Тропы Трояна

Глава 3

Руян. Весна 6656 от С.М.З.Х.

На похороны Векомира я, конечно же, не попал. Ну, это и понятно – когда я появился в Арконе, то пепел его погребального костра уже остыл и был развеян свежим морским ветром, который так любил верховный жрец Святовида. Однако на главные события успел. Волхвы начинали выборы нового верховного жреца, и претендентов было трое. Сотник витязей Доброга, знатный боец и Виславит, витязь и большой специалист по тайным операциям. Боян Бранко Ростич, который являлся правой рукой покойного Векомира и возглавлял его посольства. И волхв Ирьян Копылко, тяготеющий к техническим новинкам жрец столичного храма. Всех этих людей я знал еще со времен своего обучения в храме, и каждый из них был достоин занять место Векомира. Само собой, заменить старика невозможно, слишком серьезной фигурой он был. Но и жалеть о его уходе шибко не стоило, ибо жрец выполнил свое предназначение и теперь находился там, где всегда тепло, светло, сытно и радостно.

В общем, волхвы Святовида на несколько дней заперлись в святилище, и пока они думали и рядили, кому следует взвалить на свои плечи тяжкую ношу Векомира, в город съехались почти все мало-мальски заметные люди Венедии. После чего великий князь Прибыслав, сгорбленный годами лютич, который потерял на минувшей войне почти всех своих детей, решил собрать общий совет. Меня тоже пригласили и я, при полном параде, в мундире с погонами, на которых красовались золотые громовники, и мечом на боку, прибыл в здание ОБК, где на постоянной основе трудилось уже полсотни человек. Но в этот день здесь все замерло. Отдел по Борьбе с Крестоносцами уступил зал для совещаний великому князю и когда я оказался в просторном помещении, то огляделся и увидел вокруг себя тех, кого и ожидал.

Во главе стола находился сам Прибыслав. По левую руку от него князь поморян Рагдай, который вышел из битвы под Волегощем без единой царапины, хотя находился в самой гуще сражения от его начала до разгрома крестоносцев. Справа сидел одноногий Никлот, коему теперь предстояло заново обживать свое разграбленное княжество. Далее расположился худой, словно скелет, потерявший челюсть Мстислав Виславит, который не мог разговаривать и питался одними бульонами. А потом по кругу все остальные участники заседания. Сын Векомира и владетель Борнхольма варяг Идар. Мои зеландские соседи Вартислав и Громобой. Витязь Сивер из Щецина. Старый воевода Крут и верховная жрица Макоши прекрасная Зареслава. Хранитель храмовой казны волхв Яровита Войдан Лебедян, пара служителей других славянских богов и несколько наиболее авторитетных руянских вожаков. Короче говоря, чужаков не наблюдалось, можно было начинать, и я присел на свободное место. Затем посмотрел на Прибыслава, который о чем-то перешептывался с Рагдаем, расслабился и замер без движения.

Наконец, спустя пару минут, князья замолчали. Великий князь обвел собрание взглядом, обменялся кивками с Никлотом и Мстиславом, а потом заговорил, и речь его была исключительно по существу. Он, как и все мы, думал о будущем нашего государства. Поэтому успел обсудить самые главные вопросы с другими князьями, и перед большим общевенедским сходом, который собирался провести через пару месяцев, подвел некоторые итоги и обозначил основные проблемы, коих было очень даже немало. А все мы, должны были одобрить решения князей или наоборот, отвергнуть их. Поэтому можно было сказать, что мы тестовая группа, наблюдая за которой, выборные правители Венедии определяли реакцию представителей племен.

Итак, о некоторых проблемах Венедии и первоочередных вопросах.

Первое, некоторые горячие головы, особенно среди варягов, предлагали воспользоваться смутой в Священной Римской империи и расширить наши границы. Отбить Нордмарк, где до сих пор воевал с католиками самовластный князек Якса из Копаницы, и одновременно с этим забрать у германцев развалины Любека и Ольденбурга. Сил на это нам должно было хватить, если оголить опасные направления и напрячься. Благо, войско пока не распущено и германцам сейчас не до нас. Однако удержать эти территории мы не могли. Сейчас у венедов не хватало воинов даже для охраны границ и зачистки земель бодричей. Так что, какие уж тут завоевания? Отбились от крестоносцев и хвала богам. Теперь бы молодежь поднять и обучить, окрепнуть, восстановить численность дружин и крепости заново возвести. Поэтому решение находилось на поверхности. Следовало тревожить европейцев морскими набегами, обживать Зеландию и Борнхольм, отстраивать порушенные города бодричей и лютичей, а так же укреплять и расширять колонии и фактории на севере, в Финляндии и Швеции. Да засылать к противнику своих шпионов, которые должны сманивать к нам покоренных католиками славян. А раз так, то долой авантюры. Тем более, что в отличие от большинства присутствующих на совете людей, я знал о Винланде, куда тоже требовалось отправлять колонистов.

Второе, князь Мстислав Виславит хотел покинуть свой пост, ибо он ослабел и не мог водить дружину в поход. Да и делами племени заниматься был не в состоянии, поскольку его постоянно донимали головные боли и храбрый варяг лишился речи. Сделать это Мстислав собирался в самое ближайшее время, и попросил (написал на бумаге) поддержать на общеруянском сходе того, на кого он укажет. Правда, в своем выборе Мстислав пока не определился, но в целом никто против не был, и совет пообещал уважить героического князя. Вот только людей, которые могли бы занять его место, лично я, рядом не видел. Обмельчали Виславиты или в боях полегли, а молодежь, на которую мы возлагали свои надежды, еще не выросла. Значит, передать власть над племенем ранов Мстислав мог лишь двоим: витязю Доброге, который находился в храме Святовида, либо первопроходцу и колонизатору Будимиру. И если так, то неопределенность выбора становилась понятна. Не изберут Доброгу верховным жрецом, быть ему князем. А коли займет витязь кресло Векомира, тогда Мстислав станет ожидать возвращения Будимира, то-то он обрадуется, давно ведь об этом мечтал.

Третье, возник вопрос добычи. После разгрома крестоносцев ее было много и, по принятому перед войной закону, она принадлежала всем венедам, то есть передавалась в ведение великого князя. Однако если в ходе боевых действий это не вызывало никаких вопросов или споров, то сейчас многие вожди стали протягивать к дорогому оружию и ценным пленникам свои загребущие лапы. Кстати, среди них и меня помянули. Мол, авторитетный воин и витязь, герой и честный человек, но вот есть темное пятнышко на репутации. Вадим Сокол денежкой делиться не желает и, словно кугут, сидит в Рароге и думает только о себе. Озвучил этот упрек не Прибыслав и не князья, а уважаемый мной воевода Крут. Поэтому пришлось оправдываться, и я привел свои доводы. Добычу брал, признаю. Но только ту, что хапнул на вражеской земле. По этой причине она под закон не попадает. А в остальном действовал как все, хабар сдавал людям великого князя. Мои объяснения были приняты, и Прибыслав подтвердил, что так и есть. После чего меня уже не трогали и обсуждали остальных хапуг, которым предстояло объяснить на сходе перед народом свои действия и поступки.

Вот такие дела обсуждались, и один вопрос сменялся другим. Нехватка продовольствия и голод в лагерях вынужденных переселенцев. Торговля с новгородцами, шведами, датчанами и финнами. Возможный оборонительный договор с вождями пруссов. Военные походы в Ла-Манш и дальше, в Ирландию и даже Испанию. Создание учебных лагерей для подростков и ежегодные сборы для племенного ополчения. Финансы и разработка полезных ископаемых. Желание кузнецов организоваться в Гильдию Оружейников и так далее.

Однако меня все это волновать перестало. Серьезные мужчины с красными плащами на плечах просто тянули время, ведь на деле все уже решено, и меня эти заботы касались лишь краем, постольку поскольку. Что от меня потребуется, конечно же, сделаю. Но в политику мне лезть рано, ибо я не чувствовал себя готовым взвалить на хребет непомерный груз ответственности за сотни тысяч людей, и на данный момент меня более всего заботило предстоящее путешествие на Русь. Поэтому я сидел за столом, кивал и поддакивал, попивал вишневый взвар, а в перерывах общался с Идаром, Сивером, Войданом Лебедяном или волхвами.

Так прошел день, за ним другой и третий, а на утро четвертого ворота Святовидова храма распахнулись и все мы узнали, что новым верховным жрецом избран сотник Доброга. Нельзя сказать, что я этому обрадовался, но и не огорчился. Доброга настоящий воин. Следовательно, культ Святовида будет увеличивать численность своего Священного отряда, и в самом скором времени в Европу отправятся хорошо подготовленные убийцы. Для меня это понятно, точно так же как и то, что если бы место Векомира занял Ростич, то упор делался бы на дипломатию и интриги, а Копылко сосредоточился бы на технических новшествах. Но раз уж судьба или воля богов, которые подали волхвам свой знак, избрала Доброгу, так тому и быть.

К вечеру в Арконе, после благодарственных жертв богам и официальных мероприятий, начались празднества. С новым верховным жрецом поговорить удалось только мимоходом, и Доброга сообщил, что отныне храм не станет снабжать меня деньгами на поднаем черных клобуков и дружинников Берладника. Это было ожидаемо и, пожелав витязю удачи и разумения на новом посту, я занялся своими делами. Схватил за шиворот храмового летописца Звана Дубко, худощавого молодого человека, который при Векомире заведовал библиотекой, и велел отвести меня в хранилище книг. Парень мог не подчиняться, да и в святилище меня могли не пропустить. Ведь я служу не Святовиду, а Яровиту, и Векомира, который меня поддерживал, больше нет. А здоровую конкуренцию между культами никто пока не отменял, точно так же как и дисциплину. Однако все сложилось неплохо. Зван мне повиновался и послушно направился в богатую храмовую библиотеку, самую большую, какая только была у венедов, а стражники Священного отряда пропустили меня за валы святилища, и даже не поинтересовались, куда и зачем мы идем. Разгильдяи, хоть и элита. Видать, расслабились, после того как крестоносцы отступили. Но с другой стороны я не чужак и они привыкли к тому, что Вадим Сокол ходит где угодно и когда пожелает. Опять же они такие же витязи, как и я, поэтому опасность или недобрые намерения посетителя могли почуять сразу.

Вскоре мы оказались в хранилище знаний, где пахло пылью, потрескавшейся старой кожей, сургучом, воском и, как ни странно, жареным луком. Зван Дубко подошел к широкому продолговатому столу и зажег толстую свечу. Ее желтоватый свет рассеял сумрак помещения, и я втянул в себя воздух. После чего летописец улыбнулся, достал из-под лавки прикрытый крышкой горшок из камня-жировика, присел и сказал:

– Мне с кухни свежего супчика принесли, а тут в город позвали. Думал, там погулять и перекусить, но ты меня отыскал. Есть будешь?

– Нет, – я покачал головой, обвел взглядом стены с полками, на которых лежали сотни свитков и книг, и сходу перешел к делу: – Что ты знаешь о тропе Трояна?

Честно говоря, на развернутый ответ я не рассчитывал, и на это были причины. Например, волхвы из Рарога, Орей Рядко и другие, вообще про тропу никогда не слышали, но я списал это на их молодость и неопытность. Однако уже здесь, в Арконе, получить ответ на этот вопрос тоже не удалось. Войдан Лебедян, на что грамотный человек, лишь пожал плечами и сказал, что это нечто древнее, и он ничего толкового сказать не может. Да и другие волхвы, которые заседали вместе со мной в ОБК, промолчали. Так что если бы Зван развел руками, то я бы не удивился и, наверное, даже не расстроился. Вот только молодой парень, который почти всю свою сознательную жизнь провел в храме, в котором с детства занимался разбором книг и записями летописей, меня удивил. После чего я подумал, что Звана послала мне сама судьба.

– Про тропу Трояна я кое-что знаю, – ответил Зван. – Но, прежде всего, хотелось бы понять, почему такой человек как ты, Вадим, воин и вождь, интересуется этим.

Первым моим желанием, скрывать не стану, было промолчать. Ведь если про древний секрет знает ограниченный круг людей, то зачем мне с кем-то делиться информацией? Незачем, ибо это преимущество перед остальными. Однако Зван человек, жизнь которого посвящена сбору и анализу знаний. Он не думает о личной выгоде. Впрочем, как и другие служители славянских богов. Поэтому отмалчиваться не стоило. Опять же, если со мной что-то случится, о схроне Всеслава Брячиславича должен знать еще кто-то. Так пусть это будет летописец, который, в случае моей гибели, поделится своими догадками с Доброгой или Ростичем. Глядишь, им это поможет или пригодится.

– Ты Василько Святославича помнишь? – помедлив, спросил я.

– Князя полоцкого? Конечно, помню.

– Так вот он открыл мне секрет своего предка, Всеслава-чародея, и есть думка, что я найду выход на тропу Трояна.

– Понятно, – Зван пригладил раскрытой ладонью взъерошенные волосы, и добавил: – Только тропа не одна. Это сеть невидимых дорог, которые опутывают весь наш мир.

– Так-так, – я присел напротив парня и поймал его взгляд. – Рассказывай, что знаешь.

– Давным-давно…

– Вот только давай без предисловий, – оборвал я его. – Четко и сухо, только факты.

– Но тогда рассказ будет коротким.

– Меня это устраивает.

– Как скажешь, Вадим, – парень шмыгнул носом и продолжил: – Когда наши предки пришли на Днепр, а затем двинулись в Европу, то они обладали знаниями великих прародителей. Но со временем многое было забыто и утеряно, и тропы Трояна, потомка самого Триглава, который пользовался ими с такой легкостью, словно это обычные дороги, тоже превратились в легенду. Некоторые бояны еще вспоминают их, но без понимания того, что это такое, и последним, кто выходил на призрачные тропы был Всеслав-чародей. Да и то, он использовал лишь пару тропинок и мог попасть на них только в обличье волка, наверное, так ему было легче.

– И что, правда, будто эти тропы позволяют перескакивать тысячи верст?

– Да, все так.

– А кто их создал?

– Имеется две басни о том, как они возникли. Одна гласит, что между мирами Яви и Нави находится прослойка, призрачное пространство, в котором обитают страшные чудовища. Они бесплотны в мире Яви, поскольку являются порождениями мира мертвых, и в этом пространстве у них есть свои особые пути, которые огибают всю нашу землю-матушку. И коли найти вход в это пространство, то по дорогам призраков можно быстро путешествовать. Конечно, если чудовища не съедят такого путника. А другая басня говорит примерно то же самое, только несколько иначе. Невидимые пути пронизывают весь мир Яви, словно вены на теле человека. Но они были созданы нашими богами, дабы экономить силы и быстро перемещаться с места на место. И после того как великие предки покинули нас, там поселились порождения тьмы, которые не дают ведунам свободно разгуливать по этим дорогам. Вот и позабыли про них, а Всеслав секрет от полоцких волхвов узнал.

– Ясно. Описания путешествий по чудесным тропам имеются?

– В старых книгах кое-что расписано.

– Прямо сейчас еще что-то рассказать можешь?

– Пожалуй, что смогу. В одном старом свитке сказано, что ведун Борей ступил на зыбкую тропу, вокруг которой был густой туман, где прятались чудовища. Затем они напали на него, но он отбился, а затем прошел сотню шагов, свернул на другую тропу, вышел из нее в реальный мир и оказался в стране, где живут невысокие люди с узкими глазами. Потом он дождался часа, когда вход на тропу открылся вновь, и без опаски вернулся домой.

– Его дом остров Руян?

– Не знаю. В свитке ничего такого не было.

– Это все?

– Нет. Еще есть много подобных описаний. Но сразу все не упомнишь, надо выписки делать.

– И ты сделаешь для меня такой список?

– Конечно, ведь это не тайна, а ты не чужак.

– И когда он будет готов?

– Коли прямо сейчас начать, то к утру работу сделаю.

– Сделай, Зван, – я хлопнул летописца по плечу, – и за мной не заржавеет. Я добро ценить умею и тех, кто мне помогал, никогда не забывал.

– Разве дело в награде, – парень поднялся и направился к стеллажам. – Главное, на мой взгляд, людям помогать. Опять же Векомир тебя сильно ценил и уважал, а он мне, словно второй отец.

– Да, хороший человек был, – согласился я с парнем и спросил его: – Может, тебе помочь?

– Нет. Не надо. Сам я быстрее все сделаю. Утром труд окончу, а потом что? Куда тебе список занести?

– Я сам подойду.

– Ну, как знаешь, Вадим.

Летописец зарылся в пыльные свитки и книги, а я решил ему не мешать и вернулся в город, где гуляли воины дружины.

Ночь прошла легко. Я веселился и ни о чем плохом не думал, а на рассвете, еще слегка хмельной и не выспавшийся, находился перед храмом, вызвал Дубка и получил пятнадцать исписанных мелким убористым почерком листов с описаниями троп Трояна. В общем, самые обычные кусочки информации, сложив которые, тем не менее, можно составить какую-то систему координат и для своего личного пользования написать инструкцию по безопасности. Но это все ожидало меня несколько позже, когда выйдем в море, а пока имелось еще одно дело.

Воины, которые сопровождали меня в Аркону, стянулись к городским воротам. Здесь нас уже ожидали лошади, и мы помчались в Чарушу, где находился мой дом на острове Руян. Добрались до места быстро. Драккары были готовы к отплытию, и я решил не медлить. Выходим в море. И пока пруссы, варяги и дружинники Берладника грузили на корабли бочонки с водой и продовольствие, командир варогов, рыжий Торарин Мох построил своих бойцов во дворе терема.

Я замер перед ними и, глядя в глаза юношей, этнических датчан, многие из которых успели повоевать, знал, что для них Вадим Сокол не просто вождь, а пример для подражания и духовный лидер. Так их воспитали волхвы и старые воины. Поэтому каждый варог считает себя славянином, бог этих молодых волков Яровит, а мое слово для них непреложный закон. Бывает, порой, я чувствую себя виноватым, что с моей подачи психика этих мальчишек была исковеркана. Однако потом я вспоминаю разоренные крестоносцами города и сожженные поселения, и все проходит. Ведь если бы датских парней не взял под свою руку я, то они воевали бы на другой стороне, и шли в бой с именем Христа на устах, и убивали бы всякого, кто против креста на своей шее и душе. Так что пусть они режут наших врагов, а не наших жен и детей. Здесь все просто.

– Вождь, – передо мной остановился Торарин, – отряд варогов в количестве четырех десятков построен.

– Хорошо, – бросил я ему и, еще раз пробежав взглядом по славянским янычарам, спросил: – Парней отобрал?

– Да.

– Сколько?

– Девять человек, как ты приказал. Самых сообразительных выбрал.

– Веди их в дом. Остальных на корабли. Пусть помогут с погрузкой.

– Понял.

Поворот. Я вошел в терем, где слуги уже накрыли на стол. Дело к обеду, но это потом. Пока беседа с моими будущими разведчиками.

Вароги встали полукругом вокруг стола, а Торарин расположился рядом. Это знак его близости ко мне и оказанного доверия, и молодежь все понимает правильно. Взгляды варогов направлены на меня. Они еще не знают, для чего Торарин их выделил, а потому волнуются и дабы не нагнетать обстановку я начал:

– Ваш командир, – кивок на Торарина, – заверил меня, что в своем отряде вы лучшие, и я ему верю. Поэтому буду вести разговор открыто. Через несколько недель мы окажемся в землях русских князей и нам, венедам, нужны рядом с ними свои глаза и уши. Время в запасе имеется, все рассчитано на долгий срок и вам, мои вароги, предстоит стать шпионами. Легенда нехитрая. Все вы сироты из дальних княжеств и глухих лесных поселений, про которые никто не знает. Родители ваши погибли во время междоусобицы князей, а вы бродите по белу свету в поисках лучшей доли. Каждый отправится в один из русских городов и у вас будет серебро и оружие. Однако все это вы спрячете в лесах и начнете свое восхождение с самых низов. Кем вам быть и к чему стремиться – решайте сами. Однако цель у всех одна – пробиться в окружение местных властителей и, по возможности, добиться их расположения. Драться вы умеете, выживать научились, а некоторые даже первую вражескую кровь взяли. Значит, люди взрослые и отвечаете за себя сами. Но подробней об этом поговорим в море. Кое-чему я вас дополнительно научу, и от меня же вы получите выход на людей, которым можно доверять. Вопросы?

Тишина накрыла горницу, но вот вперед выступил один из варогов, рослый светловолосый крепыш, новое имя которого, если я не ошибаюсь, звучало как Куница.

– Вождь, – он отвесил мне легкий уважительный поклон, – мы еще вернемся назад, в Рарог?

– Да. Однако случится это не скоро.

– А где нам предстоит начать новую жизнь?

– А для чего ты этим интересуешься?

– Чтобы знать, где можно встретить своих братьев, дабы это не оказалось неожиданностью.

– Резонно. Города будут следующие: Новгород. Псков, Полоцк, Суздаль, Смоленск, Чернигов, Киев, Переяславль и Галич. Вы первые мои посланцы на Русь и за вами последуют другие.

Молчание. Парень отступил, и я взмахнул правой ладонью в сторону выхода. Вароги покинули меня, а Торарин спросил:

– Ты доволен, вождь?

– Пока да, а потом посмотрим, что из варогов выйдет. Но, думается мне, что они справятся. Не зря же мы на них столько времени и сил потратили.

Глава 4

Новгород. Лето 6656 от С.М.З.Х.

– Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое. Наипаче омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня; яко беззаконие мое я знаю, грех мой предо мною есть…

Громкий и хорошо поставленный голос священнослужителя христианской церкви, здорового чернобородого мужика, на котором пахать можно, разносился под высокими сводами Софийского собора, отражался от них и возвращался вниз, к прихожанам. Верующие, которых на службе было немало, в основном женщины и старухи, повторяли вслед за попом слова пятидесятого псалма и крестились, а я, язычник и витязь Яровита, венедский воевода Вадим Сокол, стоял за их спинами, и не чувствовал ничего. Не было ни почтения, ни страха, ни злости, ни тем более ненависти, жалости или сожаления. Я ощущал себя туристом из дальних земель, который наблюдает за неведомым ему обрядом, рассматривает красивые фрески, вдыхает аромат ладана и думает о чем-то своем.

Тем временем священник продолжал чтение псалма, и люди стали на меня коситься. Ведь я не осеняю себя крестным знамением. Поэтому, дабы не мешать им и не привлекать к себе внимание, я отошел в сторону, встал подле стены, и передо мной оказалось изображение Христа. Древний пророк, как обычно, был нарисован скорбящим и печальным человеком, который взирал на мир грустными глазами жертвы и одним своим видом нагонял на тоску. Я уныния не люблю и для меня это картина неприглядная, но для прихожан именно то, что им нужно. Почти все они несут в храм свои проблемы и беды, горести, болезни и боль утраты. Христиане ищут поддержки и утешения, и они не поймут, если Христос, которого Богом объявили люди, но не он сам, будет улыбаться, смеяться и веселиться. Нет, такой Бог у рабов, обделенных, униженных и оскорбленных, понимания не найдет. Вот и изображают его по жизни обиженным, дабы у паствы складывалось впечатление, что не они одни страдальцы.

Впрочем, это всего лишь мое личное мнение, и в главном новгородском соборе я не для того, чтобы разбираться в психологии религиозного христианского культа. Причина связана с тропами Трояна и, закрыв глаза, я вновь, может быть, в пятый или шестой раз, попробовал нащупать вход на чародейскую дорогу. Почему здесь? Да потому, что каждый вход на тропы между мирами это точка Силы, и большинство серьезных храмов, как правило, ставятся именно в таких местах. Об этом было сказано в списке, который составил Зван Дубко, и там же было указано, что одна из точек находится в Новгороде под алтарем в Софийском соборе. Вот я и заявился на службу, тем более что пара часов в запасе имелась. Однако ничего странного или необычного почуять не удалось, то ли у меня таланта не хватает, то ли момент выбран неудачно, то ли выписка из древней книги лжет или она неполная. А коли так, то мне здесь делать больше нечего.