– Чуть не сбили, – выдохнул он, снова обретя контроль за машиной. – Парень был в паре метров от капота.
– О ком ты? – спросил я, больше из вежливости.
– Крунблум, опять под мухой. Жаль, что социальщикам приходится возиться с такими типами.
– Второй день подряд квасит. – Я зевнул и снова погрузился в полудрему.
Две секунды спустя я заорал Севеду:
– Тормози!!!
Остановив машину, он в ужасе уставился на меня.
– Что делает Крунблум на этой дороге?
– Он живет тут неподалеку, – выдавил из себя Севед, в полной уверенности, что я спятил.
– Поворачивай, – проговорил я одним уголком рта, как делают опытные частные детективы. – Возьмем эксклюзивное интервью.
Хуго Сундин был не из тех, кто пропустит хорошую новость. Для заголовка на первой полосе он подобрал самый броский шрифт:
Я ВСТРЕТИЛСЯ ЛИЦОМ К ЛИЦУ С УБИЙЦЕЙ!
Никогда ранее первую полосу газеты не украшал портрет героя репортажа, пребывающего в столь сильном подпитии, как Крунблум. Одновременно я вынужден был внутренне согласиться с Кислым Карлссоном. Такие свидетельские показания вряд ли можно назвать образцом четкости и надежности.
Но что делать журналисту, когда правоохранительные органы молчат?
Севед Дальстрём сумел развернуть на узкой дорожке свою старенькую «Вольво», и мы догнали вихляющего велосипедиста. Выскочив из машины, я поднял руку, изображая сигнал «стоп».
– Не-не, меня вы больше не возьмете, – заявил, икая, Крунблум. – Я только что из полиции.
– Привет, – начал я, пытаясь изобразить товарищеский тон. – Мы не из полиции, мы из газеты, и с удовольствием послушаем, что ты видел вчера вечером на этой дороге.
Крунблум уставился на нас своими покрасневшими от хмеля глазами.
– Откуда, черт подери, вам известно, что это был я? Карлссон утверждает, что не сказал ни одной живой душе.
– Мы сами догадались, – похвастался я. – Теперь, когда тайна уже перестала быть тайной, можешь нам все рассказать. Сам знаешь, какую ложь пишут в крупных газетах.
Крунблум сделал над собой огромное усилие, пытаясь собраться с мыслями.
– Лгут, как дышат, – сделал он вывод. – А вот ваша газета хорошая. Когда мне стукнуло пятьдесят, вы написали, что у меня доброе сердце и все меня любят. И что я каждую неделю прихожу проверять свой лотерейный билет.
Достав из кармана платок, он шумно высморкался.
– Чертовски красиво написали, – всхлипнул он. – Подумать только, найти такие трогательные слова для старого алкаша вроде меня.
Я почувствовал, как Севед покраснел. После такого неожиданного успеха продолжать было проще простого.
– Ясное дело, – воскликнул я и похлопал Крунблума по спине. – Прыгай в тачку, поедем в редакцию. Там ты сможешь в спокойной обстановке рассказать нам обо всем, что ты пережил.
Сопротивление было сломлено. Оставив велосипед на обочине, Крунблум забрался на заднее сиденье и проспал почти всю дорогу. У себя в кабинете я сделал кофе, пытаясь разговорить его, пока он прихлебывал черную жижу.
– Что ты делал в тот вечер?
Крунблум выпрямился и прокаркал:
– Принимал пищу в одном заведении.
– Сколько ты там пробыл?
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
