Любовь по имени Тала

Но как портил сорванец своей

Гордостью нервишки! «Гай объедкам-то не рад!

И сегодня есть не стал. Ничего, научит глад.» – жене нашёптывал

Гарал. И в остальном он вел себя не сносно, достойно всяких

Нареканий. Отчуждённо жил, бесхозно, примером

Не был он стараний.

XI

Сын Сандал второй по счету, подхалим и пройдоха,

Доносить имел охоту, поощряла ж мать не плохо. На

Берегу играли дети, а он хромал с улыбкой к Крете.

Сандал

–Мама Крета, что мне дашь? Тайну я открою коль?

Крета

–Вновь какая-нибудь блажь? Ну говори уж, в чем там соль.

Сандал

–Камень серый, твой любимчик. Ну тот, который звался

«Дымчик». Взял сегодня у тебя-я.

Крета

–Ох, и примет он науку! Он обидел меня зря! Я сломаю

Ему руку! Кто он, этот негодяй? A-а, я знаю, это Гай.

Сандал

–Нет, не он разбойник ушлый. Тот, кто доступ к ним

Имеет, совершил поступок тухлый.

Крета

–Кто же он, ворюга гадкий!? Кто бесчинствовать здесь смеет?

Сандал

–На измену только падкий первый страж родного клада.

Крета

–Старший сын мой, расточитель? Так зови, пришла расплата!

Да кнут подай, его учитель!

И «сын» в стремленье угодить,

Показал мамаше прыть, вбежав в гранитный

Коридор. Но вышел Гаем на простор. Когда ж собралась вся

Семья, нашли у старшего «дымок». Служила дыбою скамья, и преподал

Гарал урок. Но в оправдание своё вор излагал одно враньё. Но губы вдруг Свои надул, когда б узрел у изголовья врага, который подмигнул, с усмешкой Глядя исподлобья. Прочтя в глазах его злорадство, гном взглотнул обиды Ком и подумал: «Ай да братство! Один остался за бортом! Ни на кого

Надежды нет, кишит предателями свет.» И отомстить решил

Сандалу, врата открывшему скандалу.

XII

Гай частенько помогал Тале слабенькой

В работе. Но, потирая ручки в гроте, смиренье видел

В том Гарал. На самом деле принц жалел силы нежные малышки,

Ярма несносного хотел с шеи снять её, излишки. Но постоянно в тех работах Велось общение, притом, душа бывало Гая в спорах горела мстительным Огнём. Вот только всякое страданье жалела мученица-голь. Обычным

Было состоянье знать в себе чужую боль. Она мучителям своим

Желала блага, только блага. Голодным, раненым, больным

Помогать, жила в ней тяга.

Гай

–Как можешь милость проявлять к врагам достойным осуждений?

Ведь им же совести не знать, не ощущать и угрызений!

Тала

–Хочу я очень в это верить,

Что к ним любовь ещё в пути. Мою к ним

Жалость не измерить, их души жажду я спасти.

Их изменить хочу я, Гай. Тогда б не дикая

Среда, но окружал семью бы рай.

Гай

–И ты на острове года, однако злыдней же не стала.

Тала

–Не знаю, мальчик дорогой, какого монстра съели сало?

Но совсем уж одичали. Другой бы шли они тропой,

Так может счастье повстречали?

Гай

–В таком ты счастлива житье? Полуголодная, в тряпье?

Тала

–Сама с собой живу в ладу, творю добро, что и желаю.

Спокойна совесть и к суду, раз тьму из сердца изгоняю.

Взъерошив волосы свои, подумал он, обняв колени:

«Вот так же жить ради любви и не иметь с врагами трений?

Смог бы я прощать, страдая? Ну уж нет, увольте Гая.»

Гай

–Прощать, советуешь мученье?

Тала

–Но если нет? Подумай сам. Ведь коль иссякнет

В нас терпенье, таким же злобным стать и нам.

И улыбнулась грустно Тала, а принц задумался немало.

XIII

Пообедав каждый раз, гномы

Шли в постель, охотно поваляться в тихий час.

Но дельфин себя свободно не почувствовал, к досаде. Детка ж

Здесь посуду мыла. Что его морской команде, ну, никак не подходило. Когда Сестрица позвала, пытался он, уединиться. Дабы Тала не смогла в море

Видеть его племя. Коль пред ней ему открыться

Не настало еще время.

Гай

–Что же делать? Ждёт уж Кет. Вот

Опять вопит в сознанье! Только вот не станет, «вред»,

Из-за чувства состраданья нарушать поочередность. Значит

Есть на то причина. И приход ее не вольность,

Но какая-то кручина.

Но вдруг услышал вопли он:

«Если их не сгонишь, Гай? Попадут они в полон.

К валуну плыви, давай! Там две рыбки за скалой. В сеть

Такая же попала, как комарик в паутинки.

Погоди, и я с тобой!»

Допустить не мог провала.

Подыграть лишь и осталось, двум смущенным

Гладя спинки. Талу к брату он подвёл. И сказал, сажая чадо:

«Уж позволь ребёнку шалость, покатай девчушку, «вол»

Позабавить крошку надо.» Ну, а сам

На Кет взобрался.

Гай

–Вечность, так бы и катался на тебе, моя сестрица.

Кет

–Я ж тебя подстерегу! Ах ты ж,

Хитрая лисица! Жаль, что сбросить не могу

Пред ребёнком тебя в море! Но смотри, как Тин увлекся,

Узнаю себя в напоре. А сейчас Гай приготовься

Вести слушать о Листаре. Как ты

Думаешь, он где?

Гай

–Мне еще загадок паре не хватало в бытие.

Кет

–Кстати, братец, о загадке.

Сильно маг был огорчён, как узнал о порке

Он. Но метнулся резко к травке, как услышал о флаконе. За ним

Еле поспевая, я была уже в загоне. И опять Листар чудил.

Передать велел для Гая, чтоб о гордости забыл

И дразнить не смел он гнома.

Гай

–Что за странные приказы? Это значит от приема их помоечной

Заразы отказаться мне нельзя? Ну уж нет! Прости меня, мой

Родитель дорогой! Но на подвиг нет уж сил.

Кет

–Свой отказ, такой «крутой» лично сам и передай.

Но уверена, что мил будешь при свиданье!

Гай

–Все выкладывай, давай! Из тебя клещами знанье

Надо «Кети» добывать.

Кет

–Да, не долго встречи ждать. Пару часиков, как здесь,

Маг под солнцем ярым бродит. Ну, и как задире весть?

Гай

–Знает память моих лет, царь на землю

Не выходит, легкомысленная Кет. Но коль сам пришёл

Владыка? Значит крупную опасность представляет та бутылка. Но смотри

Же, чтобы гласность из твоей не вышла пасти в красках ярких,

Да красивых. Не буди пока что страсти,

Сбереги покой любимых.

Ну а в то же время Тин

Мастерство свое являл. То плавал медленно

Дельфин, то с наездницей скакал. Как-будто видел пред собой

Препятствий низких длинный строй. О сколько ж радости она в морской Забаве испытала! Что даже детку глубина под ней ничуть не напугала, и Умиляясь целовать, стала Тина, с ним прощаясь. Видя к берегу спешат,

К валуну стремясь опять, словно, как бы совещаясь, оба чуда

Вместе в лад. И став на хвост, работая им бойко, смешно

Треща, головками кивали. И успокоило ребёнка,

Коль удаляться они стали.

А Гай сердился на привычку Кети

Тайны создавать. Но не унять ему сестричку, уж если

Любит так играть! И одеваясь, он подумал: «Лепет мысли мои спутал.

Знал же я за Кети слабость. Сколько обмороков, слёз, да истерик перенёс! Все ж развесил уши малость. А она назло видать, мне о главном не сказала. Хочет видимо опять эта вредина скандала… Но завис вопрос серьезный. Начать ли поиск скрупулезный? Да и как узнать мне

Мага, червь теперь он иль макака?»

И помытую посуду потащили

Они в грот. Где проснулись все не к худу, но

Совсем наоборот. И день закончился б не плохо, когда б

Не бедствия сигнал. Был притоплен кем-то кроха.

Ну а кем? Не знал Сандал.

XIV

Принц момента поджидал, какой оттягивала сора. Ведь

Был свидетелем он спора, гном когда скандалить стал:

«Моя шапочка, отдай!»

Крета

–Она что, Гарал, с зубами? Иль с косою её край?

Ну, как незрячими глазами в темноте узнал её?

Их и днём не отличишь.

Гарал

–Весь твой род одно жульё!

Крета

–Не смеши меня, Малыш! Кто бы ратовал за правду?

Да и хватит на сегодня. Получать пошли награду,

Не к чему увечным склотня.

И наконец открылась дверь, в тьму

Кромешную впуская. В то же время мелкий зверь

Прошмыгнул меж коротышек. Но кто бы в нём признал бы Гая?

Мудро взял он облик мышек, с серым камнем слившись цветом. И на

Топтаных тропинках перебежкою шёл следом. Знать не видеть ему там пару

В шапках невидимках, не подвластно колдунам. Надо ж вспомнить

Как Листар, если нам не полениться, дал плоды сынку

От чар, защитив от Мрака принца.

Крался долго так мышонок. Но, как

Замер гулкий топот, Гай, как статуя, застыл. Но коль

Слух дельфина тонок, то, услышав хриплый шёпот, он досадой уловил,

Что расходятся супруги. И за кем теперь бежать? По наитью выбрал

Мать. И в нежданный час разлуки гном свернул в иной туннель,

Где в верх вели его ступени, где эхом частая капель

Звенела, падая во тьме.

А Крета встала на колени, как беглец

В сырой тюрьме. Проникнув в узкий лаз ходов. Где было

Тесно и для спинок, и для маленьких голов. А Гай, вскочив ей на ботинок,

Ехал, лапками вцепившись. Но коридор с высоким сводом неожиданно Открывшись, ставит на ноги мамашу. И покрывшись алчным

Потом, скинув храбрую поклажу, кралась медленно

Вперёд, как за мышью хитрый кот.

Но вот она уже у цели. И клич победный

Вдруг раздался, и хохот эхом разрастался. А всего-то, здесь

Горели два рубина на подносе. Все сомнения в вопросе о психическом Здоровье Гаем тут же отметались. Впрочем, гномов

Поголовье все умом не отличались.

XV

Но, как услышан под землёй был

Дальний грохот трудовой, пошли в иное русло

Думы. И уж собрался было Гай, разведать нижний мир

Угрюмый, но стал помехой чей-то лай. Метнулся он и встал за

Кретой, за юркость мышь благодаря, коль мог бы

Стать он здесь и жертвой.

Гай

–Ещё какого дикаря таит

«Чудесный» лабиринт? Откуда взялся бы

Щенок? Оголодал-то как, рахит, видать не ел он долгий

Срок. А, как трясётся, словно лист! В глазах

Испуг, ох бедолага…

Крета

–От хвори вроде бы ты чист. А ну, ко мне иди собака!

Мне сторож нужен, да позлей, раз нет надежды на детей.

И Крета зверя потащила,

А Гай в раздумье вслед побрёл: «Назад

Вернулся бы орёл, когда б разведка победила. Но может

И такое статься, как псу в туннелях затеряться. Как скряга алчностью Богатый, от всех таящий слиток златый, так не открыли себя гроты. Будто Волк опять голодный возвращаюсь я с охоты. Утомительный, бесплодный Стал поход, но не совсем. Ну, кто б ещё, если не люди, поднесли рубин на Блюде? Но кому сей дар, зачем? Эх, сгубил барбос затею, появившись Словно чёрт! Но, как худо будет зверю, в худые ж руки попадёт.

И видя бедствие щенка, начнёт и девочка страдать. А это

Значит, что опять спасёт их тайная рука.»

Из-за угла Гарал вдруг тявкнул, напугать пытаясь Крету.

И заплатил за шалость эту. Он тут же в сторону отпрянул,

О выступ голову разбив, когда б щенок ответил звонко.

Крета

–О, как он злобен и ретив! Но слабоват ещё он только.

Гарал

–Где взяла ты эти кости? Выбрось гадость эту, мать!

Крета

–Чай несу его не в гости, а служить и охранять.

И хотел он нрав уж было,

Сей строптивой показать. Но заметив

Камни, мило гном просил ему отдать, хоть и нёс мешок

Огромный. И ради мира мать отдала ценный груз свой благородный – Бесподобные рубины. Но всю дорогу проверяла,

Ругая мужа без причины.

Перед дверью сняли шапки

И вошли в дремавший грот. И поставив пса на

Лапки, Крета видит, как суёт с неохотой муж ей ценность.

Всё ж боялся её криков, за женою зная вредность.

Сыт был «нежностью речей». Доведёт до

Нервных тиков. Но страшней?

Лишит харчей.

Ну а Гай, промчался пулей

Вон из грота, на простор. И вернувшись

Тут же в «улей», внёс дровишки да топор. Ох, гудели

«Роем пчёлы», окружив свой «дикий мёд».

Каким обмазаны престолы и рад

Какому, был бы огород.

XVI

Сменялись думы непрестанно,

Когда бы Гай бродил по брегу: «Скорей всего играл

Забавно и заблудился пёсик милый. Но я уверен, человеку принадлежит Щенок игривый. И завтра снова в путь иной пойду Гараловой тропой.

Отыщу отца приметы и открою тайны гор. Так отдаст свои секреты Поднебесный весь простор.»

Но вдруг он слышит горький плач

И поспешил на помощь горю. В пути подумав:

«Вот поспорю, что псёнка мучает палач. Так и есть, в кружок

Стеснились. Нет в пещере взрослых гномов, сети ставили, трудились. «Трудились» так же сыновья. В раж входя от тяжких стонов, так веселиться Здесь семья. Соревнуясь, побольней ущипнуть стремиться каждый, в плоть Вонзившись посильней, видя подвиг в том отважный.» И Тале молвил