Затворник, или Вынужденное правосудие
Попросив прощения у них за столь частые отгулы, он с интересом наблюдал за их реакцией. Дочь кокетливо пристыдила его за эти отлучки. «Да ладно!» – промолвил сын и попросил прояснить ход расследования последних дел отца. Жена улыбнулась и приласкала его. Она понимала его, была просто мировой женщиной. Среднего роста, 80 килограмм весом, она излучала веселье, задор и ласку. Никогда не унывающая, она была душой семьи. Светлые густые волосы обрамляли ее лицо, закрывая плечи. Высокий лоб, светлые с искорками глаза, курносый нос, полные губы и волевой подбородок выдавали прямоту ее характера, эмоциональную стабильность и душевную чистоту. Алена следила за собой, а потому ее лицо было все еще свежо, кожа здорова. Лишь морщинки появившиеся в уголках глаз намекали на ее возраст, перешагнувший за 40 лет. Повернувшись на правый бок, она спала мирным спокойным сном, видя цветные сны.
В доме все находились в плену ночного забвения. Лишь Михайлов ворочался в кровати. «Надо проветриться», – решил он. Стараясь не разбудить жену, он вышел в прохладу ночи. На небе не было ни облачка. Звезды, разбросанные по всему небосводу, мерцали, подмигивая друг другу. Полная желтая Луна в гордом одиночестве ласкала своим ровным мягким светом мрак ночных улиц. Виктор усмехнулся, прикуривая сигарету, выходя во двор, своей мысли о вампирах, оборотнях. Фильмы о подобной нечисти любил смотреть его сын, где действия происходили в такие вот лунные ночи.
Выдувая струйку дыма, он насторожился. Нутром почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Осматривая свой двор и близлежащие окрестности, он окидывал взглядом каждый темный уголок. Стояла тишина и мрачная темень, но ощущалось чье-то присутствие. Лишь насекомые трещали в траве, не обращая внимания на переживания человека. Занимаясь привычным делом, они разбавляли ночную тишь. Инспектору сделалось не по себе от нагнетавшейся атмосферы. Он стоял и прислушивался к окружающей среде, докуривая сигарету. Старался всем своим видом не показывать душевного волнения и озадаченности.
Вдруг справа Миротворец услышал шелест листьев и хлопок одежды. Мгновенно бросив туда взор, он краем глаза уловил движение тени. Что-то слетело с дерева на землю и исчезло во тьме. Виктор Михайлов стоял на месте. Адреналин в крови мобилизовал его силы. Он был готов отстоять неприкосновенность своей территории, готовый в любую секунду дать отпор незваному гостю. Теперь сзади он ощутил дуновение ветра и чей-то полет. Обернувшись, он никого не обнаружил. «Мистика», – тихо произнес инспектор. Он всматривался в темноту, усиленно слушая шорохи, как, неожиданно, слева к его ногам упал камень, завернутый в исписанную бумагу.
***Павел Михайлов, проснувшись среди ночи, лежал с широко открытыми глазами. Он стал часто просыпаться, без видимой на то причины, почти каждую ночь. То ли из-за частых отсутствий отца, чувствуя ответственность за домашних. То ли на него так действовало незначительное понижение температуры в ночное время суток. То ли оттого, что он не мог обрести покой, изнуряя свой мозг различными думами, – этого он не мог утверждать. Павел не сильно расстраивался по этому поводу. Ведь это было то время, когда он имел возможность уединиться со своими мыслями.
Юноша был высокого роста и среднего телосложения. Стройный и выносливый, с греческим профилем лица, он был больше похож на родственников, чем на родителей. Высокий лоб, коротко подстриженные черные волосы, большие серые глаза, прямой узкий нос, неполные губы и неширокий подбородок, да уши, придававшие корректность глазам, создавали ему шарм.
Его небольшая комната была укомплектована необходимой мебелью: письменный стол, книжный шкаф, кровать, стоявшая у окна, два стула, да японский музыкальный центр. Пестрый ковер на стене, и палас на полу придавали комнате уют и тепло.
Павел всеми фибрами души стремился помочь отцу в его личном расследовании загадочного дела семьи Старковых, над которым Миротворец бьется четвертый год. Сын, в тайне от отца, вел записи и свои соображения по этому делу. Он хотел преподнести отцу сюрприз в виде разгадки данной головоломки, но пока ничего путного из этого не выходило. Расспрашивая отца, парень узнал все известные факты, делал заметки, записывал выводы то, вычеркивая, то, обращаясь к ним снова. Подобным образом он перевел не один блокнот. Юноша думал об отце, об этом неладном деле, о своих мечтах. Он собирался в недалеком будущем стать Миротворцем. Честным и упорным, добропорядочным и справедливым, – таким, как его отец. Потому и делал, для осуществления свей мечты, первые шаги.
Павел укладывался в постель не позже десяти часов ночи, чтобы иметь возможность подниматься на ноги спозаранку. Но подобные нарушения сна, видимо, вошли уже в привычку. Парень снова отходил ко сну после непродолжительных раздумий, когда увидел то, что его окончательно высвободило от пут сна. Мелькнула чья-то тень на освещенной лунным светом стене, куда был обращен его взор. Кто-то за окном пронесся по двору. Парень вскочил с кровати, мысли перемешались в голове: «Что за дела? В нашем дворе…Какого лешего там происходит?».
Бесшумно покинув свою комнату, он осторожно направился к выходу. Фигурные настенные часы показывали двенадцатый час ночи.
***Зеленый монах, в своем неизменном балахоне, стоял в нескольких метрах напротив Виктора Михайлова, ожидая пока тот докончит чтение записки.
«Вы, хороший Миротворец. А потому, я хочу объединить с вами усилия в нашем достойном деле, – писалось в ней ровным твердым почерком, не отличавшимся каллиграфией. – Беспорядки в городе творятся не без допущения чиновников и Миротворцев, в частности. Обратите внимание на комиссара. Очень подозрительная личность. Дневные преступления лишь верхушка айсберга. Могу с полной уверенностью утверждать, что основная масса преступлений происходит ночью. Если бы Миротворцы патрулировали улицы ночью… Искать меня не нужно. Я сам буду связываться с вами, в случае необходимости… Прибывшие в город новые жильцы, здесь не случайно. И система пропускающая таковых сюда не идеальна. Опять же комиссар является не последней фигурой в ней. Кто-то сознательно и целенаправленно подрывает авторитет райской Мечты в глазах ее основателей. Создается такое впечатление. И вряд ли оно ошибочное. Мы с вами лишь пешки и занозы в одном месте или, пардон, бельмо на глазу, палки в колесах, если хотите, в чьей-то игре. Игре бюрократов и карьеристов, не чистых на руку. Я полагаю, вы и сами все это осознаете».
Прочитав последнюю фразу, Виктор Михайлов поднял глаза на автора записки. Тот стоял в ожидании ответа, скрестив руки на груди.
– Во-первых, я рад, наконец, встретиться с тобой, – произнес он, не скрывая своего волнения. – Прими слова признательности в свой адрес…
Затворник, опустил голову, положив левую руку на грудь, принимая благодарность. Правую руку он выдвинул вперед, раскрыв ладонь, показывая, что не следует продолжать данную тему.
– Во-вторых, – слегка улыбнувшись, продолжил инспектор, – я полностью солидарен с твоими мыслями. Хотя в отношении комиссара ты меня ошарашил. Признаюсь, его я в расчет не брал совсем. – Почесав в затылке, он добавил. – Я обдумаю, как можно устроить твое предложение на счет ночных патрулей. А работать с тобой в команде я, конечно же, не против.
Затем, бросив взгляд прямо в черную маску лица, с осторожностью Миротворец продолжил односторонний диалог:
– Но, я имею желание увидеть твое лицо и знать твое место жительства… Я понимаю, что это несколько нескромно, я бы даже сказал нагло, – стал оправдываться он в ответ на отрицательное качание головой Зеленого монаха. – Просто у меня есть некоторые предположения, и я бы хотел утвердиться в них, – настаивал блюститель порядка.
Ночной гость покачивал указательным пальцем правой руки из стороны в сторону, давая понять, что спешить не следует, и время еще не настало. Тут он напрягся, будто кошка, готовящаяся к прыжку, и кинул взгляд в сторону дома. Показав инспектору, что он сам выйдет с ним на связь, Затворник, быстро, в несколько шагов, очутился у забора, неожиданно и резко перемахнул через него, и, словно призрак, растворился в темноте ночи.
Михайлов, не ожидавший такого поворота дела, изумленный, обратил свой взор в сторону дома.
– Так вот кто спугнул моего молчаливого собеседника, – произнес он, обращаясь к сыну, шедшему к нему на встречу.
– Нас навестил сам Спаситель! – удивлялся Павел. – Вот это новость! О чем вы говорили, отец?
– Он предлагает работать в команде.
– Серьезно! Это что-то. Расскажи мне о произошедшем, – взмолился парень. Он был так взволнован, что его широкие глаза и вовсе округлились.
Спустя пару десятков минут, в доме Старковых воцарилась тишина. Юноша, полный радости, тут же отдался дремоте. У него была пища для размышлений на утро, чем он был доволен. С едва уловимой улыбкой на губах, он, сложив руки под левой щекой, успокоился, отдавшись забвению. Михайлов забылся долгожданным и спокойным сном. «И все-таки странный он, этот Затворник», – мелькнула в его голове последняя мысль.
Заговор
Ночная жизнь бурлила в самом разгаре. Желтый глаз на черном небе наблюдал за своими владениями. Его неусыпное око создавало на земле игру красок, где темные участки местности менялись освещенными его светящимся взором окрестностями. Собаки перебранивались между собой, лаем и воем оглашая округу. Эгоистичные единоличники кошки при неожиданных встречах устраивали кошачью симфонию, больше похожую на плач ребенка. Из лесу периодически доносились звуки, свидетельствующие о бодрствовании его обитателей. Совы и филины, часто наведывавшиеся в город, ухали, маневрируя в проулках. Они устраивали охоту за вездесущими котами. Но вместе с животным миром, в эту ночь не смыкали глаз и представители двуногих хищников.
В доме, находившемся в нескольких кварталах от здания ОМОПП-а, рождались коварные идеи. Идеи, воплощение которых вызвало бы бурю экономического характера. Что, в свою очередь, привело бы к возмущению в народных массах. А это содействовало бы включению тех рычагов воздействия на горожан, которые только на руки немногим избранным, так называемой элите.
Это был средних размеров дом, не приметный, ничем не выделявшийся из других домов близлежащих улиц. Все окна были занавешены черным материалом. Дом был наглухо заперт. Внутри было тихо и темно. Только в одной комнате горела тусклая лампочка под абажуром, освещавшая круглый дубовый стол, стоявший в ее центре.
За столом сидело четверо мужчин. Перед ними лежал план какого-то здания, на котором делались пометки карандашом.
– Все должно быть сделано быстро, четко и без малейшей осечки, – говорил высокорослый широкоплечий блондин с торчащими ушами. Будучи хозяином дома, он напускал на себя важный вид. Одет был, как всегда, с иголочки. – Давайте прогоним план действий еще раз. Так, сначала заходишь в банк, под видом клиента, ты, Коля.
Он обратился к низкого роста седовласому мужчине, отрастившему себе пухлый живот. На вид ему было лет сорок. На нем были красные дорогие штаны, черная рубашка с белым воротником и манжетами, да синие лакированные туфли с заостренным носом. Потряхивая мясистым лицом на большой голове, в знак согласия, он заговорил хрипловатым голосом:
– Да. Я вхожу с кейсом в руке, весь такой при параде. Делая вид, будто осматриваю помещение, словно оценивая гений архитектора. А сам вычисляю, на том же ли месте сигнализация.
– Верно. Тем временем ты, Руслан, в качестве электрика, присоединяешься к Николаю.
Вторым, к кому обратился хозяин дома, был высокий, худощавый достаточно смуглый мужчина 35 лет. Прямые черные волосы и такие же усы гармонировали с его загаром. Одет он был в зеленую рубашку с, опять же, белыми манжетами и воротником, в темно-синие штаны и коричневые кроссовки с белыми вставками. Высокие скулы, нос с горбинкой, широкая челюсть и огромные кулаки выдавали его боксерское прошлое.
– Правильно, – сказал он волевым голосом. – Осведомив управляющего банком о производимом осмотре электропроводки в госучреждениях, я отключаю свет на пару минут. Вырубаю электрозащиту сейфа и снова подаю электричество.
– К этому времени ты, Денис, устраиваешь небольшой фейерверк.
Это был сбитый тяжеловес. Скорее похожий на медведя, по своей комплекции, нежели на человека. Лысый, с квадратным лицом и узкими глазами, он не отличался кротостью характера. Ему исполнилось недавно 30 лет, но на вид он выглядел старше из-за своего внушительного веса. Среднего роста, от него веяло необычайной физической силой. На нем были лишь белого цвета мягкие брюки, да темные, большого размера, ботинки. Все три гостя были подпоясаны одинаковыми широкими черными ремнями с серебряными бляхами.
– Пока будет отключен свет, – заговорил он громогласно, – я устанавливаю у входа динамит и вхожу внутрь банка. Как только Руслан подаст свет, я включаю детонатор.
– Все именно так! – не унимался остроносый упыреподобный затейщик. – Пока клиенты и персонал банка будут в замешательстве, вы с оружием наголо завершаете свою миссию. Денис, становишься у раскуроченного входа и никого не выпускаешь. Руслан, вместе с ним держишь всех на мушке. А ты, Коля, забираешь хрустящие бумажки. Будет необходимо, кончайте любого!
– Дальше дело за вами, комиссар, – обратился к нему верзила.
– Да. Я задерживаю своих насколько будет возможно. Тем более что в выходные дни дежурных на улицах гораздо меньше. А вы постарайтесь как можно быстрее исчезнуть. Деньги ваши, поступайте с ними как заблагорассудится. И не светитесь понапрасну.
– Интересно, какой прок от этого вам, – усмехнулся толстячок.
– Слушайте, – потирая руки от наслаждения, поведал Вениамин Ливаков. – Когда городишка останется без основных денег, я предложу, как бы во спасение и пополнение бюджета, а значит и разрешения данной ситуации, добывать залежи цветных металлов на участке нетронутых гор Сихотэ-Алиня, принадлежащем территории Мечты. Это же цинк, свинец, серебро, вольфрам, уголь, золото, наконец! В правительстве меня поддержат, достаточно взять его в долю. Кому есть дело до богом забытого края необъятной и разваливающейся страны. А из этих денег я уж сколочу себе состояние. Будьте уверены!
– Ох уж алчен и хитер, лис, – констатировал боксер.
– А как же иначе! Теперь, чтобы воплотить задуманное в жизнь, займитесь приготовлениями. Подготовьтесь основательно, говорил комиссар, поднявшись с места и провожая гостей к выходу. – Проколов быть не должно. Итак, до следующей встречи! Сколько мы с вами дел провернули, а, – добавил он, закрывая за ними дверь.
Три темных силуэта бесшумно исчезли в ночи. Задуманное ими недоброе дело должно было осуществиться вечером следующего дня, когда разомлевшие от знойного дня люди будут утомлены и менее бдительны. Опустив свой темный занавес за шедшей гуськом троицей, ночь продолжила свою колыбельную, завлекая всех в царство снов. И только Луна, не зная покоя, вела дозор своих владений.
***Зарождался новый день. Темень все еще не рассеялась, и дневной свет с трудом пробивался сквозь нее. Рассвет сулил вереницу событий. Те немногие, кто пробудился ото сна, предвкушали спокойный отдых в эти выходные дни. Солнечные лучи начинали понемногу ласкать своим теплом ярко-зеленые кроны деревьев, которые, потягиваясь, обращали свой лик к светилу. Удивительно как игра солнечного света на листве деревьев так разнится в зависимости от времени светового дня. Нельзя спутать утро сейчас или полдень, послеполуденное время или вечер. Ведь зелень листвы могучих исполинов и солнечный свет, в котором она утопает, не меняются за день. Но все же эта игра красок своя особенная для каждого временного отрезка дня! С этим фактом, казалось, солидарны и пернатые. Которые, как это заведено в их кругах испокон веков, встречали утро, носясь в воздушном океане. Устроив гонку, друг за другом, стая ласточек сновала над зеленью растений и камнем зданий, выписывая в воздухе невообразимые пируэты. Их несмолкаемый писк и живая энергия бесперебойного движения вдохновляли на активность. В такие моменты душа особенно открыта новым впечатлениям и эмоциональным порывам…
Хотя комиссар не ложился спать этой ночью, выглядел он бодрым и веселым. Наконец, свершится то, к чему он упорно стремился все семь лет своего пребывания в данном городке. Золото – то, что влекло его всегда, это цель и суть его жизни. Благодаря этому металлу он собирался приблизиться к свите богатых чиновников и бизнесменов. Он мечтал, и в своих мечтах он видел себя зажиточным, надменным господином, знакомство с которым искали многие власть имущие, по одному повелению которого вершились судьбы. Он верил в силу денег и имел неуемное желание сорить ими направо и налево. Пресмыкаться в рядах «второсортных» для него было унизительно и обременительно. Зависть к миллиардерам душила его, отравляя всю его многострадальную, как он считал, жизнь.
Алчные и низменные мысли Вениамина Ливакова были прерваны странными обстоятельствами. Кто-то стучался к нему в дом. После стука в дверь, не успел он подойти к ней, последовал стук в окно. Направившись к нему, он уже слышал стук по крыше. Недоумевая и извергая проклятия в адрес творившегося, Ливаков нацелил свой путь к парадной двери. Там на крыльце его слух уловил топот чьих-то ног.
Комиссар выбежал во двор. Царила предрассветная тишина. Не было видно ни единой души.
– Все-таки надо было вздремнуть, а то уже галлюцинации атакуют, – усмехнулся он, возвращаясь к дому.
Вдруг, неожиданно, его толкнули в спину. Он едва не размозжил себе нос, влетая по инерции в стену дома. Приподнятое недавно настроение окончательно испортилось.
– Что за ублюдок решил портить мне с утра пораньше нервы? – злобно прошипел он. – С кем связался, хоть догадываешься? Где ты, ну-ка покажись.
Сзади донесся едва уловимый шорох. Вениамин обернулся: никого, – лишь покачиваются ветки стоявшего рядом с домом дерева. Теперь он ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Повернулся в ту сторону, вновь никого. Миротворец превратился в сплошной орган слуха. Озираясь по сторонам, он пытался определить источник шорохов и дуновений ветра. И это ему удалось. В соседнем дворе он краем глаза заметил фигуру человека в зеленой монашеской рясе, которая, спрыгнув с дерева, исчезла в густой растительности огорода.
– За-твор-ник! – выделяя каждый слог, вмиг определил он агрессора. – Можно было догадаться. Кто еще может себя вести как обезьяна и прятаться, словно трусливая баба. Видали героя! Работает только исподтишка. Мразь! Сукин сын, чего тебе над… Ливакову не пришлось докончить фразу, удар пяткой по голове опрокинул его наземь.
Поднявшись на ноги, он обнаружил Зеленого монаха. Тот стоял пред ним и покачивал указательным пальцем правой руки из стороны в сторону. Жест предупреждал болтуна, не сметь упоминать о матери обидчика. Сколько ни вглядывался комиссар в его лицо, ему не удалось рассмотреть ни единой его черты. Тряхнув головой, чтобы прийти в себя и избавиться от головокружения, он заметил, что остался снова один.
– Слушай ты, призрак хренов! Ты же понимаешь, что подписал себе смертный приговор, – сказал он, гримасничая от боли, потрагивая вскочившую на голове шишку.
– Чего ты лезешь на рожон? Кому нужны твои выходки? Хочешь быть обезьяной? Я тебе это устрою. Вскорости будешь кривляться за решеткой, придурок. Герой-неудач… – опять Вениамин оказался на земле, не соображая, с какой стороны его атакуют.
Продолжая ругаться, кряхтя, он встал на ноги. Поднеся руку к ушибленному месту, комиссар взвыл, то ли от боли, то ли от досады, что прежняя шишка на голове разбухла еще больше. Затворник стоял пред ним, скрестив руки на груди.
– Да я тебя, паскуда, на изнанку выверну, – зашипел страдалец, замахиваясь на недруга кулаком.
Ощутив сильную боль в руке, он почувствовал как оторвался от земли. После приземления ему сделалось нехорошо. Отдохнув несколько мгновений и собираясь с мыслями, Вениамин Ливаков вскочил на ноги и выхватил из кобуры автоматический пистолет. Тут же последний был выбит из руки ударом ноги и отброшен в кусты. Проследив за местом падения именного оружия и обернувшись, хозяин в очередной раз потерял из виду Зеленого монаха. Осмотревшись, он обнаружил его сидящим на перилах крыльца.
– Лови, сморчок бульварный! Еще! А вот это?! Погоди у меня, – пришел в ярость Миротворец, запуская в неприятеля все, что попадало под руки.
В ход были пущены: камень, табуретка, стоявшая вблизи, пистолет из кустов, ведра, лестница. Однако, все было напрасно. Там, где секунду назад находился оппонент, куда прилетали запущенные предметы, его уже не было. Вот Затворник в дверях, а вот он уже у окна, теперь – у забора, а сейчас он за спиной метателя. Незваный гость был неуловим и быстр.
Когда все подручные средства были исчерпаны, взбесившемуся Вениамину предстала перед глазами следующая картина: выбиты оконные стекла, повреждена дверь, выломан кусок забора, а Зеленый монах жив и невредим, совершенно спокойно стоит пред ним.
Впав в истерику, Ливаков зашвырнул в него тапок со своей ноги. Тапок вернулся назад, угодив в левое ухо. Шипя от злости, комиссар предпринял новую отчаянную попытку для атаки. Получив затрещину по тому же уху, он распластался ничком на земле. Не в силах больше ничего сделать, рыдая, он стал выдергивать траву с земли. Затворник, покачав головой от жалкого зрелища, растворился в зарослях, словно привидение.
Утро уже наступило. Город стал понемногу вливаться в обычный дневной марафон жизни. Солнце стало припекать раньше обычного. Подобное обстоятельство являлось предвестником кратковременного изменения погоды. «Неужели жара спадет?!» – радовались люди, уморенные пеклом. Вступавший в свои права день, сулил перемены не только погодные.
***По улице, прокладывавшей путь не так уж далеко от места последних событий, грациозно шагала девушка, направляясь в магазин. В руках она несла темного цвета пустой продуктовый пакет. Он был аккуратно сложен в несколько раз, в него был завернут оранжевый миниатюрный кошелек. Купаясь в теплых лучах восходящего алого Солнца, она весело и бодро стучала каблуками розового цвета туфель.
То была среднего роста стройная девушка. Темные и вьющиеся волосы ниспадали на хрупкие плечи, блестя на свету. Лицо девушки излучало притягательную красоту. Невысокий лоб, большие глаза, прямой нос, изящные уши, тонкие алые губы, белоснежные ровные зубы, округлый подбородок и овал лица завораживали, оседая в подсознании как идеал девичьей красоты. Легкое розовых оттенков платье до колен плотно прилегало к фигуре, подчеркивая ее овальные линии. Небольшие серьги в виде цветка с феонитом и кольцо на среднем пальце левой руки с тем же камнем придавали ей еще большее изящество. От нее веяло чистотой и целомудрием.
Неожиданно из переулка вышла группа молодых людей. Они уже с утра были навеселе. Натолкнувшись на девушку, они решили позабавиться. Эта молодежь спивалась, чуть ли не со школьной скамьи. Не желая работать, не воспитав в себе никаких полезных привычек, не подозревая об активном отдыхе, они находили радость жизни лишь на дне бутылки. Праздно проводя время, они не замечали, что втягиваются в среду алкоголиков. И когда трудовой народ утром направлялся на рабочие места, они уже возвращались назад, получив очередную порцию эйфории.
Наглые омерзительные рожи уставились на путницу, в то время как она пыталась пройти мимо, с отвращением глядя на пропитанных спиртом бездельников.
– Куда путь держишь, красотка, – заговорил с ней самый крупный и, по-видимому, самый пьяный парень.
– Тебе этого незачем знать, – спокойно ответила девушка.
– Да?! А как на счет того, чтобы составить нам компанию?
– Я скорее прогуляюсь со сворой бездомных собак, – пленница держала себя с достоинством, хотя и осознавала свое незавидное положение.
– Но псины не развлекут тебя так, как это сделаем мы, – напирал верзила, подмигивая нахально улыбавшимся соратникам.
– Благоразумнее было бы каждому идти своей дорогой. Зачем утро начинать с негатива?
– Слушай, красотуля, ты так с нами не дерзи. И не будь такой недотрогой. Видали мы таких, важных! Давай, детка, обнимемся и помиримся, – стал надвигаться на девушку хулиган.
Она оказалась прижата к стене, на глазах показались слезы. Как ни старалась она не показывать своего страха пред ополоумевшими алкашами, он читался в ее взгляде. Руки она прижала к груди, дрожь стала колотить тело.
Внезапно перед ее глазами возникла зеленая фигура, заслонившая собой ее от выпившей дюжины молодых людей.
Он спрыгнул с забора, расположившись между девушкой и бандитами, показывая им жестом уходить. «Затворник! Слава тебе, Господи! Он то не даст в обиду», – пронеслось в голове красавицы. Сердечко ее теперь не билось усиленно от ужаса, а трепетало от радости. Как она была признательна этому герою!
– Смотрите-ка, кто к нам с неба свалился! Уж не думаешь ли ты нагнать на нас страх, монах? Четкие стихи получились, а братки, – обратился все тот же верзила к гогочущей группе.