупречно. «Чек» не горел, бензина – почти четверть бака.

– Поехали.

Я пристегнул ремень безопасности. Вовка плюхнулся рядом, взмолился:

– Только музыку не включай.

Я усмехнулся – мои вкусы трудно назвать нормальными: либо древний, забытый рок, либо сущая экзотика – Корея и Япония… Быстро закупились в торговом центре за городом, забили багажник и заднее сиденье до отказа. Прикинул время – успеваем.

– Сейчас в банк заскочим. Надо денежку получить…

Сын с завистью взглянул на меня – с его хроническим безденежьем… Мы успели, и кассир, едва я назвал шифр и предъявил паспорт, без вопросов отстегнула мне довольно увесистую сумму, едва ли не больше, чем я привёз с собой. С чего это вдруг Серый забогател?!

Едва я вышел из банка и уселся на водительское место, как зазвонил сотовый, Удивлённо взглянул на номер, состоящий едва ли не из двадцати цифр.

– Алло?

– Миха, ты?

– Серый?

– Бабки ты получил, мне эсэмэска пришла. Так что бери ноги в руки, и вперёд. Ждём тебя не позже чем через неделю в условленном месте. С собой бери как можно больше всего – жрачку, принадлежности для жизни в лесу, купи генератор киловатт на восемь и, желательно, возьми прицеп к машине. Побольше инструмента по своей второй специальности, вместе с расходниками…

Я насторожился:

– Как много?

– Чем больше, тем лучше. По максимуму.

– Лады.

– И не задерживайся. Забирай всех своих обязательно. Второй такой встречи уже не будет. Считай, только тебя и ждём…

Я задумчиво выбросил окурок в окно. Взвыл привод, закрывая тонированное стекло.

– Что, пап?

– Ты сейчас чем занимаешься?

Вовка пожал плечами:

– Да, собственно, ничем. Нашу контору закрыли два дня назад. Без работы снова.

– Это есть гут.

Сын удивлённо взглянул на меня. Я пояснил:

– Нас приглашают на встречу. – Похлопал по груди, где в кармане лежала толстая пачка купюр: – Даже деньги на проезд прислали.

– Меня тоже?

– Всех. И мать, и сестру. В Карелию поедем. Так что сейчас прокатимся до её работы, пусть берёт отпуск на неделю. А дочку утром известим, как со службы придёт.

Вовка расплылся в улыбке:

– Хоть раз всей семьёй съездим…

Я кивнул. Предстояло ещё немало дел.

Прежде всего я уломал свою половину, чтобы она написала заявление на отпуск. Пришлось самому пробиться к их начальству и намекнуть на то, что я соскучился по своей жене после возвращения из командировки, посему им следует отпустить её по просьбе мужа. Там поскрипели, но «телегу» подписали. Жена осталась дорабатывать, а я рванул к своему старому другу, с которым мы раньше вместе работали. Сашка оказался на месте, отдыхал после смены. После приветствий и рукопожатий он ввёл меня в курс дел, творящихся на старой фирме, и я поинтересовался, где что лучше купить. Барон, так его прозвали с моей лёгкий руки, всегда был в курсе всего в округе, и быстро выдал свои рекомендации, правда отсоветовав мне покупать генератор. По его словам, они с ребятами собрали пятисотки-ловатник, восстановив брошенный на стройке. По габаритам он влезал в стандартный двухосный «тонар», который я мог легко утащить своим чудом америкосовского автопрома. И просил он за него сущие пустяки. По старой дружбе.

Покончив с этим делом, мы помчались домой, выгрузили покупки и рванули за прицепом, что заняло у нас часа два, потому что пришлось ехать за город. Заодно по пути купили кое-что из необходимого для путешествия – большую утеплённую палатку, надувные кровати, туристическую одежду, продукты, словом, всё необходимое для поездки на природу на неделю. Даже портативный душ. Денег Серый подогнал очень много.

Вернувшись домой, я съездил за женой. Насупленный вид половины не обещал ничего хорошего: судя по всему, мой визит к их руководству вывел супругу из себя. Но всё же конфликт удалось погасить, и она с головой окунулась в сборы. Мы же с сыном занялись машиной – требовалось всё проверить для дальней дороги, ну и смотаться за генератором. Тот был не новым, но очень в приличном состоянии. С помощью чьей-то матери и прочих поддерживающих дух и тело словечек, талями мы затащили его на сразу просевший прицеп, вернулись домой. Оставалось последнее – расходные материалы и инструменты по моей второй и сейчас основной специальности. Пришлось снова ехать на ночь глядя далеко за город.

Остановились на обочине в условленном месте, посигналили фонариком. Нам ответили. Съехав по едва видимой во тьме дороге, проехали с полкилометра, став под сенью могучих елей. Оставалось ждать. Недолго. Минут пятнадцать. Через условленное время подъехал пошарпанный «патриот», и оттуда вылез Посредник, в своё время устроивший меня на «работу». Получив деньги, он кивнул, открыв багажник, и мы с сыном приступили к работе. Длинный ящик с калашами 7,62. Мелкий калибр я не любил ещё с армии. Заботливо укутанная в промасленные тряпки СВД без прицела. Небольшой ящик с югославскими ТТ, два полных цинка патронов к ним, здоровый ящик с патронами для автоматов, укупорка с гранатами. Отдельно – один «Шмель». Словом, денег едва-едва хватило расплатиться. Но я не унывал: на дорогу туда и обратно было, а в Карелии, судя по всему, затевалось что-то очень интересное. При расставании Посредник, высокий молчаливый мужчина с совершенно седыми волосами протянул мне аккуратно сложенные «Визит 2 м».

– В подарок.

Первые слова, произнесённые им за всё время. Сын, помогавший грузить машину, ошарашенно взглянул на меня. Я кивнул в ответ.

– Будет нужно – обращайся.

«Патриот» заурчал и тронулся с места.

– Уходим. – Хотя репутация у продавца была железобетонной, остеречься всё же стоило…